Но вот вторично прозвучали трубы; на сцену выходят герцоги Бекингем и Норфолк и лорд Эбергенни: начинается первое действие пьесы, которую теперь, во всех изданиях сочинений Шекспира, озаглавливают «Генрих VIII».
Норфолк рассказывает Бекингему о великолепии празднеств, данных Франциском I, королем французским, по случаю посещения его королем Генрихом VIII. Герцоги не верят в дружбу Франции и считают политику кардинала Вулси продажной. Бекингем всей душой ненавидит всемогущего временщика, от которого всем им приходится несладко, и высказывает намерение свергнуть его. Кардинал и сам является сюда же и, после высокомерной беседы с придворными, приказывает арестовать своего главного врага Бекингема. Быстро меняется сцена, то есть картонный балдахин вынесен из угла и поставлен посреди комнаты: мы в заседании королевского суда, где изрекается, несмотря на заступничество королевы, смертный приговор отважному герцогу, рискнувшему потягаться со всемогущим кардиналом. Упоенный победой, Вулси задает роскошный пир опять новая сцена и приглашает сюда прелестную Анну Буллен, с намерением угодить этим влюбчивому королю. Пир уже в полном разгаре, когда пушечные выстрелы за сценой извещают о прибытии короля. Все вскакивают с места, бегут; на сцене суматоха, раздаются громкие крики. Клубы дыма врываются сквозь драпировки на сцену, слышится зловещий треск. Зрители все еще думают, что шум и суматоха хорошо разыграны актерами; но это была действительная суматоха. Горящий пыж выпал из пушки на груду бумажных декораций, они загорелись, и в миг вспыхнула убогая стройка дощатого театра. «Пожар! пожар! спасайтесь!» Толпа ахнула, как один человек, и в миг разнесла в куски сколоченную на живую руку башню. Все спаслись целы и невредимы, только у одного замешкавшегося старика загорелась фалда, да и ту сейчас же залили кружкой пива.
Театр, прославленный Шекспиром, бывший свидетелем таких успехов гения, каких мы не встречаем более в истории человечества, сгорел дотла, сгорел именно в тот день, когда в первый раз поставлено было на его сцене последнее произведение Шекспира
С. Э. ВаршерТрагедии
Ромео и Джульетта
Трагедия в пяти актах
Перевод Д. Л. Михаловского
Действующие лица:
Эскал, герцог Веронский.
Парис, молодой патриций, его родственник.
Монтекки, Капулетти главы двух враждующих друг с другом фамилий.
Дядя Капулетти.
Ромео, сын Монтекки.
Меркуцио, родственник герцога, друг Ромео.
Бенволио, племянник Монтекки и друг Ромео.
Тибальдо, племянник жены Капулетти.
Лоренцо, Джованни францисканские монахи.
Бальтазар, слуга Ромео.
Самсон, Грегорио слуги Капулетти.
Пьетро, слуга кормилицы Джульетты.
Абрамо, слуга Монтекки.
Аптекарь.
Трое музыкантов.
Хор.
Офицер.
Паж Меркуцио.
Паж Париса.
Синьора Монтекки.
Синьора Капулетти.
Джульетта, дочь Капулетти.
Кормилица Джульетты.
Веронские граждане, родственники и родственницы обеих враждующих фамилий, маски, стража и слуги.Место действия Верона, одна сцена V акта Мантуя.
ПрологВходит Хор.
ХорДве знатные фамилии, равно
Почтенные, в Вероне обитали,
Но ненависть терзала их давно,
Всегда они друг с другом враждовали.
До мщенья их раздоры довели,
И руки их окрасилися кровью;
Но сердца два они произвели,
На зло вражде, пылавшие любовью,
И грустная двух любящих судьба
Старинные раздоры прекратила.
Фамилий тех свирепая борьба,
Влюбленных смерть, любви их страстной сила,
Вот то, что мы вам здесь изобразим,
Прося у вас на два часа терпенья,
И если что пропустим, то дадим
Мы к действию на сцене объясненья.
Уходит.
Акт IСцена 1Городская площадь в Вероне. Входят Самсон и Грегорио, вооруженные мечами и щитами.
