– Почему?
– Потому что он болен. Есть такая болезнь. Фотодерматоз. Говоря проще, это аллергия на свет...
– Фотодерматоз, говорите? – хмыкнул Фокин. – А какое другое название у этой болезни? Порфирия?
– В принципе это одно и то же, – кивнула женщина.
– Что и требовалось доказать.
– Что-то я не пойму, с каких это пор болезнь у нас считается преступлением?
– Не болезнь, а ее последствия. Кстати, о последствиях я бы хотел поговорить с вашим мужем.
– Я вас слушаю, – как будто откуда-то из преисподней донесся глубокий хриплый голос.
Лариса повернула голову на звук, и в кромешной темноте скорее интуитивно, чем визуально увидела человеческую фигуру. На всякий случай она привела к бою пистолет. На звук она стрелять умеет – не промажет, если что.
– Даниил Валерьевич? – спросил Фокин.
Прежде чем просить у прокурора ордер на обыск, Фокин узнал точный адрес дома, где проживал подозреваемый, установил личность его владельцев.
Лариса физически ощущала возникшую между ними разность потенциалов. Высоковольтное напряжение, как бы молния не вспыхнула.
– Он самый.
– Может, вы подойдете к нам ближе? Мы посмотрим на вас.
– Вы стоите на свету, а мне, извините, свет противопоказан...
– Мы, на свету? – удивленно протянул Стас. – Да тут как у негра в... э-э... я хотел сказать, что здесь очень темно.
– Это для вас темно. А для меня светло.
– А в лунную ночь по улице гулять не светло?
– В лунную ночь я на улицу не выхожу. Мне больно...
– А вот кое-кто видел вас в лунную ночь. Того числа, когда была убита некая Екатерина Гракова. Ее изнасиловали, а затем задушили...
– И вы считаете, что это моих рук дело? – задыхаясь от возмущения, спросил Бакатин.
– Ну, врать не буду, есть основания так считать.
– Но я никого не убивал. Это ошибка. Это чудовищная ошибка.
Голос из темноты потерял былую твердость. Казалось, еще немного, и хозяин дома расплачется.
– Даниил, успокойся! – устремилась к нему Белла.
Она скрылась в темноте, но ненадолго. Фокин нашел тумблер выключателя, и в холле зажегся свет. В глубине помещения находился невысокого роста смертельно-бледный человек. Он мгновенно среагировал на вспышку света, закрыл лицо и юркнул в темный проем следующей комнаты. Но Лариса все же успела разглядеть его лицо. Бледное, изможденное.
Фокин не растерялся, догнал беззащитного беглеца, водворил его в темную комнату и заблокировал дверь.
– Вы не имеете права так обращаться с моим мужем! – чуть ли не с ненавистью смотрела на него Белла.
– Вы хотите, чтобы я принес вам свои извинения? Пожалуйста!
– Ваши извинения мне не нужны.
– А мне не нужно, чтобы ваш муж уничтожил улики.
– Какие улики?
– Не знаю. Пока не знаю. Но что-нибудь мы обязательно найдем...
Фокин как в воду глядел. В результате долгих и нудных поисков он извлек из холодильника в гараже поллитровую бутылку с жидкостью, напоминающей человеческую кровь.
– Ну и что это такое? – спросил он.
Лариса думала, что вопрос обращен к Белле. Но Фокин спрашивал у нее.
– Ну, сразу не скажешь, – пожала она плечами.
– А если навскидку, то это кровь, – с одобрением глядя на Фокина, сказала Званцева.
– А вы уверены, что эта кровь человеческая? – спросила Лариса. – Может, это кровь какого-то животного. Если больной нуждается в крови, то это не обязательно человеческая кровь...
– Черкашина, я, конечно, понимаю, что ты завидуешь Фокину... – насмешливо посмотрела на нее Званцева.
– Я ему завидую? – оторопела от удивления Лариса. – Почему я должна ему завидовать?
– Ну ведь это же была его идея обыскать дом... Я бы на твоем месте ему не завидовала. И тем более не ставила бы палки в колеса. Вы же вместе вывели преступника на чистую воду, это ваша общая заслуга...
– Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что все это значит? – истерически-взбудораженно спросила Бакатина. – Скажите, откуда у нас могла взяться человеческая кровь?
– Ее мог принести ваш муж, – сочувствующе посмотрела на нее Званцева.
– Зачем? Зачем ему нужна человеческая кровь?
