Капитан медленно покачал головой.
– Купца больше нет, – сказал он.
– Да сгниют их души! – яростно выругался Лайн Нунес. – Клянусь пальцами Джада, я ненавижу мувардийцев!
– Вместо купца, – безмятежно продолжал Капитан, – мы, кажется, получили нового бойца, товарища Мартина и Лудуса. Только имей в виду, нам придется заставить его немного сбросить вес, прежде чем от него будет какая-то польза.
Лайн Нунес коротко хохотнул, когда с противоположной стороны от костра поднялась внушительная фигура, втиснутая – не без труда – в одежду всадника-джадита. Невероятно, но Хусари ибн Муса выглядел совершенно спокойным.
– Я сегодня уже побывал ваджи, – хладнокровно произнес он на сносном эсперанском. – Это всего лишь небольшая натяжка, я полагаю.
– Не согласен, – пробормотал Капитан. – Глядя на одежду Рамона на вас, я бы назвал это большой натяжкой. – Послышался смех. Купец улыбнулся и весело похлопал себя по животу.
Альвар неуверенно присоединился к веселью и тут увидел лекаря, Джеану, которая сидела на попоне у костра, обхватив руками согнутые колени. Она смотрела на огонь.
– Сколько собак пустыни побывало здесь? – спросил Лайн Нунес.
– Мартин говорит, всего десять. Вот почему они не отправились в Орвилью.
– Он им сказал, что мы взяли это на себя?
– Да. Им явно приказали отдать нам золото, в надежде, что мы быстро уедем.
Лайн Нунес снял шляпу и провел ладонью по редеющим седым волосам.
– И что, мы так и сделаем?
– Я думаю, да, – ответил Капитан. – Не могу себе представить, что нам здесь делать. Сейчас в Фезане нечего искать, кроме неприятностей.
– И неприятности же направляются домой.
– Они идут пешком.
– Но в конце концов они туда попадут.
Родриго поморщился.
– Что, по-твоему, я должен был сделать?
Его заместитель пожал плечами, потом осторожно сплюнул в траву.
– Значит, мы отправимся в путь на рассвете? – спросил он, не отвечая на вопрос.
Капитан пристально смотрел на него еще несколько секунд, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но лишь покачал головой.
– Мувардийцы будут следить за нами. Мы уедем, но без особой спешки. Можем потратить какое-то время на свертывание лагеря. Ты можешь взять дюжину людей и утром съездить в Орвилью. Проведете там день за работой и догоните нас позднее. Среди прочих дел там ждут погребения мужчины и женщины.
Альвар спешился и подошел к костру, около которого сидела лекарь.
– Я… я могу вам чем-то помочь?
Она казалась очень усталой, но одарила его быстрой улыбкой.
– Нет, спасибо. – Она заколебалась. – Ты впервые в Аль-Рассане?
Альвар кивнул. И присел рядом с ней на корточки.
– Я надеялся завтра увидеть Фезану, – сказал он. Он жалел, что плохо владеет языком ашаритов, но старался. – Мне говорили, что этот город полон чудес.
– Не совсем так, – небрежно проговорила она. – Рагоза, Картада… Силвенес, конечно. То, что от него осталось. Это крупные города. Серия очень красива. А в Фезане нет ничего чудесного. Она всегда была слишком близко к землям тагры и не могла позволить себе показной роскоши. Ты не увидишь ее завтра?
– Мы уезжаем утром. – Альвара снова охватило неприятное ощущение, будто он изо всех сил пытается удержаться на плаву, а вода смыкается над его головой. – Капитан только что сообщил нам об этом. Не знаю, почему. Думаю, это из-за того, что приходили мувардийцы.
– Конечно. Оглянись вокруг. Здесь золото дани. Они не хотят открывать завтра ворота и очень не хотят присутствия солдат-джадитов в городе. После того, что произошло сегодня.
– Значит, мы просто развернемся и…
– Боюсь, именно так, парень. – Это произнес Капитан. – На этот раз тебе не удастся вкусить удовольствий развратного Аль-Рассана. – Альвар почувствовал, что краснеет.
– Ну, в этом году большинство женщин находится вне стен города, – серьезным тоном заметила Джеана. Она смотрела на сэра Родриго, а не на Альвара.
Капитан выругался.
