– А она его? Ведь ясно же, что – ни капли!
С этим подруги поспорить не могли. Поведение Светки и в самом деле мало напоминало поведение любящей невесты.
– И счастлив он с ней никогда не будет, даже если они и поженятся, – продолжала гнуть свое Танька. – А вот другие… другие могли бы дать ему счастье!
Искренность, с какой произнесла эти слова Таня, заставили подруг по-новому взглянуть на их бывшую одноклассницу. А что? Кто знает, что творится у нее в душе. Что, если под ее тусклой внешностью и слоем жирка бушует огонь страсти?
– Таня, а ты что?.. Ты влюблена в Валю? – в шутку спросила у нее Кира.
– Я?! – преувеличенно громко воскликнула Танька и рассмеялась: – Он же суслик!
При этом даже доверчивой Лесе было ясно, что смех ее насквозь деланый. И смеется Танька откровенно через силу. Зато слово «суслик» было произнесено с такой нежностью, скрыть которую Таньке не удалось.
Подруги переглянулись. Надо же, что творится у них прямо под носом! А они и не замечали. Оказывается, их толстая сплетница и неряха Танька влюблена в маленького Валю, который ей едва до плеча достает. Недаром говорят: мал золотник, да дорог. Так Таньке смысл этой поговорки был до боли ясен: не было для нее на свете дороже мужчины. Но Валя, увы, принадлежал телом и душой другой женщине.
До дома Бадякина подруги дошли молча. Танька была погружена в свои собственные переживания. А Кира с Лесей, сочувствуя ей, не знали, как отвлечь подругу от грустных мыслей.
Дом Бадякина был примечательным во всех отношениях. Начать хотя бы со странного выбора цвета, который говорил скорее об оригинальности хозяина дома, чем о его хорошем вкусе. Одним словом, дом был цвета детской неожиданности. И даже медная крыша не могла изменить общего впечатления. Крыша уже успела покрыться первым слоем окиси и покраснеть, и под лучами полуденного солнца она буквально сверкала.
Сам хозяин оказался дома. Но встретил он подруг неласково. Изо рта у него свисал кусок сала. А жирные руки он вытирал о свое собственное брюхо, туго обтянутое трикотажной майкой. Одним словом, большие деньги явно не смогли привить Бадякину хорошие манеры.
– Ну и чего явились? – поинтересовался он у подруг, обдав их такие густым ароматом чеснока, перегара и копченого мяса, что те зашатались и с трудом удержались на ногах. – Сразу говорю, покупать ничего не буду. Подписываться тоже. Не мешайте отдыхать трудовому человеку!
Огромный светло-бежевый «Мерседес» представительского класса, который просматривался за спиной Бадякина, радовал за судьбу трудового народа.
– Мы ничего и не продаем. Мы вам ключи принесли.
И Кира в знак того, что не врет, продемонстрировала Бадякину ключи от «Ниссана».
– Ну, и чё? Не мои ключики! У меня «мерин» дома отдыхает. А на таком говне я не езжу с восьмидесятых годов!
– Так это и не ваши ключи.
– Ну, ваще! – восхитился Бадякин. – Девчонки, вы с головой дружите или в дурке сегодня выходной? На что мне чужие ключи?
– Это ключи Олега.
– А я тут при чем?
– Отдайте их ему. Он их, наверное, ищет.
– Он их ищет, а я должен теперь Олега искать?!
– А разве он не у вас?
– Да с чего бы это?
– Он к вам собирался!
– Кто?
– Олег!
– Какой еще Олег?
– Ваш агент. Тот самый, которому вы дом собирались продать. Или, наоборот, купить другой.
Внезапно Бадякин побледнел. И, быстро протянув огромную волосатую ручищу, втянул подруг во двор.
– А ну, цыц! – приказал он им. – Кто вам такое настрекотал, будто бы я дом собираюсь толкнуть?!
– Так Олег и сказал. Агент по недвижимости, которого вы наняли. Он к вам шел, когда на него напали.
Некоторое время Бадякин молчал, сосредоточенно сопя. Он даже про кусок сала забыл. Тот так и свисал с одного угла его рта.
– Вот что я вам скажу, – произнес внезапно Бадякин и наконец вытащил сало изо рта. – Никакого агента я не приглашал. И вообще, это страшная тайна!
