Сначала Джек невзлюбил эту идею, высмеивал друзей Кристины и ее небольшой приработок. Но потом стали появляться деньги сначала по нескольку фунтов, потом больше, по мере того как усложнялись фасоны и все более необычными становились нити. Кэнди экспериментировала с сочетаниями волокон, с люрексом, резиной, шелком, вплетенными в шерсть. Такими нитками было труднее вязать, не под силу ни Бэбс, ни Большому Алексу, но результаты иногда выходили потрясающие, и законченную вещь брали за восемьдесят фунтов, а порой и за сотню.
Постепенно Кристина заняла самое важное место в «вязальной банде». Она больше не вязала по простым фасонам этим занималась Бэбс, а доставками, которые становились все чаще, Алекс. Кристина работала с особыми нитями и, по мере того как доходы все увеличивались, начала брать заказы и на швейные изделия. Иногда костюмы для современных танцев, спортивные аксессуары, маскарадные костюмы. Попадались очень необычные модели взять хоть те же брюки с загадочным разрезом сзади, но Кэнди уверила ее, что это принесет реальные деньги, и, когда Кристине заплатили больше двухсот фунтов за одну вещь кожаную гладиаторскую юбочку с ремнями и заклепками, для театральной постановки «Юлия Цезаря», Кристина не могла не согласиться. После этого Кэнди предложила совместный бизнес знакомая станет пассивным партнером и каждый будет владеть третьей частью компании. Юрист составил бумаги. Кристина протестовала ей не нужна доля в компании, ведь Бэбс и Большому Алексу платят по часам, но Кэнди хотела, чтобы все было честно до последнего цента.
Это будет справедливо, дорогая, сказала она, когда Кристина поделилась с ней сомнениями. Ведь ты делаешь большую часть работы.
Кристину это очень тронуло она знала, что совсем не такая умная и красивая, как подруга, и часто стеснялась своей ущербности. Она подумала, что Кэнди достойна лучшего, а то, что она никогда об этом не говорит, лишь доказывает, какой она хороший человек.
Тут и Джек перестал жаловаться. У Кристины теперь была своя рабочая комната, где стояла промышленная швейная машинка, специально для работы с кожей, и Кристина по большей части проводила вечера именно там, за работой, слушая радио, а Джек все чаще пропадал в спортзале, потому что он в отличие от Кристины за собой следил и сохранил на диво хорошую форму.
Кристину это иногда беспокоило. Не то чтобы она не доверяла мужу, уговаривала она себя, но три часа тренировок ежедневно это, кажется, все-таки чересчур. Она подумала, уж не изменяет ли он ей, и тут же устыдилась самой мысли. Джек очень мужественный мужчина его отношение к «вязальной банде» это подтверждает и нуждается в общении с другими мужчинами. Она уговаривала себя, что ей повезло: заботливый муж с ровным характером и не предъявляет к ней повышенных требований в постели (хотя время от времени мог бы и попытаться, подумала она: слишком джентльменское отношение тоже перебор). Нет, ей решительно повезло с мужем, подумала она еще раз; может быть, он тоже достоин лучшего.
Но все же, думала Кристина, иногда хорошо, что Джека не бывает дома когда она работает над особыми заказами. Он никогда не скрывал своей неприязни к Кэнди и заметно презирал Большого Алекса. Кроме того, он ничего не знал о тонкостях работы с кожей в розничной торговле этому научиться негде, и Кристина знала, что если он увидит текущий список ее заказов, то непременно отпустит какое-нибудь ядовитое замечание. Правда, комплект был странноватый, но кто-то собирался заплатить за него больше трехсот фунтов, так что, значит, какой-то рынок для этих вещей есть.
Она опять подумала про брюки. Черные, из высококачественной кожи, талия тридцать два дюйма, декоративная вставка. Она так и не поняла, зачем разрез сзади может, какой-нибудь карман для инструментов, хотя по правде сказать, если человек работает у станка, ему не помешала бы защита получше. Она надеялась, что ничего не перепутала; но это была уже не первая пара, и до сих пор жалоб от клиентов не поступало. Кроме того, она уже давно не пыталась улучшать модели: с тех самых пор, как непреднамеренно испортила целую партию нижнего белья (для концептуальной балетной труппы, сказала Кэнди), добавив укрепленную ластовицу. Кэнди тогда ее довольно сердито отругала: «Черт возьми, Кристина, если бы клиенты хотели ластовицу, они бы, черт возьми, так и сказали» так что теперь она только исполняла приказы. «Может, танцорам нужна дополнительная вентиляция ну, там, внизу, подумала она. Тогда, конечно, укрепленная ластовица может вызвать кучу неожиданных проблем. Неудивительно, что Кэнди рассердилась».
Но все равно, думала Кристина, брюки очень необычные. Черная балетная пачка выглядела достаточно традиционно, и корсет к ней как-то подходил, хотя Кристина и не могла бы объяснить почему. Корсет был на косточках (Кристина использовала особо прочные нейлоновые пластины), со шнуровкой на спине, слегка похожий на тот, что носила ее бабушка, хотя, конечно, у бабушки был не кожаный. Может, для человека, у которого проблемы с позвоночником, подумала Кристина, хотя тогда непонятно, почему он не обратился по линии национального здравоохранения[41]. А это-то что за штука? Не совсем шляпа; по правде сказать, под определенным углом больше похоже на маску, хотя как в этой маске видеть, если нет никаких прорезей для глаз? Кристина неодобрительно покачала головой. Чего только этим современным танцорам в голову не придет. Чем, спрашивается, им не угодило «Лебединое озеро»? Или «Щелкунчик»?
