– Отвлеклась я, наверное, ты же меня совсем о другом спрашивал, – донеслось до Николая. – Ну вот, я и говорю, плавала Ниночка – дай бог каждому, не могла она утонуть!
– И что же вы по этому поводу думаете?
– Убили Нину, вот вам мой сказ, – твердо произнесла женщина и поджала губы.
– Почему вы так думаете? – удивленно поинтересовался писатель.
– Не могла она этой ночью купаться пойти, я точно знаю.
– Почему?
– Штормовое предупреждение было, Нина слышала его. Она как раз сюда ко мне на кухню забежала, я пироги пекла, а у меня здесь радио круглосуточно работает. Пока Ниночка здесь чай пила с пирогами, как раз по радио про штормовое предупреждение говорили. У нее там гости в зале сидели, она еще мне пожаловалась, что до ужаса скучно ей там, среди гостей, скорее бы они все уходили. И потом, я заходила к ней уже после одиннадцати, молоко теплое она на ночь всегда пила. Я стакан на столе у кровати поставила, а Нина в это время уже крепко спала. Я окликнула ее несколько раз, только она не проснулась. Утром, когда Никита поднял тревогу, что нет Нины, я к ней в спальню заходила. Стакан так полным и остался стоять. Я прекрасно знаю: если бы Нина даже и пошла купаться, она бы непременно выпила молоко. И еще – она купалась всегда перед сном, а не после. В одиннадцать она уже спала, если бы проснулась, я уверена, никуда бы она не пошла, а выпила бы молоко и снова уснула. Неспроста все это, я чувствую. Потом милиция сюда приехала, Никита вызвал, и они вместе на берег поехали, там и нашли халатик с тапочками. Только все это спектакль! Молоко было нетронуто, – упрямо проговорила Глафира.
– Может, она решила его выпить, когда вернется? – сделал предположение Николай.
– Может, и решила, только я так не думаю, – покачала женщина головой.
– Но почему? Откуда у вас такая уверенность? – не хотел сдаваться Николай, решив выведать у женщины все, что можно.
– Не спрашивай меня, Николай, сама не знаю откуда, но мне кажется, что я права. Извини, некогда мне с тобой лясы точить, скоро господам подавать, а у меня еще ничего не готово. Набежало народу тьма-тьмущая, всех накормить нужно, всем угодить, а годы у меня уже не те, не успеваю я уже ничего. Новый хозяин небось теперь выгонит меня, зачем ему старуха нужна. А может, и не выгонит? Небось укатит в свою Москву, сюда и дорогу забудет, – ворчливо говорила женщина, переставляя тарелки и бокалы с места на место. – Ты ступай себе с богом, Николай, я больше ничего не могу рассказать. К Никите иди, может, он что скажет. Ему виднее, уходила жена ночью купаться или не уходила, – при последних словах Глафира демонстративно отвернулась от посетителя и начала нарочито громко греметь кастрюлями.
Николай немного потоптался у порога, а потом, попрощавшись, вышел за дверь. В дом он не пошел, а направился снова к воротам. Там по-прежнему сидел садовник и, увидев Николая, встал со скамейки.
– Что так быстро?
– Времени у меня уже нет, торопиться нужно, я завтра еще забегу, – ответил писатель и вышел на улицу.
Он тут же поймал такси и поехал в центр города, чтобы купить Нине что-то из одежды. Уже возвращаясь с покупками, Николай увидел из окна машины огромную вывеску «Дельфинарий» и попросил водителя остановиться. Рассказ о Макаре настолько поразил мужчину, что ему захотелось посмотреть на этого дельфина. Когда он прошел к администратору, то узнал от него неприятную новость. Правда, для того чтобы с ним вообще захотели разговаривать, ему пришлось показать свое удостоверение из Союза писателей и наврать с три короба, что он хотел бы написать повесть о людях и дельфинах.
