– Мне сказали, – рассеянно улыбнулся Суворов (он уже забыл про Морица), – что ты работал с Мезенцевым?
– Было такое.
– А почему не идешь ко мне? – Суворов явно думал о чем-то своем. – Когда тебе наскучит всякая возня, неси деньги ко мне. Помогу вложить в какое-нибудь не слишком близкое предприятие. Где-нибудь за бугром, в оффшорной зоне. Механика там предельно проста: предложение – гарантии возврата – прибыль… Да нет, не думай, это не абстрактный гуманизм, это понимание ситуации, – рассеянно улыбнулся Суворов, подметив удивление Сергея. – А если даже и гуманизм, то весьма умеренный.
Странная шутка, отметил про себя Сергей, хотя предложение Суворова, несомненно, ему польстило.
Он знал цену слов Суворова.
Закончив философский факультет Саратовского университета, Алексей Дмитриевич Суворов попал по распределению в провинциальный Киселевск, где преподавал в Горном техникуме. Позже (не без помощи Сергея) он перебрался в Томск, где получил двухкомнатную квартиру в панельном доме. Так бы оно все и тянулось, но однажды жизнь Суворова круто изменилась. Небогатый, вечно нуждающийся доцент вдруг расстался с университетом. В районе Лагерного сада он купил кирпичный двухэтажный жилой дом постройки пятидесятых. Объединив две огромных квартиры второго этажа в одну, он получил, наконец, подобающее истинному философу место обитания, свил, так сказать, гнездо, о каком мечтал всю жизнь, ну, а остальное пространство дома занял просторный офис. Одновременно Суворов обзавелся несколькими иномарками, одну из которых, мощный джип «лэндкрузер», водил бывший десантник Коля Бабичев, глубоко преданный Суворову человек. К преданности его Суворов относился, впрочем, по-своему. Как-то по осени их остановили по дороге на Коларово три придурка. Обкуренные, готовые на что угодно, они хотели по быстрому срубить бабки на выпивку и на травку, но Коля Бабичев испортил всю игру. Сперва он не остановился, но один из придурков запустил в машину спортивной сумкой. Поскольку в сумке лежала пара пустых бутылок, лобовик пошел густыми трещинами. Этого Коля Бабичев не потерпел. Суворов и глазом не моргнуть, как нападавшие оказались в придорожной грязи. Поливая минералкой испачканные руки победителя, Суворов усмехнулся: «А потрепаться?»
Бабичев непонимающе уставился на шефа.
«Ну, вот, самых старых анекдотов не помнишь, – усмехнулся Суворов. – Хмурый ты человек, почему не дал людям потрепаться?»
«Перебьются».
«Вот я и говорю, хмурый ты человек. А ведь мир повидал».
«Может, потому и хмурый».
«А вот случись, что заново можно жизнь начать, кем бы ты стал?»
Бабичев хмуро прикинул:
«Ученым».
«В какой области?» – обрадовался Суворов.
«В Томской».
Вот и весь сказ.
Обстоятельства внезапного превращения вечно нуждающегося университетского доцента в крупного предпринимателя были просты, правда, об этом знали немногие. Однажды высокопоставленному московскому нефтяному чиновнику, родному дяде Суворова, срочно понадобился в Томске свой представитель. Причем именно свой. То есть такой, с кем работать можно предельно доверительно, и при этом не дурак, не хапуга, а соображающий, понимающий мир человек. Речь ведь шла не о чем-то, а о тех самых нефтедолларах, которые так приятно перекачивать за бугор.
Нужный человек нашелся.
Суворов Алексей Дмитриевич.
«Твое дело готовить договора, – объяснил дядя племяннику. – С этим ты справишься, образования хватит. В ближайшее время на твое имя будет зарегистрирована посредническая фирма в Голландии. Все твои движения будут постоянно находиться под контролем, так что проколоться тебе мы не дадим. Готовь документы, держи с нами постоянную связь, не стесняйся советоваться, остальная механика будет крутиться сама по себе. Сам ты поначалу много иметь не будешь, но мало тебе тоже не покажется. Скажем, процентов десять, а?… От дохода… Больше тебе точно никто не даст, – усмехнулся дядя, – поэтому я буду в тебе уверен… И жену свою поддержи. Я с ней общался, умная баба. Жаловалась, что не имеет возможности по-настоящему заниматься наукой. Ей приглашения приходят из лучших университетов мира, а она при своей умной голове дальше Москвы нигде не бывала. – Дядя укоризненно погрозил племяннику пальцем: – Не держи Веру на привязи. Пусть поездит по миру, присмотрится, что к чему. Нам нужны умные люди. Во всех областях нужны. Поездит, насмотрится, пусть собирает умных людей в Томске. Мы с тобой все ее интересные проекты поддержим, – подмигнул он, – потому что это для нас, для нашего будущего. Только пусть заблаговременно показывает списки приглашаемых гостей, возможно, мы как-то будем их дополнять».