СамсонГрегорио, я ручаюсь, что мы не позволим плевать нам в лицо!
ГрегориоЕще бы! Лицо не плевальница.
СамсонЯ хочу сказать, что когда нас рассердят, мы живо выхватим мечи из ножен.
ГрегориоА покуда ты жив не лезь на рожон.
СамсонКогда меня выведут из себя, я скор на удары.
ГрегориоДа только не скоро тебя можно вывести из себя для ударов.
СамсонВсякая собака из дома Капулетти выводит меня из себя.
ГрегориоВыйти значит двинуться с места, а быть храбрым значит стоять крепко; поэтому, если ты выйдешь из себя, то струсишь и убежишь.
СамсонСобака из дома Капулетти заставит меня стоять крепко; я точно в стену упрусь, отбиваясь от каждого мужчины или девки из этого дома.
ГрегориоНу вот и видно, что ты слабый раб: к стене припирают только слабейших.
СамсонВерно; поэтому женщин, как более слабые сосуды, всегда припирают к стене. Я буду отталкивать слуг Монтекки от стены, а служанок прижимать к стене.
ГрегориоНо ведь ссорятся-то наши господа, а мы только их слуги.
СамсонЭто все равно. Я выкажу себя тираном: поколотив мужчин, не дам пощады и девкам: я сорву им головы.
ГрегориоСорвешь головы девкам?
СамсонНу да, или их девственность, понимай как хочешь.
ГрегориоПонимать должны те, которые почувствуют.
СамсонМеня-то они почувствуют; я постою за себя; я, как известно, здоровый кусок мяса.
ГрегориоХорошо, что ты не рыба; будь ты рыбой ты не годился бы ни к черту. Вынимай свой инструмент: вон идут люди из дома Монтекки.
Сорвешь головы девкам?
СамсонНу да, или их девственность, понимай как хочешь.
ГрегориоПонимать должны те, которые почувствуют.
СамсонМеня-то они почувствуют; я постою за себя; я, как известно, здоровый кусок мяса.
ГрегориоХорошо, что ты не рыба; будь ты рыбой ты не годился бы ни к черту. Вынимай свой инструмент: вон идут люди из дома Монтекки.
Входят Абрамо и Бальтазар.
СамсонМое оружие обнажено. Начинай ссору, а я буду сзади и тебя поддержу.
ГрегориоДа ты убежишь!
СамсонОбо мне не беспокойся.
ГрегориоДа я не беспокоюсь о тебе, черт возьми! Беспокоиться о тебе!
СамсонПусть закон будет на нашей стороне: пусть начнут они.
ГрегориоЯ нахмурю брови, когда они будут проходить мимо нас; пусть они принимают это как хотят.
СамсонТо есть как смеют. Я закушу на них палец, и будет им срам, если они стерпят это.
АбрамоЭто вы на нас закусили палец, синьор?
Самсон(обращаясь к Грегорио)
На нашей стороне будет закон, если я скажу «да»?
ГрегориоНет.
СамсонНет, синьор, не на вас, я просто закусил палец.
ГрегориоВы хотите затеять ссору, синьор?
АбрамоСсору? Какую ссору? Нет, синьор.
СамсонЕсли желаете, то я к вашим услугам, синьор. Я нахожусь в услужении у господина, который не хуже вашего.
АбрамоДа и не лучше.
СамсонХорошо, синьор.
Вдали показывается Бенволио.
ГрегориоПризнайся, что лучше. Вот идет один из родственников моего господина.
СамсонДа, лучше, синьор.
АбрамоТы лжешь.
СамсонВынимайте мечи, если вы мужчины. Грегорио, вспомни свой знаменитый удар.
(Дерутся.)
Входит Бенволио.
БенволиоПрочь, глупцы! Вложите свои мечи в ножны; вы сами не знаете, что делаете.
(Выбивает мечи у них из рук.)
Входит Тибальдо.
ТибальдоС мечом в руке, средь этих слуг негодных!
Поворотись, Бенволио, взгляни
На смерть свою.
Я водворяю мир,
Не более. Вложи свой меч в ножны,
Иль помоги разнять мне эту сволочь.
