Когда рассказали-то?
Вчера.
Вчера? Швед очень удивился. Значит, Инквизиция нарочно утечку допустила. Со мной они говорили сегодня утром.
Ефим невесело вздохнул.
Но с другой стороны, сказал он чуть погодя, без Дозора и жить как-то спокойнее. Никуда бегать не надо, делай что хочешь Светлые обнаглели, конечно, но если разобраться нам-то что? Вампирам да оборотням, понятное дело, не сахар без лицензий-то. А нам, магам, в общем, вольготно. Я уже и забыл, как это столько свободного времени!
Если в Киеве действует Ночной Дозор, мрачно произнес Швед, значит, и Дневной будет.
В его голосе прозвучала холодная и спокойная решимость, от чего Ефим даже подобрался, хотя только что сидел расслабленно.
Так, сказал он деловито. К Рублевым, значит, едем?
Да.
Понятненько
И Ефим взялся вести машину сквозь гигантскую пробку, в которую давно уже превратился город Киев. Им предстояло миновать центр, пробиться к Московской площади, потом в сторону Выставки и дальше, по одесской трассе. В девятом часу вечера буднего дня это была не такая уж и простая задача, но Ефим еще при Лайке прекрасно освоил транспортные фокусы сейчас он вроде бы только за дорогой следил, хотя продолжал держать шофера на поводке, словно опытный кукловод. Тасовал вероятности, воздействовал на водителей соседних и передних автомобилей, расчищал путь, и получалось у него все это прекрасно, Швед даже залюбовался. Однако к Одесской площади Ефим все равно слегка взмок.
Шведу редко приходилось обращаться к магии во время поездок по Николаеву эпоха пробок в провинции еще не настала, хотя уже вполне просматривалась на горизонте. И уж конечно, никаких пробок и в помине нет на воде. Океан шире любой автострады, в нем всем места хватает. Поэтому Швед Ефиму не мешал, просто лениво поглядывал на проплывающий за тонированным окошком город.
Еще совсем недавно лучший город мира.
Но Киев изменился. Неуловимо изменился, и, к великому сожалению, не в лучшую сторону.
И это, черт возьми, как-то связано с исчезновением сильных Темных. Швед это остро чувствовал. У всего этого общая причина, иначе и быть не может.
На трассе поехали быстрее, чем в городе, Швед не успел толком поразмышлять над собственными ощущениями, как BMW свернул направо, а вскоре оказался на дороге, ведущей к дачным участкам. Попетляв меж домиков и садиков, водитель притормозил перед зелеными воротами с табличкой «274».
Приехали, объявил Ефим, открывая дверь.
Швед тоже выбрался из машины. Из-за ворот глухо гавкнули.
Свои, Симба! миролюбиво сообщил Швед.
Это не Симба, тотчас поправил Ефим. Симба уже все, а это Амба. Как раз и познакомитесь.
«Два года, напомнил себе Швед. Два года! С хвостом. Нельзя об этом забывать».
Машину отпускать? деловито поинтересовался Ефим, когда Швед хлопнул дверцей и повернулся было к воротам.
Швед невольно задумался. С одной стороны, от Рублева быстро не выберешься, сколько раз Швед в этом убеждался. А с другой жена, ребенок Кто его знает, как теперь Дима относится к традиционным посиделкам?
Отпускайте, проворчал из-за ворот невидимый пока Рублев. Мои все равно уехали.
Швед облегченно вздохнул и тут же с некоторой тревогой подумал: «Вот дьявол! Это что же мне опять каждый раз маяться выбором даже по самому пустячному поводу? Да будь оно неладно, начальницкое кресло!»
Недолгое пребывание в должности начальника Дневного Дозора Причерноморья не оставило у Шведа сколько-нибудь приятных воспоминаний. Когда пришлось должность освободить, он только с облегчением вздохнул. И вот все возвращается, причем теперь-то все посерьезнее. Дневной Дозор Киева! И автоматически всей Украины.
