После того как биржевой клерк закончил рассказ об этом удивительном происшествии, в купе повисла тишина.
Потом Холмс многозначительно взглянул на меня и откинулся на спинку сиденья. Выражением лица, довольным и вместе с тем критическим, он напоминал гурмана, только что отведавшего кометного вина[7].
Ловко придумано, Уотсон, не правда ли? заметил он. Есть тут нюансы, которые доставили мне истинное удовольствие. Полагаю, вы согласитесь со мной, что беседа с Гарри Артуром Пиннером во временном офисе Франко-Мидлендской компании скобяных изделий наверняка обогатит нас новыми впечатлениями.
Да, но как это сделать? спросил я.
Очень просто, вмешался в разговор Холл Пикрофт. Вы оба мои друзья, ищете работу, и я, естественно, решил рекомендовать вас моему исполнительному директору.
Хорошо, так и сделаем, кивнул Холмс. Хочется мне повидать этого господина и, если удастся, выяснить, какую игру он затеял. Что особенного он в вас нашел, мой друг, отчего так высоко оценил ваши услуги? Или дело в том Он принялся грызть ногти, уставившись отсутствующим взглядом в окно, и нам удалось вытянуть из него разве что слово, пока мы не добрались до Нью-стрит.
В семь вечера того же дня мы втроем шагали по Корпорейшн-стрит, направляясь в офис Франко-Мидлендской компании.
Приходить раньше надобности нет, заметил наш клиент. Он, по-видимому, бывает там только для того, чтобы повидаться со мной, и до назначенного часа офис пустует.
Это наводит на размышления, заметил Холмс.
Клянусь Богом, что я вам говорил! воскликнул клерк. Вон он идет впереди нас.
И указал на невысокого, темноволосого, хорошо одетого мужчину, торопливо идущего по другой стороне улицы. Пока мы его разглядывали, Пиннер, заметив на нашей стороне мальчишку-разносчика, торгующего свежими номерами вечерней газеты, кинулся к нему через улицу, огибая кебы и омнибусы, и купил одну. Затем с газетой в руках скрылся в проходе между домами.
Он уже поднимается в офис. Холл Пикрофт прибавил шаг. Идемте со мной, я сейчас все устрою в лучшем виде.
Вслед за ним мы поднялись на пятый этаж, пока не очутились перед полуоткрытой дверью. Наш клиент постучал. Мужской голос предложил войти, что мы и сделали, попав в пустую, практически лишенную мебели комнату, вид которой полностью совпадал с описанием, данным Пикрофтом. За единственным столом сидел мужчина, только что виденный нами на улице. На столе лежала развернутая вечерняя газета, и когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нас, у меня сложилось ощущение, что никогда прежде я не видел лица, до такой степени искаженного скорбью, даже не скорбью, а безысходным отчаянием, какое выпадает лишь на долю считанных людей. Лоб его блестел от пота, щеки смертельной бледностью напоминали рыбье брюхо, в широко раскрытых глазах стоял ужас. Он уставился на своего клерка, точно видел его впервые, и по изумлению, написанному на лице нашего провожатого, я понял, что таким Пикрофт видит своего работодателя впервые.
Вы выглядите больным, мистер Пиннер! воскликнул он.
Да, мне что-то нездоровится, с трудом выдавил из себя тот и облизнул губы, прежде чем продолжить: Кто эти господа, которые пришли с вами?
Это мистер Гаррис из Бермондси[8], а это мистер Прайс он здешний, словоохотливо ответил мистер Пикрофт. Они мои друзья и хорошо знакомы с работой в офисе, но некоторое время не при делах, и я подумал, может, у вас найдется для них местечко в компании.
Очень даже возможно! Очень даже возможно! вскричал Пиннер с мрачной улыбкой. Я даже уверен, что найдется. Вы по какой части, мистер Гаррис?
Я бухгалтер, ответил Холмс.
Так-так, бухгалтеры нам понадобятся. А вы, мистер Прайс?
Клерк, ответил я.
У меня есть все основания надеяться, что компании понадобятся и ваши услуги. Как только мы примем решение, я дам вам знать. А сейчас я попрошу вас уйти. Ради Бога, оставьте меня одного!
Последние слова просто вырвались у него, словно усилия, которые он прилагал, чтобы держать себя в руках, пошли прахом и он потерял контроль над собой. Мы с Холмсом переглянулись, а Пикрофт шагнул к столу.
Мистер Пиннер, вы, наверное, забыли, что я пришел сюда за дальнейшими инструкциями.
Да-да, конечно, мистер Пикрофт, ответил Пиннер уже спокойнее. Подождите меня здесь. Да и ваши друзья пусть подождут. Буду к вашим услугам через пять минут, если мне дозволено до такой степени злоупотребить вашим терпением.
Он встал, учтиво поклонился, вышел через дверь в дальнем конце комнаты и затворил ее за собой.
Что там такое? зашептал Холмс. Он не ускользнет от нас?
Нет! уверенно ответил Пикрофт. Эта дверь ведет только во вторую комнату.
Нет! уверенно ответил Пикрофт. Эта дверь ведет только во вторую комнату.
Выхода нет?
Нет.
Она обставлена?
Вчера пустовала.
Тогда зачем он туда пошел? Чего-то я в этом не улавливаю. Даже если он на три четверти свихнулся от ужаса. Что его могло так напугать?
Он подозревает, что мы детективы, предположил я.
Именно так! воскликнул Пикрофт.
Холмс покачал головой.
