Сергей сплюнул.
Он не понимал, что происходит.
Не должен был Философ тащить за собой шантажиста!
Тем не менее, дверцы он открыл, и заднюю, и переднюю, и вопросительно взглянул на Суворова.
– Вот, значит, такая ситуация, Сережа, – развел руками Философ. – Мне тут предложили помощь. Кажется, известно, где можно найти украденные у меня вещи.
– Не где, а у кого, – улыбнулся визави Суворова, нисколько не обеспокоенный тем, что сидит в чужой машине.
– Сколько он просит?
Философ показал палец.
– Лимон?
– Штуку.
– Штуку чего? Мануфактуры?
– Какой еще мануфактуры? – не понял Философ.
– Извини, – разозлился Сергей. – Ты и так потерял много. Будь мы уверены, что действительно вернем потерянное, тогда другой разговор? Но нас только обещают вывести на воров. Всего только обещают.
– Информация надежная, – усмехнулся неизвестный.
– Откуда нам это знать?
– Все вроде сходится, – растерянно пожал плечами Суворов. – И экзотичная валюта… И флакон дезодоранта…
– Куда как убедительно! – хмыкнул Сергей. – Если все сходится, зачем вам надо было тащиться к моей машине? И вообще, – повернулся он к неизвестному: – На кого вы собираетесь нас вывести?
– Есть в Томске одна сладкая парочка, – уверенно ответил неизвестный. – Они сейчас как бы в отпуску, но пора завершать отпуск. Один, значит, Колян, а другой Рысь по кликухе.
Колян…
Кажется, это имя уже где-то звучало…
– Такая информация нуждается в проверке, – грубовато заметил Сергей. – Сразу скажу, у нас есть такая возможность.
– Я знаю.
– Если ваша информация подтвердится, мы снова встретимся.
– Согласен, – кивнул незнакомец. И взглянул на часы. – Я знаю, что у вас есть такая возможность. И знаю, что вам хватит на это часа полтора. Значит, встречаемся через два часа на остановке «Бетонный завод».
И сухо предупредил:
– Только без этих фокусов.
– Что за черт? – выругался Сергей, раздраженно проводив взглядом широкую спину незнакомца. – Зачем ты привел его в машину?
– А что мне было делать?
– Как что? Мы же договорились. Ты должен был торговаться, тянуть время. Потом бы я его проследил. А теперь все насмарку. Вот увидишь, на новую встречу он не придет. Он понял, что мы можем ухватить его за хвост.
– Ну что за жаргон? – поморщился Суворов. – Не нужен мне его хвост. Мне нужна моя сумка.
И попросил, подумав:
– Поехали к полковнику.
– А твоя машина?
– Я пошлю за ней Бабичева.
– А зачем нам к полковнику? Ты вроде отказался от его услуг.
– Ну, как зачем? – развел руками Суворов. – Там же эти оперативники… А нам нужно проверить информацию…
Сергей кивнул.
Он еще не завтракал, а встреча с Суворовым затягивалась.
Впрочем, черный и смазливый, как цыган с лаковой картинки, лейтенант Сизов и его напарник младший лейтенант Юрьев его успокоили. Такие тянуть не будут, почему-то решил он. С Суворовым лейтенант Сизов разговаривал с подчеркнутым уважением, правда, инициатива, проявленная непослушным подопечным, страшно ему не понравилась. Так не понравилась, что записав полученные от Суворова данные на сладкую парочку, он тут же отправил напарника к компьютеру в другой кабинет, а Суворову сказал:
– Впредь все такие неподготовленные встречи категорически отменяются.
И пояснил:
– А если бы этот тип оказался обкуренным? Или под кислотой? Нынче за один широк могут пырнуть ножом.
– Я не один был.
Лейтенант скептически глянул на Сергея.
– Вот бумага, Алексей Дмитриевич, а вот ручка. Пишите.
– Что писать?
– Заявление.
– Какое еще заявление? – рассердился Суворов. – Я уже писал!
– Писали, – усмехнулся лейтенант, – но затем отказались от наших услуг. Постарайтесь подробнее описать приметы человека, с которым встречались. Полагаю, мы имеем дело с банальным шантажом. – И повернулся к вернувшемуся Юрьеву: – Что там? Есть материалы на этих молодчиков?
Юрьев молча протянул лейтенанту два снимка.
Мрачноватые личности, хмыкнул Сергей.
