Можно быть либо внешним (Гомер, Толстой), либо внутренним (Кафка) писателем. Мир или безумие. Гомер + Толстой предпочитают фигуративизм они изображают мир с величественным милосердием, воздерживаясь от суждений. Или же необходимо откупорить свое безумие. Первое гораздо выше. Я могу быть писателем только второго рода.
Разум это шлюха.
Для меня чтение это тайный запас, накопление, задел на будущее, латание дыр в настоящем. Секс и еда это занятия совершенно иного рода, удовольствия сами по себе, служащие настоящему, а не прошлому или будущему. Я ничего от них не жду, даже памяти.
Память это тест. То, что человек хочет запомнить, во время совершения действия или переживания извращено.
Сочинительство это другое дело, оно свободно от подобных ограничений. Оно испускает. Выплачивает долг памяти.
Эротические фантазии о потере автономности:
рабыня
врачебный осмотр
шлюха
изнасилование
[Без даты, осень 1962 г.]Терзаема призраками нерожденных младенцев, чьи зачатки с надеждой развивались в ее утробе, месяц за месяцем, только для того, чтобы остаться пятнами на гигиенических салфетках + быть бесцеремонно спущены в туалет.
[Без даты, осень 1962 г.]Книги
Ориген, «Против Цельса»
Причард, «Древние ближневосточные тексты»
Морган, «Путь индуиста»
Хейзинга, «Осень средневековья»
Нортроп Фрай, «Анатомия критицизма»
Корнфорд, «Неписаная философия»
Джейн Харрисон, «Фемида»
Джордж Томсон, «Исследования древнегреческого общества» (Западная 13-я улица, коммунистический книжный [здесь, предположительно, куплена книга])
Ж. Ле Бра, «Этюды по [религиозной] социологии» (Париж: ПЮФ)
Мюррей, «Политические последствия реформации»
Гиббон, «История упадка и падения [Римской империи]»
Тиллих, «Толкование] истории»
[Отдельный лист, найденный среди бумаг СС]Сентиментальность. Инерция эмоций. Они не легкие, не плавучие. Я сентиментальна. Я цепляюсь за свои эмоциональные состояния. Или это они цепляются за меня?
Хотела бы я думать, что И. просто принимает меня как данность. Невероятный отказ от интимности в ее письмах, редкие штрихи снисходительной нежности.
Мюррей, «Политические последствия реформации»
Гиббон, «История упадка и падения [Римской империи]»
Тиллих, «Толкование] истории»
[Отдельный лист, найденный среди бумаг СС]Сентиментальность. Инерция эмоций. Они не легкие, не плавучие. Я сентиментальна. Я цепляюсь за свои эмоциональные состояния. Или это они цепляются за меня?
Хотела бы я думать, что И. просто принимает меня как данность. Невероятный отказ от интимности в ее письмах, редкие штрихи снисходительной нежности.
Ни одного «я скучаю по тебе», ни слова изнутри.
Однако я не могу объяснить это ничем, кроме как полным распадом, безболезненным таянием всякого чувства ко мне. Все черты подведены. Tiemmi, tiemmi[41] [Данте, «Чистилище», Песнь XXXI].
Мне казалось, что ключом владеет И., и только она. Что вся моя сексуальность привязана к ней. Теперь я знаю, что, в техническом смысле, это не так. Тем не менее я не верю в реальность кого-либо еще.
Я не верю, что она вернется ко мне. Уходящие никогда не возвращаются.
Как же я лгу в своих письмах к ней! Мне хочется, чтобы она верила в то, что я безмятежна и исполнена надежды, мое последнее колдовство в надежде вернуть ее.
1963
26/3/1963
Возлюби истину больше, чем стремление к благу.
Вопроси: высвечивает ли этот человек во мне нечто благое? Но не вопрошай: красив ли этот человек, добр ли он, ценен ли?
[Нижеследующие записи датированы апрелем 1963 г., сделаны в Пуэрто-Ри-ко и состоят из десяти вырванных из блокнота и скрепленных друг с другом листов]
Взгляд это оружие. Я боюсь (стыжусь?) использовать свое оружие.
«Женщинам-романистам не хватает исполнительской мощи» (сказал накануне вечером [профессор английской словесности Колумбийского университета] Стивен Маркус) у них иное отношение к собственному «эго». Торжество эмоциональности.
Ненавижу быть одной, потому что в одиночестве я чувствую себя десятилетним ребенком. (Робкой, неуверенной в себе, неловкой, охваченной сомнениями о позволительности того или иного действия.) Когда я в обществе другого человека, я заимствую у этого другого статус взрослого + самоуверенность.
Здесь, в гостинице, нынче утром: как мне справиться по телефону, который час; разрешается ли брать полотенца из ванной на пляж; можно ли обналичить собственный банковский чек и т. д.
Два сновидения вчера ночью:
мужчина (мой муж безумец?) пытается убить себя отворяет трубы заливает дом водой (бетонные блоки) я бегу с ребенком на пригорок, хочу спастись он следует за нами, обманывает меня, уводит ребенка вниз, где они оба погибают.
студент изобличает меня (относительно [пропущено] и т. д.)
в классе. (Г-н Молл Уолл?) Не могу понять, почему он так меня ненавидит. Ни один человек в классе не встал на мою сторону. Все начинается, когда он играет на гармонике (очень красиво) я начинаю говорить, приказываю ему остановиться, но он не слушает. Я сержусь + иду к нему + забираю гармонику. Возвращаюсь на свое место. Он вытаскивает еще одну гармонику. Я говорю, что поставлю ему двойку. Затем начинает говорить он.