– Не говорите об этом моим парням! Альвар, ты обязан хранить тайну. Я не хочу, чтобы кто-нибудь переправился через реку. Любой солдат, который уйдет из лагеря, отправится домой пешком.
– Слушаюсь, – поспешно ответил Альвар.
– Кстати, я вспомнил, – обратился к нему Капитан, искоса взглянув на доктора, – можешь теперь опустить стремена. На обратном пути.
При этих словах Альвар, впервые за долгое время, почувствовал себя почти прежним. Он ждал этого момента с тех пор, как отряд выехал из Вальедо.
– Это обязательно, Капитан? – спросил он с невинным выражением лица. – Я только начал к ним привыкать. И думал даже попробовать подтянуть их еще выше, если вы позволите.
Капитан снова посмотрел на доктора. И прочистил горло.
– Ну нет, Альвар. Это не… я не думаю…
– Я подумал, что если подниму колени достаточно высоко, действительно высоко, то смогу класть на них подбородок во время езды, и это поможет мне сохранить силы в долгом походе. Это кажется вам разумным, Капитан?
Альвар де Пеллино был вознагражден за не свойственное ему молчание и выжидательную политику. Он увидел, как лекарь медленно улыбнулась ему, потом вопросительно подняла брови и посмотрела на Капитана.
Однако Родриго Бельмонте был не из тех, кого можно надолго смутить подобными вещами. Он несколько секунд смотрел на Альвара, потом тоже расплылся в улыбке.
– Твой отец? – спросил он.
Альвар кивнул.
– Он действительно предупредил меня о кое-каких вещах, с которыми я могу столкнуться в солдатской жизни.
– И ты предпочел все равно выполнить это указание насчет стремян? И ничего не сказать?
– Ведь это был ваш совет, Капитан. А я хотел остаться в вашем отряде.
Доктор явно забавлялась. Сэр Родриго нахмурил брови.
– Ради Джада, парень, ты что же – хотел мне угодить?
– Да, командир, – радостно ответил Альвар.
Женщина, которую, как Альвар уже решил, он будет любить вечно, запрокинула голову и громко расхохоталась. Через мгновение Капитан, которому он хотел бы служить всю жизнь, присоединился к ней.
Альвар решил, что эта ночь была не такой уж кошмарной.
– Видите, какие у меня умные солдаты? – сказал Родриго доктору, когда они перестали смеяться. – Вы совершенно уверены, что не передумаете и не присоединитесь к нам?
– Вы меня искушаете, – ответила та, по-прежнему с улыбкой. – Мне и в самом деле нравятся умные люди. – Выражение ее лица изменилось. – Но Эсперанья – не место для киндатов, сэр Родриго. Вы знаете это не хуже меня.
– Для нас нет никакой разницы, – сказал Капитан. – Если вы умеете зашить рубленую рану и вылечить рези в животе, вас с радостью примут в моем отряде.
– Я умею и то, и другое, но ваш отряд, какие бы умные солдаты в нем ни служили, еще не весь мир. – В ее глазах больше не было веселья. – Помните, что сказала о нас ваша королева Васка, когда Эсперанья занимала весь полуостров, до того как пришли ашариты и оттеснили вас на север?
– Это было больше трехсот лет назад, доктор.
– Я знаю. Помните?
– Помню, конечно, но…
– А ты помнишь? – она повернулась к Альвару. Теперь она сердилась. Он молча покачал головой.
– Она сказала, что киндаты – это животные, которых следует отлавливать и сжигать, чтобы стереть с лица земли.
Альвар не мог придумать, что ответить.
– Джеана, – сказал Капитан, – я могу лишь повторить: это было триста лет назад. Она уже давно умерла, исчезла.
– Не исчезла! И вы смеете это утверждать? Где она? – Джеана сердито посмотрела на Альвара, будто это он был каким-то образом во всем виноват. – Где находится место упокоения королевы Васки?
Альвар с трудом сглотнул.
– На острове, – прошептал он. – На острове Васки.
– Который стал усыпальницей! Местом паломничества, куда приезжают джадиты из всех трех ваших королевств и из стран по ту сторону гор, ползут на коленях, чтобы вымолить чудо у духа той женщины, которая произнесла эти слова. Готова биться об заклад, что у половины вашего столь умного отряда найдутся родственники, которые совершили такое путешествие, чтобы умолять благословенную Васку о заступничестве.
