Так что же вы открыли?
Мы открыли возможность мы нашли ключик к тому, что заключено в каждом человеке, ключик к его наследственной памяти. Другими словами, мы дали возможность маме-кошке вспомнить, какие травки можно предлагать котенку, а какие нельзя. Но помнила об этом прабабушка нашей кошки, а не мама-кошка. Мы нашли способ отыскать в вас, уважаемый Долиал, глава безопасности империи Эпидавра, прибывшем к нам инкогнито, те следы генетического прошлого, которые несут в себе и берегут память вашего дедушки-генерала и даже вашего прадедушки, так называемого разбойника с большой дороги.
Об этом не будем, предупредил Второй министр, оберегая честь Лица. Но Лицо лишь вяло отмахнулось, признавая превосходство нахальной девицы.
Мы полагаем, сказал тогда Милодар, что это величайшее открытие двадцать первого века, но вопрос о присуждении Нобелевской премии профессору Ахмету Гродно временно отложен, так как не решена степень секретности открытия.
Но при чем секретность? не сообразил Второй министр.
Неужели, ответил Милодар, любой человек в Галактике не пожелает заглянуть в память своего деда, своего далекого предка, прочесть его мысли и овладеть его знаниями, которые, как все полагают, сгнили в могиле вместе с ним?
Да, согласилось Лицо, соблазн очень велик, и можно страшно разбогатеть на этом.
Ах, что нам в богатстве! Но вы не поняли еще, какую власть мы сможем обрести над миром! воскликнула Пегги, спрыгнув с эстрады и чуть не проткнув министра острым, словно деревянным носом. Разве вы забыли, сколько гениев умерли, не успев поделиться с человечеством своими мыслями, сколько великих изобретений погибло при катастрофах, в концлагерях или войнах! Вы должны знать, что на каждое изобретение, на каждое открытие, на каждую гениальную идею в мире была тысяча идей, открытий, мыслей, которые по той или иной причине не были высказаны. Неужели вы не понимаете, что, собрав и осуществив эти мысли, мы совершим такой скачок вперед
Пегги закашлялась, а Милодар закончил за нее:
И это может плохо кончиться для человечества. Кто знает, сколько нужно нам гениальных изобретений и мыслей, а сколько окажутся лишними? А что, если Природа бережет нас от перегрева? А что, если цивилизация лопнет от излишнего знания?
И Милодар произнес эти слова с такой искренней горечью, что все остальные не посмели ничего сказать все молчали.
К тому же, нарушила наконец молчание Пегги, операция эта длительная, сложная, и опасности, о которых говорит комиссар Милодар, находятся в отдаленном будущем. А Нобелевскую премию нам не дают из-за жалких интриг, которым не чужд и ИнтерГпол.
И Милодар произнес эти слова с такой искренней горечью, что все остальные не посмели ничего сказать все молчали.
К тому же, нарушила наконец молчание Пегги, операция эта длительная, сложная, и опасности, о которых говорит комиссар Милодар, находятся в отдаленном будущем. А Нобелевскую премию нам не дают из-за жалких интриг, которым не чужд и ИнтерГпол.
Все посмотрели на Милодара. Он отмахнулся от обвинения, как от мухи, и миролюбиво попросил Пегги:
Расскажите нашим гостям, как происходит активизация памяти предков. И какая от этого может быть польза в их поисках.
Вот именно, сказало Лицо. Именно этот вопрос я хотел задать.
Наш профессионализм заключается в том, подытожил Милодар, что мы знаем, какой вопрос, когда и кому задать.
Тогда и объясните нам, попросил Второй министр, зачем нас сюда пригласили.
И, в частности, зачем было нужно меня топить, добавила Кора.
Пегги поглядела на Милодара, комиссар кивнул, и девушка повела их в соседнее помещение.
Соседнее помещение оказалось громадным, но низким залом, в котором располагалась аппаратура, в основном, скрытая под кожухами и за экранами. Так что снаружи оставались ящики, дисплеи и некоторое число кнопок, не считая солидного прозрачного гроба для Спящей Красавицы, к которому Пегги и подвела гостей.
Все происходит просто, сообщила она. Гененавт всего-навсего ложится в саркофаг.
Разве нельзя было подобрать нейтральное слово? спросила Кора, которая заподозрила, что в саркофаг будут класть именно ее, а она не терпела, если ее клали в саркофаг, даже если при этом обзывали гененавтом.
Не бойтесь, съязвила Пегги, принцы не будут приставать к вам с поцелуями.
Слава богу!
Девочки, девочки! остановил их Милодар. Мы присутствуем при эпохальном эксперименте.
Это вы присутствуете, а я лежу в саркофаге! втуне огрызнулась Кора.
Продолжайте, произнес Второй министр голосом и тоном Милодара.
Саркофаг наполняется особым газом
Еще чего не хватало! вырвалось у Коры.
Если ты будешь шуметь, мы подберем другого агента, сказал Милодар. Ты отказываешься от самого счастливого шанса в жизни. Через час ты можешь встретиться со своей бабушкой.
Больше того! поддержала Милодара краснокудрая лаборантка. Вы станете своей бабушкой ваш мозг сольется с ее мозгом. В этом и есть смысл нашей установки! Следуя в прошлое, вы будете становиться как бы паразитом мозга ваших предков. Ведь они в самом деле живы в вас! Каждый бит информации, который находился в мозгу вашего дедушки, живет и в вашем мозгу. Мы научились будить эту информацию.
Но почему я тогда не могу без приборов помнить о том, что знал мой дед?