В другом классе (К[олумбия]-К[олледж]) тоже мятеж. Я говорю нечто умеренно критическое об Америке внезапно все студенты достают квадратные листочки бумаги + поджигают их. (Аудитория небольшого размера.) Полная тишина. Я останавливаюсь. Затем понимаю, что это декларация, знак, заговор. Все они (четыре пятых, говорю я позже) члены студенческой фашистской организации. Я приговорена.
Остаток сна проходит в присутственных местах, где я ожидаю декана, чтобы объясниться. Нахожу Фрисса. Затем он превращается в старуху он (она) занят, должен идти домой, но остается со мной, пока я жду. Я объясняю, насколько я изумлена. За все годы преподавания такого не случалось ни разу а тут дважды за один день. Я решаю, что соглашусь когда мне было шестнадцать, но ничего больше.
Не могу понять, почему я отправилась в эту поездку, разве только в надежде, что пребывание в несчастии несет благо будто я могла бы истощить бо́льшую часть своего несчастья + так чтобы осталось одно удовольствие. Мрачное уныние и растерянность были во мне каждую минуту, и ничто не могло развлечь меня. Как болезнь. Не перестаю жалеть о том, что не взяла с собой Дэвида.
Одна из ужасных вещей в отношениях между И. + мной это непре-кращающееся словесное сведение счетов. Каждый разговор свежая рана: оправдание + противооправдание; объяснение + противо-объяснение. Вот, например, мои пристрастия в кинематографе свежая рана, свежая обида.
Девиз Соичиро Хонды, главы всемирно известной компании по производству мотоциклов: «Скорость право человека».
Мечта о безумии: утерять способность вступать в контакте другими. Освобождение и отпущение посредством безумия.
Оглушенность + сонливость с тех пор, как я здесь, более суток. Вот «подлинная я», безжизненная. Та, от которой я пытаюсь спастись в обществе других людей. Слизень. Та, что спит, а проснувшись, постоянно испытывает чувство голода. Та, что не любит мыться или плавать и не умеет танцевать. Та, что ходит в кино. Та, что грызет ногти. Зовите ее Сью.
Две взаимоисключающие вещи, которые высветила во мне К. [подруга и, в течение некоторого времени, любовница СС]: жизнелюбие в контрасте с отсутствием такового; страх того, что недостаток жизненных сил заразен. Оба чувства отвратительны (каждое зависит, питается другим).
Почему я не пытаюсь держать под контролем отношения с И.? То есть почему я не делаю этого осознанно? Не скрывать или уклоняться, а просто улучшить наши отношения. Я даже не пытаюсь! Вместо этого я пускаю все в свободное плавание и даже провоцирую разговоры, которые нас злят. «Как Альфред? О чем вы с ним говорили?» и т. д. После четырех лет связи мне следовало бы знать, где заложены мины. А я и знаю. Но я ленива и склонна к саморазрушению.
Отвращение, которое я питаю к манипулированию, к восприятию себя в роли человека, осознанно осуществляющего контроль, вот источник икс. Икс желание поместить себя под защиту другого. В качестве авансового платежа за эту защиту я предлагаю свою дружелюбную беспомощность.
Работа = пребывание в миру
Любить, быть любимым = ценить мир (но не быть в миру)
Нелюбимый, нелюбящий = считающий мир безвкусным, неодушевленным
Любить значит дорожить, предпочитать нечто в наивысшей степени. Но это не состояние бытия
[СС записывает кириллицей фамилии Ленина и Сталина, не сопровождая их комментариями.]
[Нижеследующие записи без указания даты за исключением пометки «Вечер воскресенья» бесспорно относятся к пуэрториканскому дневнику.]Тоска по Ирэн в последние два дня из чего она соткана? Из чувства утраты; разочарования; злости? Из этого? И если из этого, только ли из этого? Я ощущаю ее непроницаемость я не в силах ее ухватить. Она уклоняется, избегает меня но мне по-прежнему ее не хватает. Ее суждения обо мне подобны шипу, наконечнику стрелы, крючку. Я корчусь. Я хочу вырваться + хочу, чтобы она втянула меня в себя, всё вместе.
Во-первых, следует сохранять спокойствие. История с Альфредом отравляет воздух, потому что я позволяю этому случиться. Если бы я могла быть щедрой (+ не столь взыскательной), мне было бы все равно потому ли, что Ирэн была бы мне безразлична или, наоборот, небезразлична.
Так или иначе, мне не следует возражать ей.
Что сжигает меня в ее словах? Упрек в отсутствии светской жизни. Она говорит, что, находясь со мной, ей хочется работать каждый вечер. То есть ездить в центр города в свой социальный клуб.
Ненавижу разговоры И. Не выношу, что она вечно строит планы + выполняет лишь 1/10 от запланированного. Не выношу, что она по полтора часа сидит в ванне. Не потому, что презираю леность, или потому, что я нечистоплотна, но потому, что это не вяжется с ее мужественностью + напряженностью. Не выношу, как она настаивает на том, чтобы я ее слушала.
Быть с двумя, не отвергая ни одну из них (не превращая одну из них в зрителя)! Почему я не могу этого сделать? [Вероятно, СС раздумывает о своих отношениях с Ирэн Форнее и К.]
Откуда происходит истерия штурмовые вылазки вопросов? Отчаянная попытка вступить в общение?
Дело не в том, что я хочу предотвратить их общение. Мне было бы легче, если бы они встретились. Тем не менее я делаю все, чтобы это оказалось невозможным.