– Велислава! Пощади! Откуда ты понабралась этого?!
– Так это… у отца.
– Что?!
– Ну книжку у него из покоев утянула. Между прочим, книжка заморская. С гравюрами срамными. На «К» как-то называется.
Буяна зарычала.
– Все! – отрубила она. – Я пошла.
– Подожди! Самое главное не сказала. Я к тебе сегодня заскочу погадать. Ко мне женихи едут. Откуда-то из земель дальних.
– Не наши, что ли?
– Ага, францы али англы или еще откуда, так и не поняла.
– Что это князюшка наш учудил? Он же сам говорил, что не хочет с державами западными родниться: мол, глупости все это. Мира не укрепляет, а только хуже делает. Детей же почем зря теряешь. Еще говорил, что у него не так много дочерей. Кстати, сколько вас на самом деле? Князь мне так и не смог сказать.
– Да я и сама уже запуталась. Кого считать, кого нет. С отцовыми-то загулами!
Ведьма хмыкнула: княжьи загулы были всему княжеству известны. Впрочем, своих детей он всегда признавал, да и не принуждал никого. На взгляд Буяны, Ладимир Мечеславович и сейчас был мужик хоть куда, так что девок дворовых, что чаще всего бывали в его покоях, она вполне понимала.
– А что с этим сватовским посольством, я и сама не поняла. Отец так туманно объяснял, что ясно – правду не скажет. Так кинешь карты?
– И в воду погляжу, и воск накапаю,[5] – рассеянно кивнула ведьма.
– Лады! Только когда будешь у варлока выспрашивать…
Буяна коротко взвыла и бросилась к окну. Короткое заклинание – и вот она выпрыгивает из высокой светлицы (в несколько ростов человеческих будет) во двор. Сзади раздается вскрик княжны, так и не привыкшей к ее выходкам.
Ведьма приземлилась прямо под окнами. Оттолкнувшись кончиками пальцев от земли, девушка выпрямилась и, делая вид, что не замечает побледневших лиц окружающих, направилась к варлоку:
– Ну что, идем?
– Пошли, конечно. – Он закинул сумки на спину коня. Похоже, его не впечатлило представление.
Выходя из ворот, Буяна приветливо кивнула знакомым дружинникам и их голове. Он-то как раз не удивлен. Не зря столько времени вытрясал из колдуньи все, чем она может помочь городу при осаде или еще какой напасти. Ведьма даже ворчала, что теперь Горыня лучше ее самой все фокусы знает.
Город свой Буяна любила. Небольшой и немаленький, он весь ей казался каким-то на редкость ладным. Уютным, добротным, чистым, продуманным. Все в нем было: и стены высокие, и терем княжий красивый – загляденье! И лавочек великое множество, чего в них только не было: и ткани наши али заморские, и оружие всех видов, и горшки работы искусной, и кожи, и меха, и стекло прозрачное да цветное – все было! Мирно в Зареславе жили, богов почитали. Любила ведьмочка улочки узкие, все ей знакомые, людей надежных и проверенных, избы, одна другой краше – все ей было любо, все ей нравилось.
– А почему Зареслава? – спросил Буяну варлок. Они уже какое-то время молча шли к дому колдуньи.
– А ты не поленись, варлок, встань на заре да взгляни на наш город. Особенно хорошо бы с места какого высокого. Красота это дивная! Да к тому же Красна Девица Заря[6] всегда к нам благосклонна была. Поначалу тут и города-то никакого не было. Капище богини стояло. Лишь потом вокруг него град вырос. Если надумал тут надолго поселиться, сходи на капище – с тех пор еще сохранилось, не поленись, вознеси хвалу нашей красавице.
– Завтра и схожу. Благодарствуй за совет, милая. – Лихослав улыбнулся.
Буяну не оставляло ощущение, что за каждым словом его таится усмешка, будто он не на десяток лет ее старше, а раз в пять – не меньше.
Они какое-то время шли рядом, храня молчание. Прохожие косились на варлока, безошибочно узнавая в приезжем важную персону. То, что он шел с Буяной, только усиливало любопытство. С ведьмой с разной степенью приветливости здоровались все. Каждый в Зареславе хоть раз, но приходил к ней за помощью. Вот этот купец просил ее отвадить мышей от его складов. А сей торговец тканями просил ее найти воришку, умыкнувшуго шелка, что князь заказывал. А боярыня эта боялась дочку замуж отдавать, гадать на ее будущее приходила. Воину, что скоренько так бежит мимо, Буяна лечила спину, поврежденную в бою.
– Ладный у тебя конь, – с улыбкой произнесла Буяна. – Богатырский.
Черный покосился на нее темным умным глазом.
– Можно его погладить?