Да потому, что ваш мозг мгновенно лопнет, не в силах вместить всю ожившую информацию! Неужели вы не понимаете?! Пегги была возмущена.
Теперь поняла.
Ваш мозг защищен от безумия именно забывчивостью. То есть ничто в природе не пропадает, но все забывается, чтобы живые не сходили с ума от памяти и страданий мертвецов.
Оба эпидаврийца захлопали в ладоши так им понравилась краткая речь Пегги. Девушка зарделась, и щеки ее стали одного цвета с волосами.
Зайдите после эксперимента ко мне, сказал Милодар. Мы подыщем вам место в ИнтерГполе.
Я не хочу работать в ИнтерГполе и стать полицейской ищейкой, мягко возразила девица, чем повергла Милодара в шок. Лучше я получу скромный процент от Нобелевской премии.
Милодар молчал и этим дал возможность Пегги закончить объяснение:
Мы погружаем вас в физиологический раствор, чтобы полностью отрезать от мира, чтобы ни одно постороннее возмущение к вам не проникло. Это слишком опасно. В полной тишине, в полной оторванности от мира вы сначала войдете в мозг своей матери
Или отца?
Это сложнее, призналась Пегги. Как правило, генетическая память женщин передается по женской линии, мужчин по мужской.
А если линия обрывается?
Пока мы не можем помочь но в будущем добьемся восстановления через боковые линии родственников.
Не отвлекайтесь, попросило Лицо.
Пока вы будете пребывать в саркофаге, продолжала Пегги, и частицы памяти вашей матери будут пробуждаться в вас, мы сможем контролировать этот процесс приборами.
Вы тоже увидите мою маму?
Нет, но мы будем знать, когда вы с ней находитесь в контакте.
Кора подняла ладонь, как бы испрашивая слова.
Кажется, я вас поймала на ошибке.
Нас нельзя поймать. Эта система испробована и абсолютно безопасна для испытуемого. Для спящей красавицы, как мы называем вас.
Но я же не могу пролежать в саркофаге восемьдесят лет, если столько лет было моей прабабушке, когда она умерла.
Пегги снисходительно улыбнулась.
Мы уже слышали это возражение, сказала она. И вот что я вам отвечу: представьте себе самый обычный древний магнитофон.
Представили, ответил за Кору Второй министр.
Вы можете воспроизводить на нем музыку. А можете быстро перематывать пленку.
Все понятно, сказала Кора. Вы начинаете воспроизведение в нужный вам момент.
Не совсем понятен механизм действия, сказало Лицо, но приходится согласиться с тем, что нам сообщено.
Они стояли полукругом вокруг саркофага. И молчали. Теперь, когда Пегги все объяснила, а остальные почти все поняли, оставался пустяк. Поверить в слова Пегги.
Молчание прервало Лицо:
Можно ли наблюдать за жизнью и действиями предка кого-то из нас?
За ним наблюдает гененавт. А мы за гененавтом. Пегги показала на саркофаг.
Я не верю, сказало Лицо.
Мы не верим! поддержал его Второй министр.
Есть выход, ответил Милодар, и глаза у него сделались хитрыми, как у кота, который играет с мышонком.
Какой именно?
Вы можете занять место в саркофаге, а мы запишем то, что вы увидите и почувствуете, предложил комиссар. И вместе подведем итоги.
Хорошая идея, сказало Лицо. Славная идея. Прошу!
Последнее слово относилось ко Второму министру.
Почему я? удивился министр.
Потому что, если они будут подсовывать мне воспоминания дедушки комиссара Милодара, я никогда не смогу проверить, это правда или инсценировка. А вот кем был ваш дедушка, я знаю. И кем были ваши предки, тоже известно.
Мой отец генерал, а мой дедушка полковник и герой! воскликнул министр, словно не был в том уверен.
Вот мы и посмотрим.
О нет! Это опасно для жизни! возразил Второй министр. Мы не можем мною рисковать. Народ этого не поймет.
У нас даже младшие научные, даже аспиранты уже испробовали, сказала Пегги.
У вас другие организмы. Грубые и выносливые, как у кошек.
У кого как, ответил Милодар. Он любил наблюдать конфликты со стороны, когда ему это ничем не угрожало.
Нет! крикнул министр.
Да! ответило Лицо. Или вы останетесь здесь. Но не живым.
И тогда Второй министр сдался.
Раздеваться надо? спросил он.
Желательно побрить голову, ответила Пегги. Но, так как путешествие будет небольшим, помехи нам не так страшны.
Не страшны, согласилось Лицо.
Только ботинки пускай снимет, предупредила Пегги, а то за каждым не настираешься.
Второй министр покорно улегся в саркофаг. Ему велели закрыть глаза. Лежа, он как-то уменьшился ростом, но согласился снять шлем, только когда крышка саркофага под нажимом тонких пальцев Пегги въехала на место, отрезав сановника от внешнего мира. Именно тогда он снял шлем, положил темный блестящий шар рядом с собой, и Кора увидела, какие у него загнанные, перепуганные глаза. Она испытала нечто вроде злорадства: не мне одной предстоит такое унижение Впрочем, полезно посмотреть со стороны на испытание, которому тебя намерены подвергнуть, хотя, честно признаться, Кора так и не понимала, как она, полежав в этом саркофаге, сможет отыскать и вернуть в Эпидавр Зеркало Зла.
Эй-хо-хо! Кто здесь проводит опасные эксперименты в мое отсутствие? послышался громовой голос. Все замерли, как застигнутые за воровством яблок сорванцы.