– Уплыл Макар, уже два дня его ищут. Ведь он в неволе родился, четыре с лишним года уже здесь прожил, погибнет он в море, если не найдут. Ума не приложу, как он смог! Откуда только эта дыра в сетке появилась? – разводил администратор руками. – Но я вам могу много рассказать о дружбе Макара и одной девушки, ее Нина зовут. Я уже в этом дельфинарии десять лет работаю и много повидал, но такого, если честно, не встречал. Макар, вы не поверите, ревновал Нину ко всем, как мужчина может ревновать любимую женщину. Он один раз своего же тренера чуть не убил, когда увидел, как тот обнимает Нину за плечи. Подпрыгнул и хвостом так двинул Евгения, это тренера так зовут, что тот свалился в воду уже без сознания. Хорошо, что девушка рядом была, сообразила, в чем дело, и тут же вытащила бедолагу. Еле-еле с Макаром помирилась, он от нее на дно ушел, так ей даже пришлось акваланг надевать, чтобы достать его там. А Евгений после этого наотрез отказался Макара тренировать. Вот как в жизни бывает, – улыбался администратор. – Если бы я сам не был свидетелем всего, о чем я вам сейчас рассказал, а от кого-нибудь такое услышал, я бы ни за что не поверил.
Николай поблагодарил словоохотливого администратора за интересный рассказ, который и в самом деле мало походил на правду. Он вышел на улицу и поехал к пристани. По дороге заехал к своему знакомому поэту Павлу и договорился о том, чтобы у него пожила девушка денька три-четыре. Все дела, которые были намечены, он сделал и теперь торопился вернуться на остров. Когда его моторная лодка причалила к берегу, из дома тут же выскочила Нина и засыпала Николая вопросами.
– Ну, что там? Как там? Что говорят? Меня еще ищут или уже нет? – тараторила она без остановки.
– Угомонись, ради бога, дай хоть передохнуть с дороги, устал как собака, есть хочу, пить хочу, – осадил Нину писатель и не спеша пошел к дому.
Девушка застыла как вкопанная, а потом, набрав побольше воздуха в легкие, заорала так, что зазвенели стекла:
– Издеваешься? Я тут мечусь от берега к дому как умалишенная, все лодку его выглядываю, а он, видите ли, есть и пить хочет! Я тебя сейчас в море утоплю, сразу напьешься. Неужели ты не видишь, что мои нервы на пределе? Неужели не понимаешь моего состояния? Сию минуту рассказывай, иначе я не знаю, что сейчас сделаю, – топнула она ногой.
– Успокойся, все уверены, что ты утонула, так что живи себе спокойно, – хмыкнул Николай и вошел в дом.
Нина тут же потрусила за ним.
– Ну, рассказывай, пожалуйста, – нетерпеливо попросила она.
Писатель посмотрел на ее горящие любопытством глаза и, сжалившись, начал говорить:
– Я разговаривал сначала с садовником, а потом с Глафирой, кухаркой твоей. Знаешь, что она мне сказала?
– Что? – насторожилась Нина.
– Она почему-то уверена, что ты не утонула, а тебя убили!
– Да ну? – вытаращилась Нина. – А с чего она так решила?
– Не знаю, – пожал Николай плечами. – Она мне ничего не стала больше говорить, ляпнула про убийство – и все. Я пробовал выведать, но она закрылась, как в раковине.
– Может, она что-то видела? Ведь как-то меня из дома выносили? А Глафира могла увидеть, сказала тебе, а потом, видно, испугалась, вот и замолчала, – предположила девушка и задумчиво нахмурила лоб.
– Не знаю. Может, и так, – снова пожал плечами мужчина. – Только не думаю, что она промолчит и не скажет следователю, если действительно видела, как тебя из дома тащили. Кстати, следователя там сегодня ждут, меня за него сначала приняли и садовник, и Глафира. Слушай, у меня голова кругом, вот дела-то закрутились! Может, ты все-таки подумаешь и не будешь пороть горячку, а пойдешь в милицию и все расскажешь? – снова предложил писатель.
– Я же тебе уже сказала, что не пойду, – взвилась Нина. – А своих решений я никогда не меняю, прошу это учесть! Будем действовать так, как и наметили. Твое дело – привезти мне документы, и все, дальше можешь не принимать в этом никакого участия, я сама все сделаю.
– Ну уж нет, дорогуша. Втравила меня в историю, заставила принимать непосредственное участие, а теперь – в сторону? – возмутился Николай. – Так не пойдет. Привезу тебе документы и вернусь в Москву вместе с тобой. Буду следить за ходом событий, а потом, когда все закончится, такой роман отгрохаю, что все закачаются. Если ты, конечно, мне позволишь описать эти события, ведь ты главная героиня? – спохватился Николай.
– Я смотрю, тебя только твой роман и волнует? А что будет со мной, тебе не очень интересно? – грозно подбоченилась Нина, уперев руки в бока.
– Не говори ерунды, если бы мне было все равно, я не пошел бы у тебя на поводу, – парировал писатель.
