Синее чудовище - Карло Гоцци 4 стр.

Судьбы удары вызывают слезы,
И у меня нет сил их в сердце скрыть,
Ты видеть их не можешь, а Фанфур
Не может видеть дивный лик твой грустным
Хотя б на миг. Утешься, дорогая,
И постарайся чем-нибудь развлечься.
Пойду в свои покои, чтоб тебя
Не огорчать и волю дам тоске.
Прости, что я смутил тебя невольно.

Ступай, старик несчастный. Видит небо 
Мне жаль тебя Но, ах!.. Безумьем было
В твои года преклонные жениться
На женщине и молодой, и пылкой.
Ахмет!.. Пора мне страсть тебе открыть.
Эй! Труффальдино!

Ах, этот негр! Какой забавный шут!

Как? И так быстро ты воспламенился?

Ну, шут! Пришли Ахмета и ступай!

Но если хочешь милости моей,
То повинуйся, позови Ахмета.

Какое счастье женщиною быть!
Соблазном, лаской, шуткой иль улыбкой
Мужчин смущать и мучить, как угодно.
Особенно героев, важных, мудрых,
И делать их игрушками своими.
Какая ж радость есть еще у нас?
Ужель Ахмет погибелью мне будет?
Я столько побеждала, а сама
Осталась до сих пор непобежденной.
От ласк моих он отвращает взор.
Потупившись, не смотрит. В наше время
Такая редкость юная стыдливость,
Румяный, нежный О любовь, я вижу,
Ты хочешь мне отмстить; в моей груди
Пожар бушует! Если не полюбит
Меня Ахмет О, фурией слепой
Тогда я стану. Вот он! О, красавец!
Вся кровь во мне кипит.

                     Ахмет, приблизься!
Что так несмел? Так холоден, скажи?
Ты молод и красив, но не хватает
Тебе огня. Проснись! Чего боишься?

Боюсь поднять глаза я на царицу,
Так долг велит.

             А если повелит
Царица, чтоб ее ты не боялся?

Тогда еще б я больше стал бояться:
Нельзя нам милость высших принимать,
Как должное и не сообразуясь
С величьем их.

             Ахмет, одно из двух:
Иль скромности пример ты небывалый,
Иль самой редкой хитрости пример.
Оставь свою боязнь. О почему
Печалью и тоской ты отуманен?

Не будь в моей душе тоски другой,
Известной небу, было б для тоски
Довольно видеть город обреченный
И горе старца бедного, Фанфура,
Супруга вашего. Его страданья
Так тяготят меня, что я не мыслю,
Что кто-нибудь здесь, при дворе, стремился
Искать отрады, кроме как в слезах.

Упрек суровый! Но из этих уст
И он мне сладок.

               Сядь, Ахмет, сюда.

Простите мне, царица, что я смею

Садись я так велю.

                  Я повинуюсь.

Послушай, я в глазах твоих читаю,
Что недоверье в сердце у тебя.
Здесь, при дворе, меня все ненавидят 
Я знаю, но Вот видишь ли, Ахмет:
Коль молодая женщина  но, правда,
Не глупая, живая  отдана
В супруги старику  в глазах других
Ей никогда безгрешной не казаться!
От клеветы не уберечься ей.
Все это предрассудки старины
Меня считают гордой, а министры
Несправедливо судят обо мне,
И, верно, не успел ты к нам прибыть, 
Они тебе уж прожужжали уши.
Довольно лжи и черной клеветы!
Тебе меня изобразили злобной,
Безбожною, порочной и коварной.

Коль вы подозреваете министров,
То и меня должны подозревать!
Я здесь всего лишь несколько часов.
Кто б мог со мной здесь говорить так смело?
И неужель так низок я душой,
Чтоб слушать и не наказать тех дерзких,
Кто так преступно о моей царице
Посмел бы говорить?

                  Увы, Ахмет,
Иначе вскоре ты заговоришь.
Скажи, прекрасный мальчик, ты, цветущий
Всей силой юности: ужель возможно,
Чтоб молодая женщина, насильно
Соединенная с холодным старцем,
Могла бы отвращенье победить
И полюбить его?

               О да, возможно,
Я это видел.

           Как? Старик холодный,
Усталый, дряхлый, хилый, весь в морщинах,
Подверженный всем старческим болезням,
Внушить способен женщине любовь?

Дух благородный, благостное сердце,
Царь и влюбленный  в образе почтенном
И престарелом  трогательный вид!
Моложе видел женщин я, любивших
В супруге старом душу, а не плоть;
Ее ж, хоть не любили,  почитали.

Ты говоришь, как хитрый царедворец,
И то, что у тебя на языке,
Уверена, не чувствуешь ты в сердце.
Тебе признаюсь я, что сотни раз
Я над собою делала усилье,
Но полюбить супруга не могла.
Возможно ль полюбить заставить сердце?

Не любите его? Но почему же
Когда вы с ним, то нежности полны,
Горячие слова любви твердите?

От милого снесу я все упреки.

Ахмет, ты должен знать, что нам нужна
Политика Но я тебе признаюсь:
Я не люблю его, а ненавижу.
Ты добродетелен; так научи же,
О, научи меня его любить!

Я научил бы но разгневать вас
Я опасаюсь.

          Нет, твоим устам
Все можно говорить: я не обижусь.

Так будь я вами, я б к самой себе
Повел такую речь.