Альвар не ответил ни слова. И Капитан на этот раз тоже.
– И вы меня убеждаете, – с горечью продолжала Джеана из народа киндатов, – что, пока я хорошо справляюсь со своими обязанностями, не имеет значения, какую веру я исповедую на земле Эспераньи?
Сэр Родриго долго не отвечал. Альвар увидел, что купец, ибн Муса, подошел к ним. Он стоял по другую сторону от костра и слушал. Альвар слышал шум лагеря и видел людей, готовящихся ко сну. Было уже очень поздно.
В конце концов Капитан пробормотал:
– Мы живем в падшем и несовершенном мире, Джеана бет Исхак. Я – человек, который часто убивает, зарабатывая себе на жизнь. Не возьму на себя смелость дать вам ответ. Но у меня есть вопрос. Как вы думаете, что произойдет с киндатами в Аль-Рассане, если придут мувардийцы?
– Мувардийцы уже здесь. Они были сегодня в Фезане.
И в этом лагере ночью.
– Наемники, Джеана. Возможно, их тысяч пять на весь полуостров.
Настала ее очередь промолчать. Торговец шелком подошел ближе. Альвар видел, как Джеана взглянула на него, потом снова на Капитана.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила она.
Теперь Родриго присел на корточки рядом с Альваром и сорвал несколько стебельков травы, прежде чем ответить.
– Некоторое время назад вы очень откровенно говорили о том, что когда-нибудь мы придем на юг, чтобы захватить Фезану. Как вы думаете, что сделают Альмалик Картадский и другие правители, если увидят, что мы наступаем через земли тагры и осаждаем города ашаритов?
И опять доктор ничего не ответила. Она задумчиво хмурила брови.
– Первыми будут ваджи, – тихо произнес Хусари ибн Муса. – Начнут они, не правители.
Родриго кивнул в знак согласия.
– Полагаю, так и будет.
– Что они начнут? – спросил Альвар.
– Призывать племена из Маджрита, – ответил Капитан. Он мрачно смотрел на Джеану. – Что произойдет с киндатами, если правители городов Аль-Рассана будут побеждены? Если Язир и Галиб переправятся через пролив на север с двадцатью тысячами солдат? Захотят ли воины пустыни мирно вернуться домой после того, как сразятся с нами?
Она долго не отвечала, неподвижно сидела в задумчивости, и мужчины вокруг нее тоже молчали, ожидая ответа. За ее спиной, на западе, Альвар видел низко в небе белую луну, словно отдыхающую над бесконечной равниной. Для него это было странное мгновение; потом, оглядываясь назад, он мог бы сказать, что повзрослел той долгой ночью у Фезаны, что тогда распахнулись двери и окна простой жизни и скрытая сложность вещей впервые открылась ему. Не ответы, разумеется, – всего лишь представление о трудности вопросов.
– Значит, таков выбор? – спросила лекарь Джеана, нарушив молчание. – Всадники с закрытыми лицами или всадники Джада? Это уготовано нам судьбой?
– Нам не суждено снова увидеть расцвет Халифата, – тихо проговорил Хусари ибн Муса, тень на фоне неба. – Дни Рахмана Золотого и его сыновей или даже ибн Заира среди фонтанов Аль-Фонтины миновали.
Альвар де Пеллино не мог бы объяснить, почему его это так сильно опечалило. Он провел свое детство, играя в победителя злых ашаритов, мечтая о разграблении Силвенеса, страшась сабель и коротких луков Аль-Рассана. Рашид ибн Заир, последний из великих халифов, прошелся по провинциям Эспераньи огнем и мечом, совершая набег за набегом, когда отец Альвара был ребенком, а потом солдатом. Но здесь, под лунами и поздними звездами, печальный, тихий голос торговца шелком вызвал ощущение невообразимой потери.
– Сможет ли Альмалик в Картаде стать достаточно сильным? – Доктор смотрела на купца, и даже Альвар, который ничего не знал о подоплеке этого вопроса, видел, как трудно ей было задать его.
Ибн Муса покачал головой.
– Ему не позволят. – Он указал на сундуки с золотом и мулов, которые привезли дань в лагерь. – Даже со своими наемниками, которым он едва в состоянии платить, он не может избежать уплаты париас. По правде говоря, он не лев. Всего лишь самый сильный из мелких правителей. И он уже нуждается в поддержке мувардийцев, чтобы оставаться таким.
