Кому приходилось испытывать то необыкновенное впечатление, какое переживаешь, когда вдруг до души, измученной житейской тревогой, издали донесутся тихие, безстрастные, отрадные и счастливо спокойные, как вечность, звуки церковного песнопенья, тот поймет, что подобное впечатление испытываешь и тогда, когда после долгого забвения высших интересов души, долгого периода, во время которого уста от полноты сердца не шептали молитвы, развернутся вдруг перед глазами правдивые сказания о подвигах былых людей христианства, тех вольных мучеников, которые с такой последовательностью стремились взять и взяли от жизни лишь одну духовную ее сторону. Какой бы пропастью ни была отделена наша беззаконная жизнь от их светлых «житий», но раз мы вызываем внутри себя те сокровища, то лучшее содержание нашей души, которое отчасти раскрадено, отчасти затоптано гнетом жизни, но ростки, которого не погибают в человеке совершенно, пока он дышит как этой лучшей стороной нашего существа мы и поймем этих дальних и странных людей Прекрасны они цельностью своих могучих характеров, той великой сосредоточенностью, с какой провели свой земной век, не отходя от ног Христа Учителя, слушая Слово Его.
МЕЧТЫ В КАПКАНЕ
Глава 1. Великая иллюзия
В этот апрельский день улицы Москвы пестрели цветами и флагами. Людское море колыхалось так, что, казалось, вот-вот неудержимым напором затеснит движущийся по улицам кортеж и, точно ледяные торосы, затрёт его. Пожалуй, ни одна демонстрация, коих видела столица несметное число, не была столь монолитна, столь единодушна и искренна в своём ликовании. Не директивы, не разнарядки, не угрозы вывели людей на улицы, а подлинная радость и гордость Москва встречала своих героев, за судьбой которых весь мир следил на протяжении двух месяцев, и не восхищаться мужеству этих людей было невозможно вне зависимости от убеждений. Для возвеличивания их подвига не требовалась пропаганда, ибо они сами, в лучшем смысле этого слова, были ею. Так ощущал Петя Юшин, наравне со всеми срывавший голос в приветственных криках и рвавшийся в первые ряды, ни секунды не опасаясь быть смятым.
Вон они! вскрикнула Аня, вскидывая руку. Едут!
Они действительно ехали машины, похожие на передвижные витрины цветочных магазинов, из-за которых широко, как на плакатах, улыбались герои полярники и лётчики
В феврале, когда «Челюскин», затёртый льдами, пошёл ко дну, а его пассажиры, включая женщин и детей, оказались на льдине, мировая пресса единодушно похоронила их. Фашистская печать предрекала, что вскоре мы станем свидетелями очередной полярной трагедии, каковых уже было немало. В самом деле, Арктика, не первое десятилетие манившая исследователей, погубила уже многих достойных людей: от капитана Седова до Амундсена.
Однако, Советский Союз не мог допустить такого исхода. И дело тут заключалось, конечно, не в заботе о своих гражданах, жизни которых жалеть было не принято, но именно в пропаганде. Операция по спасению такого масштаба должна была высоко поднять престиж молодой державы, тогда как бесславный конец стал бы поводом для злопыхательства многочисленных недоброжелателей. Нужно было не ударить в грязь лицом, потрясти скептически настроенное мировое сообщество, сделать невозможное.
И сделали. На ходу совершенствуя технику, не имевшую достаточного опыта полярных перелётов, рискуя жизнями лётчиков Всего двадцать четыре вылета понадобилось им, чтобы вывезти сто двух отрезанных от материка «челюскинцев». Имена Анатолия Ляпидевского, Сигизмунда Леваневского, Василия Молокова, Николая Каманина, Маврикия Слепнёва, Михаила Водопьянова, Ивана Доронина знал отныне любой школяр. Каждый день с неослабным вниманием люди слушали передаваемые радиосводки о ходе спасательной операции, переживая и восхищаясь.
Вывезенного на Аляску тяжело больного главу «челюскинской» экспедиции Отто Шмидта по выздоровлении принял президент США Рузвельт. Спасение полярников стало настоящим триумфом СССР.
Героев ждала Красная площадь с митингом и речами. Именно туда двинулся кортеж. И часть собравшихся инстинктивно хлынула следом. Другие же поспешили занять наблюдательные посты там, куда должны были прибыть герои после митинга: например, к дому лётчика Слепнёва. Туда устремился и Петя, которого кроме общего восторга влекло в самую гущу торжеств и другое: он без устали щёлкал затвором своей любимой «лейки» драгоценного подарка, который двумя годами раньше прислал ему из-за границы никогда не виденный дед.
«Лейка»! В кромешной нищете серпуховской жизни Петя и мечтать не мог о таком чуде. Шутка ли сказать последняя модель немецкого фотоаппарата! Между тем, искусство фотографии давно влекло его. В одном из редких писем деду мать упомянула об этом, и через два месяца от неизвестной особы пришла посылка, сопровождённая краткой запиской старика. Это было одно из самых счастливых мгновений в жизни Пети отныне у него появился шанс обрести профессию по сердцу. Так, во всяком случае, казалось тогда
Как сын «лишенки» первой категории, Петя окончил лишь семь классов и не имел надежды продолжить образование, поступить в институт. Мать, больная чахоткой, сдавала день ото дня, надорвав свои скудные силы на непосильных для неё работах, с которых её регулярно увольняли по случаю очередных «чисток».
