Предрассудки всё это, Амелин зевнул. Люди говорят о Боге, а сами дружка дружку жрут и исподтишка фигу иконе показывают. Попы толкуют о Боге, а сами в золоте ходят, столы у них ломятся. С Богом я покончил, чума меня забери.
А душа как же?
Хорошо туше с хлороформной повязкой на душе Нет никакой души, есть нервы, психология. Правда, сфера эта ещё недостаточно изучена, но время это поправит.
Надо тебе, Амелин, с отцом Андроником на этот предмет потолковать. Мы с доктором люди мирские, от горних высот далёкие, а он человек Божий, сказала княгиня.
Лицемер он, ваш святоша. Постник выискался, чума его возьми! С виду-то он сама добродетель, аскеза, а про себя весь от гордости раздувается: какой я праведник! Смотрите на меня!
Злой ты, Амелин, вздохнула Олицкая. Слова с тобой сказать невозможно стало, любого проглотить готов. А, помнится, ты прежде песни пел
Чума бубонная, я и теперь пою, усмехнулся Всеволод Гаврилович, опрокидывая ещё рюмку и утираясь рукавом. Он откинулся на спинку стула и затянул неожиданно сильным голосом:
Что так жадно глядишь на дорогу
В стороне от веселых подруг?
Знать, забило сердечко тревогу
Все лицо твое вспыхнуло вдруг
На середине песни в комнату заглянула Малаша и, робея, сообщила:
Там Ерофеич расшибся На крышу полез и расшибся
Чума бубонная! сердито воскликнул Амелин.
Что, коллега, не чума, так скарлатина? улыбнулся Жигамонт.
И не говорите! Амелин убрал графин, подошёл к прибирающей стол Малаше, быстро прижал её и шепнул, уколов щёку своей щетиной: Ах, ты, хорошая моя
Елизавета Борисовна покачала головой:
Смотри плут бока намнут!
Прощевайте, ваше сиятельство! Прощевайте, коллега! Желаю здравствовать, Амелин взял стоявший наготове сундучок и ушёл.
Жигамонт и княгиня продолжили свой путь. Елизавета Борисовна сбавила аллюр. Теперь они ехали мелкой рысцой, время от времени и вовсе переходя на шаг.
Устали, Елизавета Борисовна?
По счастью, да. Иногда полезно томить себя физически. Мыслей и чувств остаётся меньше, отозвалась Олицкая. Как вам понравился ваш коллега?
Тяжёлый человек. Мне показалось, что он вёл себя бесцеремонно с вами.
Он со всеми себя одинаково ведёт. Таков человек. С ним, конечно, весьма сложно иметь дело, но врач он от Бога. К тому же многих ли заставишь работать в нашей глуши? А Всеволод Гаврилович едва на каторгу не попал. Ему в столицы путь заказан. Прежде он мягче был. Такой чистый юноша, идеалист, одержимый мечтами о счастье всего человечества. А теперь озлился, опустился, пить стал княгиня вздохнула. Знаете, милый доктор, я за последнее время устала больше чем за всю жизнь
Вдали горели кресты церкви. Елизавета Борисовна перекрестилась:
Прости, Господи, мою душу грешную
Стук в окно Антон Александрович услышал сквозь сон. Он тяжело поднялся, сунул ноги в валенки и, не запахивая халата, отварил дверь.
Здорово, Емеля Разбудил ты меня
Что, сны сладкие смотрели?
Да уж какие тут сладкие махнул рукой князь. Кошмары меня мучают, вот что Чувствую, что она рядом где-то. Что ходит за мною и только время выбирает
Кто ж она?
Она, Емеля, она Антон Александрович передёрнул плечами, обхватил себя руками. Холодно что-то Баньку бы
Баня это дело, кивнул гость, усаживаясь к столу. А для начала, может, согреемся?
И то дело, решил князь.
На столе стоял небольшой самовар, он открыл краник, и в одно мгновение подставленные рюмки были наполнены настоянной на смородине водкой.
Вздрогнули!