– Ворон, можно тебя девушке погладить?
Конь фыркнул на хозяина и сам ткнулся ведьме в руку.
– Ты все понимаешь?! – удивилась та. – Вот чудо так чудо!
– И говорит, – хмыкнул варлок. – Только у нас договор – на людях этого не показывать. Пугаются.
Ведьма тем временем запустила руки в длинную черную гриву. Волосы оказались на удивление мягкими – не человеческие, конечно, но намного шелковистее, чем обычно у лошадей. Девушка тут же засюсюкала с конем, рассказывая тому, как он красив да умен. Ворон благосклонно внимал ей, изредка бросая на хозяина победные взгляды.
Варлок задумчиво с каким-то странным интересом рассматривал колдунью.
– Что-то не так? – спросила она, отрываясь от красавца черногривого.
– Ты Ворону нравишься, – промолвил Лихослав, не отрывая глаз от ведьмы.
Та ответила ему недоуменным взглядом.
– Это с ним редко случается, – пояснил.
– Да? – Буяна с удивлением оглядела жеребца. – А мне показалось, Ворон любит девушек.
Конь фыркнул.
В этот момент с дальнего конца улицы послышался шум. Кричали люди, что-то падало, ржали лошади, что-то деревянное явно ломалось, невидимая тревога неслась впереди этого бедлама. Ведьма флигелем на ветру мигом повернулась в ту сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как на мостовую врывается тяжелый бурый конь с худеньким всадником на спине. Мчался он в сторону княжьего терема. В мальчишке Буяна опознала младшего сына старосты Малиновки, деревеньки близ Чудовой Чащи – старого сурового леса, известного своими чудесами, равно как и опасностями. В народе даже бытовала поговорка: «Не ходи в Чудову Чащу – на чудищ и не нарвешься». Буяна скептически относилась к этой мысли, считая, что неприятностей на место свое любимое можно где угодно сыскать, но сама старалась лишний раз в Чащу не соваться, хоть и знала о ней не в пример больше, чем другие. Благо именно посреди нее и возвышалась известная на всю округу Лысая Гора, на которой каждую пятницу устраивался шабаш.
Лицо у мальчишки было донельзя перепуганное. Но больше ведьму озаботило другое. Ладимир был мудрым правителем и пекся обо всех своих людях. Так, например, в каждом селе или деревушке были так называемые «опасные» или «княжьи» кони. Это были особо быстрые и выносливые скакуны, на которых гонец должен был в случае беды нестись в Зареславу, дабы доставить весть князю или добраться до помощи.
Сейчас, похоже, скакун использовался по прямому назначению.
Буяна сунула два пальца в рот, и улочку прорезал оглушительный злой свист. Бурый коняга тут же взвился на дыбы, затанцевав на задних ногах. Ведьма уже мчалась к нему, легким посылом колдовским не давая мальчишке свалиться с этакой высоты.
Оказавшись перед перепуганным животным, Буяна рванула поводья вниз, принуждая коня опуститься на все четыре копыта, волшебством и ласковым словом успокаивая и зверя, и дите.
– Что случилось?!
Мальчишка, мигом узнавший ведьму, благо она не один раз бывала в их деревеньке, тут же выпалил как на духу:
– К волхву еду. Коровью Смерть близ наших пастбищ видели!
– Начался уже падеж?
– Нет, слава богам, но затем и спешка такая.
– Давай, малец! Не останавливайся!
Буяна отпустила поводья, и конь, подхлестнутый мальчонкой, вновь рванул с места.
Ведьма, глядя им вслед, задумалась. Коровья Смерть, или иначе Черная Немочь, была истинным бичом селений. Эта нежить распроклятая легко могла оборачиваться кошкой, собакой, коровой – правда, всегда черной – и таким образом спокойно попадала в деревни. Как только ей удавалось это сделать, начинался массовый падеж скота. Причем обычные предосторожности и обереги были ей нипочем и объяснить этого никто не мог. Справиться с Коровьей Смертью могла и ведьма, и простой люд, но предотвратить ее появление в селении мог только волхв. Они же делали амулеты против этой напасти. Обычно тех хватало надолго, но близ Чудовой Чащи амулеты истощались почти мгновенно, а своих волшебников в деревушке не было. Не к Бабе-яге же идти, право слово. Вот и приходилось волхву мотаться в Малиновку мало не каждый месяц. Однако в этот раз ситуация вышла за все мыслимые пределы. Буяна точно знала, что Белозор только оттуда вернулся – более двух седмиц не прошло, она сама вместе с ним ездила. Отчего же обереги так быстро истощились? Ох странное что-то в Чудовой Чаще происходит. Впрочем, чему удивляться – когда там спокойно было?
