А по дорожке приближались чьи-то шаги.
Топ-топ-топ
И деваться мне было некуда.
Что ж, надо быть готовым ко всему. Я подхватил правый локоть левой рукой и ждал. Сейчас я и идти-то едва мог, не то что бежать.
Из темноты возникла фигура. Подошла ко мне шага на три. Остановилась.
Знакомый голос спросил:
Тебя что, машиной сбили?
Я едва сдержал улыбку.
Я же тебе сказал, чтобы ты сидела в машине!
Какой-то у тебя голос не такой, сказала Софи.
А это не я.
Она шагнула ко мне, протянула руку
Не трогай! поспешно сказал я.
В чем дело?
Я объяснил.
О господи! сказала она.
Ты можешь его вправить.
Чего?!
Ты можешь вправить мне плечо на место.
Но Эта просьба явно выбила ее из колеи. Но я же не умею!
Не здесь. Пошли в дом.
Она совершенно не знала, как и чем мне помочь. Не то что жены жокеев-стиплеров, для которых побитые и покалеченные мужья суровая повседневность. Мне удалось подняться на ноги, потратив не более пинты пота. В голову мне пришло много разных слов и эпитетов, и не все они были печатными.
С помощью Софи мне потихонечку-полегонечку удалось добраться до двери, которую приятель Вика оставил открытой двери, ведущей в холл и в кабинет. Из нее падал квадрат света. Интересно, есть ли где-то в доме телефон, кроме как в кабинете?
Мы медленно вползли в дом. Я был скрючен в три погибели, как Квазимодо.
Джонас! ахнула Софи.
Чего?
Я и не заметила ты у тебя такой вид
Ага, сказал я. Нужно, чтобы ты вправила мне руку.
Надо позвонить в «Скорую»!
Нет, в полицию Вика Винсента застрелили.
Застрелили?!
Она уловила мой взгляд, направленный в сторону кабинета Вика, и пошла посмотреть. Вернулась она с перекошенным лицом, таким же, как и у меня.
Это это ужасно!
Поищи другой телефон.
Она включила несколько ламп. Телефон обнаружился в холле, на столике между диваном и деревом в горшке.
Звони в полицию.
Софи набрала три девятки. Сказала, что произошло убийство. Там сказали, что приедут немедленно. Софи положила трубку и решительно обернулась ко мне.
Я позвоню в «Скорую».
Нет. Вправь сама. Это надо сделать сейчас. Немедленно.
Джонас, не дури! Как я могу это сделать? Тебе нужна профессиональная помощь. Врач.
Врач мне нужен, как вчерашняя газета. Понимаешь врач не может вправить плечо. К тому времени, как приедет «Скорая», все мышцы будут схвачены спазмом, так что вправить сустав просто так будет нельзя. Придется ехать в больницу на мерзкой трясучей машине. Потом сидеть несколько часов в травмпункте. Потом тебя пошлют на рентген. Потом повезут в операционную. К тому времени придется делать общую анестезию. В лучшем случае все это займет часа четыре. А сегодня вечер воскресенья, так что понадобится как минимум в два раза больше времени. Если ты этого не сделаешь, я я я
Я осекся. Перспектива всех этих долгих, мучительных часов и святого напугает.
Я не умею сказала Софи.
Я тебя научу.
Надо вызвать врача! в ужасе повторила она.
Я выругался сквозь зубы.
Что ты говоришь?
Я говорю Я говорю: «Господи, пошли мне сильную женщину!»
Это нечестно вполголоса произнесла она.
Я проковылял мимо нее в столовую и неловко уселся на жесткий стул с прямой спинкой. Сейчас мне было не до шуток.
Я закрыл глаза, думая о приятеле Вика. Я видел его лишь мельком, перед тем как машина рванулась прочь, вывихнув мне плечо. Из распахнутой двери падал свет. Этого было достаточно, чтобы разглядеть силуэт головы.
Всего лишь силуэт. Я не успел разглядеть его как следует и не мог быть уверен. Но чем больше я думал об этом
Джонас окликнула меня Софи.
