Через год к нему зашёл капитан звездолёта, отправлявшегося на Землю.
У меня всего два пассажира, сказал он. Обычно их бывали сотни. Что у вас произошло, если не стало изгнанников?
Начальник базы показал ему на новенькую голограмму. На ней он вместе с Артуром вручал сиреневые овалы толпе бывших космонавтов.
Мы создали новый клан, начальник базы улыбнулся. Изгнанников больше не будет.
Очень трудно человеку в космосе, особенно, если он один. И пусть на базе полно людей, но они не обращают на тебя внимания. Только родная семья, только клан может помочь.
Очень трудно человеку в космосе, особенно, если он один. И пусть на базе полно людей, но они не обращают на тебя внимания. Только родная семья, только клан может помочь.
Вместе мы герои, говорил Артур, человек, создавший новую семью. Только так можно покорить космос. Только вместе.
Бесконечно сияют звёзды, бесконечен и путь человека к ним. Но не пройдёт он один космическими тропами.
На первой линии
В расчётах была ошибка. Доход за прошлый год получился больше, чем ожидался. Беляев пересчитал ещё раз. Так и есть. Он не учёл добавку за выслугу. Двадцать пять лет капитаном. За это и прибавила фирма.
Имеющихся денег как раз хватит на переоборудование космической яхты, решил Беляев. Её подарили недавно, опять-таки за двадцать пять лет безаварийных полётов.
Лучший капитан Земли работает у нас, сказал президент грузовой компании, вручая символический ключ зажигания. Желаем вам здоровья и дальнейших успехов.
Беляев допил лимонный коктейль и бездумно уставился на пляж.
Простите, а не вы капитан Беляев? к нему подошёл высокий плечистый парень в цветастых шортах.
Да, угрюмо ответил Беляев. Он не любил общаться с людьми, тем более с незнакомыми.
Это вы недавно спасли корабль возле Марса, когда произошла авария? парень не обратил внимания на грубый тон.
Смотри новости, и отстань, Беляев заказал бармену ещё коктейль.
Я курсант космической академии имени Фрэтра, не унимался парень. Про вас говорили, что вы лучший капитан Земли. А почему вы не пошли в отряд первой линии, а выбрали грузовые перевозки?
Беляеву вдруг стало смешно.
Потому что там отличные деньги, парень! он усмехнулся. Герои первой линии прокладывают путь нам, транспортникам. И мы всё делим поровну. Им ордена и памятники, нам солидные заработки.
Парень недоумённо посмотрел на него.
И вы в космос пошли только из-за денег? удивлённо спросил он.
А зачем ещё? Беляев засмеялся. Романтика для тех, кто кончает жизнь в инвалидном кресле. Я знал Фрэтра. Что от него осталось? Табличка на входе в академию? А адмирал Торанага? Весь в орденах, а может двигать только одной рукой. А Кралич, с его знаменитым разворотом? Герой! Погиб возле Седны вместе с кораблём. А я живу, хоть и без орденов, но здоровый и богатый. Так что не задавай глупых вопросов, парень! Космос для бизнеса, подвиги для дураков. Запомни это.
Ночью Беляеву приснился кошмар. Он снова был на орбите Сатурна, болтался с пробитым скафандром над корявой каменной глыбой, в ушах звучали крики Сандерса и Приходько. Их тащило вниз, к ледовым кольцам. Штайнер молчал. С разбитым шлемом он, растопырив руки, нёсся, кувыркаясь от удара камня, прямо на изрытый кратерами Мимас.
Беляев проснулся, потирая грудь. Сердце бешено колотилось, так, что грохот отдавался в висках. Попил воды, посидел на балконе, глядя на блестящую под огромными звёздами гладь Средиземного моря. Успокоился и прилёг.
Мигнул экран телефона, лежавшего на прикроватной тумбочке. Номер был незнаком.
Слушаю, недовольно ответил Беляев.
Привет, Юджен, это Торанага, услышал он. Я слышал, тебе космическую яхту подарили?