Бывший доцент надежды высокопоставленного дяди оправдал стопроцентно.
При этом Суворов охотно помогал родному городу: поддерживал интересные проекты, финансировал разработку культурных программ, опекал творческих людей, вплоть до таких, как непризнанный поэт-скандалист Мориц. И жена Суворова, известный литературовед, получила возможность повидать мир, навела культурные мосты. В Беркли, в Стэнфорде, в Колумбийском университете, в Сорбонне Вера Павловна Суворова стала своим человеком. Дружила с Мануэлем Кастеллсом (две крупных рецензии на знаменитую работу «The Rise of the Network Society»), организовывала дискуссии вокруг работ антрополога Кристофера Тёрнера (каннибализм и теория трайболизма), Габриэль Гарсиа Маркес дважды присоединялся к ее поездкам по Латинской Америке, а докторскую диссертацию Веры Павловна защитила по Н. Г. Чернышевскому, знатоком творчества которого она слыла.
– Два кофе, – кивнул Сергей Олечке. И пожал руку Суворову: – Странное место ты выбрал для встречи.
– Ты ведь, кажется, не жалуешь Морица, – рассеянно заметил Суворов, пропустив слова Сергея мимо себя. – Как он оказался за твоим столиком?
– Халява, сэр.
– Почему он тебя всегда раздражает?
Сергей пожал плечами:
– Он не инвалид, мог бы заработать на дешевый портвешок.
– Зарабатывать он не умеет, – согласился Суворов.
И усмехнулся:
– «Я не знаю, о чем были эти длинные предложенья, вырвавшиеся из упавшего с минарета муллы, но как красив был крик его, и движенья, стоившие, в конечном итоге, головы!.».
– А ему платят за такое?
– Всему свое время, – уклонился от прямого ответа Суворов. – Будут платить… Куда он, кстати, потащил мальчишку?
– Он не мальчишка.
– А кто?
– Сволочонок.
– Ну, ладно, пусть сволочонок. Куда?
– Какая разница? – пожал плечами Сергей. – Не пропадут. Если ты захотел встретиться здесь, значит, не спроста. Я угадал?
– Понимаешь, какое дело…
Суворов рассеянно поморгал короткими ресничками.
Три дня назад заехал он к начальнику штаба ГАИ майору Фролову. К Евгению Романовичу, вздохнул он. Ну ты знаешь, к Романычу. Проезжал мимо штаба и вспомнил, что за день до того одному из молодых дорожных инспекторов почему-то сильно не понравился бывший десантник Коля Бабичев, вот инспектор и отнял у него права – за какую-то совершенно непонятную провинность.
Романыча, к сожалению, на месте не оказалось.
Тогда Суворов отправился в одну из фирм, занимающихся ценными бумагами. В тот день он сам сидел за рулем и белую «девятку», на которой почему-то выехал, оставил во внутреннем дворе. Когда минут через двадцать он спустился во двор, правое боковое стекло «девятки» было умело отжато.
– Чего не досчитался?
– Самой обыкновенной спортивной сумки, – сипловато объяснил Суворов. – Ну, еще магнитофон сняли.
– Что находилось в сумке?
– Немного валюты… В долларах – тысяч восемь, еще немного дойчмарок… Ну, какое-то количество экзотичной валюты. Я недавно летал в Европу, оставались гульдены, немного лир…
– Отслеживать экзотичную валюту легче, – согласился Сергей.
– Может быть… Не знаю… – рассеянно кивнул Суворов. – Дело, собственно, в обыкновенной записной книжке. Там в спортивной сумке лежала записная книжка.
– Адреса? Телефоны?