– А куда б ты делся? – усмехнулась Нина и посмотрела на Николая веселыми глазами.
Тот пропустил шпильку мимо ушей и с горящими глазами заговорил:
– Слушай, я же совсем тебе забыл рассказать. Мне Глафира поведала про твою «любовь-морковь» с Макаром.
– И что?
– Я из чистого любопытства заехал в дельфинарий. Знаешь, что я там узнал? – улыбнулся Николай.
– Господи, как же ты любишь тянуть кота за хвост, господин Стручевский, – всплеснула Нина руками. – Вы, писатели, все такие зануды? Что ты там узнал?
– Твой Макар удрал оттуда два дня назад, и его не могут найти, – пропустив мимо ушей замечание о своем занудстве, сказал Николай.
– Врешь, – выдохнула Нина, с недоверием глядя на писателя.
– Не хами, женщина, я никогда не был лжецом, – нахмурился Николай и посмотрел на Нину грозным взглядом. – Прошу это тоже учесть!
– Так, значит, я видела это не во сне, – прошептала Нина, совершенно не обращая внимания на выпад писателя.
– Что ты имеешь в виду? – спросил тот.
Нина пропустила вопрос мимо ушей и ринулась из дома на улицу. Она пробежала по берегу и, остановившись у самой воды, начала издавать странные звуки, похожие на свист. Простояв так минут двадцать, она вернулась в дом и плюхнулась на стул.
– Он может погибнуть в море, – всхлипнула она. – Теперь я понимаю, кто мне помог добраться до острова, сама бы я не смогла, сил бы не хватило, – то ли с Николаем, то ли сама с собой разговаривала девушка. – Если это был Макар, то дай ему бог здоровья, он мне жизнь спас! Все, хватит об этом, а то я сейчас расплачусь, – решительно проговорила она, сама себя успокаивая. – Он умный, он не должен погибнуть.
– Расскажи мне все, я хочу услышать эту историю из твоих уст, – попросил писатель, с интересом глядя на девушку.
– Нет, Николай, не теперь, – покачала головой Нина и, увидев разочарованное лицо мужчины, засмеялась: – Но я обязательно тебе расскажу, когда будет настроение. Ты купил билет на самолет? – перескочила она на интересующую ее тему.
– Да, завтра в восемь утра я улетаю в Москву.
– Отлично, – потерла девушка руку об руку. – Как ты думаешь, через сколько дней ты сможешь вернуться?
– Ну, точно не могу сказать, – задумался Николай. – Постараюсь дня через три быть здесь, максимум через четыре, – ответил он.
– Ну, теперь держитесь, господа, я выхожу на тропу войны, и вам придется ой как плохо, – прошипела Нина, обращаясь к невидимым недругам, и в ее глазах блеснул злорадный огонек.
Глава 6
Николай с большими предосторожностями отвез Нину к Павлу и, дав ему рекомендацию по возможности ни о чем ее не спрашивать и в его отсутствие не беспокоить, уехал в аэропорт. Павел показал девушке комнату, где она может спокойно пожить то время, пока не вернется Николай. Показал книги, которые она может почитать, телевизор, которым она смело может пользоваться, места общего пользования и кухню. После этого, моментально забыв о своей гостье, он занялся своими делами – уселся за компьютер и погрузился в свои лирические мысли. Когда день уже склонился к вечеру и желудок Нины начал подавать тревожные сигналы, она подумала: «Вот интересно, этот парень думает меня кормить, или я должна питаться святым духом?»
Подождав еще один час, девушка, осторожно высунув нос в дверь, тихо позвала:
– Эй, Павел, не знаю, как вас там по отчеству, а ужин сегодня намечается?
Ей ответила тишина, и Нина тихонько вышла из комнаты. Она прошла по коридору и заглянула в гостиную. Павел полулежал в кресле, задрав ноги на подлокотник. Его отсутствующие глаза были устремлены в потолок, рука рисовала в воздухе невидимые фигуры, а зубы покусывали кончик авторучки.
– Павел, извините, что беспокою вас, но я ужасно проголодалась, – виновато проговорила Нина, застыв на пороге комнаты.
Поэт посмотрел на девушку совершенно отстраненным взглядом и апатично спросил:
– Вы кто?
Девушка оглянулась назад, чтобы посмотреть, к кому он обратился, но никого не увидела и поняла, что вопрос был адресован именно ей.