– У больных порфирией развивается тяжелая форма анемии. И чтобы восполнить уровень гемоглобина, они пьют человеческую кровь. С вашим мужем примерно такая же история. Чтобы жить, ему приходится убивать. Вот он и убил невинную девушку...
– Вы хотите сказать, что мой муж вампир?
– Следствие покажет, кто есть кто, – уклонилась от прямого ответа Званцева.
– Но мой муж не вампир. И ему не требуется человеческая кровь. Вы же современные люди, а верите в какую-то чертовщину...
– Я верю вот в это! – показывая на бутыль, с торжествующим видом отрезал Фокин. – Между прочим, и в науку я тоже верю. А наука доказала, что вампиры существовали и существуют на самом деле...
– Это лженаука... Ну вы сами подумайте, какой смысл пить кровь, если она не усваивается. В желудке она переваривается как обычный белок...
– Да? Может быть. Но ведь ваш муж мог вводить себе кровь через вену.
– А группа крови? Как он мог знать, какая группа крови у той девушки, которую он якобы убил?
– Вот вы в своем уме, поэтому рассуждаете логически. А у вашего мужа может быть сдвиг на почве собственной неполноценности. А потом, полнолуние. Это фаза, когда Луна меньше всего зависит от Солнца, а рассудок от человека...
– Вы хотите сказать, что мой муж сумасшедший?
– Я ничего не говорю. За меня скажут эксперты, – похоже, Званцева нисколько не сомневалась в том, что Даниил Бакатин – преступник.
Лариса ее понимала. Странная болезнь подозреваемого, комплекс неполноценности на грани помешательства, запас крови, найденный в холодильнике. И все же у нее оставались кое-какие сомнения.
– Не мог мой муж убить человека, не мог, – упорствовала Белла. – Поверьте, он хоть и болен, но находится в здравом уме. Он очень хороший, добрый. Он не мог убить человека...
– А никто и не утверждает, что он – убийца, – покачала головой Арина Викторовна.
– Назвать человека преступником можно только после приговора суда, – язвительно усмехнулся Фокин.
– Где вы нашли это? – показывая на бутылку, спросила Бакатина.
– В гараже. В холодильнике... Ваш муж не глупый человек. Понимает, что кровь нужно хранить в холодильнике.
– Но в гараже старый холодильник. Он же отключен.
– Значит, ваш муж его включил.
– Он не мог его включить. Он не ходит в гараж.
– Хотите сказать, что это ваша работа?
– Что вы такое говорите? – возмутилась Белла.
– Кроме вас и вашего мужа, некому больше включить холодильник. Или у вас в доме есть прислуга?
– Нет. Мы живем одни. Это я настояла, чтобы в доме не было слуги. Даниилу так комфортней...
– А вам?
– А что мне? Я сильная. И работа по дому меня не смущает.
– Вы любите своего мужа? – напрямую спросила Званцева.
– Да, очень.
Это было сказано спокойно, без пафоса, но с таким чувством, что невозможно было усомниться в искренности сказанного.
– Но это сейчас не имеет значения, – добавила Белла.
Она выпрямила спину, расправила плечи, высоко подняла голову.
– Мой муж не мог убить человека. Я не знаю, кто включил холодильник. Не знаю, откуда взялась эта жидкость. Но я уверена, что скоро все прояснится. Уверена, что вы избавите нас от своих нелепых подозрений...
– Может быть, – усмехнулся Фокин. – А пока мы вынуждены взять вашего мужа под стражу.
– Зачем? – возмущенно протянула женщина.
– Чтобы он не сбежал.
– Он не сбежит. Во-первых, он болен. А во-вторых, он не виновен...
– На вашем месте его невиновность я бы поставил на первое место, – усмехнулся Стас.
– Фокин, не надо придираться к словам, – одернула его Званцева. И сочувствующе посмотрела на Бакатину: – Боюсь, что у нас нет выбора. Мы должны забрать вашего мужа с собой.
– Но ведь он не может находиться в тюрьме. Он будет мучиться, страдать.
– От света? Так за это не беспокойтесь, – сказал Фокин. – Темницы на то и темницы, чтобы в них было темно. Не переживайте, обеспечим вашему мужу самую темную камеру.
– Прошу вас, не забирайте Даниила! Он ни в чем не виноват... Вы сами это поймете и сами будете потом каяться, когда убедитесь в его невиновности.
– Покаемся и принесем извинения.
– А если с ним что-то случится? Если он умрет? Даниил очень болен, у него уже было два инфаркта. Третьего он не перенесет...