Да, это так.
Решил поздравить тебя с хорошим подарком, только и всего. Не разбудил, кстати?
Спасибо, адмирал, Беляев улыбнулся. Только рано поздравляешь. Яхта на доработке стоит, в Иркутске, на заводе.
Ну тогда отдыхай, Юджен, жду звонка.
До свидания, Торанага.
Беляев вспоминал, где изуродовало Торанагу. Тот уже был адмиралом и командовал отрядом первой линии. Ах, да. Меркурий. Его проклятые Огненные Углы. Там, где за два года до этого погибла группа геодезистов. Снова внезапный камнепад с неба. Но техника в этот раз выдержала, хотя и всю её разбило. Никто не погиб, но покалечились все. Беляев на своём транспортнике тогда притащил к Меркурию медицинский реанимационный центр. Побитых камнепадом лечили прямо на планете.
Всё-таки в каботаже гораздо спокойней, думал Беляев, лёжа в постели. Вот и здоровья у меня навалом, и вилла на Средиземье, и денег полно. Правильно сделал, что ушёл в грузовые перевозки.
Он прикрыл глаза, припоминая, кто из его выпуска ещё жив. Торанага, Нгуен, он без ног остался после взрыва баллонов в поясе астероидов, Ченков Саня, у этого глаза искусственные, где-то в Бразилии живёт. И что, это все? Из тридцати выпускников лётной космошколы? Да. Это все. Остальные погибли.
Ну к чёрту эти подвиги, зевнул Беляев. Лучше быть богатым и здоровым, чем больным и знаменитым.
Он заснул.
Его яхта «Уралочка» бликовала синевой под солнечными лучами. Беляев внимательно рассматривал дюзы. Блестящие, с напылением из керамической брони, через первые же два часа полёта они навсегда станут чёрными, с оранжевыми отблесками. Так красит дюзы атомное пламя. Беляев, хотя и доверял техникам иркутского завода, одного из лучших в космолётостроении, но всегда проверял свой корабль. «От попки до макушки», как говаривал его приятель Боря Гриншпун. Он уже двенадцать лет лежит на военном кладбище Тель-Авива, а все космические штурманы знают поправку Гриншпуна при заходе к спутникам Юпитера по эклиптике. Дорогой ценой даются знания людям о космосе.
Внутри корабля всё в порядке. Каюты отделаны металлом под ливанский кедр, в рубке управления всё так, как он указал в спецификации. Всё дублировано трижды. Один пульт есть в его личной каюте. Можно рулить прямо с койки. Хорошо быть богатым. И ещё невиданное на грузовиках и прочих кораблях новшество. В рубке есть огромный иллюминатор. Прозрачный бронеметалл. Стоит просто невиданных денег, но заработок позволяет иметь. Такое только на военных космолётах, и то, высшего класса.
Теперь можно любоваться космосом по фронту не только через экран. Ненужная по большому счёту штука, но куда ещё деньги девать?
Яхта огромная, высотой около ста метров. Две трети отдано двигателям и механизмам, остальное жилые каюты, управление, склады, точнее баталерки, как принято говорить на государственном космофлоте.
Вот на ней я и прокачусь, Беляев похлопал «Уралочку» по опоре.
Вдалеке, с рабочего стола завода, стартовал спутниковоз.
На Венеру потащился, сказал старший техник. Он вместе с Беляевым ползал по яхте.
Шестьдесят три спутника связи повёз, Беляев прищурясь, наблюдал за стартом. Сейчас проблем не будет у парней внизу.
Внизу? не понял техник.
На планете, пояснил Беляев. Там мощные вихри, поднимают железистую пыль, нужны мощные сигналы с орбиты, чтобы пробиться.
Бывали там? спросил техник, приложив ладонь ко лбу, чтоб солнце не мешало смотреть на взлетающую ракету.
Нет.