– Не хочешь ли чаю, Лихослав? – посмотрела ведьма на варлока.
Тот согласно наклонил голову, благо сам уже давно прикидывал, как бы напроситься в гости. Череп на воротах сверкнул на колдунью зеленым светом из глазниц и хмуро пробурчал:
– А, явилась, хозяюшка. Пока ты ходишь невесть… – Череп хмуро оглядел ее спутника, – с кем, тут к тебе толпа народу приходила.
– Так уж и толпа? – не поверила та.
– Ну, мож, и не толпа. Купец с купчихой, что на прошлой седмице были. И парень какой-то, из молодых да шустрых. Прежде я его что-то не видел.
– Что сказали?
– Как всегда, что-то невразумительное.
«Да-а, почему-то мало кто может что-то вразумительное сказать после разговора с Черепом», – хмыкнула про себя ведьма.
– Но я им посоветовал позже зайти.
– Нахамил небось, костяная твоя морда? – недобро сощурилась Буяна.
– Да что ты, хозяйка. Сама вежливость был, – заверил ее разговорчивый Череп.
– Ну-ну, смотри мне! А это варлок Лихослав. По соседству будет жить. Поласковей с ним будь.
– Сосед, значит, – глумливо хмыкнул Череп. – Ну будь здоров.
Ведьма вздохнула и, погрозив злыдне кулаком, вошла в услужливо распахнувшиеся ворота. Чародей последовал за ней, перекинувшись парой слов с «привратником». Буяна тем временем позвала домового. Перепоручив его заботам Ворона (Веденя долго охал и ахал над жеребцом, выражая свое восхищение им, а заодно и «наметившейся тенденцией»), колдунья позвала Лихослава в дом.
– Веденя у меня давно ратует за расширение хозяйства, – пояснила она. – Замучил уже. То ему корову подавай, то хотя бы козу. Да и собаку было бы неплохо. А что я выдержала, когда ему в голову втемяшилось, что мне конь нужен! А еще считается, что я в доме хозяйка!
Варлок засмеялся. Смех у него был приятный, чуть более звонкий, чем ожидаешь от большого такого мужчины, но мягкий и обволакивающий.
– Это мне знакомо. Я более семи лет назад на пепелище, что осталось от дома одного, подобрал хозяюшку – домового, токмо женского полу. Уладой зовут. Хотел ее пристроить куда. Сразу не получилось, а позже… – Лихослав махнул рукой. – Привязалась она ко мне, спасу нет. Везде за мной ездит. Я последнее время все не в своих домах живу. Вот как и сейчас – князь мне дом в пользование определил. Объяснял ей, говорил: где это видано, чтобы домовой без дома обретался? Ни в какую. И тоже постоянно бурчит: мол, давай осядем, хозяйство заведем, добро наживать уже надобно и прочее. Так что я тебя понимаю, краса. Страшно подумать, что сейчас снова все это слушать придется. Да уж так получилось – ни она без меня, ни я без нее.
Буяна засмеялась. Варлок рассказывал хорошо. Со вкусом, с пылом, удачно пародируя если не голоса, то интонации.
– А что же не осядешь нигде? – спросила она, посмеиваясь и устанавливая самовар. Веденя что-то задерживался.
Варлок одобрительно оглядел ватрушки, варенье и ладную фигурку ведьмочки:
– Вот и я думаю, что это я не осяду?
Простая фраза почти заставила вспыхнуть щеки девушки. В этот момент в горницу влетел как-то странно взволнованный домовой и начал носиться по ней, расставляя блюда и попутно убеждая людей, что им просто необходимо плотно пообедать где, мол, это видано: голодными ходить.
Ни ведьма, ни варлок не успели и слова сказать, как перед ними уже высились горы снеди одна другой вкусней и аппетитней. Убедившись, что людям еды хватит дней на пять, Веденя вновь куда-то унесся.
Буяна еще несколько минут оторопело таращилась ему вслед.
– Послушай, – недоуменно перевела она взгляд на еле сдерживающего смех чародея, – только не говори мне, что твоя Улада с тобой приехала.
Варлок кивнул и, не выдержав, расхохотался.
– Боги, – схватилась ведьма за голову, – я и раньше с ним едва справлялась, а что мне с влюбленным домовым делать?!
Теперь уже они оба рыдали от смеха в голос.
– Кстати, вон из окна дом твой новый виднеется, – немного погодя – придя в себя и вытерев с глаз выступившие слезы – заметила колдунья.
Дом был огромный, раза в два больше, чем у Буяны. В своем запустении он поражал странной какой-то таинственной красотой.
– Пустует давно, – добавила девушка.
– А что так?