Званцева взяла тайм-аут.
– Хорошо, мы оставим вашего мужа под домашним арестом, – после напряженной паузы решила она. – К сожалению, у нас нет свободных сотрудников, которые могли бы за ним присматривать. Поэтому я очень буду надеяться на вашу честность...
Даниила Бакатина выпустили из ванной, Белла тут же утащила его в самую темную комнату. Затем любезно выпроводила незваных гостей. На прощание клятвенно заверила, что муж ее никуда не убежит.
Лексей и Костик убрались к своему боссу еще раньше, как только поставили свои подписи под протоколом обыска. Участковый собирался в свое Лавкино. Лариса вместе со своим начальством отправлялась в Москву. Вернее, так думала она. Но Званцева внесла в ее планы существенные коррективы.
– Я возвращаюсь в Москву, – сказала она. – А ты, Черкашина, вместе с Фокиным остаешься здесь. Стас, введешь лейтенанта в курс дела...
Арина Викторовна забрала бутыль с вещдоком и на служебной машине отправилась в столицу. Фокин и Лариса остались в засаде.
Оказывается, Званцева только сделала вид, что оставляет Бакатина дома скрепя сердце. На самом же деле она и не собиралась его забирать. Она решила спровоцировать его на бегство. Если «мистер гвоздевский Дракула» чувствует за собой вину, он попытается удрать из-под домашнего ареста. Фокин и Лариса должны будут его задержать.
И это было еще не все.
– Век живи – век учись, – с видом великого знатока сказал Стас. – Не знаю, живут ли в доме у вампира тараканы, но «клопов» у него хватает...
Он времени не терял – установил в доме Бакатиных скрытые микрофоны, поставил на прослушку телефонную линию. В машине у него находился приемный блок прослушивающей аппаратуры. Оставалось только поставить машину поближе к дому Бакатиных, и можно мотать их разговоры и на уши, и на магнитофонную пленку.
Фокин не торопился.
– Посветлу он не уйдет, – рассуждал он. – Через пару часиков стемнеет. Тогда и поедет. Но мы-то не дадим. Правда, Лар?
– Поживем – увидим.
Если честно, ей не очень хотелось разговаривать с напарником. Ей не нравилось, как он разговаривал с Беллой. Как будто она какая-то преступница. Осуждать за это Лариса его не могла, но неприятный осадок на душе остался.
– Смурная ты какая-то. Может, злишься на меня?
– Много чести.
– Да вижу я, что ты злишься. Ты же так ловко все задумала. На живца вампира взять собиралась. А тут я со своими сокрушающими планами...
– А если бы мы не нашли кровь. Что тогда? Лег бы Бакатин на дно, и все... Да еще неизвестно, та ли это кровь или нет...
– Та, Лариса, та. В этом ты можешь не сомневаться.
– Ну ты уж точно не сомневаешься. Любишь ты рубить сплеча, Стас.
– Натура у меня гусарская, ничего не могу с собой поделать... Или нет, могу. Ты сидишь тут возле меня такая красивая, такая сексуальная, мне так хочется погладить твою коленку. Но я держу себя в руках. Потому что я не могу позволить себе такую вольность...
– Гусары уехали, а поручики Ржевские остались...
– Лейтенант Черкашина, прекратите безобразничать.
– Слушаюсь, господин поручик... Что-то не верится мне, что Бакатин убил Гракову.
– Вот если бы ты взяла его за жабры, тогда б ты верила. А так нет... Ну уж извини, что удача улыбнулась мне, а не тебе.
– Это здесь ни при чем... Слишком все просто получается. Пришли с обыском, нашли бутыль с кровью, и все...
– А так оно в жизни и бывает. Месяцами, бывает, вокруг да около ходишь, и все мимо. А бывает, раз-два и готово, как сейчас... Дело, считай, в шляпе. Для полноты картинки осталось задержать убийцу при попытке к бегству. Говорю же, учись, пока я жив...
– Учиться никогда не поздно. Если есть чему учиться... Слишком все просто получается. Пришел, увидел, победил...
– Опять ты за свое.
– Ладно, я еще могу понять, что Бакатин придушил девушку, выкачал из нее кровь, а затем сломал ей шею. Но зачем он изнасиловал? У него же такая жена...
– Может, Белла ему не давала? Может, ее тошнило от него?
– Но ведь она любит его.
– Любовь понятие растяжимое... А если даже у него с Беллой нормально все было, это ж не значит, что его на других женщин не тянуло. А Катя девчонка симпатичная. И кровушки ее Бакатин попил, и потешился...
