Луиза (прямо, с достоинством). Что же? узнавайте! разбудите презрительным толчком вашей ноги обиженного шмеля, которому Творец дал жало для своей защиты! Я не боюсь вашей мести, миледи! Бедной грешнице, приведенной к позорной плахе, все равно, хотя бы сгорел весь мир! Несчастье мое так тяжело, что я не могу увеличить его своею откровенностью! (Помолчав, строго.) Вы хотите извлечь меня из праха моего происхождения. Я не хочу обдумывать ее, эту подозрительную милость. Об одном спрошу вас, миледи: что заставило вас считать меня дурой, которая стыдится своего происхождения? Что дало вам право навязывать себя в дарительницы моего счастья, еще не зная, захочу ли я принять его из ваших рук? Я навеки отказалась от притязаний на светские радости; я простила моему счастью его непрочность. К чему хотите вы опять увлечь меня ими? Если верховное божество скрывает лучи от глаз своего создания, чтобы и ангел-хранитель не убоялся своего затмения зачем люди стремятся быть так жестоко милосердны? Как это так, миледи, что ваше хваленое счастье просит, как милости, зависти и удивления у несчастья? Или вашей радости необходимо видеть рядом отчаяние? О! дайте мне лучше слепоту, которая одна еще может примирить меня с моею горькою участью! Ничтожное насекомое чувствует и в капле воды такую же радость и такое же блаженство, как если б оно было в раю, пока не расскажут ему об океане, где плавают флоты и киты! Но ведь вы хотите, чтоб я была счастлива? (Помолчав, вдруг подходит к леди и быстро спрашивает ее.) Счастливы вы сами, миледи?
Леди быстро и в изумлении отступает от нее.
(Луиза следует за нею и прикладывает свою руку к ее груди.) Так же ли ясно это сердце, как ваш наружный вид? И если б мы могли теперь обменяться сердцем на сердце и судьбою на судьбу если б я в детской простоте если б я по совести спросила вас, как свою мать, посоветовали бы вы такой обмен?
Леди (в сильном волнении кидается на софу). Непостижимо! невероятно! Нет, милая! нет! Это душевное величие у тебя не врожденное, а для твоего отца оно слишком юношески пылко! Не запирайся передо мною! У тебя был другой учитель
Луиза (тонко, проницательно смотрит ей в глаза). Как, миледи? Будто только теперь пришел вам в голову этот учитель, а между тем вы уже прежде приготовили мне место!
Леди (вскакивая). Этого нельзя выдержать! Да! уж мне не вывернуться. Я знаю его знаю все знаю больше, чем хотела бы! (Вдруг останавливается, потом с ожесточением, которое мало-помалу переходит в бешенство.) Но только посмей, несчастная, посмей и теперь любить его или быть им любима! Что я говорю? Посмей думать о нем или быть одною из его мыслей я сильна, несчастная, моя месть ужасна клянусь Богом ты погибла!
Луиза (непоколебимо). И без возврата, миледи, если вы его принудите любить вас!
Луиза (непоколебимо). И без возврата, миледи, если вы его принудите любить вас!
Леди. Я тебя понимаю Но он не должен меня любить! Я погашу эту позорную страсть, заглушу свое сердце и сокрушу твое! Я воздвигну между вами утесы, вырою пропасти; как фурия, буду являться в вашем раю; имя мое будет спугивать ваши поцелуи, как привидение спугивает преступников; твой молодой цветущий стан будет мертветь, как мумия, в его объятиях Я не могу быть с ним счастлива, но и ты не будешь! Знай это, несчастная! Разрушать блаженство тоже блаженство!
Луиза. Этого блаженства вас уже лишили, миледи! Не клевещите на свое сердце. Вы неспособны привести в исполнение то, чем так грозно меня стращаете! Вы неспособны мучить существо, которое не сделало вам никакого зла и только чувствовало так же, как и вы. Но я вас уважаю, миледи, за этот порыв страсти!