В четырнадцать лет Петя приехал в Москву, чтобы самому зарабатывать себе на жизнь и помогать матери. Поселился он в квартире, из которой несколькими годами раньше, их изгнали приютила соседка и близкая подруга матери тётя Аля. Покровительство другого соседа, начальника московской милиции Скорнякова избавило юношу от возможных проблем в отношении законности своего пребывания в столице.
Как сын «лишенки» первой категории, Петя окончил лишь семь классов и не имел надежды продолжить образование, поступить в институт. Мать, больная чахоткой, сдавала день ото дня, надорвав свои скудные силы на непосильных для неё работах, с которых её регулярно увольняли по случаю очередных «чисток».
В четырнадцать лет Петя приехал в Москву, чтобы самому зарабатывать себе на жизнь и помогать матери. Поселился он в квартире, из которой несколькими годами раньше, их изгнали приютила соседка и близкая подруга матери тётя Аля. Покровительство другого соседа, начальника московской милиции Скорнякова избавило юношу от возможных проблем в отношении законности своего пребывания в столице.
Перво-наперво Петя устроился работать в двух расположенных рядом друг с другом кинотеатрах. Его задача была простой быстро переносить тяжёлые жестяные коробки с плёнкой из одного в другой, дабы там могли бесперебойно крутить их. Уже тогда, таская эту кладь, Петя ощутил своё настоящее призвание кино. С ранних лет он обладал богатым воображением, хорошо рисовал, писал стихи и пьесы, но в одном искусстве соединились все его разрозненные и не доходящие по отдельности до полноты увлечения кино. Искусство это, совсем недавно явившееся, развивалось с каждым днём. Первые звуковые ленты потрясали воображение, и заворожённый Петя представлял, что бы мог воплотить на экране он. Идей было немало, но эта мечта казалась ещё недостижимей, чем «лейка»
Но судьба явно благоволила её осуществлению. Через год Петя уже работал на студии само собой, всего лишь рабочим: отнести, принести, расставить Но этот подвальный этаж «кинодеятельности» позволял ему изнутри узнать, понять избранную сферу, познакомиться с теми, кто стоял на этажах куда более высоких. Одним из таких был ещё довольно молодой, но известный оператор Клязьмин. Пете выпало таскать и устанавливать осветительные приборы на картине, которую тот снимал. Михаилу Валентиновичу он решился показать свои фотографии. Клязьмин отнёсся к этим «пробам объектива» с живым участием и вынес вердикт:
Талант у тебя бесспорный можешь не сомневаться. В твоём юном возрасте редко кто имеет свой почерк, настоящую свежесть идеи и остроту глаза. Ты сможешь стать первоклассным оператором.
Вряд ли вздохнул Петя. Ведь для этого нужно учиться, а у меня лишь семь классов образования.
Так давай в наш институт! предложил Михаил Валентинович. Нам молодые и талантливые кадры нужны.
В институт меня не возьмут
Что? прищурился Клязьмин. «Отец лишенец, мать лишенка»? Так?
Петя понуро кивнул.
Ну, вот, что, отрок. Крест на себе ставить не спеши. Работай пока, как работаешь, набирайся опыта, набивай руку. Наш институт не московский университет, и, если ты придёшь в него, уже имея хороший опыт работы за плечами, то тебя не выгонят. Анкету заполнишь, опустив лишние подробности так все делают. Само собой, и я за тебя словечко замолвлю. Одним словом, дерзай и держись меня и не пропадёшь.
Это обещание окрылило Петю, и он принялся работать с удвоенным усердием. Клязьмин не забывал его, нарочно брал на съёмки своих картин, делился секретами мастерства, время от времени спрашивал, как бы решил Петя ту или иную сцену, и с охотой эти идеи использовал. Институт кинематографии, в котором преподавал Михаил Валентинович, переставал быть призрачной мечтой, как было вначале.
Весь последний год Петя не выходил из дома без фотоаппарата. Он гордился, что некоторые сделанные им снимки под псевдонимом стали публиковать в журналах. Это были, в основном, городские зарисовки и виды. Но особой гордостью Пети стала одна серия фотографий под рабочим названием «Девушка в городе», музой которой была Аня. Именно её уговорил он стать своей моделью. Клязьмин, рассматривая эти снимки, прищёлкнул языком:
Такая модель половина успеха любого фотографа. Если эта девочка станет актрисой, то затмит собой всех.
Аня, впрочем, об актёрской стезе и не думала. Её влекла музыка, бывшая её стихией, которую она точно воплощала собой, своей природной удивительной грацией, плавностью черт и движений, изяществом фигуры, лишённой подростковой угловатости, голосом Вся Аня была словно одна бесконечная, прекрасная мелодия. Её не нужно было учить искусству фотомодели, перед объективом она чувствовала себя легко и органично.
Нынешним утром Аня, в нарядном платье, с чудными косами, с огромным букетом была прекрасна, как свежий апрельский день. И Петя не удержался щёлкнул её пару раз, не пожалев отведённых на героев кадров. Пожалуй, совсем не зря. В первые ряды встречающих прорваться не удалось всё равно, да и освещать историческое событие будут настоящие маститые фотографы и операторы.