Между первой и второй
Уф, полегчало Антон Александрович потёр ладонью белую грудь. Вообрази себе, брат Емеля, хотел я уехать из этого чумного дома, гори он ясным пламенем, а стерва эта не пустила меня
Кто-кто?
Мачеха, черти бы её взяли! князь хватил кулаком по столу.
Емеля вдруг расхохотался.
Ты чего ж смеёшься, подлец?!
Как она вас, ваше сиятельство, не пустить могла? Али за ножки держала? Али в подполе заперла?
Кто-кто?
Мачеха, черти бы её взяли! князь хватил кулаком по столу.
Емеля вдруг расхохотался.
Ты чего ж смеёшься, подлец?!
Как она вас, ваше сиятельство, не пустить могла? Али за ножки держала? Али в подполе заперла?
Дурак!
Кто ж вам мешает уехать? Махните ночью через забор и айда!
Умно, усмехнулся князь. Только ты забыл, что я не тебе чета! Я не холоп! Я князь, чёрт побери!
Позвольте вам заметить, что и я не холоп, посуровел гость.
Ну, не оскорбляйся Это я сгоряча Но неужели я, князь Олицкий, стану прыгать через забор, убегать?! Ведь это позор! Не могу!
А мало ли позора было в вашей жизни, ваше сиятельство? Али запамятовали?
Молчи! зашипел Антон Александрович. Я всё помню Да и как бы я мог забыть теперь, когда это вернулось?! А ты бы мог и не вспоминать мне. Я спьяну тогда наговорил тебе всякого, а ты и рад! Что бы там ни было, а честь дворянскую я ещё не пропил!
Честь? Нет, честь вы не пропили. Вы только человека убили, ваше сиятельство.
Князь вздрогнул и впился глазами в своего гостя. Тот сидел развязно, спиной к окну, так, что лица его невозможно было разглядеть.
Ты зачем пришёл сюда?! Ты?!
О, не волнуйтесь, ваше сиятельство. Вы ведь знаете меня. Я могила Вашей маленькой тайны никто не узнает.
Страшно мне, Емеля Она мне по ночам снится. Но, чёрт меня побери, не я виноват в том, что случилось! Это всё братец мой Он тогда бредил Печориным и, вообрази, находил с ним у себя великое сходство. Ну, скажи мне, Емеля, какого чёрта ему не хватало?! Он ведь был красив тогда! Женщины сами вешались ему на шею! А он скучал! Печальный демон Поживи ты весело помирать не тошно А он, что бы ни делал, всё со скукою! Всё словно заставлял его кто Даже разврат без куража Что это? Здесь у нас ущипнёшь девку какую или бабёнку, прижмёшь её в уголке укромном, и хорошо! Весело! А только не ему! Ему-то главное удовольствие других мучиться заставлять Да разве я знал, что всё так выйдет! Я тогда пьян был сильно, не соображал Какой спрос?! Ну, почему, почему я теперь за его преступление платить должен?!
Может, потому что он уже заплатил?
Я тогда на первых парах покаяться во всём хотел Отцу в ноги кинулся Ну, уж он того не допустил. С Борисом вместе
А вы б к попу сходили!
К попу Нет, не хочу к попу Я попов не люблю. Только что бороды большие, а благодати с гулькин нос
Емеля снова рассмеялся, закинув голову. Антон Александрович выпил ещё и сказал тихо:
Тяжело у меня на душе, Емеля Вот, думаю, а что если есть Бог? И загробная жизнь?
Чушь всё это!
А если нет? Ведь мне ж по грехам моим в ад прямая дорога Я боюсь ада Ну, как придёт она за мной, а я пьяный в дым, во грязи валяюсь и так-то предстану пред очи Творца?
Вы бы пили меньше, ваше сиятельство, а то вам скоро не то что Бог, а черти по углам мерещиться начнут.