– Но дом вы продаете, верно?
– А-а-а! – внезапно взревел Бадякин. – Я все понял! Это вас Нинка подослала! Заподозрила, шалава, неладное! Не меня боится потерять, а дом этот сраный. Вот что ей дорого! Дрянь!
И, тесня подруг к выходу, Бадякин прокричал на всю округу:
– Так вы ей так и передайте! Не собирался продавать, а теперь точно продам! Голой от меня уйдет. Такой же, как и пришла! Под забором сдохнет! Тогда научится мужика ценить! Дура!
С этим воплем он окончательно выдворил подруг со своей территории. И захлопнул перед ними ворота. Некоторое время подруги стояли, не в силах шевельнуться. И лишь жадно вдыхали свежий воздух. Наконец чесночно-перегарная вонь немного выветрилась из их ноздрей. И они смогли прийти в себя.
– Что это было? – прошептала Леся. – А?
Но две ее подруги лишь головами потрясли.
– Настоящий мужчина! – произнесла Кира. – Самец!
– Эй! – раздался сдавленный шепот позади них. – Эй, вы!
Подруги обернулись, но никого не увидели.
– Да, вы, вы! Идите сюда!
Теперь подруги увидели, что в зарослях сирени стоит невысокая женщина. Ее круглое миловидное лицо не портили чуточку раскосые глаза и приподнятые скулы, доставшиеся ей от кого-то из восточных предков.
– Это правда, что вас тетя Женя прислала?
Подруги подумали и кивнули. В конце концов, какой вред принесет эта маленькая ложь?
– Слава богу! – воскликнула женщина. – А то я жду, жду! Идите сюда!
И она быстро шмыгнула за невысокую калитку. Подругам не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Не оставаться же на улице, когда вас так настойчиво приглашают в дом. Они прошли за маленькой женщиной, которая двигалась так быстро, что уже стояла на крыльце, сжимая в руках что-то белое и продолговатое.
– Идите же скорей! – нетерпеливо поманила она их к себе. – У нас есть несколько минут, пока мой муж не вернулся из магазина.
– А что муж?
– Он дружит по-соседски с этим ужасным Бадякиным. И, конечно, не одобрит, что я приняла сторону Нины. Но что мне было делать? Олег был сам не свой! Сунул мне конверт и убежал. Я даже не успела ему сказать, что понятия не имею, где сейчас Нина.
– А что случилось?
– Ах, бедная женщина! Бедная! Как он на нее орал! А потом просто выгнал ее на улицу! Опозорил перед всеми соседями. Что они могли подумать, слыша его вопли! Ужас, ужас!
И она неожиданно замолчала, словно замерев в трансе. А затем так же неожиданно отмерла, протянула подругам то самое белое и продолговатое, что все время держала в руках, и воскликнула:
– Вот! Передайте это Нине! Срочно!
«Этим» оказался конверт. Белый и продолговатый. Без обратного адреса, без марки, вообще без чего бы там ни было. Зато он был основательно заклеен. Не подкопаешься.
– Скажите ей, что это от Олега! – произнесла женщина. – Ах, какой человек этот Олег! Вот уж кто не похож на Бадякина, так это он! Боже мой, как подумаю, ведь Нина могла бы быть так счастлива с Олегом! И зачем ей понадобилось выходить замуж за этого жуткого хама и грубияна!
– За Бадякина?
– Вы его видели! – утвердительно кивнула маленькой гладко причесанной головкой женщина. – Невыносимый человек!
– Грубоват.
– С посторонними он еще ничего. А с Ниной обращался просто ужасно, чудовищно, отвратительно!
– А Олег…
– Вот Олег, он совсем другой! Настоящий рыцарь. Обязательно передайте Нине его письмо!
И снова мечтательный взгляд куда-то вдаль. Но затем на дороге раздался шорох шин. И Нина затрепетала.
– Ах, ради всего святого! Муж вернулся! Возьмите же этот конверт!
Кира взяла.
– И спрячьте его! Спрячьте!
Кира спрятала.
– И уходите! Мой муж вернулся! И помните, он не должен ничего знать.