Леди (приходя в себя). Где я? что со мною? что я высказала? кому? О Луиза! благородная, чистая, божественная душа! прости, прости сумасшедшую! Я не трону волоска на голове твоей, дитя мое! Пожалей! потребуй! я буду носить тебя на руках, буду твоим другом, твоею сестрою! Ты бедна вот! (Снимая с себя некоторые драгоценные вещи.) Я продам эти брильянты, продам свой гардероб, лошадей и экипажи; все будет твое, только откажись от него!
Луиза (отступает назад в тревоге). Смеется она над моим отчаянием или в самом деле не участвовала в этой бесчеловечной интриге? А! так я могу еще придать себе вид героини и превратить в заслугу свое бессилие! (Стоит несколько времени в задумчивости. Потом подходит ближе к леди и смотрит на нее пристально и многозначительно.) Возьмите его, миледи! Добровольно уступаю я вам человека, которого адскими клещами отрывали от моего окровавленного сердца. Может быть, вы сами этого не знаете, миледи, но вы разрушили рай двух любящих; вы разлучили два сердца, соединенные Богом; вы сокрушили существо, которое близко ему, как вы, которое создал он на радость, как вас, которое славило его, как вы, и уже больше не будет никогда славить. Миледи! до слуха Всевидящего доходит и последний вздох раздавленного червя! Он не может равнодушно видеть, как убивают души в его руках! Теперь он ваш! Теперь, миледи, возьмите его себе! Бегите в его объятия! Влеките его к алтарю! Но помните, что между вашим свадебным поцелуем встанет призрак самоубийцы. Бог смилуется надо мною! Нет для меня другого спасения! (Убегает.)
Явление VIII
Леди (одна, стоит в оцепенении и вне себя, обратив неподвижный взгляд на дверь, в которую вышла Луиза. Наконец она приходит в себя). Что это? Что было со мною? Что говорила эта несчастная? Боже! эти слова еще раздирают мне слух, эти страшные, осуждающие меня слова: «Возьмите его себе!» Кого, несчастная? Подарок твоего предсмертного хрипа ужасное наследство твоего отчаяния? Боже! Боже! как низко я пала! как внезапно свержена я со всех тронов своей гордости! Мне приходится в томительном голоде ждать подаяния от великодушия нищей в ее последней предсмертной агонии! «Возьмите его себе!» Каким тоном сказала она это! с каким взглядом! О Эмилия! затем ли, преступила ты границы твоего пола? затем ли старалась приобрести пышное имя высокой британки, чтобы все хвастливое здание твоей чести рухнуло перед высшею добродетелью беспомощной простой девушки? Нет, несчастная! нет! погоди гордиться! Эмилию Мильфорд можно устыдить, но она никогда не опозорит себя! И я найду в себе силы отказаться! (Ходит величественно взад и вперед.) Прочь от меня теперь, женская слабость, женские сетования! Прощайте, отрадные золотые картины любви! Пусть одно великодушие руководит мной!.. Или эта любящая чета погибнет, или Мильфорд оставит свои притязания и исчезнет из сердца герцога! (Помолчав, с живостью.) Дело сделано! Страшное препятствие уничтожено разорваны всякие узы между мною и герцогом! Я исторгла из своего сердца эту безумную любовь. В твои руки бросаюсь я, добродетель! Прими кающуюся дочь твою, Эмилию! О! как мне хорошо! Как легко стало мне вдруг, как отрадно! Величаво, как заходящее солнце, сойду я сегодня с высоты моего величия. Пусть все пышное могущество мое умрет вместе с моей любовью. В гордое изгнание свое не возьму я ничего, кроме сердца! (Идет с решимостью к письменному столу.) Сейчас же должна я все покончить сейчас же! Прелести любимого юноши, пожалуй, возобновят кровавую борьбу в моем сердце! (Садится и начинает писать.)
Явление IX
Леди. Камердинер. Софи. Потом гофмаршал и наконец слуги.
Камердинер. Гофмаршал фон Кальб в приемной, с поручением от герцога.
Леди (продолжая писать, в волнении). Дрогнешь ты, кукла в герцогской мантии!.. Да! мысль недурна сбить с толку этот августейший мозг! Придворные льстецы его завертятся, все герцогство придет в брожение!