«Елки-палки! подумал Швед. Ну я и тормоз! Только сейчас начинает по-настоящему доходить!»
Ну вы там входите или нет? с легким раздражением вопросил из-за ворот Рублев. Я уже замаялся Амбу держать!
Швед встрепенулся, отвлекаясь от мыслей. Пока он в очередной раз осознавал масштабы свалившейся ответственности, машина, как выяснилось, уже укатила, а Ефим с вопросительным выражением на лице стоял у самой калитки, держась за ручку, но не поворачивая ее.
Вот и Лайк так, бывало, идет-идет, а потом бум и встал! глубокомысленно сообщил Ефим, заметив, что Швед вернулся в реальность. Глаза с поволокой, глядит в никуда и улыбается чему-то загадочно так, со смыслом А минут через пять встрепенется и дальше шагает как ни в чем не бывало.
«Елки-палки! подумал Швед. Ну я и тормоз! Только сейчас начинает по-настоящему доходить!»
Ну вы там входите или нет? с легким раздражением вопросил из-за ворот Рублев. Я уже замаялся Амбу держать!
Швед встрепенулся, отвлекаясь от мыслей. Пока он в очередной раз осознавал масштабы свалившейся ответственности, машина, как выяснилось, уже укатила, а Ефим с вопросительным выражением на лице стоял у самой калитки, держась за ручку, но не поворачивая ее.
Вот и Лайк так, бывало, идет-идет, а потом бум и встал! глубокомысленно сообщил Ефим, заметив, что Швед вернулся в реальность. Глаза с поволокой, глядит в никуда и улыбается чему-то загадочно так, со смыслом А минут через пять встрепенется и дальше шагает как ни в чем не бывало.
Швед не нашелся что ответить.
Открывай, Цицерон! буркнул он Ефиму. Амбу, по слухам, держат!
Ефим немедленно повернул ручку и толкнул калитку плечом.
Амба оказался если не абсолютной копией Симбы, то уж точно очень близкой. Отличался разве что чертами и выражением морды. Подбежал, обнюхал, пофыркал и вернулся к хозяину. Остальная бульдожья мелочь просто повертелась под ногами и убралась с солнцепека в сад.
Похож, сказал Швед со значением, протягивая руку Рублеву.
Знаю, усмехнулся тот, пожимая. Привет, Ефим! Проходите. Во-он туда, в беседочку. Я сейчас чайник принесу. Или, может, чего покрепче? Я не буду, а вы вперед, если что.
Давай потом, предложил Швед. Пива у тебя все равно нет, а поговорить надо. Про дела под сто грамм я разучился, знаешь ли.
И правильно, кивнул Рублев. Взрослеешь.
Ефим поглядел на Шведа с немым удивлением.
Чего? Швед перехватил его взгляд.
Ну, вы, блин, даете! покачал он головой. Пить побросали! Может, еще в Гринпис запишетесь?
Между прочим, полезное дело, проворчал Швед. Гринпис китов защищает. Кто хоть раз китов своими глазами видел, тот не позволит их убивать.
А ты видел, что ли?
Видел, пожал плечами Швед. Даже трогал. Они теплые, прикинь! Вот мозгами знаешь, что теплые, а как потрогаешь все равно удивляешься.
Ефим вздохнул и в который раз уже за сегодня покачал головой:
Что творится, смотрим с грустью
Ничего, скоро и ты повзрослеешь, сообщил Рублев, успевший вернуться из домика с чайником в руках.
В беседке помещался уютный круглый столик как бы не тот самый, за которым столько было просижено и выпито на Подоле во времена, когда взгляды Шведа и самого Рублева еще не предполагали разговоров без алкоголя. Чай, чашки, печенюшки в хрустальной вазе, сахар в серебряной сахарнице все нашлось на этом столе. Даже скатерть. Только чайника не хватало, но его как раз и принес хозяин.
