«Неустрашимый», как и другие тысячи кораблей дальней разведки, давным-давно стал домом для многих людей. Они рождались, жили, заводили семьи, работали, умирали. Всё на борту звездолёта. Быть выгнанным со своего корабля было позором. Изгнанники слонялись по базе, по её бесчисленным коридорам и бесконечным залам, пока не приходила пора отправлять космолёт на Землю. Ящики с отчётами, хранящимися на пластиковых листах или магнитных носителях, тысячами грузили на такой корабль. Потом в пассажирском отсеке изгнанников сажали в поламариновые ванны и они навсегда исчезали с базы.
Насколько Артур знал, такие порядки были на всех базах дальней разведки. В Андромеде, в Магеллановом Облаке, в Двух Антеннах и других. Сотни сотен лет тысячи кораблей сновали по галактикам, собирая информацию. На Земле, центре цивилизации, её обрабатывали, и решали, что делать. В основном, так определялись места для колонизации и разработки полезных ископаемых.
А сейчас Артур остался без корабля, и без семьи. Такого не было в его роду, одному из самых старинных на «Неустрашимом». Его предки погибали, становились героями, но никто никогда не оставался на базе. Здесь были свои кланы, и чужаков никто не любил. Ему остался один путь в криокамеру, ждать возвращения родного звездолёта. Учитывая нынешний маршрут корабля, на это понадобится около трёхсот стандартных лет. К этому времени никого из нынешних жителей базы уже не останется в живых.
Полетели годы и века. К базе возвращались звездолёты из далёких уголков галактики. Собранная ими информация анализировалась, классифицировалась и раз в пять лет отправлялась на Землю. Через сотни лет сюда возвращались указания и распоряжения, сделанные на основании этих сведений. И снова звездолёты уходили в дальние походы, собирая бесконечные знания о космосе. Артур в это время лежал в камере, наполненной холодом. Его тело остыло до нуля. Ткани организма стали твёрдыми. Счётчик на входе в камеру мелькал цифрами, показывая, сколько ещё бывшему разведчику быть без движения.
Полетели годы и века. К базе возвращались звездолёты из далёких уголков галактики. Собранная ими информация анализировалась, классифицировалась и раз в пять лет отправлялась на Землю. Через сотни лет сюда возвращались указания и распоряжения, сделанные на основании этих сведений. И снова звездолёты уходили в дальние походы, собирая бесконечные знания о космосе. Артур в это время лежал в камере, наполненной холодом. Его тело остыло до нуля. Ткани организма стали твёрдыми. Счётчик на входе в камеру мелькал цифрами, показывая, сколько ещё бывшему разведчику быть без движения.
Наконец, время ожидания истекло. По телу Артура прокатился магнитный импульс, поданный с медицинского пульта криохранилища. Клапаны в многочисленных трубках размякли, и пропустили едва тёплую жидкость сквозь себя.
Тело безногого разведчика стало понемногу нагреваться. И через десять месяцев он смог открыть глаза. Ему сразу сообщили хорошую новость.
На звездолёте «Вершина», прибывшем год назад, есть материалы для изготовления ног, которые вам должны подойти, сообщил ему начальник госпиталя, внук того самого врача, что когда-то лечил Артура. Если желаете, то через месяц, как только ваш организм придёт в норму, проведём операцию. Ноги уже выращиваются.
Вторая новость была не такой приятной. «Неустрашимый», который ещё три года назад должен был начать торможение после прыжка через всю галактику, не подавал о себе никаких вестей.
Может, связь у них разладилась? предположили в центре приёма кораблей. Тогда надо ждать, пока не прибудет сюда. Контрольное время ещё пять месяцев.
За это время Артуру сделали, наконец-то, новые ноги. Он к ним привык, освоился, и с нетерпением ожидал прилёта своих близких. На базе, конечно, к нему относились дружелюбно, но родня есть родня. Ближе её всё равно никого нет.
Проснувшись, после завтрака, Артур шёл, ещё ковыляя на искусственных ногах, которые отлично приживались, в огромный сквер жилого поселения в глубинах базы. Здесь, на огромном экране постоянно транслировалась информация обо всех прилётах и отлётах, стоянках, ремонтах и авариях звездолётов, приписанных к базе. Среди сотен названий «Неустрашимого» не было.
Через пять лет ожиданий стало ясно, что произошла авария. Звездолёт затерялся где-то среди бесконечных пространств космоса.
Артур долго сидел в своей комнатке, бессмысленно уставившись в дверь. Потом он встал, встряхнулся и отправился в госпиталь. Бывший разведчик решил снова лечь в криокамеру, и дожидаться там прибытия своего корабля.
Но в этом ему отказали.
Процесс очень неблагоприятен для организма, сказал начальник госпиталя. И второй раз его применять не стоит. Высока вероятность гибели.
А поламарин? спросил Артур.
Он хорош в космосе, там, где звездолёты проходят сквозь зоны высокой энергии. А база полностью защищена от всех видов излучений. Поэтому поламарин может и не помочь. Тем более, вы пользовались им много раз. Сколько у вас полётов?
Артур задумался. За свои девяносто три года он участвовал в полутора десятках дальних походов. И провёл в поламариновых ваннах несколько тысяч лет.
А что же мне делать?