И с этими словами трепещущая женщина очень ловко спихнула подруг с крыльца дома. Так что они лишь мельком увидели ее мужа. Он оказался маленьким кругленьким толстячком со славным, немного утомленным лицом. Выгрузив из автомобиля несколько сумок с продуктами, он поволок их в дом. Вот уж кто не тянул на домашнего деспота, так это именно он. Однако его жена трепетала. Впрочем, возможно, что она трепетала не за себя, а за подругу Нину. Девушки уже поняли, что произошло. Видимо, у Бадякина и его жены произошла супружеская размолвка. И женщина ушла из дома своего мужа.
– Не Олег ли послужил тому причиной? – пробормотала Кира, пока они брели обратно к Валиному дому.
– Одно ясно, тут какая-то любовная история. Олег, эта Нина и сам Бадякин!
И глаза Таньки загорелись фанатичным огнем. За неимением собственной личной жизни она была готова довольствоваться проблемами других людей. И теперь с таким вожделением поглядывала на конверт в руках у Киры, что та сочла нужным предупредить:
– Читать чужие письма некрасиво.
И спрятала конверт подальше. Спрятать-то она его спрятала, да что толку? Ведь никто из подруг не знал места обитания Нины, изгнанной жестоким супругом из их миленького желтого коттеджика с красной медной крышей. И куда в таком случае прикажете отправить письмо?
– Вообще не понимаю, зачем ты его взяла? – ворчала на подругу Леся, когда они с трудом избавились от Таньки и под предлогом мытья рук заперлись в ванной комнате.
Эта ванная была совмещена с санузлом. Так что «мыть руки» тут можно было хоть до бесконечности.
– А что мне было делать? – оправдывалась Кира. – Я просто растерялась.
– И как мы теперь найдем Нину?
– Найдем Олега.
– Бедный Олег! – вздохнула Леся. – Шел к своей любимой через лес, через бурелом, чудом избежал смерти от клыков диких зверей…
– Одного дикого зверя, – поспешила вмешаться любящая точность Кира.
– Хорошо, одного дикого зверя. Но ведь он шел к ней! К своей любимой! К Нине!
– Ага, шел. А нам наврал, будто бы агент по недвижимости. Я еще удивлялась, агент, а ездит на такой отличной машине. И костюм у него не меньше чем на штуку баксов потянет. И ботиночки долларов на триста в сезон распродаж. Тоже мне агент!
– Видимо, он все же дошел сегодня до дома Бадякина, – задумчиво произнесла Леся. – Понял, что его Нины там нет, и оставил письмо ее подруге из дома напротив.
– Видимо. А нам что делать?
Этого Леся не знала. Но считала, что письмо они должны в любом случае передать адресату. А если нет, то в крайнем случае вернуть отправителю. Ведь это было явно любовное письмо. И его потеря могла лишить счастья двух славных и явно обожающих друг друга людей. Опальную Нину Бадякину и спасенного ими от дикого зверя Олега.
– Вдруг он назначает ей там время и место, где они должны встретиться, чтобы сбежать от жестокого мужа!
– Прямо девятнадцатый век! – фыркнула Кира. – Любовные письма! В наше время у всех есть мобильники или Интернет. И любовные письма давно заменили короткие записочки со смайликами.
– А у Нины и Олега, видно, глубокие чувства! Раз они обмениваются настоящими письмами.
Обоим несчастным влюбленным подруги от души сочувствовали. И потому решили:
– Найдем Нину и отдадим ей письмо!
Но это похвальное намерение подруги решили отложить на потом. По крайней мере, на некоторое время. Потому что сейчас они хотели только одного – есть! Причем есть хотелось до такой степени, что подруги чувствовали: еще немного, и они способны слопать даже конверт со всеми любовными признаниями, которые настрочил там Олег.
И чтобы не допустить этого несчастья, девушки закрыли воду в кранах и пошли в столовую.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Зверски проголодались абсолютно все. Так что некоторое время за столом было слышно лишь дружное чавканье, чмоканье и восхищенное постанывание. Что и говорить, Евгения Валентиновна и повар превзошли самих себя. Они уж постарались, чтобы сегодняшний обед с лихвой вознаградил бы оставшихся в доме гостей за перенесенные ими страдания. Излишне говорить, что коронным блюдом было кроличье рагу, к которому, как заметили подруги, сама хозяйка так ни разу и не притронулась.
Подруги, как ни было им жалко забавных зверьков, подобной выдержкой не обладали.
– Прямо ем и слезами в душе умываюсь, – призналась Леся после первых двух глотков.