Все никак двести двадцать не протяну, сокрушенно признался Рублев. Приходится в дом бегать.
Зато худеешь, калории тратишь безо всякой магии, встрял Ефим. Это полезно.г
Рублев поглядел на Ефима совершенно по-отечески так первое время глядели опытные, понюхавшие океана яхтсмены на Шведа с его лиманско-черноморским опытом.
Чтобы долго не рассусоливать, заговорил Рублев, явно обращаясь к Шведу, то мой ответ «нет». Могу объяснить почему, если надо.
Рублев насыпал «Млесну» в изящный, явно расписанный руками, а не фабрично заварничек.
И почему? угрюмо поинтересовался Швед.
Надоели эти крысиные бега, честно признался Рублев. Пожить хочу. Как люди, если понимаешь, о чем я. Дочку растить
Грядки полоть, опять встрял Ефим.
Грядки есть кому полоть и без меня, ухмыльнулся Рублев. Но в целом ты прав. Надоело мне мир спасать и подставлять шею под очередной файербол, тем более что моего интереса в этом обычно немного. Хватит, пусть теперь Завулон на ком-нибудь другом поездит.
Почему Завулон? удивился Швед.
А кто, по-твоему, Лайком вертел как хотел? А тот, в свою очередь, нами?
Ну, прям уж как хотел! возразил Швед.
Рублев вздохнул, накрывая чайник крышечкой:
Да все равно, по сути, верно. Кому они нужны, эти Дозоры? Магам с амбициями разве что. А мои амбиции теперь с криком «Папа, просыпайся!» меня по утрам будят. И ей-ей! мне это очень по душе.
Должен же быть какой-то порядок? Швед даже растерялся. Как и сам Рублев, он заранее уловил общий эмоциональный фон будущего разговора, но подобных откровений от Димки совершенно не ожидал.
Должен же быть какой-то порядок? Швед даже растерялся. Как и сам Рублев, он заранее уловил общий эмоциональный фон будущего разговора, но подобных откровений от Димки совершенно не ожидал.
Да какой порядок? Рублев вяло отмахнулся ладонью. В Киеве пару лет уже Дневного Дозора почитай что и нет. Светлые суетятся, с этим не спорю, а наши поразбрелись кто куда. Ну и спрашивается мир рухнул?
Рухнуть не рухнул, ревниво заявил Ефим, но поприжали нас Светлые, что бы ты там ни рассказывал. А офис? Офис, Тьма их всех забери, тоже простить? А «Викторию»?
Офис это просто дом, спокойно ответил Рублев. Здание. Красивый дом, не спорю. Но в Киеве такие еще найдутся. Кто захочет в войнушку играть найдет новый офис и продолжит бодаться со Светлыми. Но без меня. В гости заходите хоть днем, хоть ночью, хотя лучше все-таки днем. А в Дозор нет, дружище. Отдозорил я свое. Может быть, потом и заскучаю. Тогда вернусь, конечно. Но пока мне в это слабо верится.
Дима, чуть ли не с отчаянием сказал Швед. Тезка! Нас всего двое, я да Ефим. Ну, Симонов еще подъедет. Как нам эту гору свернуть?
Свернете, очень спокойно пообещал Рублев. Я чувствую.
Швед несколько минут молчал, только осторожно, чтобы не обжечься, чай прихлебывал. У Ефима то ли окончательно пропал задор и желание ехидничать, то ли он прочувствовал важность момента, но он тоже помалкивал.
Хорошо, наконец возобновил разговор Швед. Я вижу, для себя ты все решил. Что ж, твое право. Но хоть посоветуй с какого конца браться? С чего начинать? Я ж даже не местный!
А это и к лучшему, философски заявил Рублев. У тебя нет никаких особых личных счетов с киевскими Светлыми, ты никому и ничем не обязан.