– И адреса, и телефоны, и разные записи. Кстати, абсолютно не интересные для случайного человека. Но для меня важные. Понимаешь? Иногда я заглядываю в необычные места. В заграничные библиотеки, в архивы, в хранилища документов. Короче, Сережа, – удрученно покачал он головой, – были в записной книжке нужные мне записи.
– Думаешь, воров интересовала записная книжка?
– Да что ты, Бог с тобой! Никому она не нужна. Просто оказалась в сумке.
– Подожди пару дней, может еще подбросят.
– Не два, три дня уже прошло.
– Бывает, подбрасывают и через месяц.
– Да нет, я чувствую, не подбросят, – вздохнул Суворов. – «Мы мыслим, следуя природе, говорим, следуя правилам, но действуем всегда по привычке». Разве Бэкон интересует воров?
– Это верно. Их больше интересует бекон.
– Понятно, я сразу позвонил Каляеву. Полковник мне обязан, он сразу выделил двух оперативников. Ну, они составили опись пропавшего, то да се, сам знаешь всю эту бюрократическую муру, я ко всему прочему написал еще заявление, о чем особенно жалею.
– Почему?
– Ты же знаешь нашу милицию, ничего они не найдут.
– Магнитофонов на автомобильном рынке, конечно, хоть пруд пруди, – пожал плечами Сергей, – но экзотичную валюту отследить можно.
Он внимательно посмотрел на Суворова:
– Это все?
Суворов улыбнулся:
– В общем все. Ну, пропал еще флакон дезодоранта. Лежал в бардачке. Я и вспомнил-то о нем только потому, что сам покупал этот дезодорант.
– Теперь все?
– А что, мало?
– По-моему, ты чего-то не договариваешь.
– Да как сказать, – неопределенно повел плечом Суворов. – Ну, пропала сумка и пропала, я готов был уже смириться, но понимаешь… Вчера вечером мне позвонили. По домашнему телефону позвонили. Уверенный такой мужской голос. Спрашиваю, кому обязан, а мне в ответ тщательно перечисляют украденное из машины. Вот, мол, запросто можем вывести вас на воров. Но, естественно, не за просто так, а за определенный процент…
– Ты сообщил о звонке в милицию?
– Нет, конечно.
– Почему?
– Как это почему? – удивился Суворов. – Ты что, главного не понял?
– Чего именно?
– Да главного, главного! – сипловато подчеркнул Суворов. Он всегда начинал сипеть при волнении. – Этот тип позвонил мне домой. Понимаешь? Он позвонил мне домой!
– Домой или в офис, какая разница?
– Ты мой домашний телефон знаешь?
– Конечно.
– Ошибаешься. Ты знаешь телефон моего консьержа или секретаря. А вот номер личного телефона известен немногим. И вдруг какой-то тип, знающий людей, обчистивших машину, звонит мне по телефону, номер которого не может знать по определению.
– Он тебе вроде как помощь предложил?
– За деньги.
– А ты чего хотел?
– Не знаю, – Суворов нервно поддернул полы пиджака. – Почему неизвестный мне человек звонит по телефону, номер которого не может знать?
– Раньше ты вроде не впадал в тревогу от случайных звонков.
– Я не считаю это случайным звонком, – поджал губы Суворов.
– Ну, хорошо. Продолжай. Я чем-то могу помочь?
– Кажется, да.
– Тогда не теряй время.
– Этот тип… Ну, который звонил… Он назначил мне встречу…
– Где? – удивился Сергей.
– Да здесь. Почти рядом. Ты же хорошо знаешь эти места. Возле сберкассы.
– Людный уголок, – покачал головой Сергей.
– Вот именно.
– И когда встреча?
– Через час.
– Ты прихватил с собой Бабичева?
– Нет.
– Почему?
– Да потому, что тип, звонивший мне, хорошо знает моих людей. Он так и сказал, что не подойдет, если со мной кто-то будет. Вот я и решил проконсультироваться.