И все же, подумала она, работать с этими материалами почему-то очень приятно. Маслянистая кожа, шелк, заклепки, тюль. Она всегда любила рукодельничать, но в последнее время уделяла этому занятию больше времени, чем всегда, и не только потому, что Джек не бывал дома. Нет, ей нравилась сама работа в ней что-то словно откликалось на кожу, гораздо громче, чем на вязку и свитера. Во время работы к ней начали приходить очень странные мысли она словно грезила наяву. Ей грезилось, что она сама облачена в эти странные одежды, роскошная текстура касается ее кожи, а может быть (при этой мысли она моргнула), она даже выступает в них. И в этих грезах одежда предназначалась не для танцев, вопреки словам Кэнди, не для больной спины, шекспировских постановок или работы в саду, но для чего-то другого внушающего благоговейный трепет, загадочного, исполненного силы. Кристина грезила, виновато сгорбившись над швейной машинкой и чуть заметно улыбаясь; и в мечтах она становилась кем-то другим высокой, одетой в кожу женщиной с решительной походкой; женщиной, которая никогда не делает, что ей говорят; женщиной, облеченной властью.
Размечталась, подумала она, укладывая в коробку законченные вещи. Она без согласия Джека и пиццы не закажет; никогда не принимает никаких решений по работе, не посоветовавшись сначала с Кэнди. Кристина Джонс была прирожденной последовательницей, ученицей, вечной помощницей, рабочей пчелой. В этом нет ничего плохого, говорила она себе, не всем же быть застрельщиками и заводилами. Но все же эта мысль ее угнетала, как и грызущая уверенность, что она что-то проглядела что-то совершенно очевидное, ну, как если выйдешь из туалета с прилипшим к туфле кусочком туалетной бумаги и пойдешь, ничего не замечая, а все над тобой смеются украдкой.
Когда Кристина привезла коробку Большому Алексу, было восемь вечера. Он, как обычно, словно ждал ее прихода, потому что открыл дверь сразу и круглое лицо расплылось в счастливой улыбке.
Кристина! Я так и думал, что ты будешь сегодня. Заходи, попьем чайку.
Она заколебалась.
Алекс, я не знаю. Вдруг Джек вернется
Алекс заметно приуныл, и Кристине стало его жалко.
Ну хорошо, только ненадолго.
Дом Большого Алекса был бы маловат даже для мужчины средних размеров. Для Алекса он был крохотным, и Алекс передвигался в нем, как крупный щенок в викторианском кукольном домике. Он налил Кристине чаю в почти кукольную фарфоровую чашечку, держа ручку чайника большим и указательным пальцами.
Печенья?
Ой, Алекс, лучше не надо.
Да брось, подруга. Тебе худоба не пойдет.
Кристина улыбнулась и взяла печенье с кремовой прослойкой. Алекс помогал ей почувствовать себя хрупкой, словно фарфор, несмотря на все ее четырнадцать стоунов. И вовсе он не похож на «бурдюк жира», как однажды злобно обозвал его Джек, скорее на очень мягкое большое кресло, бесформенное, но удобное.
Вижу, ты закончила тот заказ. Он кивнул на коробку.
Да. Можешь завтра доставить.
Лады.
Кристине показалось, что Алекс чем-то расстроен; интересно, видел ли он выкройки, и если да, то что подумал.
Странные вещи какие-то, сказала она. Но если люди их покупают
Она заметила, что на Алексе свитер, который она связала ему на прошлое Рождество: зеленый, со снежинками.
Тебе очень идет, сказала она.
Он чуть покраснел.
Мой любимый свитер.
Кристина засмеялась.
А Джек не носит моей вязки. Говорит, это как из бабушкиного сундука.
Вижу, ты закончила тот заказ. Он кивнул на коробку.
Да. Можешь завтра доставить.
Лады.
Кристине показалось, что Алекс чем-то расстроен; интересно, видел ли он выкройки, и если да, то что подумал.
Странные вещи какие-то, сказала она. Но если люди их покупают
Она заметила, что на Алексе свитер, который она связала ему на прошлое Рождество: зеленый, со снежинками.
Тебе очень идет, сказала она.
Он чуть покраснел.
Мой любимый свитер.
Кристина засмеялась.
А Джек не носит моей вязки. Говорит, это как из бабушкиного сундука.
Козел твой Джек!
Это было так неожиданно, что Кристина не поверила своим ушам. Большой Алекс никогда не ругался. И за все время, что Кристина его знала, он никогда не сказал ни о ком ни одного плохого слова.
Алекс тут же ужасно покраснел, словно понимая, что зашел слишком далеко.
Прости, подруга, сказал он. Сам не знаю, чего это я.
Но удивленная Кристина не сводила с него глаз.
Что-то случилось?
Алекс, пряча взгляд, покачал головой.
Алекс?
Пауза.
Алекс!
Пока он говорил, сначала запинаясь, потом все увереннее, Кристина налила себе и ему еще чаю. Все было до странности очевидно: Кэнди, достойная лучшего; Джек, достойный лучшего; она сама, с ловкими пальцами и отчаянно неповоротливыми мозгами; пока она трудилась за швейной машинкой, ее подруга отрабатывала свои двадцать пять процентов, трудясь над ее мужем. И оба жили припеваючи. Джек и был тем самым «пассивным партнером», третьим совладельцем компании; никакой подруги с магазинчиком одежды не было, но был сайт в Интернете, куда, как совершенно точно знали Джек и Кэнди, Кристина никогда не отважилась бы забрести.
И это ни для каких не для танцев, верно? спросила Кристина, когда он умолк.