Именно из-за отсутствия связи на Венере лет двадцать назад погибли четверо сокурсников Беляева. Он как раз осваивал новую трассу Луна Деймос, и узнал об этом, уже вернувшись на Землю. Его звали на похороны, он не пошёл. У каботажников в друзьях героев нет, сказал он тогда Боре Гриншпуну. Зря, конечно, так сказал, но сейчас уж ничего не вернёшь.
Через два месяца Беляев забрал яхту. Получил все разрешения и сделал пробный рейс до Луны. Корабль вёл себя отлично.
Ну, сейчас можно и делом заняться, сказал сам себе Беляев. Он сходил к нотариусу, заверил документы и вернувшись домой, взялся за телефон.
А через неделю «Уралочка», полностью готовая к дальнему маршруту, стартовала с мыса Канаверал с экипажем из пяти человек.
В ноябре в кабинете президента грузовой компании звякнул телефон.
Секретарша сообщила, что с ним хотят переговорить из полиции Гаваны.
Слушаю вас, президент заранее скривился от досады, наверняка претензии начнут высказывать по доставке каких-нибудь грузов.
Вас беспокоит полицейское управление Гаваны, услышал он. Ой, извините, сейчас я передам разговор синьоре Нгуен.
Алло! Алло! закричала женщина. Скажите, это у вас Беляев работает?
Да, мадам, у нас, президент хмыкнул про себя, подружка капитана звонит? Скандал? Не взял с собой в турне? Интересно.
Мне сказали, что у вас должна быть судовая роль на его яхту. Он же улетел, я читала в сводке стартов.
Да, яхта Беляева ушла с космодрома нашей компании, и судовая роль у нас. Я понимаю, что вы сейчас в полиции, и хотя эти сведения служебная тайна, их вам придётся сообщить?
Безусловно, вошёл в разговор гаванский полицейский. Мы бы сделали это обычным путём, но синьора очень волнуется, у неё нервный припадок даже был.
Хорошо, хорошо, согласился президент.
Он вспомнил, что сам так и не посмотрел, с кем же улетел Беляев. Как-то и не придал этому никакого значения.
Глядя на экран, президент увидел список из пяти фамилий.
Глядя на экран, президент увидел список из пяти фамилий.
Алло, вы готовы? спросил он. Я отправляю на ваш номер всю судовую роль. Получили?
Да, услышал президент после небольшой паузы. Благодарю вас. Синьора ещё хочет говорить с вами.
Как вы могли отпустить моего мужа в космос! завопила мадам Нгуен. Он болен! Он очень, очень болен!
Успокойтесь, успокаивающе сказал президент. Беляев отличный, надежный пилот. Ничего с вашим мужем не случится. Они вернутся после экскурсии по Солнечной системе.
Какая экскурсия! продолжила кричать мадам Нгуен. Это же Беляев! И с ним все его приятели по отряду первой линии. Они полетели к Сатурну, искать погибших друзей! Почему вы их не задержали?!
После этого, довольно неприятного разговора президент пару минут сидел не шевелясь и размышлял. Потом он ещё раз просмотрел личное дело Беляева. Луна, тамошние местные линии и каботаж. Всё. Ну-ка, ну-ка. А кто в судовой роли его яхты? Так, сам капитан, потом Санто Торанага, Александр Ченков, Кан Ли Чу и Нгуен Мин.
Мой бог! хлопнул себя по лбу президент. Так это же его однокурсники!
Он подумал, полистал деловой календарь, вызвал секретаршу и попросил сделать ему маршрут на послезавтра в Липецк, в Космическую академию имени Фрэтра.
Президент подъехал к академии, когда заканчивался обеденный перерыв. Через открытые высокие, кованые ворота входили и выходили крепкие, улыбчивые парни-курсанты, и мужчины постарше, некоторые совсем седые или лысые, видимо, преподаватели. Все они были в тёмно-синей форме космофлота с серебряными и золотыми нашивками. У многих преподавателей на груди отсверкивали разноцветные орденские планки. Они направлялись к небольшому скверику, около в который сияли, переливаясь радугой слова «Аллея героев». Президент немного подумал, и решил осмотреть скверик.