Я посмотрел на нее. Она стояла передо мной, глаза огромные, вся дрожит
Я не раз задавал себе вопрос, что нужно, чтобы сломить ее колоссальное самообладание. Теперь я знал. Убийство плюс человек, требующий оказать ему немыслимую услугу
Что мне делать? спросила она.
Я сглотнул.
Это займет минут десять.
Она была потрясена. От страха ее глаза сделались еще больше.
Если ты действительно хочешь мне помочь
Да.
Ну, во-первых улыбнись.
Но
Шесть глубоких вдохов и улыбка во весь рот.
Ох, Джонас! В ее голосе звучало отчаяние.
Послушай, сказал я. Я вовсе не желаю, чтобы ты возилась с моим драгоценным телом, пока не сделаешься снова самой собой: уверенной, спокойной, деловой и мужественной.
Она изумленно уставилась на меня.
А я думала, что ты уже и говорить не в силах! Мошенник.
Вот, уже лучше.
Она исполнила мой совет буквально. Шесть раз глубоко вздохнула и улыбнулась. Не во весь рот, правда, но уже кое-что.
Хорошо, сказал я. Теперь возьми меня левой рукой под локоть, а правой держи запястье.
Я подвинулся на стуле на пару дюймов, так, чтобы упереться крестцом в спинку. Софи опасливо подошла ко мне и взялась за мою руку, как я сказал. Несмотря на все ее усилия, я видел, что она по-прежнему не верит, что у нее получится.
Теперь слушай. Делай все очень медленно. Никаких рывков. Когда ты установишь мою руку в нужное положение, головка кости сама встанет на место. Понимаешь?
Кажется, да
Ладно. Это делается в три этапа. Сперва распрями руку и отведи ее немного вбок. Потом оттяни запястье и тяни локоть вдоль тела. Это будет выглядеть странно, но так надо. Если будешь тянуть достаточно сильно, головка кости совместится с суставом и начнет вставать на место. Когда это произойдет, подними запястье вверх, к правому плечу и рука встанет на место.
Это ее ничуть не успокоило.
Софи
Да?
Я поколебался, потом сказал:
Если ты сделаешь это, ты избавишь меня от нескольких часов мучений.
Понимаю.
Но Я остановился.
Ты хочешь сказать, что сейчас я причиню тебе еще большую боль и это не должно меня останавливать.
Умница, девочка.
Ладно.
Она взялась за дело. Распрямила мою руку, медленно и осторожно. Я заметил, как ее удивило то, сколько усилий для этого потребовалось: рука куда тяжелее, чем людям обычно кажется.
Это заняло пять минут.
Так? спросила она.
Угу.
А теперь тянуть за локоть?
Угу.
Это всегда самое неприятное. Софи еще только начала, когда я почувствовал, что она вся дрожит. Ее пальцы, сжимавшие мой локоть, тряслись от нерешительности.
Если ты сейчас выпустишь мой локоть я я заору, выдавил я.
Ох слабо простонала она, но пальцы ее, слава богу, сжались сильнее. Пытка продолжалась. Оба мы не издавали ни звука, кроме тяжелого пыхтения. В какой-то момент всегда кажется, что рука больше не сдвинется ни на волос, а плечо по-прежнему не встает на место. Отчаянный момент.
И вот он настал.
Бесполезно, сказала Софи. Не получается.
Давай!
Не могу!
Еще еще полдюйма.
О нет!
Но она все же собралась с духом и продолжала трудиться.
Щелчок, раздавшийся, когда головка кости подошла к гнезду, застал Софи врасплох.
Теперь поднимай запястье только не очень быстро
Еще два жутких щелчка, показавшиеся мне сладчайшей музыкой. Чертей загнали на место. Я встал и улыбнулся от души.
Ну, вот и все. Спасибо тебе большое.
Она была ошеломлена.
Ну, вот и все. Спасибо тебе большое.
Она была ошеломлена.