А они мне и так видятся, вздохнул князь. Слушай меня, Емеля. Я ведь покаяние моё написал всё-таки, он вынул из стоящего на комоде ларчика конверт и показал его гостю. Вот, оно. Здесь я написал всё. Ты, если что со мной, передай этот конверт отцу Андронику, чтоб помолился Я попов не люблю, но всё-таки
Емеля взял конверт и спрятал его за пазуху:
А не боитесь, ваше сиятельство, этакие документы стороннему лицу доверять?
Я теперь ничего уже не боюсь, кроме неё И потом ты же могила? Или я ошибаюсь? усмехнулся Антон Александрович.
Ваше здоровье! гость поднял рюмку.
Князь понуро опустил голову.
И всё-таки я ей не дамся, прошептал он. Я её ждать буду. Я с нею сумею справиться А затем убегу. Да-да, я убегу. Убегу далеко. От всех них убегу. И от деспотичной мачехи, и от могил, и от чертей, и от неё Прочь! И плевать на княжескую честь Решено. Я убегу!
Асе не спалось. Ночь была душной, и, несмотря на открытые настежь окна, дышалось тяжело. Одеяло упало на пол, и девушка лежала в одной сорочке, время от времени проваливаясь в сон, но и в нём чувствуя тяжесть воздуха. Внезапно ей послышалось, что кто-то ходит по коридору. С трудом отняв голову от подушки, Ася прислушалась. Слух не подвёл её, и девушка на цыпочках подошла к двери, слегка приоткрыла её и выглянула наружу. В темноте она увидела удаляющуюся фигуру в белом балахоне. Ася прижала руку к губам, чтобы не вскрикнуть. Когда «призрак» исчез, она поспешно вернулась в комнату, сделала несколько глотков прохладной воды, накинула халат и, затеплив масляную лампу, собралась снова выйти в коридор, но внезапно ощутила запах дыма, доносившийся с улицы. Ася подошла к окну и раздвинула шторы. Недалеко от дома в ночной мгле пестрели языки пламени, и чёрный дым столбом поднимался к звёздному небу.
Ася бегом выскочила в коридор и что есть мочи застучала в дверь комнаты крёстного:
Николай Степаныч! Дядя Николя! Проснитесь!
Повернулся ключ в замке, и на пороге показался Немировский в зелёном халате с широкими отворотами, держащий в руках свечу.
Ты почему босиком? с укоризной спросил он. Не хватало ещё, чтобы ты простыла!
Дядя Николя, пожар! выдохнула Ася.
Что?!
Там! девушка указала на окно. Посмотрите! Горит что-то! Только я не поняла, что
Зато я уже понял, мрачно сказал Николай Степанович, приглаживая волосы и направляясь к окну. Это горит флигель, куда съехал князь Антон
Господи Ася перекрестилась.
В этот момент открылась дверь напротив, и в коридоре показался заспанный доктор Жигамонт.
Что случилось? спросил он.
Георгий Павлыч, будьте добры, разбудите княгиню! Горит флигель.
Не чума, так скарлатина
Тем временем, на улице уже послышались голоса. К горящей постройке сбегалась челядь. Несли воду вёдрами, самоварами, кастрюлями, лоханками заливали пламя, кричали и ругались. Из темноты к флигелю направилась высокая фигура в чёрном отец Анроник. Он достал крест, благословил мужиков на тушение пожара, и замер, словно изваяние, глядя на пожирающее постройку пламя.
Немировский захлопнул окно и повернулся к крестнице:
Ты ещё здесь? Иди обуйся и оденься.
Дядюшка, я видела его, тихо сказала Ася.
Кого, помилуй?
Призрак. Я услышала шаги, выглянула в коридор, и видела уходящую белую тень. А потом начался пожар.
Старый следователь поцеловал девушку в голову:
Ты сегодня молодец, красавица моя. Иди одевайся и возвращайся. Я тебя жду.
Ася вернулась к себе, поспешно натянула тёмное платье, накинула шаль и вернулась к Немировскому, который также успел переодеться и уже разговаривал со стариком Каринским, выглядевшим потерянным и беззащитным в своём наспех надетом халате и ночном колпаке, с нервно подрагивающей головой.