Анфас и профиль. Стрижены под машинку (это само собой). У одного – крупный нос, над левой бровью родинка. Второй вообще походил на быка – твердолобый, с выпуклыми глазами.
– Басалаев Николай Егорович, – пояснил лейтенант Сизов, бегло пробежав приложенную к снимкам справку. – Шестьдесят шестого года рождения. Трижды судим. Особые приметы: на правом плече наколка: надпись «Все пройдет» и шприц с обвившейся вокруг него розой. Время от времени приторговывает наркотиками. Известен в своем кругу под кликухой Колян. Прописан на улице Фрунзе, но по месту прописки не проживает. Раньше по машинам не работал, – уже от себя добавил лейтенант, – но что за жизнь без импровизаций?
– А Рысь?
– А Рысь это тоже личность. Это Дугаров Константин Иванович, если по-человечески. Тоже из местных. Коренной томич, сейчас находится в розыске. Судим за умышленное убийство, бежал с этапа. Машинами раньше тоже не занимался, но ведь, с кем поведешься. Так что, благодарите судьбу, Алексей Дмитриевич, что встречу вам назначил не Дугаров.
Лейтенант поднял глаза на Суворова:
– Знаете этих людей?
– Откуда же?
– И никогда раньше не встречали?
– Послушайте, лейтенант, – рассердился Суворов. – Через час я должен появиться на условленном месте с деньгами, а вы меня забрасываете дурацкими, простите, вопросами. Если меня действительно выведут на этих господ, что мне, собственно, делать?
– Действовать, – весело ответил лейтенант, вставая. – Вы поедете на место встречи, а мы отправимся за вами.
– Под мигалкой, под сирену?
– Ценю ваш юмор, – засмеялся лейтенант. – Но мы постараемся остаться незамеченными. Оглядываться и искать нас взглядами не надо, и еще убедительно прошу вас, Алексей Дмитриевич, с незнакомцем на этот раз встречайтесь, пожалуйста, не один, а вместе с вашим другом. Раз уж так получилось… А вы, – взглянул он на Сергея, – постарайтесь присмотреться к фигуранту. Если он занервничает, не мешайте, пусть уходит. Попытайтесь понять, подослан он кем-то или действует самостоятельно.
– А деньги? – спросил Суворов.
– Ну, деньги – это ваша проблема, – развел руками лейтенант. – Мы помогаем вам неформально, по просьбе Сергея Павловича, – (он имел в виду полковника Каляева). – Так что, с деньгами решать вам. Хотя вряд ли фигурант расколется без денег.
– А если арестовать его?
– За что? – рассмеялся лейтенант. – А может, он пошутил? А может, это ваши приятели, Алексей Дмитриевич, подбили его на шутку? Он ведь ничего предосудительного пока не совершил, даже сильно не нахулиганил. Ну, позвонил по телефону, ну, ввел серьезного человека в заблуждение, так ведь шутка всякие бывают, правда?
К автобусной остановке подрулили в самый раз.
Тормознув, Сергей открыл дверцу, собираясь выпустить Суворова, но незнакомец оказался рядом. С уверенной улыбкой он шлепнулся на заднее сиденье. Вряд ли теперь лейтенант и его напарник могли увидеть лицо.
– Поехали.
– Куда?
– Для начала прямо по улице.
Сергей несколько замялся. Позиция, занятая неизвестным, ему не понравилась. Правда, Суворов ничего не понял. Протянув самый обыкновенный вдвое сложенный конверт, он сипловато сказал:
– Здесь пятьсот долларов.
– Мы говорили о другой сумме.
– Нам она показалась преувеличенной.
– Это неправильное решение, – заметил незнакомец. Он одновременно и отталкивал, и привлекал Сергея.
– Вас такая сумма не устраивает?
– Совершенно.
– Тогда я могу тормознуть, – усмехнулся Сергей.
Незнакомец задумался.
Потом странная искра мелькнула в его глазах:
– Ладно. Согласен.
– Где нам искать указанных вами людей?
– Коляна вы запросто отыщете в центре, – деловито сообщил незнакомец, глянув в конверт и пряча его в карман. – Раза два в неделю он появляется в скверике возле бывшего драмтеатра, напротив кино Горького. Приторговывает травкой. И узнать его легко: нос как руль, и взгляд, как у волка. – Незнакомец явно не врал. – А вот адрес проживания Рыся мне неизвестен.
– А все же?