Что, боль действительно проходит вот так вот так сразу?
Да, вот так сразу.
Софи посмотрела на меня, увидела, как я переменился, и глаза ее наполнились слезами. Я обнял ее правой рукой и прижал к себе.
Ну почему ты не сделаешь эту чертову операцию? спросила она.
Ну, без особой необходимости меня на операционный стол тягачом не затащишь.
Софи шмыгнула носом.
Ты просто трус!
Ужасный.
Мы прошли в кабинет Вика и остановились в дверях. Вик лежал у окна ничком, и спина его сиреневой рубашки была отвратительного блестяще-алого цвета.
Что бы Вик ни сделал мне, я отплатил ему гораздо худшим. Он погиб из-за давления, которое оказывал на него я. Я подумал, что, наверное, никогда не избавлюсь от гнетущего чувства вины и раскаяния.
Я почти разглядел того, кто его убил, сказал я.
Почти?
Считай, что разглядел.
Неясный силуэт четко вписывался в общую картину. Мозаика сложилась.
Мы вышли из комнаты.
Снаружи раздался звук подъехавшей машины. Хлопнули дверцы, послышались тяжелые шаги двух или трех человек
Полиция! с облегчением выдохнула Софи.
Я кивнул.
Только не говори ничего лишнего. Если они начнут разбираться с нашими с Виком неурядицами, мы проторчим тут всю ночь.
Ты беспринципная тварь!
Нет, просто лентяй
Да уж, я заметила.
Полицейские держались, как всегда, равнодушно. Сочувствие они приберегают для старушек и потерявшихся малышей. Они заглянули в кабинет, вызвали по телефону подкрепление и довольно сурово принялись расспрашивать нас, что мы, собственно, тут забыли. Я подавил раздраженное желание напомнить им, что мы могли бы преспокойно уехать и предоставить найти Вика кому-нибудь другому. Доброе дело наказуемо.
И тогда, и позднее, когда прибыло начальство, мы старались давать минимум информации и вообще держали язык за зубами. В общем, сказал я полицейским примерно следующее:
Когда я пришел сюда, в передней части дома света не было. Я немного знаю дом. Я обошел его, чтобы посмотреть, у себя ли Вик. Мы с ним вроде как договаривались встретиться в шесть вечера, минут на пять. Я вез мисс Рэндольф домой, в Ишер, и по дороге завернул к Вику. Машину я оставил на шоссе и к дому подошел пешком. В кабинете горел свет. Я увидел, как Вик привалился к окну, а потом упал. Я побежал к входу в дом, чтобы попытаться ему помочь. Перед домом стоял «Форд-Кортина» светлого цвета. Он умчался прочь, но я все же успел разглядеть того, кто сидел за рулем. Я его узнал.
Они спокойно выслушали меня, не проявив ни энтузиазма, ни скептицизма. Спросили, не видел ли я пистолета. В кабинете Вика пистолета не нашли.
Нет, ответил я. Я видел только голову водителя.
Они хмыкнули и взялись за Софи.
Джонас оставил меня в машине, сказала она. С дорожки, ведущей к дому, на большой скорости выехала другая машина. Я решила посмотреть, все ли в порядке. Пришла сюда и увидела перед домом Джонаса. Дверь дома была открыта, и мы вошли. Мы нашли мистера Винсента лежащим в кабинете и немедленно позвонили вам.
Мы часа три просидели в роскошной столовой Вика, пока прозаичные профессионалы, для которых убийства были повседневной работой, препарировали его смерть. Они включили все лампы в доме и принесли еще свои фонарики, и в этом ярком свете они выглядели еще более бесчеловечными.
Быть может, им необходимо думать об убитом как о предмете, а не как к человеке. Но я так не мог.
Наконец мне разрешили отвезти Софи домой. Я остановился перед ее домом, и мы поднялись к ней, унылые и подавленные. Она сварила кофе, и мы выпили его на кухне.
Есть хочешь? спросила Софи. У меня, кажется, сыр есть