Она пожала плечами:
– После смерти хозяев все ждали наследников. Да так и не дождались. Приезжали, правда, какие-то, да наутро их и след простыл. Пока Ладимир Мечеславович решил его городу оставить! Жили там в основном те, кому князь жаловал дом в пользование. Да все недолго. Дурная у него слава. Вроде как не живется там людям, духи бродят, и проклятие на него наложено. Обычный набор.
– А на самом деле?
– Да бродит там что-то, стучит да громыхает. Но оно меня не трогает, а я – его.
– А что ж там «стучит да громыхает»? – процитировал Варлок Буяну.
– Так на то и пустой дом с духами, чтобы стучало да громыхало, – засмеялась явно довольная ведьмочка.
Лихослав поднял брови, побуждая ее продолжать. Буяна ласково ему улыбнулась:
– Надо ж мальчишек потешить… – Она помолчала. – У любого города должны быть свои легенды.
Девушка подняла на него задумчивые зеленые очи.
– Но, чес-слово, когда там люди живут, я ничего плохого даже на забаву не делаю.
– Разберемся, – ответил варлок. – Ну что, пойдем нарушим уединение наших домовых? Составишь мне компанию в осмотре нового моего жилища?
Однако стоило им выйти из ворот, как в дальнем конце улицы раздались крики. К дому бежал один из воинов, что держали дозор на стенах города. Ведьма остановилась. Годы опыта убедили ее в том, что если на ее улице появляется бегущий человек, то несется он непременно к ней. Бровки девушки сами сошлись вместе.
– Буяна Гориславовна! Не откажи, сделай милость! – Воин еле успел затормозить. – Меня Горыня послал. Велел без тебя, надежа наша, не возвращаться!
– Да что случилось-то, в конце концов?! – Настроение у ведьмы сразу же упало.
– Да один из обережных амулетов перестал работать. А волхв уехал! Поди посмотри, сделай милость!
– Как – перестал работать?! – опешила Буяна. – Что, совсем?!
Обережные амулеты стояли на стенах города, в башнях. Их задачей было защищать жителей от чародейства вражеского, от болезней заразных, от нежити всякой в конце концов. Во время штурма обороной конечно же занимались и все маги, что оказывались в городе, но амулеты должны были брать на себя основную часть заклинаний и позволяли городу выдерживать колдовскую атаку, в случае если маги исчерпали свою силу. Хотя если чародей, волхв погибал или на момент осады в граде его не было, на амулеты особой надежды не возлагалось. Они защищали лишь от самых простых заклятий.
Но без них город можно было взять одним махом. Поэтому за их исправной работой следили постоянно и самым внимательнейшим образом. Волхв раз в седмицу обязательно обновлял их.
Так что поломка одного из них была делом и вовсе не слыханным. Буяну, хоть она и отбрыкивалась, волхв Белозор все равно привлек к работе с амулетами. Она ругалась, ворчала, вредничала, требовала от него, чтобы он наконец завел себе ученика и отстал от нее. Ничего сложного в оберегах не было, но эта работа выматывала, требуя огромной траты волшебных сил. Волхв питался ими от природы, богов. Буяне приходилось труднее. Сила, которой она владела, была куда слабее, хотя это и позволяло ей больше помогать простым людям в их обычных нуждах, ведь гадания или заговор против засилья мышей требуют намного меньше чародейства, хотя и более тонкого его плетения.
Варлок было дернулся вслед за девушкой, но та покачала головой:
– Тебе на стену нельзя, ты же понимаешь.
Чародей понимал, но это ему не нравилось. Что поделаешь, в новом месте придется строить отношения и завоевывать доверие заново.
Буяна кошкой черной взлетела на стену. Благо по этим ступенькам не раз бегала. Наверху ее ждал Горыня.
– Буянушка, наконец-то! Погляди, девонька, что тут мои оболтусы натворили!
Дружинный голова положил ей руку на плечо, направляя к амулету. Ведьме хватило одного взгляда, чтобы понять, как он встревожен. Горыня был уже в годах, но крепок как дуб вековой. Невысокий, но неимоверно широкий в плечах и вообще в туловище, он казался непробиваемым и неподвластным никаким напастям. Буяна безмерно уважала и любила его. За надежность, за порядочность, за отеческую ласку. Не раз он бывал гостем в ее доме, не раз давал добрые советы, а порой вытягивал красавицу из цепких объятий отчаяния. Но и Горыня не мог нарадоваться на ведьмочку. Именно ей принадлежало авторство многих сюрпризов, что имели в своем арсенале воины князя. Дружине порой приходилось сталкиваться с врагами и в чистом поле, и к стенам Зареславы те иногда подходили. Вот тогда Горыня искренне радовался, что Буяна на их стороне. Более хитрой, опасной и вредной ведьмы и представить нельзя.