Фан потащил Дороти за руку по улице прочь от толпы, окружившей человека в черном, и тут их неожиданно догнал далекий крик:
Эй, сюда, здесь еще один лежит!
Человека убили! откликнулся второй голос.
Ты слышал? спросила, задыхаясь, Дороти.
Не останавливайся, тебе надо скорее домой.
Что там за человек?
Ты его убила?
Я никого не убивала. Они на меня напали, а я убегала. Почему они на меня напали?
Наверное, насильники, сказал Фан. Или воры.
Он поднялся на две ступеньки, ведущие к узкому дому миссис Форест, и начал колотить молотком по медному щитку. Издалека сзади доносились голоса. Фан нервничал, торопился, и, когда миссис Форест открыла дверь, он, так и не отпустив цепкой руки Дороти, втащил девушку в прихожую. Мэри-Энн встретила их с керосиновой лампой в руке вечером прихожую не освещали.
Фан? Что с тобой? Она, конечно же, знала Фана, он нередко приходил к Форестам.
И тут Мэри-Энн увидела дочь. По ее растерзанному виду она поняла, что с дочкой опять приключилась беда, и потащила ее в гостиную, где Майкл, который готовил уроки, радостно приветствовал старшую сестру:
Опять подралась, да?
И Дороти стало смешно. Она прижала к себе черноволосую голову брата и сказала:
Я дралась с двумя драконами сразу, но спас меня Фан.
Да скажите мне, в конце концов, закричала Мэри-Энн, что произошло? Почему?
Теперь слушай меня внимательно, сказал Фан. Он говорил по-английски смешно, с акцентом, и Дороти знала, что он мог бы говорить с матерью по-бирмански или по-лигонски, но предпочитал английский, полагая почему-то, что в Англии никто не должен знать, откуда он родом. Это было наивно, потому что в Англии наверняка были люди, знавшие, что Фана привез много лет назад один из компанейских дельцов именно как удивительного фокусника, полагая, что сможет неплохо зарабатывать, показывая уродца-фокусника по ярмаркам. Но из этого ничего не вышло, и Фан то ли сбежал, то ли откупился от своего хозяина. Вернуться домой Фан не смог и остался в Лондоне. Жил он бедно, не очень утруждая себя работой, доставал откуда-то и курил опиум, все думали, что он китаец, а он был из Лигона, вассального княжества Авы. По крайней мере так говорила Дороти мать.
Слушай меня, сказал он Мэри-Энн, я у тебя давно сижу, чай пьем.
Ты только что пришел.
Глупая женщина, я давно сижу, целый час сижу!
Дороти поняла.
Когда я сейчас пришла, мне дверь Фан открыл.
Как же так! Мэри-Энн не сдавалась. Полицейские спросят у паба, и там скажут, что Фан тебя встречал, что я его посылала тебя встретить.
Когда полицейские сюда придут, ответил Фан, то они ни одного свидетеля не найдут. В этом я уверен. Все уже по домам пошли, сегодня паб раньше закрылся, а его хозяин Артур вообще носа на улицу не высовывал. Очень простуженный.
Простуженный? удивилась Мэри-Энн. Ты откуда знаешь?
Потому что у него с утра зуб болит.
Какой еще зуб?
В коленке, сказал сообразительный Майкл. Ты что, не знаешь разве, как у нас здесь полицию любят. Сообразительный мальчик закрыл тетрадь. А что на самом деле было?
На самом деле ничего не было. Так что собирай, Мэри-Энн, на стол.
Они сидели за столом, пили чай, когда пришли два полицейских. Одного из них Дороти знала, он всегда ходил в этих местах, знал всех, и его все знали.
Этот полицейский по фамилии Браун, медленный, низколобый, одетый похоже на тех, кто преследовал Дороти, но все же не так у полицейских была единая одежда и особого рода высокие шляпы, спросил от двери, отклоняя голову от лампы, которую держала Мэри-Энн.
Это на вашу дочку, миссис Форест, напали?
Да, а вы откуда об этом знаете?
В таких случаях послушный горожанин должен обращаться в полицию, а не прятаться дома и не пить чай.
Хотите чаю, сержант Браун?
Не говори глупостей, я нахожусь при исполнении служебных обязанностей.
Так, может, ваш спутник разделит с нами трапезу?
Где твоя Дороти?
В комнате.
Мне надо поговорить с ней.
Браун вошел в комнату, там сразу стало тесно. Садиться он не стал. Его спутник выглядывал через плечо.
Значит, на вашу девочку напали? спросил Браун.
Да, сказала Дороти, опередив остальных. На меня напали. Хорошо, что я успела до паба добежать. Там меня мужчины встретили.
Какие мужчины? спросил полицейский из-за спины Брауна. Браун наморщил низкий лоб он был недоволен, он-то знал, что ответа на этот вопрос быть не может. Мало ли кто были джентльмены, которые встретили Дороти.
А кто на тебя напал? спросил Браун.
Там было темно, сказала девушка, а я так перепугалась. Поставьте себя на мое место, сэр.
Мне трудно это сделать, сказал второй полицейский. Но, наверное, ты кого-то узнала у дверей паба.
Не узнала она никого, отмахнулся Браун. Откуда ей. А ты, Фан, давно пришел?
Моя давно пришла. Давным-давно, быстро ответил горбун. Сижу, чай пью, тут Дороти прибежала, вся рваная, какая бедная девочка, все ее бьют! Ах, как нехорошо. Акцент у него был вдесятеро сильнее, чем обычно.
Давно он пришел? спросил Браун у Мэри-Энн.
Наверное, час назад. Или больше.
Больше, мама, с невинной рожицей вмешался в разговор юный Майкл. Еще светло было, как мистер Фан к нам пришел.
