Я приехал на Озеро, чтобы забрать маму домой из женского пансионата, где ей обеспечили фруктовые соки и творог для похудения, утренние купания в Озере и некоторое количество религии, поскольку при пансионате имелась и своя часовенка. Моя тетка мама Джорджа тоже как раз отдыхала там, и Джордж приехал где-то через час после меня, но не забрать свою маму домой, а взять у нее денег. С отцом у него были нелады, а в обувном отделе он зарабатывал не так уж много, так что очень часто сидел без гроша. Его мать сказала, что даст ему взаймы, если он останется до завтра и посетит вместе с ней службу в церкви. Джордж согласился. А потом мы с Джорджем проехали с милю вдоль Озера до этого вот городишка, в котором никто из нас до сих пор не бывал, но Джордж утверждал, что тут полно бутлегеров и девочек.
Это был город с широкими, не знавшими асфальта песчаными улицами и голыми дворами. Только такие выносливые создания, как желтые и красные настурции да кусты сирени с побуревшими скрученными листьями, отваживались расти из этой потрескавшейся почвы. Дома располагались на расстоянии друг от друга, при каждом имелись своя водяная колонка, сарай и скрытый от посторонних глаз задний дворик. Большинство домов были деревянными, выкрашенными в зеленый, серый или желтый цвет. Здесь росли в основном ивы да тополя с тонкими, посеревшими от пыли листьями. На главной улице деревьев не было, но зато были пространства с высокой травой и цветущим чертополохом пустыри между магазинами. Здание мэрии оказалось на удивление внушительным, с большим колоколом на башне. Ее краснокирпичные стены ярко выделялись на фоне бледных деревянных строений вокруг. Вывеска рядом со входом в башню гласила, что это мемориал памяти погибшим в Первой мировой войне. Мы попили воды из фонтанчика напротив.
Пока мы слонялись туда-сюда по главной улице, Джордж все возмущался:
Ну и дыра! Господи, ну и дыра! Ты только погляди на это! Ай, как паршиво-то.
Народ спешил по домам на ужин, тени от магазинов густо устилали улицу, и вот мы зашли в заведение Папаши.
Эй, сказал Джордж, а других ресторанов в этом городе нет? Ты хоть один видел?
Нет.
В других городишках, где я бывал, сказал Джордж, свиные туши висели прямо в витринах, чуть ли не на деревьях болтались. А тут нет. Боже мой! Наверное, это все конец сезона, сказал Джордж.
Может, в кино сходим?
Дверь открылась. Вошла девушка и села на высокий барный стул, изрядно задрав и примяв юбку С вытянутым сонным лицом, плоской грудью, завитыми волосами, бледная и почти уродливая, девушка тем не менее испускала неожиданные токи сексуальности. Джордж оживился, хотя и не слишком.
А впрочем сказал он, сойдет и это на безрыбье. Сойдет и это, а? На безрыбье-то.
Он перешел к стойке, подсел к девушке и завел беседу. Минут через пять девушка уже сидела за нашим столиком и пила апельсиновую шипучку.
Это Аделаида, сообщил Джордж. Аделаида, Аделина Прекрасная Адель. Я буду называть ее Прекрасная А., Прекрасная А.
Девушка, не поведя и бровью, посасывала соломинку.
Она никого не ждет сегодня, сообщил Джордж. Правда, радость моя, у тебя же нет свиданий сегодня?
Аделаида слегка тряхнула головой.
Она не слышит и половины того, что ей говорят, сказал Джордж. Аделаида, Прекрасная А., нет ли у тебя какой-нибудь подружки? Какой-нибудь симпатичной малышки, погулять с нашим Дикки? Мы с тобой, а она с Дикки?
Смотря, произнесла Аделаида, куда вы хотите пойти.
А куда скажешь. Покатаемся. Может, съездим в Оуэн-Саунд?
Вы на машине?
Да-да, мы на машине! Давай, у тебя же есть какая-нибудь милая подружка для Дикки. Он обнял девицу за талию, пробежав пальцами по ее блузке. Пошли, я покажу тебе нашу машину.
Я знаю одну девушку, которая может прийти, отозвалась Аделаида. Парень, с которым она встречается, он помолвлен, так вот его невеста нагрянула и сидит с ним в доме на пляже, это дом его родителей, и
Это все ужасно ин-те-рес-но, сказал Джордж, и как ее зовут? Давай подскочим к ней и заберем ее. Ты собираешься весь вечер цедить свой лимонад?
Я допила, сказала Аделаида. Она может и не поехать. Я не знаю.
А почему? Ее мама не пускает гулять по вечерам?
О, она сама себе хозяйка, сказала Аделаида, но вдруг она не захочет. Почем я знаю?
Мы вышли и сели в машину, Джордж и Аделаида облюбовали заднее сиденье. На главной улице, где-то в квартале от кафе, мы проехали мимо тоненькой светловолосой девушки в брюках, и Аделаида закричала:
Эй, стой! Это она! Это Лоис!
Я сдал назад, а Джордж высунул голову в окно и свистнул. Аделаида позвала ее, и девушка без колебаний, не спеша направилась прямиком к машине. Она улыбалась довольно холодно и вежливо, пока Аделаида объясняла ей суть да дело. Все это время Джордж тараторил:
Скорее полезайте в машину! Мы можем поговорить и внутри.
Девушка улыбнулась никому из нас не предназначенной улыбкой и через несколько секунд, к моему удивлению, открыла дверцу и шмыгнула в машину.
Мне нечем заняться, сказала она. Мой друг в отъезде.
Да ну? сказал Джордж, и я увидел в зеркало заднего вида, как Аделаида скорчила сердитую предостерегающую гримасу.