– Ищите его у подружки на улице Смирнова, – посоветовал незнакомец. – В том доме, где аптека. Он бывает там нерегулярно, но бывает. Вообще в этой квартире собирается странный народец. На первый взгляд ничего противоправного, но присмотреться стоит. Очень даже советую присмотреться. Квартирка, значит, в третьем подъезде, седьмой этаж. – Незнакомец усмехнулся: – Только вы уж поторопитесь. Случайные деньги быстро тают.
И коротко, но твердо попросил:
– Тормозните.
– Лейтенант Сизов? – позвонил с мобильника Философ. – Да, да, это я. Вы нас видели?… Ехали за нами?… Надо встретиться? Прямо сейчас?… – Лицо его удивленно вытянулось. – Опознать этого типа? Вы уже арестовали его? – И сипло заключил: – Ладно, подъедем.
– Когда они успели его арестовать? – удивился Сергей.
– Да речь не об аресте, – с некоторым разочарованием сообщил Суворов. – Просто лейтенант Сизов утверждает, что они хорошо знают нашего визави.
Дальше Сергей совсем запутался.
– Алексей Дмитриевич, ну, пять минут, не больше, – сказал в отделении лейтенант Сизов. Он явно волновался. – Даже садиться не предлагаю. Взгляните, пожалуйста, сюда. От вас требуется только один ответ: нет или да. Понимаете? Взгляните сюда. Тот это человек?
Придавленная стеклом под листом темной бумаги с прорезанным в ней квадратным окошечком, лежала на столе фотография. Больших размеров, наверное, групповая. Но в прорезанный квадрат выглядывал только один человек. Он как бы настороженно присматривался к Суворову.
– Это он?
Лейтенант Сизов хищно облизнулся.
Сергей уже собрался кивком подтвердить да Суворова, но что-то помешало ему. Что-то сбивало его с толку. Каким-то непонятным образом он чувствовал в происходящем некую неправильность. Он не мог объяснить, какую, но что-то в кабинете явно происходило не так, как должно было происходить. Даже переглянулись Сизов и его напарник как-то особенно… Каким-то шестым, или седьмым, или десятым чувством Сергей остро ощутил, что вообще-то в кабинете происходит что-то неправильное… Поэтому и заявил:
– Да что ты, Алексей Дмитриевич! Не он это.
– Как не он? – удивились оперативники. – Мы ехали прямо за вами. Мы сами его видели.
– Вы не могли его разглядеть, вам солнце слепило глаза.
– Но вы-то его разглядели! – рассердился лейтенант Сизов. – Алексей Дмитриевич, он это все-таки или не он?
Ни единым движением, ни взглядом, ни движением губ Сергей не дал понять Суворову, что, собственно, происходит в кабинете, но необычность происходящего уже дошла до него. Нахмурившись, Суворов наклонился к столу и еще раз внимательно всмотрелся.
– Нет, не он… Теперь я точно вижу, что это не он… Сперва показалось, но я ошибся…
Лейтенант недоверчиво хмыкнул:
– Вы уверены?
Суворов тяжело кивнул.
– А деньги? Вы передали этому человеку деньги?
– Нет, сделка не состоялась, – предупредил ответ Суворова Сергей.
– Почему?
– Он потребовал слишком много.
Лейтенант Сизов долго смотрел на Сергея.
Это был не очень хороший взгляд. Он был полон профессионального любопытства, очень, впрочем, неприятного. Тем не менее, лейтенант кивнул:
– Ладно. Свободны.
И добавил со скрытой усмешкой:
– Думается нам, что этот человек, Алексей Дмитриевич, вас больше не потревожит.
И спросил:
– Могу я сообщить Сергею Павловичу, что вы совершенно официально отказались от нашей помощи?
Суворов растерянно кивнул.
Так же растерянно он взглянул на Сергея уже в машине:
– Ну, ничего не понимаю… Давай проедем в мой офис… Ты ведь, наверное, объяснишь мне, почему мы с тобой не опознали этого, как выражается лейтенант, фигуранта?
Дом Будды
В подъезде офиса по обе стороны широкой лестницы, украшенной резными перилами, уютно светились плоские бра. Прохладная керамическая плитка с непонятным рисунком, скорее, не с рисунком, а с застывшим набегом абстрактных зеленоватых волн, покрывала стены до потолка, а на месте второй, замурованной за ненадобностью двери, тускло отсвечивало огромное зеркало.
– Где твой консьерж?
– Я его уволил. Были причины. Полковник обещает мне надежного человека.
– Тебе нужен не милиционер.