– Да чего тут консультироваться, – кивнул Сергей и взглянул на часы. – Давай сделаем так. Посиди здесь полчасика. А я выведу из гаража машину и незаметно пристроюсь где-нибудь напротив сберкассы. Посмотрю, кто это решил с тобой поиграть. Может, этот тип сам и грабанул машину. А ты главное, не суетись. Подъезжай вовремя. Этому тиру деньги нужны. Если он много заломит, скажи, что тебе надо подумать. А если потребует сумму приемлемую, все равно торгуйся. Короче, потяни немного время. Я знаю, что такие приключения тебе не по вкусу, но в жизни не без этого. Вот только, – засомневался Сергей. – Ты меня извини, но я правда не понимаю, почему ты не вывел на предстоящую встречу людей полковника Каляева? Они же профессионалы.
– А вот потому и не вывел, что профессионалы, – загадочно ответил Суворов.
Через полчаса «девятка» Сергея стояла напротив сберкассы.
Не выходя из машины, он внимательно следил за снующими перед сберкассой людьми.
Удобное место…
Легко нырнуть в толпу, перебежать забитую транспортом улицу…
Впрочем, усмехнулся он, Философ бегать не будет. Поболтать с придурком вроде Морица – это Философу за милую душу, а вот махать кулаками или бегать за преступниками или от преступников, это Боже упаси! Для таких дел у Суворова есть бывший десантник Бабичев. И не он один.
А ведь не поставил Бабичева в известность.
Недоверие к милиции как-то можно объяснить, но отсутствие Бабичева…
Философ чего-то не договаривает, решил Сергей. Что-то такое находилось в сумке, о чем он не хочет говорить. Не просто валюта и не просто записная книжка, и уж, конечно, не флакон с дезодорантом. Что-то такое, из-за чего Философ сам готов встретиться с неизвестным.
На крылечке сберкассы стояло несколько человек.
Седая старуха в доисторической шляпке и с палкой, на которую она опиралась, конечно, сразу выпадала из числа подозреваемых. Поддатые работяги в потрепанных комбинезонах с сигаретами в слюнявых ртах тоже не походили на шантажистов. Полная женщина с хозяйственной сумкой в оттянутой руке тоже, наверное, ожидала не Суворова.
А вот мрачный татарин Сергея насторожил.
Несмотря на жару, татарин был в потрепанной телогрейке, в таких же штанах и в резиновых сапогах. Впрочем, такой хват, заполучив в руки богатую сумку, вряд ли станет искать ее хозяина.
Но держался татарин подозрительно.
Курил в ладошку, хмуро сплевывал.
Буркнул что-то недовольное вслед крепкому спортивному человеку в светлой футболке и в линялых джинсах, тот, неторопливо спустившись с крылечка, спросил у него время. Слов Сергей не слышал, но о чем можно спрашивать в жаркий день у недовольного татарина на крылечке сберкассы?
Потом Сергей увидел Суворова.
Суворов шел к сберкассе со стороны автозаправки, где, наверное, оставил машину. Плечами Суворов не вышел, не боец, шел неуверенно, не все ведь можно купить или получить в подарок от папы с мамой, или даже от богатого дяди. Приблизившись к крылечку, сделал было шаг по направлению к татарину (купился, видно, на телогрейку), но тотчас окликнул его спортивный тип.
Непонятно, о чем они вели разговор.
Сергей невольно подумал, что вот тут-то, наверное, и следовало вмешаться оперативникам полковника Каляева. Если спортивный тип действительно что-то такое знает про украденную сумку, его вполне можно раскрутить в отделении. «Отделение – великая вещь! Это место свидания меня и государства». Наверное, действительно было что-то в пропавшей сумке такое, о чем Суворов не захотел говорить ни с полковником Каляевым, ни с его оперативниками. Что-то такое, что Суворову хочется выкупить лично, никого не впутывая в этот процесс.
Сергей не слышал, о чем говорили Философ и неизвестный, но говорили они долго. Все это время Сергей внимательно запоминал визави Суворова. Крепок, крепок… Явно натренирован… Развернутые сильные плечи… Не похож ни на вора, ни на шантажиста… Впрочем, чем таким особенным должны отличаться от нормальных людей воры и шантажисты?…
Ага, прощаются.
Приоткрыв дверцу, Сергей собрался встретить Философа, но все начало вдруг происходить не так, как он думал. Продолжая разговаривать с неизвестным, Философ повернулся и двинулся по «зебре» к машине Сергея. А неизвестный, как это как ни странно, двинулся вслед за ним. Красивый здоровый парень, явно чувствующий себя очень уверенно.