Скорее полезайте в машину! Мы можем поговорить и внутри.
Девушка улыбнулась никому из нас не предназначенной улыбкой и через несколько секунд, к моему удивлению, открыла дверцу и шмыгнула в машину.
Мне нечем заняться, сказала она. Мой друг в отъезде.
Да ну? сказал Джордж, и я увидел в зеркало заднего вида, как Аделаида скорчила сердитую предостерегающую гримасу.
Лоис, похоже, его не услышала.
Надо бы заехать ко мне домой, сказала она. Я выскочила за газировкой в брюках, как есть. Поедем ко мне, и я переоденусь Куда мы потом? спросила она. Чтобы я знала, как одеться.
А куда бы вы хотели поехать? спросил я.
Ладно-ладно, перебил Джордж. Все по порядку. Сначала добудем пузырь, а потом решим. Не знаете, где тут можно разжиться?
Аделаида и Лоис в один голос сказали: «Да», и тогда Лоис предложила мне:
Если хотите, можете зайти со мной и подождать, пока я переоденусь.
Я глянул в зеркало заднего вида и подумал, что у них с Аделаидой, наверное, какая-то договоренность на этот счет.
На крыльце дома Лоис стояла старая тахта, а на перилах висели какие-то половики. Лоис повела меня через дворик. Ее длинные золотистые волосы были связаны узлом на затылке, кожа у нее была вся в мелких конопушках, но очень светлая, даже глаза у нее были светлые. Холодная, хрупкая и бледная. В ее губах таилась насмешка и огромная опасность. Я подумал, что она моя ровесница или чуть старше:
Она открыла входную дверь и сказала ясным, приподнятым голосом.
Позвольте вам представить мою семью.
В маленькой передней был линолеумный пол и цветастые бязевые занавески на окнах. Там стоял лоснящийся кожаный честерфильд, на нем лежали две вышитые подушки одна с изображением Ниагарского водопада, а другая с надписью «Мамочке». Там же была черная плитка, загороженная на лето ширмой, и большая ваза с бумажным яблоневым цветом. Высокая хрупкая женщина вышла нам навстречу, вытирая руки кухонным полотенцем, которое она потом бросила на стул. У нее был полон рот голубовато-белых фарфоровых зубов, на шее подрагивали длинные жилы. Я поздоровался с ней, смущенный словами Лоис такими неожиданно и намеренно светскими. Я терялся в догадках, может, Лоис как-то неправильно поняла цель нашего с ней свидания, организованного Джорджем с совершенно определенными намерениями? Вряд ли. Ее лицо не было ликом невинности, насколько я мог судить. Оно было сведущим, невозмутимым и враждебным.
Ясное дело она насмехалась надо мной, отведя мне в этой пародии на свидание роль воздыхателя, который склабится и мнется в передней в ожидании, пока его не представят славному девушкиному семейству Но это уж перебор. С какой стати ей срамить меня, если сама она согласилась поехать, даже не взглянув мне в лицо? С чего это мне такое внимание?
Мы с матерью Лоис присели на кожаный диван, и она приступила к беседе соответственно сценарию «свидания». Я уловил запах этого дома запах тесных комнатенок, постельного белья, стирки, готовки, каких-то лечебных притираний. И грязи, хотя дом и не выглядел грязным. Мать Лоис сказала:
Та чудесная машина перед домом, она ваша?
Моего отца.
Как мило! Какая чудесная машина у вашего отца. Я всегда говорила: прекрасно, когда можешь позволить себе красивые вещи. Напрочь не понимаю тех, кто вечно лопается от зависти. Уверена, ваша мама попросту идет и покупает то, что ей хочется, новое пальто, покрывало, кастрюльки и сковородки. По-моему, это прекрасно. А чем занимается ваш отец? Он, наверное, адвокат или врач?
Он консультант по налогам.
О Он работает в офисе, да?
Да.
Мой брат, дядя Лоис, он работает в офисе одной компании в Лондоне[3]. У него там очень высокая должность, как я понимаю.
Она принялась рассказывать мне о том, как в результате несчастного случая на фабрике погиб отец Лоис. Я приметил старуху, наверное бабушку, появившуюся в дверном проеме. В противоположность Лоис и ее матери, она не отличалась худобой, а была мягкой и бесформенной, как опавший пудинг, по лицу и рукам расползлись бледно-коричневые пятна, капельки пота собрались на щетине вокруг рта. Похоже, что именно она была одним из источников запаха в доме. Это был запах незаметного разложения, как будто где-то под верандой спрятался и умер некий зверек. Запах, неопрятность, доверительный голос нечто из неведомой мне жизни, из жизни этих людей. Я подумал: и моя мама, и мама Джорджа чисты и невинны. И даже Джордж Джордж и тот сама невинность в отличие от этих людей, рожденных пронырливыми, унылыми и всеведущими.
Об отце Лоис я узнал не так много только то, что ему отрезало голову.
Начисто, представляете, прямо по полу покатилась! Гроб не открывали. Дело было в июне, жара ужасная. И все горожане буквально оборвали свои сады, все цветы срезали к похоронам. Все кусты спиреи, все пионы и даже клематис. Кажется, это был один из самых страшных несчастных случае в истории города У Лоис этим летом был очень милый бойфренд, продолжила она. Они частенько гуляли вместе, а иногда он приходил ночевать к нам, когда его родители куда-то уезжали, а ему не хотелось торчать одному в пляжном домике. Он угощал детей конфетами и даже мне делал подарки. Вот этого фарфорового слоника в него можно цветы посадить это он мне подарил. И починил приемник, так что мне не пришлось идти в мастерскую. А ваши приятели тоже снимают здесь коттедж на лето?