На Землю не хотите? спросил начальник госпиталя.
Артур помотал головой. Жизнь в полностью комфортном, безопасном месте, одному, без родных, друзей это невыносимо. Постоянно будешь думать, это бы понравилось брату, от этого пришла бы в восторг жена, дети были бы довольны. А так? Если радость нельзя поделить с кем-то, то она и не нужна вовсе. К тому же на Земле кому он будет нужен?
Я останусь здесь, сказал он. Я знаю только звездолёт и базу. Может, меня возьмут на какой-нибудь корабль.
Начальник госпиталя покачал головой. И он, и Артур знали, что пополняют команды звездолётов только молодыми парнями и девушками, прибывающими из давно обжитой галактики Млечного Пути. А если тебе больше тридцати лет, то на зачисление в экипаж надеяться не стоит.
Старый, без имплантов, не умеющий ничего делать Артур, наконец, устроился на работу. Сейчас он вычищал помещения базы в своём секторе. Моющие машины, конечно, хороши, но и после них остаются огрехи. Человеческий же взгляд видит все недостатки.
Два раза в неделю бывший разведчик шагал по коридорам и вытирал пыль со связок проводов, смахивал паутину с трубопроводов, отчищал пятна, неизвестно как появляющиеся на стенах. К работе Артур относился добросовестно, как и раньше к исследованиям чужих планет. Жители сектора, где он прибирался, заметили, что в общих коридорах и залах стало светлее и даже просторнее.
Два раза в неделю бывший разведчик шагал по коридорам и вытирал пыль со связок проводов, смахивал паутину с трубопроводов, отчищал пятна, неизвестно как появляющиеся на стенах. К работе Артур относился добросовестно, как и раньше к исследованиям чужих планет. Жители сектора, где он прибирался, заметили, что в общих коридорах и залах стало светлее и даже просторнее.
Однако одиночество так же томило старого космонавта. Иногда он выбирался в сквер, садился на металлическую скамью возле пластикового дерева и смотрел новости на экране общественного стереовизора. Импланты ему ставить отказались, возраст не позволял, был риск гибели.
Его не принимали ни в одной компании, не говоря уже о приглашении в гости. В служебных вопросах все были приветливы и доброжелательны. Но в остальном нет. Тысячелетние обычаи не давали принимать чужаков. Да и сам Артур не был привычен к тому, чтобы общаться с другими людьми, не будучи связан с ними родственными связями.
Но быть одному, без возможности посудачить о каких-нибудь пустяках, посплетничать, пожаловаться на новые ноги, с каждым днём становилось всё труднее. Артур начал разговаривать сам с собой. А как-то он поймал себя на том, что сочувствует синим проводам больше, чем чёрным, так как на них пыль была видна лучше.
Я схожу с ума, подумал он, и присел прямо на пол в коридоре. Безумных Артур встречал в своей жизни, и впечатление от них осталось очень печальное и тревожное.
Из-за угла вышел человек в форме космонавта. Но на левой стороне груди не было шеврона с голограммой эмблемы звездолёта. Виднелся лишь чёрный прямоугольник. Человек подошёл к Артуру и остановился.
Это что за знак? спросил он и ткнул пальцем в грудь бывшего разведчика. На месте голограммы «Неустрашимого» здесь сиял сиреневый овал. Это сам Артур нанёс такую эмблему, по привычке означать принадлежность к кораблю или клану. Но сиреневый овал был у единственного человека на базе.
Это мой клан, ответил Артур. И даже не осознав свои слова, сказал: Приглашаю вступить. Ты же изгнанник?
Да, и я собираюсь на Землю через год, ответил бывший космонавт. А чем ты занимаешься?
Чищу общие коридоры и залы.
Человек задумался. Он сел рядом с Артуром на пол и обхватил руками колени, откинувшись на стену.
А совет клана не будет против? спросил он.
Артур вдруг понял, что он и есть совет клана. Сердце забилось сильнее, а руки вспотели.
Нет, ответил он. Наш совет не будет против.
На следующий день Артур пришёл к начальнику базы. Тот выслушал его и удивился.
Никогда не было такого, чтобы здесь появлялись новые кланы, сказал он и немного подумав, решил провести Большой Совет.
Все главы родов и семей базы были удивлены и поражены предложением Артура.
Это ломает привычный порядок, заявил один из них.
Но все кланы когда-то появились из ничего, оппонировали ему.
А какая польза базе? спросил кто-то.
У нас будет чисто, ответил глава клана, проживавший в секторе, где прибирался Артур.
Воспротивилось семейство, ведавшее моющими машинами.
Это неправда! кричал его старшина. Благодаря нам, тысячи лет на базе поддерживается порядок! Новые уборщики только помешают этому.
Главы кланов начали переругиваться меж собой, вспоминая старые обиды и претензии. Начальник базы смотрел на привычную склоку, и вдруг его взгляд упал на россыпь голограмм на стене. Это была летопись базы. Он явственно увидел, как здесь сияет разноцветьем новая запись: «При поддержке начальника базы в 3459 году со дня её основания появился новый клан».
Я думаю, что вопрос уже решён, начальник базы встал. Создание новой семьи событие эпохальное. Такое происходит не каждый век. И каждый из нас может быть причастен к этому. Я принимаю решение, что клану уборщиков быть!