Камердинер и Софи. Гофмаршал, миледи.
Леди (оборачиваясь). Кто? Что? Тем лучше! Этот сорт людишек затем только и на свете, чтобы разносить вести. Просить его!
Камердинер уходит.
Софи (с робостью приближаясь). Если б я не боялась, миледи, я бы не посмела (Леди продолжает писать.) Эта Миллер выбежала вне себя из зала Вы вся в жару Говорите сами с собой. (Леди продолжает писать.) Я боюсь, как бы не случилось чего
Гофмаршал (входит, расшаркивается и раскланивается необорачивающейся леди; она его не замечает; он подходит ближе, становится за ее креслом, берет кончик ее платья, целует его и робко лепечет). Его высочество
Леди (посыпает лист песком и пробегает написанное). Он назовет это черной неблагодарностью Я была жалкой сиротой. Он вывел меня из нищеты. Из нищеты? Ужасный обмен! Разорви свой счет, обольститель! Мой вечный позор с лихвою оплатил его!
Гофмаршал (тщетно старается обратить на себя внимание леди то с той, то с другой стороны). Миледи, по-видимому, чем-то занята. Приходится мне самому осмелиться. (Очень громко.) Его высочество прислал меня спросить вас, миледи, что назначить на вечер пикник или немецкий театр?
Леди (встает смеясь). Либо то, либо другое, любезный! А пока отнесите герцогу на десерт эту записку! (Софи.) Вели заложить мне карету, Софи, и зови сюда в зал всю прислугу!
Софи (уходит в тревоге). Господи! Уж это что-то недоброе! Что тут еще будет!
Гофмаршал. Вы расстроены, миледи?
Леди. Тем больше правды в моих словах. Ура, гофмаршал! Вакансия открывается! То-то счастье сводникам!
Гофмаршал подозрительно смотрит на записку.
Читайте! прочтите! Я хочу, чтобы содержание письма не оставалось в тайне!
Гофмаршал (читает, между тем как в глубине сцены собирается прислуга леди). «Ваше высочество! Договор, так легкомысленно вами нарушенный, не может оставаться обязательным для меня. Благоденствие вашей страны было условием моей любви. Три года длился обман. Повязка спала наконец с глаз моих. Я гнушаюсь милостями, купленными слезами подданных. Подарите свою любовь, на которую я не могу более отвечать, вашей угнетенной стране и научитесь от британской принцессы состраданию к своему германскому народу. Через час я буду уже за границей. Джен Норфольк».
Все слуги (в изумлении, шепотом). За границей?
Гофмаршал (в испуге кладет записку на стол). Боже сохрани, дорогая миледи! У меня не две головы, да и у вас тоже!
Леди. Вот о чем забота! К несчастью, я знаю, впрочем, что вашей братии достается и за пересказ того, что сделали другие. Мой совет запечь записку в паштет: тогда она сама собой попадет в руки его высочества.
Гофмаршал. Ciel![8] Какая дерзость! Образумьтесь, миледи; подумайте, какой немилости подвергаете вы себя!
Леди (обращается к прислуге, с глубоким чувством). Вы удивлены, добрые люди, и с трепетом ждете, чем разрешится эта загадка. Подойдите ближе, мои милые! Вы честно и усердно мне служили; больше глядели мне в глаза, чем в кошелек; повиноваться мне было вашей радостью; вы гордились одним моей милостью! О! зачем память о вашей верности должна соединиться с воспоминанием о моем унижении? Не горькая ли это судьба, что самые черные дни мои были для вас счастливыми днями? (Со слезами на глазах.) Я отпускаю вас, дети мои! Леди Мильфорд уже нет, а Джен Норфолк слишком бедна, чтобы уплатить ее долг. Казначей мой пусть раздаст вам все, что есть в моей шкатулке. Этот дворец остается герцогу. Самый бедный из вас выйдет из него богаче, нежели ваша госпожа! (Подает им руки, и все наперерыв целуют их.) Я вас понимаю, друзья мои. Прощайте! прощайте навсегда! (Собираясь с духом.) О! карета подъехала! (Вырывается из рук прислуги и хочет выйти.)