Правильно, сказал Фан. Еще совсем светло было. Фонари не зажигали.
А кто эти люди были? спросила Дороти. Вы их поймали?
А там был не один? искренне удивился Браун. Но, оказывается, ему в пабе совсем мало рассказали. О том, кто бежал вторым, забыли сказать.
Их было двое по крайней мере, сказала Дороти. Один за мной бежал и гнал на второго. А тот, в цилиндре, стоял у большого вяза и ждал меня.
И что же было дальше?
Я так быстро бежала, что успела добежать до паба.
Не лги! Он бы придушил тебя на пороге.
Когда я добежала до паба, оттуда вышли несколько человек. Они были пьяные, они пели песни.
И ты позвала на помощь?
Я позвала на помощь, с готовностью согласилась на подсказку Дороти.
А тот, который бежал за тобой, испугался.
Не знаю, сказала Дороти. Он исчез. Больше я его не видела.
Браун и его напарник потоптались еще в дверях, потом ушли. Так и не сказав, кто был тот человек или люди и что с ними сталось. На прощание Браун велел Форестам, всему семейству, быть осторожными и, если можно, вообще уехать из Лондона. Он не шутил. А Фану сказал, что подозрение с него не снимается. Фан стал спрашивать: подозрение в чем? Но Браун не ответил и сказал, что, если фокусник понадобится полиции, его вызовут в участок.
И что же было дальше?
Я так быстро бежала, что успела добежать до паба.
Не лги! Он бы придушил тебя на пороге.
Когда я добежала до паба, оттуда вышли несколько человек. Они были пьяные, они пели песни.
И ты позвала на помощь?
Я позвала на помощь, с готовностью согласилась на подсказку Дороти.
А тот, который бежал за тобой, испугался.
Не знаю, сказала Дороти. Он исчез. Больше я его не видела.
Браун и его напарник потоптались еще в дверях, потом ушли. Так и не сказав, кто был тот человек или люди и что с ними сталось. На прощание Браун велел Форестам, всему семейству, быть осторожными и, если можно, вообще уехать из Лондона. Он не шутил. А Фану сказал, что подозрение с него не снимается. Фан стал спрашивать: подозрение в чем? Но Браун не ответил и сказал, что, если фокусник понадобится полиции, его вызовут в участок.
Обо всем остальном они узнали вскоре после того, как ушла полиция. Через несколько минут постучал зеленщик, сын зеленщика, и рассказал, что тот, которого уложил на землю Сэмми, сам поднялся и смотался еще до появления полиции.
Своего напарника он не звал и не искал, и никто не сказал ему, что напарник лежит зарезанный ярдах в пятидесяти от него, в нише между двумя домами. Его-то и нашла полиция ее вызвали, как только нашли тело. Никто не знает, кто зарезал того, тяжелого, с одышкой. Никто из тех, кто был в пабе, этого не сделал. И не мог сделать все были на виду друг у друга.
Дороти трясло. Так бывает перепугаешься, а страх приходит позже.
Мать велела ей идти спать, но Фан сказал, что ему нужно с Дороти поговорить. Ведь она послезавтра отплывает.
Мэри-Энн сказала, что после этого приключения, вернее всего, Дороти не возьмут в Ост-Индию. А заберут в полицию.
Нет, уверенно ответил Фан, никто не подумает, что Дороти могла зарезать здоровенного и вооруженного мужчину. И кому нужна ваша Дороти?
Вот это меня и пугает. Мэри-Энн посмотрела на горбуна со значением, Дороти перехватила взгляд, но не поняла. Будем надеяться на лучшее. Нам ведь очень нужно, чтобы Дороти все же отплыла на «Глории».
Тут Мэри-Энн стала отправлять Майкла спать, а тот сопротивлялся, ему было интересно, о чем будут разговаривать взрослые. К тому же рядом с их домом произошло убийство Мать дала слово Майклу, что его возьмут на проводы Дороти и даже сама Мэри-Энн попросит взять его на борт и посмотреть, в какой каюте будет плыть Дороти.
Наконец Майкл подчинился.
Осталось еще одно дело. Из-за него я к вам сегодня и пришел, сказал Фан.
Вы шли к нам по делу? В голосе Дороти прозвучало разочарование.
Ты хотела бы, чтобы все было иначе?
Разумеется. Я хотела бы, чтобы вы меня защищали, дядя Фан, сказала Дороти. А оказывается, что все произошло случайно.
Давай тогда встретимся на полдороге, ответил горбатый фокусник. Считай, что я шел по делу, но заодно решил встретить тебя и проводить незаметно, потому что боялся опасности для тебя.
Вы подозревали?
Да.
Значит, вы могли знать, кто они такие?
Я мог подозревать, сказал Фан.
А мне можно знать?
Нет. Потому что
Никаких потому что! вмешалась Мэри-Энн. Фан боится, что некто в Ост-Индской компании не хочет, чтобы ты была на «Глории».
Я? Я кому-то могу помешать?
Если им есть что скрывать на борту «Глории», то они замышляют недоброе против Рангуна, против королевства Ава.
Но я-то при чем?
В твоих жилах течет кровь благородных лигонцев, подданных королевства Авского. И, как говорится, чем черт не шутит
Конечно, это маловероятно, вмешался Фан. Это только мое подозрение. Я хотел передать с тобой письмо одному человеку в Рангуне. Просто передать. Моему родственнику. Но теперь я боюсь.
Нет, вы не бойтесь, дядя Фан, сказала Дороти. Вы мне не доверяете?
У меня нет выхода, спокойно ответил Фан. Он не стал спорить с девушкой. И если чужой прочтет письмо, он ничего не поймет.