Нет, он не побледнел. Уже сидел бледный как смерть, когда мы вошли, напомнил он. Разве только
Его слова прервало резкое «тук-тук» из соседней комнаты.
Какого черта он стучится в собственную дверь! вскричал Пикрофт.
Вновь и гораздо громче донеслось: «тук-тук-тук». Мы все в ожидании уставились на закрытую дверь. Посмотрев на Холмса, я увидел, что лицо его стало жестким. Он наклонился вперед, определенно нервничая. Потом до нас неожиданно донесся низкий булькающий звук, словно кто-то полоскал горло, тут же чем-то забарабанили по деревянной стенке. Холмс метнулся через комнату к двери и толкнул ее. Мы с Пикрофтом последовали его примеру, и втроем навалились на запертую дверь. Не выдержала одна петля, потом вторая, и дверь с треском рухнула на пол. Мы ворвались внутрь и увидели, что комната пуста.
Наша растерянность длилась считанные мгновения. В одном углу, ближайшем к комнате, которую мы покинули, виднелась еще одна дверь. Холмс подскочил к ней и рывком отворил. За дверью на полу лежали пиджак и жилетка, а на крюке на собственных подтяжках, петлей накинутых на шею, висел исполнительный директор Франко-Мидлендской компании скобяных изделий. Колени его подогнулись, голова неестественно свесилась на грудь, каблуки, ударяя по двери, издавали тот самый непонятный стук, прервавший наш разговор. В мгновение ока я схватил его за талию и приподнял, тогда как Холмс и Пикрофт принялись развязывать резиновую петлю, которая почти исчезла под синюшными складками кожи. Затем мы перенесли Пиннера в другую комнату и положили на пол. Лицо у него посерело, а лиловые губы с каждым вдохом и выдохом выпячивались и опадали. Он являл собой жалкое подобие того здорового, цветущего человека, которого мы видели на улице всего получасом ранее.
Как он, Уотсон? спросил Холмс.
Я наклонился над распростертым телом и начал осмотр. Пульс слабый и неустойчивый, но дыхание постепенно выравнивалось, веки слегка подрагивали, приоткрывая тонкую белую полоску глазных яблок.
Чуть не отправился к праотцам, заметил я, но теперь будет жить. Откройте-ка окно и дайте сюда графин с водой. Я расстегнул ему рубашку на груди, плеснул холодной водой на лицо и принялся поднимать и опускать его руки, пока он наконец не вздохнул полной грудью. Все остальное вопрос времени. И я отошел от него.
Холмс стоял у стола, засунув руки в карманы брюк и прижав подбородок к груди.
Полагаю, пора вызывать полицию, изрек он, но должен признаться, когда они придут, мне бы хотелось изложить все подробности этого дела.
Для меня это по-прежнему полная загадка, признался Пикрофт, почесывая затылок. Почему они заставили меня приехать сюда, а потом
Фи! С этим как раз все ясно. В голосе Холмса слышалось нетерпение. Мне непонятен только этот неожиданный поворот.
А во всем остальном вы разобрались?
Думаю, тут все очевидно. Что скажете, Уотсон?
Я пожал плечами.
Должен признать, ровным счетом ничего не понимаю.
Если вы внимательно проследите ход событий, то придете к однозначному выводу.
И как же вы толкуете эти события?
Все строится на двух отправных моментах. Первый заявление Пикрофта с просьбой принять его на работу в эту нелепую компанию. Надеюсь, вы догадываетесь, зачем понадобилось это заявление?
Боюсь, что нет.
Так почему они попросили его это сделать? Необходимости в этом не было никакой. Как правило, чтобы принять человека на службу, достаточно устного соглашения, и я не нахожу причин, по которым этот случай стал исключением из правила. Отсюда вывод: им до зарезу требовался образец почерка мистера Пикрофта, а по-другому добыть его они не могли.
Но зачем?
В самом деле, зачем? Ответив на этот вопрос, мы с вами продвинемся и в решении всей задачи. Зачем? Я вижу только одну логичную причину. Кому-то захотелось научиться подделывать ваш почерк, и без его образца тут никак не обойтись. И теперь, если мы перейдем ко второму моменту, вы увидите, что они взаимосвязаны. Помните, как у мистера Пикрофта взяли обещание не посылать к «Моусону» письменного отказа от места, а отсюда следует, что управляющий этой уважаемой брокерской фирмы и по сей день пребывает в уверенности, что в понедельник к нему на службу явился тот самый мистер Пикрофт, которого он никогда в глаза не видел.
Боже мой! вскричал бедняга Пикрофт. Каким же я оказался идиотом!
Теперь вы понимаете, зачем им понадобился образец вашего почерка. Если бы выяснилось, что почерк, которым написана ваша просьба о приеме на работу, не совпадет с почерком человека, проникшего под вашим именем к «Моусону», его бы тут же разоблачили. Научившись же имитировать ваш почерк, мошенник будет чувствовать себя в безопасности, ибо, насколько я понимаю, в «Моусоне» вас никто никогда не видел.
Ни единая душа! простонал Пикрофт.
Прекрасно. Далее мошенники приняли все необходимые меры для того, чтобы вы не передумали или случайно не встретили человека, который мог бы вам сказать, что в «Моусоне» работает ваш двойник. Поэтому вам дали солидный аванс, увезли в Бирмингем и поручили работу, которая удерживала вас вдали от Лондона, где вы могли бы вывести их на чистую воду. Все достаточно просто.
Да, но зачем ему понадобилось выдавать себя за собственного брата?