– А кто?
– В твоем подъезде должен сидеть именно твой человек. Ну, скажем, кто-то вроде Бабичева.
– У Каляева много надежных ребят.
– Все равно я не стал бы сажать в подъезд милиционера.
– Почему?
– Потому что хорошо знаю, кто и откуда приходит сейчас в милицию.
– Но его пообещал подобрать сам Каляев.
– Знаешь, Алексей Дмитриевич, – нахмурился Сергей. – Если ты говоришь все это всерьез, то это меня злит. Раз уж ты чего-то боишься, отнесись к своим страхам серьезно, даже если они сильно преувеличены. Помнишь? «Человек не должен терпеть того, чего он боится». Ну, а если ты просто иронизируешь, то уволь. У меня много дел.
– О чем это ты?
– Если хочешь, чтобы я тебе помог, выкладывай все, что с тобой случилось. Я же чувствую, ты чего-то недоговариваешь, – покачал головой Сергей. – Баксы-шмаксы, записная книжка, дезодорант… Стал бы ты поднимать меня в субботнее утро ради такого набора… Ты, наверное, хотел сперва рассказать, там, в кафе, но потом раздумал… Такое бывает, могу понять… Хотя и в этом случае, Алексей Дмитриевич, готов напомнить: не доверяй сильно-то ребятам полковника. Они, конечно, с удовольствием подежурят в твоем подъезде: чисто, спокойно, денежно, но я на твоем месте и самому полковнику не сильно бы доверял… Понятно, он вроде как твой кореш, но почему?… Да потому, что всегда может к тебе прислониться. И прислоняется. И тянет из тебя деньги, машины, уверенность. Не для себя понятно, а для родной милиции, – усмехнулся Сергей, – но именно потому я и не стал бы доверять полковнику на сто процентов. Тебе он, не дай Бог, случись что, никогда не позволит прислониться к своему казенному плечу, украшенному полковничьими погонами. Такие, как Каляев, не любят проигрывающих. У него свои устремления, они с твоими совпадают случайно и временно. Как говорят, такова структура текущего момента. А оступись ты, полковник Каляев незамедлительно использует знание всех твоих слабых мест. Против тебя, естественно.
Они поднялись в домашний кабинет Суворова.
Три стены кабинета занимали сплошные книжные стеллажи.
Казалось бы, книжной пылью должно было пахнуть еще на лестнице, но в кабинете ничего такого не чувствовалось. За книгами тщательно ухаживали. Философ не любил прятать книги за стекло. Книга должна дышать, утверждал он, книга всегда должна находиться на виду. Когда книга стоит на открытой полке, ее присутствие особенным образом и всегда благотворно воздействует на человека. Не может человек рассказывать грязные анекдоты на фоне бесчисленных книг, не может замышлять обман и преступление… Некоторая наивность всегда была присуща Философу… Впрочем, добрая треть библиотеки принадлежал Вере Павловне – редкие издания Чернышевского, Вольтера, русских и французских философов девятнадцатого века.
Глядя на ряды книг, многие из которых он не только не читал, но и никогда не держал в руках, Сергей по-другому, чем всегда, ощущал прошлое. Здесь, в кабинете Суворова, он очень явственно ощущал прошлое – со всеми запахами, шумами, движениями, будто перед ним крутили странный бесконечный фильм. Он вдруг как бы попадал в свою юность – в лаборатории политеха, в темные переходы между корпусами… Он видел кафедру… Его охватывало волнение… Странно, подумал он, что из того темного, суетного, не очень-то и счастливого прошлого вырвалось, в общем, не так уж мало людей. Правда, это были сложные рывки. Это только у Суворова переход случился как бы сам по себе. Это только Суворов все приобрел в сегодня, вплоть до смуглой горничной в белом фартучке, безмолвно появившейся в кабинете с серебряным подносом в руках.
Фарфоровый кофейник, фарфоровые чашки.
– Херши?
– Не откажусь.
Суворов потянул носом:
– Впервые горячий шоколад я попробовал в Штатах. Говоря про штат Пенсильвания, американцы прежде всего вспоминают зеленый городок Херши, а значит, шоколад. Так же как, скажем, Крафт ассоциируется у них прежде всего с сыром, а Либби с томатным супом. В правлении компании «Херши Чоколат Корпорейшн» у меня есть близкий приятель. Время от времени мы встречаемся, не обязательно в Штатах. Это он приучил меня к горячему шоколаду.