Ты вынул меч и говоришь о мире!
Я ненавижу это слово так же,
Как ад, как всех Монтекки и тебя.
Трус, защищайся!
(Дерутся.)
Входят разные приверженцы обеих фамилий, затем сбегаются граждане, с палками и бердышами.
Первый гражданинЭй! алебард, дубин и бердышей!
Бей их! Долой Монтекки, Капулетти!
Входят Капулетти в халате и синьора Капулетти.
КапулеттиЧто тут за шум? Подайте длинный меч мой!
Костыль, костыль! Зачем тебе твой меч?
Меч, говорю! Идет старик Монтекки,
Своим клинком размахивает он,
С угрозой мне.
Входят Монтекки и синьора Монтекки.
МонтеккиНегодный Капулетти!
(Жене.)
Пусти меня!
Не ступишь ты ни шагу;
Не допущу, чтоб лез ты на врага.
Входит герцог со свитой.
ГерцогМятежники, спокойствия враги,
Свои мечи позорящие кровью
Сограждан! Эй! не слышат?.. Люди, звери,
Гасящие огонь своей вражды
Губительной пурпурными струями
Из жил своих! Под страхом пытки, бросьте
Оружье из окровавленных рук,
И слушайте разгневанного князя.
Три раза уж междоусобной распрей,
Из пустяков, ты, старый Капулетти,
И ты, Монтекки, нарушали мир
На улицах Вероны, заставляя
Ее граждан, степенный сняв наряд,
За бердыши старинные схватиться,
Чтоб во вражде закоренелой вашей
Участие принять, когда же снова
Осмелитесь нарушить тишину
На улицах, то вы своею жизнью
Ответите за возмущенный мир.
На этот раз все остальные пусть
Уходят прочь; ты, старый Капулетти,
Иди со мной, а ты, Монтекки, в наше
Судилище явись к нам, пополудни,
Чтоб выслушать дальнейший наш приказ.
Все прочь отсель, под страхом смертной казни!
Герцог, его свита, Капулетти с синьорой Капулетти, граждане и слуги уходят.
Герцог, его свита, Капулетти с синьорой Капулетти, граждане и слуги уходят.
МонтеккиКто поднял вновь старинную вражду?
Ты был ли здесь, когда возникла ссора?
Нет; вашего врага и ваши слуги
Уж собрались, когда я подошел;
Я их хотел разнять, но в тот момент
Запальчивый Тибальдо появился,
С мечом в руке; он оскорблял меня,
Над головой своей мечом махая
По воздуху, который лишь свистел
В ответ ему, как будто бы с презреньем.
Меж тем как мы обменивались с ним
Ударами; все более стекалось
Народа с двух враждующих сторон,
Чтобы принять участье в общей свалке,
Покуда их не рознял герцог наш.
Не видел ли сегодня ты Ромео?
Как рада я, что не было его
При этой драке! Где же он?
Синьора,
За час пред тем, как в золотом окне
Востока лик свой солнце показало,
Взволнованный, я вышел побродить
И в фиговой той роще, что на запад
От города лежит, я увидал
В столь ранний час бродившего Ромео.
Направился к нему я, но, меня
Заметивши, он скрылся в чаще леса.
Я понял, по себе судя, что он
Находится в том состояньи духа,
В котором мы желаем тем сильней
Уйти от всех, чем более нас ищут;
И, занятый самим собой, не стал
Мешать ему, своим отдавшись думам.
Я рад был сам избегнуть встречи с тем,
Кто от меня бежал, желая скрыться.
Уж много раз его видали в роще,
В часы утра; холодную росу
Слезами там усиливал Ромео
И новых туч он к тучам прибавлял
Туманами своих глубоких вздохов.
Но только лишь востока дальний край
Осветится всерадующим солнцем,
Едва оно тенистые покровы
Приподнимать начнет с одра Авроры,
Мой грустный сын спешит уйти домой,
И в комнате своей один запрется;
Он свет дневной оттуда гонит вон,
Все окна там он плотно закрывает
И создает искусственную ночь.
До мрачного отчаянья Ромео
Уныние такое доведет,
Коль кто его советом не спасет,
Не устранит его тоски причину.