                О Гулинди!
Ты в низкой доле рождена была,
И продана сюда ты как рабыня,
Царь снизошел к тебе и полюбил
Тебя, рожденную в грязи рабыню.
Он все забыл: в любви великодушной
Тебя царицей сделал он!

                     Довольно,
Ахмет, молчи, молчи.

                   О нет, царица,
Позвольте досказать: я говорю ведь

За вас.

      Неблагодарная! Люби,
Люби супруга своего, пускай
Бессчетные его благодеянья
Горячую любовь тебе внушат.
Но, если низость, себялюбье  дщери
Неблагодарности  тебе мешают
Любить царя,  люби сама себя,
Люби пристойность, царское величье
И честь свою и миру докажи,
Что благородство не в одном рожденье
И что родиться может в низкой доле
Душа, по добродетели своей
Достойная и скиптра, и короны.

Ахмет, ни слова больше ты хотел
Меня разгневать, оскорбить, но знай:
Своею речью только увеличил
Мою любовь. О если б так умел
На языке пленительном любви
Ты говорить! Тебя я обожаю.
Скрыть не могу, и, если на любовь
Мне не ответишь, я умру от горя.

Так вот источник новых злоключений,
Предсказанных Чудовищем. Не смею
Открыться ей, иль мой Таэр погиб!

Не плачь, мой мальчик. Ну чего ж бояться
Тебе, любви доверившись моей?
Ужель, о милый, обо мне ты плачешь?
Меня жалеешь? Нет, наверно, плачешь
Ты о своих несчастьях: ты изгнанник,
Ты разорен

           Увы, мои несчастья
Ужаснее, чем думаете вы;
Теперь они умножились.

                      О хитрый!
Не веришь мне? Боязнь и подозренье
Тебя смущают? Ну, смотри, я первой
Тебе доверюсь. Все твои несчастья
Могу я прекратить. Ведь я царица
Царь дряхл, и нет наследника престола
Фанфур на этом свете только лишний
А у меня гораздо больше власти,
Чем думаешь.

            Преступная душа!
Что слышу я? Мне страшно.

                        Что ты скажешь?
Ты удивляешься, любовь моя,
Что, несмотря на дерзостные речи,
Твоя царица все тебе прощает
И любит не дивись: любовь все может,
Но и любовь отвергнутая тоже
На все способна!

               Что ж ты мне ответишь?

Я думаю о том, как вы боялись,
Чтобы министры ваши не сказали
О вас мне всякой низкой клеветы.
И вот теперь вы сами мне открыли
Все то, о чем молчали все они.

О добродетельный глупец! Но бойся
Во мне ты гнев великий разбудить!

Оставь, оставь ненужные сомненья.
Люби меня люби Любить ты будешь?

Любя царя, я вас любить не смею.

Неблагодарный! Дерзкий! Проклинаю
Тот миг, когда увидела тебя
И не хватило силы страсть мне скрыть.
Страшись моей ты власти над супругом,
Дрожи перед могуществом моим.

О мой Таэр! Открыться я не смею 
И вот во власти женщины безбожной.

Клянусь вам, Гулинди, что никогда
Не полюблю вас, это невозможно.
Не прибавляйте к совести своей
Вы новых пятен и несчастий новых
Тому, кто без того убит судьбой.
И, если оскорбил вас дерзкой речью,
У ваших ног прошения молю.
Но о любви со мной не говорите!

Что вижу? Он у ног моей супруги?
Как?

    Гулинди! Ахмет!

                  О мой Фанфур,
Не гневайся на Гулинди свою.
Ахмет безумец  он решился жизнью
Пожертвовать за нас: он мне поклялся,
Что Синее Чудовище убьет.
Его хотела я отговорить
От этого безумства, но напрасно.
Меня просил он у тебя добиться
На этот страшный подвиг разрешенья;
Я отказала в этом сумасбродстве,
Он стал молить коленопреклоненно
Помочь ему Ты поступай, как хочешь.

Избавим от опасности великой
Неопытного юношу: не знает
Он жизни, в правилах своих упрям:
Пред женщиной легко юнцам хвалиться!
Но, если хочет,  пусть идет, безумец.

Ты понял? Все зависит от тебя.

Коварная! Я в ужасе

                   Ты, воин!
Так смело ты намерен нас избавить
От страшного Чудовища? Ну что же
Ты раньше, чем просить мою супругу,
Не попросил царя, который дал
Тебе приют?

           О царь Фанфур, поверьте,
Я не просил о том

                 Что? Гулинди
Лгать не способна.

                Царь мой, я клянусь,
Что не просил

           О царь Фанфур, поверьте,
Я не просил о том

                 Что? Гулинди
Лгать не способна.

                Царь мой, я клянусь,
Что не просил

              Молчи, клятвопреступник!
Она вполне сказала справедливо:
«Пред женщиной легко юнцам хвалиться!»
Об остальном смолчала осторожно.
Да, да! Ее просил ты, но с надеждой, 
Уверен я, в глазах твоих читаю,
Мальчишка хитрый,  ты просил с расчетом,
Что доблестью похвалишься своей
Пред женщиной, она ж тебя не пустит
На подвиг и смертельную опасность.
Ты  низкий лицемер неблагодарный.
Едва успел ты водвориться здесь,
И так мне платишь за благодеянья,
И дерзостно ведешь себя с царицей,
Моей супругой? Небеса меня
Послали вовремя; наказан будешь.
На что надеялся? Ты красотой,
И юностью, и глупым самохвальством
Мечтал принесть соблазн душе великой,
Супруге добродетельной, царице!