– Я? – показав на себя рукой, переспросила Нина. – Я подруга Николая Стручевского, писателя. Надеюсь, его вы помните? – с опаской поинтересовалась она.
– Ах, простите, Наташенька, я совсем выпал из времени. Извините, но у нас, у поэтов, это иногда случается. Моя муза увела меня далеко от реальности. Я сейчас был в прекрасном месте, моя дорогая! Я был в Эдемском саду! Вы были когда-нибудь в Эдемском саду? – глядя на девушку горящими фанатичным огнем полубезумными глазами, спросил поэт.
– Нет, вы знаете, как-то не приходилось, – буркнула Нина и, пожав плечами, сделала два шага назад от двери в коридор. В случае чего, будет шанс для того, чтобы вовремя удрать. – Вообще-то меня не Наташей, а Ниной зовут, – кисло улыбнувшись чокнутому поэту, напомнила ему девушка.
– Ой, простите меня, дорогая, – замахал тот руками и засмеялся. – Это со мной частенько бывает. Среди многочисленного калейдоскопа имен моих знакомых я не всегда могу выудить нужное.
«Сочувствую, такой молодой, а уже склерозный», – подумала про себя Нина, а вслух произнесла:
– Это ничего, у меня на имена тоже память не очень.
– Я весь внимание, Ниночка, – уже совершенно нормальным голосом сказал Павел, и Нина заметила, что глаза поэта вернулись на прежнее место, туда, где им и положено было быть, – на лицо хозяина.
– Вы уж простите меня тоже, Павел, но я такая голодная, что терпеть больше нет сил, – развела девушка руками и виновато улыбнулась.
– Да что же это вы? На кухне полный холодильник, кушайте, сколько душа пожелает, – удивленно вскинул брови поэт.
– Неудобно как-то самостоятельно у вас хозяйничать, – пожала Нина плечами.
– Не волнуйтесь, хозяйничайте на здоровье. Коля оставил мне денег, если что-то закончится, схожу в магазин и куплю еще. Я никогда себе не готовлю, обхожусь бутербродами и кофе, иногда варю себе пельмени. Я редко бываю по вечерам дома. Сами понимаете, я человек творческий – встречи, интервью, банкеты, фуршеты. Для себя совершенно не остается времени, сегодняшний вечер – исключение из правил. Но сейчас наверняка оживет мой телефон, и мне придется снова нестись на крыльях своей популярности к верным поклонникам. Я не могу обмануть их ожиданий. Ах, эта богемная жизнь, – театрально приложив ладонь ко лбу, вздохнул лирик и томно прикрыл глаза.
– Да-а, действительно тяжело, искренне вам сочувствую, – поддакнула Нина Павлу, про себя чертыхаясь на чем свет стоит. «Приедет Николай, придушу его прямо у порога! Нашел куда меня поселить – к задвинутому поэту. Я много раз слышала, что творческие люди немного «того», а сейчас убедилась в этом воочию».
Вслух Нина произнесла:
– Так вы позволите мне пройти на кухню?
Поэт ничего не ответил, уже вновь «покинув» реальность, и девушка, посмотрев на него сочувственным взглядом, пошла изучать содержимое холодильника.
Когда голод был утолен настолько, что даже стало трудно дышать, Нина успокоилась и прошла в ванную комнату. Уже не спрашивая разрешения у хозяина, она включила душ и воспользовалась гелем, а потом и полотенцем. После сытного ужина и водных процедур Нина крепко уснула.
Следующий день прошел относительно спокойно, если не считать того, что без остановки звонил телефон. К вечеру Нина снова услышала трель, но уже не телефона, а дверного звонка. «Кто это, интересно?» – испуганно подумала она и, спрыгнув с кровати, на которой сидела с книгой, подошла к двери своей комнаты. Она осторожно ее приоткрыла и посмотрела в образовавшуюся щелку. Павел открыл входную дверь, и тут же послышался радостный возглас:
– Ха, ха, привет труженикам лирического фронта, принимай гостей! Шампанское в холодильник, пиццу в микроволновку! – сунув в руки хозяину полиэтиленовый пакет с дарами, заорал гость как оглашенный. – Познакомься, это Лола, моя Психея, моя Афродита! Она моя вдохновительница, моя… в общем, прошу любить и жаловать, – без остановки сыпал словами высокий, немного костлявый гость, картинно размахивая руками, вращая глазами и томно при этом улыбаясь.