* * *
Фокин выбрал удачную позицию для наблюдения. Машина стояла в зарослях березовой рощи. Вряд ли Бакатины заметят ее. Зато ворота их дома под прицелом.
– Пешком он не пойдет, – настраивая аппаратуру, вслух рассуждал Фокин. – Глупо с его стороны. У него новенький «Паджеро» в гараже. Сел да поехал. За ночь далеко можно уехать. Только мы не дадим. Пусть не обижается...
– У него «Паджеро», а у жены?
– Одна у них машина. Да она ему и ни к чему. А жене нужно в город там съездить, туда-сюда...
– Знаешь, как Елагин с ней познакомился?
– Кто такой Елагин?.. А-а, сосед... Ну и как он с ней познакомился?
– У нее машина сломалась, а он ее подвез. Скажи, новенький «Паджеро» может сломаться?
– Ну разве что теоретически... Или врет Елагин, или у госпожи Бакатиной на тот момент была другая машина. Сломалась старая, купила новую, всего-то делов... Интересно, откуда у Бакатина деньги? Не работает, жена дома сидит. Может, старые запасы? Тогда вопрос, откуда?.. Вот жизнь, а? Считать чужие деньги неприлично, а свои – неинтересно... Во! Процесс пошел!
Из динамика базового блока послышался голос Бакатина.
– Уходить мне надо. Уходить, – тихо проговорил он.
– Ну вот, а ты говорила, – взбодрился Фокин. – Рыльце у него в пуху. И клыки в крови. Уходить, гад, собирается. Врешь, не уйдешь...
– Ты не можешь меня оставить, – всхлипнула Белла.
– Зачем я тебе такой? Больной, дохлый. И как мужчина ничего не стою...
– Ты мне любой нужен.
– Ты не живешь со мной, ты мучаешься.
– Ничего я не мучаюсь. Мне с тобой хорошо...
Лариса поймала на себе насмешливый взгляд напарника.
– Ну не мелодрама, а! Дан приказ ему на запад, ей другая сторона...
– Кончилось наше хорошо, – сказал Бакатин. – Посадят меня в тюрьму. Я там без тебя и дня не проживу...
– Не посадят тебя.
– Неужели ты не понимаешь, что это была настоящая человеческая кровь...
– Во! – встрепенулся Стас. – Сейчас наш орех колоться будет.
– Кровь настоящая. И я знаю, как она у нас оказалась...
– Ясное дело как, – не унимался Фокин. – Грохнул девку, а кровь на консервы...
– Да помолчи ты! – одернула его Лариса.
Она не разделяла восторга своего напарника. Было у нее предчувствие, что ожидаемого признания не последует.
– Это все Денис... – обессиленно пробормотал Бакатин. – Это Денис от меня избавиться хочет... Он и девчонку убил. И кровь ее нам подсунул... У нас же нет собаки. И гараж можно открыть... Даже холодильник включил... Мразь... Ничтожество...
– Параноидный бред...
Ничего другого Фокин выдать и не мог.
– Почему ты думаешь, что это Денис? – голосом Беллы спросил базовый блок.
– Да знаю я, что ты ему нравишься... От него все наши беды. Это еще та сволочь. Такому в радость девчонку изнасиловать. Так он еще и на меня стрелки перевел... А ведь он не знает, что я физически не могу насиловать...
В динамике что-то захрипело. А дальше полная тишина в эфире.
– Ёпс!.. – в сердцах выругался Фокин.
Наладить сломавшийся приемник не удалось.
– Техника на грани фантастики... – бубнил раздосадованный Стас. – А ведь все так хорошо начиналось. Ладно, сейчас уже совсем стемнеет, поближе к дому подъедем. Будет выезжать, мы ему дорогу и перекроем...
– Ты не понял, он никуда не собирается уезжать, – тихо сказала Лариса.
– Как это не собирается? – выставился на нее Фокин. – А кто сказал, что уходить надо?
– Уйти можно не только в бега, но и в мир иной. Бакатин не хочет жить, не хочет мучить свою жену...
– И в тюрьме он ни дня не проживет. Сам же сказал. А знает, что тюрьма ему светит... Слово-то какое, «светит». Ему в самом деле там светить будет. До свинячьих коликов...
– Зачем ты так?
– Не понял, я что-то не так сказал? Я что, про этого урода на «вы» и шепотом должен?.. Он убийца. Насильник и убийца. И щадить его я не намерен.