– Голод не тетка, – здраво заметила Танька, тоже с трудом запихивая в себя кусок кролика, еще вчера весело скакавшего по травке.
Кира ничего не сказала. Но ее глаза подозрительно покраснели. Зато все прочие, кто не успел при жизни познакомиться с кроликами, уплетали нежное мясо за обе щеки. Проголодавшиеся мужчины расправились с блюдом в один присест. А Коля с разрешения дам даже протер куском мягкой булки остатки соуса с блюда, чем вызвал страдальческий взгляд Евгении Валентиновны.
Впрочем, блюдо быстро унесли. И на стол поставили вторую перемену, состоящую из молодого барашка в чесночном соусе. Вот барашка не было жалко даже чувствительным подругам. Они его слопали с большим аппетитом, не кривя нос от чеснока. И Евгения Валентиновна тоже уделила этому блюду особое внимание.
Потом ели сладости. И пили крепкий горячий кофе, который был тем приятней, что последовал после барашка. Витька вел себя вполне прилично. После отъезда вчера вечером его дружков он сразу присмирел. И сейчас просто болтал с Колей о достоинствах и недостатках разных марок машин. Обычный мужской треп.
Сразу же после обеда Карина снова начала тянуть своего Сергея домой.
– Поедем, поедем, – ныла она. – Сколько можно надоедать людям.
Но Сергей, кажется, вовсе не думал, что он тут кому-то надоедает. Между ним и Светкой проскочила уже не одна искра, но еще вполне ощутимо искрило. Подруги только диву давались, как этим двоим удается крутить роман прямо под носом у своих половин. Вот уж поистине, наглость – это второе счастье. Во время обеда Сергей уселся по правую руку от Светки, совершенно не обращая внимания на убийственные взгляды жены. И ухаживал он тоже подчеркнуто только за Светкой. Остальных женщин для него просто не существовало.
– Не перестаю удивляться Вале, – прошептала на ухо Кире Леся. – Карина понятно, у нее ребенок. Она боится остаться одна. Вот и терпит. Но Валя? Ему-то это зачем?
Киру тоже удивляла реакция Вали. Он никогда не был ни дураком, ни слепцом. А тут уж и слепой бы заметил, что невеста откровенно кокетничает с другим. Тем не менее Валя не торопился гнать Сергея из своего дома. И даже напротив – когда Карина начала тянуть мужа в сторону их семейного очага, Валя выступил с протестом:
– Зачем вам куда-то ехать? – произнес он. – Вечером поедете!
Все, включая его собственную мать, воззрились на него как на полоумного. Евгения Валентиновна даже тихонько ахнула. А дед Валя, глядя на выкрутасы невесты внука, крякнул, не в силах сдерживать свои чувства.
– Эх, внучок, внучок! – с досадой произнес он. – Не в отца ты пошел. Уж он бы…
Что сделал бы отец Вали, никому узнать в этот раз не довелось. Потому что Евгения Валентиновна поспешно вскочила со своего места и, схватив деда за руку, поволокла прочь.
– Пойдем, папа, тебе надо прилечь! В твоем возрасте вредно переутомляться.
Дед и не думал сопротивляться.
– Пойду! – соглашался он. – Глаза б мои на этого малахольного не глядели! Не в отца наш Валька пошел. Тот джигит был. И не моя в нем кровь. Я-то в молодости о-го-го…
Но что там вытворял дед Валя в молодости, никому, кроме его дочери, услышать не довелось. Дверь захлопнулась, и голос деда затих.
После ухода деда Карина приступила к новой осаде Сергея. Но тот лишь молча отстранил жену, отрицательно покачав головой. Они остаются. И точка.
– Ой, не к добру все это! – прошептала Танька, округлившимися глазами глядя на Валентина. – Помяните мое слово, не к добру. Все перегрызутся.
Однако до вечера ее предсказание не сбылось. Каким-то образом компании бывших одноклассников удалось заново сплотиться. Ну, почти как в школьные годы, когда они единым фронтом выступали против завучихи по прозвищу Гипотенуза, зловредно составлявшей расписание таким образом, чтобы целых два урока физкультуры попадали в середину учебного дня. Нет, чтобы поставить их в конец и дать всем освобожденным от этого мучения ученикам возможность прогулять ненужное занятие.