«А наши и сами не знают, отвечают они за этот самый базар или нет!» – подумала я.
В это время Страшный поддёрнул широченные штаны, доставшиеся ему явно с чужого, если так можно выразиться, плеча, крякнул и быстро покатил тележку по дороге.
– Ты на огороде? – спросил у меня он. – Мы к тебе придём.
А на огороде по-прежнему была моя неутомимая бабуля. Она вскапывала грядку под свежую петрушку, которую снова собралась сеять – очень уж зелень хорошо на рынке продавалась, а предыдущую партию она уже всю срезала.
Эх, зря я ей про Парасоловых опять пластинку завела! Бабка бросила лопату и принялась на меня орать.
– Кто – «воры»? – вопила она, надвигаясь. – Соседи наши? А ты видела? Видела, я тебя спрашиваю?
– Видела!
– Где?
– Следила! Специально!
– А поймала?
– Не поймала… – да, тут бабка, как я и думала, была права.
– Не поймала… А ты знаешь, Варька, что «Не пойман – не вор»! Так что пойди докажи. – бабка, наконец, остановилась и упёрла руки в бока. – А ещё лучше, не связывайся.
– Но они же…
– А мало ли, что они? Ты же не полиция! Так что и не лезь не в своё дело. Поняла?
Я не хотела ничего ей отвечать. Сама она не полиция. А Парасолы подлые. Из-за них ведь такое начнется… А людей, у кого они жратву таскают, разве не жалко?
– Не жалко тебе людей? Да, баб? Они выращивают-выращивают, а эти хмыри у них бац – и обрывают всё! Нагло.
– А ты что против этого сделаешь?
– Выведу на чистую воду!
– Кого, Парасоловых?
– Да!
– Тоже мне, народный мститель. – фыркнула бабка. – Они давно кончились. Да и то в кино.
– Надо всем про них рассказать! – мне было ужасно обидно, что бабка почему-то упирается и вредничает.
– Ага, рассказать… В общем, Варька, так… Узнаю, что ты ходишь и болтаешь о том, чего доказать не можешь, выдеру как сидорову козу. Это, как обычно, будет больно. Понятно?
Ответить надо было обязательно. Бабка не шутила.
– Да. – покорно кивнула я.
А рука у моей бабушки тяжёлая. Очень тяжёлая. Особенно, если в ней какое-нибудь орудие наказание зажато. И характер твёрдый. Так что обещала – сделает.
Я повернулась и пошла прочь. Пусть сама тут колбасится. Со своей петрушкой…
Но вдруг она и правда с Парасоловыми в доле? Покрывает? Молчит. Бездействует?..
Ведь ведёт же бабка битву за урожай, соревнуется по объёму продаж со своими рыночными товарками? Вот, чтобы она смогла обогнать конкурентов, Парасолы с ней и делятся?..
Нет, не может быть! Не может быть, нет. Да и нелогично как-то.
Но и невиновность бабки тоже надо ещё доказать. Подтвердить ее надо. Значит, придётся следить. За всей этой хитрой братией.
Я отправилась домой разрабатывать план операции. Но на краю деревни меня окружили местные ребята во главе со Страшным. И стали возмущённо доказывать – не виноватые они, и всё тут. А кто типа в это не верит – они нюх начистят без малейшего промедления. Теперь их пришлось успокаивать и отговаривать от разборок. Да что ж такое – я прямо как голубь мира сегодня какой-то!..
Красавчик Русланчик. Надо же, за всеми этими волнениями я как-то и забыла про него. А тут вот он – попался. Их семейство вышло на прогулку и медленно плелось по неширокой поселковой улице. Гранд-дама, в смысле Русланчикова мама шла под ручку с какой-то неизвестной тёткой, скорее всего, подружайкой своей, а Русланчик катил коляску с братцем.
– Здрась-сь-сьте. – обогнав эту композицию, вежливо поздоровалась я.
– Добрый день. – сдержанно кивнула маман.
Подруга повторила за ней. Русланчик тут же оживился и весело крикнул мне «Привет!». Только младенец Тимошенька никак не прореагировал. Он сидел себе в прогулочной коляске, никого не донимал воплями, а только абстрактно улыбался. Чувствовалось, что в данный момент ему всё фиолетово.
