Аглая не ответила. Она медленно поправила чулок, набросила кофту, тускло посмотрела куда-то в сторону.
Ты знаешь, что самое страшное, Родя? севшим голосом заговорила она. То, что мы дошли до того, что сидим сейчас и желаем смерти другому человеку
А, по-моему, страшнее другое! вспылил Родион. Страшно то, что ты во второй раз разрушаешь нашу жизнь! И уже не только мою и свою, но и жизнь Ани!
Аглая поднялась, подрагивающей рукой застегнула непослушные пуговицы:
Ты прав, конечно. Во всём виновата я одна. И несправедливо лишь то, что за мою вину приходится платить тебе и Нюточке Прости меня. Но я она развела руками, ничего не могу изменить! Ни-че-го
От этого по складам произнесённого безнадёжного «ни-че-го» Родиона бросило в жар. Он бросился к Аглае, крепко обнял её, заговорил, покрывая поцелуями её лицо:
Я не могу без тебя, Аля! У меня никого в мире нет, кроме тебя. Я схожу с ума от того безумия, в которое мы ввержены, на которое обречены Прости меня. Не уходи
Она ушла, как обычно, утром, и потекли долгие, отчаянные в своей пустоте дни без неё. Проклятый калека приковал её к себе, и Родиона изводила обида. Или только этот побочный дядюшкин отпрыск заслужил её заботу? А он, ожидавший её столько, столько преодолевший не для неё ли одной? не заслужил ничего, кроме этих жалких подачек? Наконец, разве не имеет он право увидеть родную дочь? Ночи проходили без сна от душившей едва ли ни до слёз бессильной ярости.
Наконец, Родион решился. Длить дальше безнадёжную связь, выхолащивавшую саму жизнь из соединившего их чувства, было нельзя. Нужно было уезжать Не заграницу, нет. К чему она теперь? В какой-нибудь глухой медвежий угол, где никто не станет искать.
Накануне он в последний раз бродил по Москве, по кладбищу навсегда опустевших адресов, по которым когда-то жили дорогие или просто знакомые люди, поклонился мысленно уцелевшим святыням, простился с памятными местами и послал к Варюшке мальчонку с запиской, сообщая о своём отъезде.
Поздно вечером нагрянул нежданный гость.
Родька! Живой! Родька! успел позабыть Родион Никитины медвежьи объятья, а тот так и смял своими не утратившими прежней силы ручищами, затряс и приподнял даже, переполненный искренней бурной радостью.
А я уж и не ждал тебя улыбнулся Родя, поведя чересчур придавленным другом плечом.
Так я только сегодня узнал, что ты здесь! воскликнул Никита, хлопнув на стол мутную пол-литру и обнажая подстриженную под бобрика крупную голову.
Варя всё-таки не сказала?..
Никита смутился:
Ты должен понять её, Родя Она мать. И она, и я уже успели побывать в тюрьме. Случись что, кто позаботится о детях?
Как же она сегодня тебя пустила?
Да ведь письмецо-то твоё оголец мне вручил, рассмеялся Никита. Варьки дома не было. А пришла я уж побушевал, как она могла от меня утаить, что лучший друг мой жив-здоров, живёт неподалёку.
А сам не побоялся прийти? спросил Родион, доставая стаканы.
Я, Родион Николаич, офицер, заметил Никита. И друга у меня настоящего, кроме тебя, не было.
Так ведь дети
Да, дети, кивнул Громушкин. Ради них на многое закрывать глаза приходится и на многое идти. Но если бы я тебя не повидал, и ты бы меня предателем посчитал, не простил бы себе, ей-Богу.
Что ж, спасибо, что пришёл, искренне поблагодарил Родион. И прежде чем мы с тобой наберёмся в честь моего очередного отъезда, хочу тебя попросить.
Изволь!
Давай не будем говорить о нашем нынешнем Я очень рад тебе и не хочу омрачать нашей, быть может, последней встречи, больными вопросами и спорами. Давай просто посидим и вспомним наши лучшие дни.
Такую просьбу я выполню с огромным удовольствием, согласился Никита, потому как говорить о действительности мне самому, говоря по чести, тошно. Я ж, Родька, и прежде неразговорчив был, а теперь всё что немтырь! Правду сказать язык холодеет, а перед враньём гирей стопудовой наливается. Вот, и молчу. Только вряд ли буду «господствовать на свете» он поднял стакан. За Корпус, Родька! За всех наших!
Зарок был неукоснительно исполнен обоими друзьями, за полночь меж ними ни слова не было сказано о том, что могло посеять раздор, омрачить встречу. Зато успели вспомнить всех друзей юности, преподавателей Корпуса, прогулки по Москве Ночью Родиону снился бал в Корпусе, на котором он танцевал с Аглаей, а затем колокольня Ивана Великого, с которой он вновь обозревал пёстрый лик Первопрестольной, чувствуя птичью невесомость в теле и восторг в груди
Утром Никита протянул ему потрёпанный портфель, с которым пришёл накануне:
Вот, возьми. Варька просила передать.
Что там?
Посмотришь сам, старый друг ещё раз крепко обнял Родиона и, по-русски троекратно расцеловав, простился: Извиняй, что не провожаю на вокзал. Служба До встречи, Родька! Может, свидимся ещё на этом свете, коли поживём подольше.
До встречи, кивнул Родион. Поцелуй за меня Варюшку и племянников. Будьте счастливы!