– Значит, то, что вы намереваетесь сделать, что я надеюсь сделать… просто ускорит конец Аль-Рассана?
Хусари ибн Муса присел рядом с ними. И мягко улыбнулся.
– Ашар учил, что деяния людей подобны следам в пустыне. Ты это знаешь.
Она попыталась ответить на его улыбку, но ей это не удалось.
– А киндаты говорят, что ничему под лунами не суждено уцелеть. Что мы, называющие себя странниками, являемся символом жизни всего человечества. – Джеана секунду помедлила и повернулась к Капитану. – А вы? – спросила она.
И Родриго Бельмонте мягко ответил:
– Даже солнце заходит, моя госпожа. – А потом прибавил: – Вы поедете с нами?
Со странной, неожиданной грустью Альвар смотрел, как Джеана медленно качает головой. Он видел, что несколько прядей ее каштановых волос выбилось из-под накидки. Ему хотелось поправить их как можно нежнее.
– Я даже не могу объяснить вам почему, – сказала она, – но мне кажется важным поехать на восток. Я бы хотела посетить двор эмира Бадира и поговорить с Мазуром бен Авреном, и прогуляться под арками дворца Рагозы. Прежде чем эти арки обрушатся, как арки Силвенеса.
– И поэтому вы покинули Фезану? – спросил сэр Родриго.
Она снова покачала головой.
– Если и так, то я ничего об этом не знаю. Я здесь потому, что дала клятву, себе и никому другому, когда узнала, что сотворил сегодня Альмалик. – Выражение ее лица изменилось. – И я побьюсь об заклад со своим старым другом Хусари, что расправлюсь с Альмаликом Картадским раньше, чем он.
– Если только кто-нибудь не сделает это раньше нас обоих, – рассудительно проронил ибн Муса.
– Кто? – спросил сэр Родриго. Вопрос военного вывел их из настроения, навеянного печалью и светом звезд. Но купец только покачал головой и ничего не ответил.
– Я должна поспать, – сказала Джеана. – Хотя бы для того, чтобы дать передохнуть Веласу. – Она махнула рукой, и Альвар увидел старого слугу, который устало стоял на почтительном расстоянии, там, где свет костра сливался с темнотой.
Вокруг них лагерь затих, так как солдаты уже улеглись. Джеана посмотрела на Родриго.
– Вы говорили, что утром пошлете людей хоронить погибших в Орвилье. Я поеду с ними и сделаю что смогу для живых, а потом мы с Веласом отправимся своим путем.
Альвар увидел, как Велас сделал знак Джеане, а потом заметил, где слуга устроил для нее ложе. Она направилась к нему. Альвар, несколько секунд спустя, неловко поклонился ей вслед и пошел в другую сторону, туда, где обычно спал рядом с Мартином и Лудусом, разведчиками. Они уже уснули, завернувшись в свои одеяла.
Он развернул попону и лег. Сон не шел к нему. Слишком много мыслей толпилось в голове. Он вспомнил гордость в голосе матери в тот день, когда она рассказывала подробности о своем первом паломничестве к Святой Васке, чтобы попросить заступничества для своего сына, который покидал дом и вступал на стезю воина. Он вспомнил ее рассказ о том, как мать одолела последнюю часть пути на четвереньках по камням, чтобы поцеловать ноги статуи королевы на ее могиле.
«Животные, которых следует отлавливать и сжигать, чтобы стереть с лица земли».
Сегодня ночью он впервые убил человека. Хороший удар мечом с коня, разрубивший ключицу бегущего. Это движение он отрабатывал так много раз, с друзьями или в одиночку, еще ребенком, под присмотром отца, потом под грязную ругань муштровавших его королевских сержантов на арене для турниров в Эстерене. Точно такое движение, никакой разницы. И тот человек упал на летнюю землю, и жизнь вытекла из него вместе с кровью.
«Деяния людей подобны следам в пустыне».
Сегодня ночью он добыл себе великолепного скакуна и доспехи, намного лучшие, чем его собственные, и получит еще больше. Начало благосостояния, честь солдата, возможно, постоянное место в отряде Родриго Бельмонте. Он заслужил смех и одобрение человека, который теперь мог действительно стать его Капитаном.