Устремляясь вперед, я не удержалась и обернулась. Ого! Русланчик смотрел мне вслед. Что, пупсик, скучно с тётками? Не радует брательник? Не берут на Весёлую дачу? Или не пускают?..
Вся в ехидных мыслях о мальчике-дачнике я отвлеклась от своей главной цели. А надо было продумать план слежки за Парасоловыми. Эх, жалко, помощника надежного у меня нет! Отдыхала в прошлом году здесь девчонка хорошая, Анютка, на неё положиться можно было, кремень-человек. А в это лето её только в июне на пару недель привезли – и всё. Увезли в Москву. Хорошо с ней было дружить.
Другим нашим я подробностей своей операции доверить не могу. Так что придётся действовать одной.
Я взяла бинокль и полезла на дерево. Отсюда, с высокой густой лиственницы, которую лет тридцать назад посадил мой дедушка, видно всё очень хорошо, полпосёлка точно можно рассмотреть – особенно то, что деревьями не скрыто. Тут, на лиственнице, среди веток, у меня наблюдательный пункт, я даже площадочку из досок соорудила, лежи себе, смотри. На три стороны всё видно – а меня нет.
У Парасоловых на участке тишина. Но замок на двери не висит. Может, в домик забились? Отдыхают от трудов? Подождём.
А что в окрестностях?
Так, наша Машка Кафтанова куда-то попылила. С сумкой. В магазин – ежу понятно. Посмотрим… Так и есть! К нему наладилось. А вот и Борюсик выруливает! Тоже мне – жених. Я знаю Борюсикову тайну: в этом году он красотой вдруг озадачился. Собственной, конечно же. Он ходит вокруг посёлка, выискивает траву чистотел, а потом забивается ото всех подальше в укромный, заросший малинником угол своего дачного участка, вытаскивает из кармана зеркальце – и, глядя в него, начинает аккуратненько прижигать наливные прыщи соком чистотела! Сок жёлтый, похож немножко на йод, так что следы Борькиных манипуляций остаются видны. Поэтому весь этот день он никому из ребят не показывается: и напрасно Кафтанова бродит мимо его дома и бросает призывные взгляды на окна. Борюсик лечится – чтобы предстать перед той же Кафтановой гладколицым принцем.
Прыщей, и правда, с каждым разом на его физиономии становится всё меньше, уже не кажется, что по ней прокатился туда-сюда глумливый бульдозер.
Но Машке Кафтановой, похоже, Борян и с прыщами нравится. Хотя сама же сначала над ним смеялась, когда я его «Бульдозей» называла. А потом вдруг смеяться перестала. И, вроде того, даже обиделась на меня из-за него. Хотя чего на правду обижаться, не понимаю?..
Так, ладно, эти поцеловались, отскочили друг от друга и потрюхали по дороге. Конечно, как им не отскочить – навстречу очередное отдыхающее семейство с коляской выкатилось. Боятся Кафтанова с Борюсиком огласки. Примем к сведению.
Ну-ка, вернёмся к нашим Парасолам. Тишина. Без изменений. А вот на берегу речки, возле «тарзанки», снова какой-то оживлённый тусняк. Неужели снова драку обсуждают? А что же это тогда Борян не там? Из-за Машки своей? Какая ж драка без Боряна?
Ну-ка, а что там деревенские? Не движется ли на нас из-за моста их дикая дивизия? Или сейчас наша всё-таки на них рванет?..
– Варя! Варька, зараза, разударь тебя пролик! Ты где?
…Да что ж это такое-то? Бабка орёт. И когда она успела с огорода припылить? Вот ведь женщина на батарейках.
«Ты почему не убралась – грязь кругом – бумаги – мусор – ты хочешь, чтобы люди от нас съехали – за что они деньги платят – совсем ни черта не делает – где ты, зараза такая?…»
Пришлось слезать. И убирать участок идти. Правда, что-то наши отдыхающие невероятно замусорились.
Я долго наводила чистоту на стороне Мурзиковых. А когда, уволакивая от них чёрный пластиковый пакет отходов, оказалась на широком газоне Русланчиковых, снова столкнулась с их старшим мальчиком. С самим Русланчиком, то есть.