Когда Никита ушёл, он раскрыл оставленный им портфель и с изумлением обнаружил в нём старинный альбом с гравюрами, принадлежавший отцу. Меж страниц была вложена записка сестры
До встречи, кивнул Родион. Поцелуй за меня Варюшку и племянников. Будьте счастливы!
Когда Никита ушёл, он раскрыл оставленный им портфель и с изумлением обнаружил в нём старинный альбом с гравюрами, принадлежавший отцу. Меж страниц была вложена записка сестры
«Милый Родя! писала Варюшка. Я виновата перед тобой за то, как встретила тебя, но ты, я знаю, простишь меня. Незадолго до смерти папа передал мне этот альбом, наказав беречь. Все эти годы я берегла его, не продав даже в голодную пору. Завещая мне его, отец также наказал мне быть достойной его фамилии, его веры в меня. После разговора с тобой я вдруг поняла, что папа, будь он жив, говорил бы твоими словами, поступал бы, как ты Я передаю тебе нашу единственную семейную реликвию потому, что из нас троих ты один остался Аскольдовым, настоящим наследником отца. Думаю, он одобрил бы меня Надеюсь, эта вещь однажды пригодится тебе»
Пелена слёз заволокла глаза Родиона. Чувство благодарности к сестре переполняло его сердце. Как ни закрутила её действительность, как ни затуманил ум агитпроп, а душа, прямая и любящая, осталась прежней.
Несколько минут он перелистывал драгоценный фолиант Дорог дар, да только к чему такой скитальцу, лишённому имени, дома и родных, на пыльных дорогах, представляющих столько случаев лишиться куда менее ценного имущества? Решение пришло само собой и, бережно убрав альбом в портфель, закинув на плечо вещмешок, Родион навсегда покинул очередное временное жилище, ставшее для него местом огромного счастья и безысходного отчаяния
Глава 16. Наследство
«Сорная трава живуча» от этих слов, полных жгучей боли, скрываемой под тоном издёвки, перехватило дыхание. Но не хватило Аглае духу ответить. Словно мысли её прочёл Замётов, и от этого опалил стыд.
Можно принять самое тяжёлое и невыносимое решение, можно отречься от себя, от собственного счастья, бывшего так близко, можно обречь себя на беспросветные годы рядом с ненавистным, тяжело больным человеком, можно принять крест, изломать беспощадно в который раз собственное естество Одного нельзя приказать сердцу не чувствовать или же чувствовать иначе.
В эту осень она впервые так явственно ощутила его своё сердце. Не в смысле переносном, душевном, чувственном, а в самом что ни на есть физическом. Сердце болело, словно раскалённым клинком пронзали его, а затем поворачивали, поворачивали Сердце мстило за муку, которой подвергалось столько лет и обрекалось вновь.
Последние недели Аглая не навещала Родиона, не могла отлучиться от мужа. Всем своим существом она чувствовала, как закипает обида в душе любимого человека, тихо плакала по ночам от жалости к нему, но ничего не могла изменить. Как могла Аля оставить Замётова? Сама себе никогда не простила бы потом. И Нюточка никогда бы не приняла И не благословил бы отец Сергий Даденный Богом крест надо нести до конца, как бы тяжел он ни был. Но, Господи, Господи, как же невыносим он! И где силы взять?..
Таким мыслям в очередной раз предавалась Аглая, сидя у окна и невидяще глядя на падающий густыми хлопьями снег. Хлопнула дверь в прихожей это Нюточка прибежала с уроков, и Аля поспешила ей навстречу, предупредить, чтобы не шумела, не будила задремавшего больного.
Нюточка скинула с ног валенки и, переобувшись в тапочки, не снимая шубки и берета, всучила Аглае довольно объёмный свёрток:
Тебе просили передать! улыбнулась озорно.
Кто? удивилась Аля.
Нюточка беззаботно пожала плечами:
Какой-то гражданин, скинула, наконец, шубку, засыпав пол снегом, спохватилась: Сейчас подмету!
Успеешь, остановила её Аглая. Что за гражданин?
Снова пожим плечами:
Незнакомый.
Нюта! Ну, что ж, я из тебя каждое слово тянуть должна? Ты можешь объяснить по-человечески?
Нюточка сделала нарочито серьёзное лицо и заговорила чётко, точно делая доклад:
Я шла домой. В нескольких шагах от дома меня окликнул гражданин.
Как он выглядел? взволнованно спросила Аглая.
Не бойся, мама, не бандит, девочка весело улыбнулась. Очень даже хорошо выглядел! Высокий, красивый! Был бы помоложе, я бы влюбилась! она тихонько рассмеялась.
Была бы ты сама старше махнула рукой Аля. Влюбилась бы она
А что? У нас в классе, например, Соничка в Стасика влюбилась, целыми уроками на него глазеет!
Поэтому, видимо, все сочинения и контрольные она списывает у тебя Бог с ней! Ты дальше рассказывай!
А что дальше? Гражданин представился твоим старым знакомым и попросил тебе передать этот свёрток.
И тебя это не удивило?
Конечно, удивило! Я ему сказала, чтобы он просто зашёл к нам в гости, но он ответил, что у него была какая-то размолвка с дядей Саней, и он бы не хотел его тревожить. Слушай, мам! глаза Нюточки засветились. А он что, влюблён в тебя был, да? И они с дядей Саней из-за тебя поссорились?
Нюта, перестань говорить вздор! прикрикнула Аглая на девочку. Что он ещё сказал?
Сказал, что через час уезжает из Москвы, поэтому не может проститься с тобой лично, и просит передать тебе небольшой подарок на память и письмо
Уезжает?.. переспросила Аля помертвевшими губами.