Неожиданно мне пришло в голову, что убийца, если у него аппарат с определителем номера, скорее разыщет нас сам и расправится «в своем стиле».
Думая об этом, я едва не проехала свою остановку. Вышла из троллейбуса, и тут затрезвонил мой мобильник.
– Да? – несколько раздраженно отозвалась я, недовольная тем, что меня потревожили в момент напряженных раздумий.
– Ленка! – донесся до меня приглушенный уличными шумами голос Ирки. – Скорее, помоги мне!
Этот призыв о помощи, произнесенный самым жалобным голосом, настолько соответствовал моим мыслям, что мое сердце от страха сжалось в маленький комочек. Как я и думала, злодей нашел Иркин дом! А там сейчас подруга одна, беззащитная и беспомощная!
– Что случилось?! – заорала я в трубку, распугивая прохожих. – Говори громче, здесь шумно, я плохо тебя слышу!
– Не могу громче! – в голосе подруги слышалось настоящее отчаяние. – Скорее, Ленусик, скорее, пока не все пропало! Поторопись, умоляю, одна надежда на тебя, я сама ничего не могу, руки связаны, ноги протянула!
Упоминание о протянутых ногах повергло меня в ужас. Почему Ирка говорит об этом в прошедшем времени, она же вроде еще жива, раз разговаривает со мной?!
– Я бегу! – взревела я, козликом перепрыгивая придорожную канаву, чтобы сократить себе путь до тропинки, ведущей к Иркиному дому. – Держись, я тебя сейчас спасу!
– Нет! – закричала вдруг подруга. – Нет, не надо! Стой! Прочь, зараза, убирайся вон!
И связь оборвалась.
В полном недоумении я остановилась посреди глубокой лужи и вопросительно посмотрела на трубку в своей руке. Как это понимать? То она зовет меня на помощь, то гонит прочь!
А может быть, гнала Ирка не меня, а того злодея, который проник в дом? И это его, а не меня она назвала обидным словом «зараза»?
Я помчалась, чувствуя себя героем мультфильма «Чип и Дейл спешат на помощь», этаким отважным спасателем, могучим и непобедимым бурундуком, которого любой зверь крупнее кошки проглотит и не подавится! Мысль о том, каким образом я справлюсь со злодеем, захватившим Ирку, я отгоняла на бегу, как назойливую муху. Так и мчалась по проселку, размахивая руками, как ветряная мельница!
Калитка оказалась закрытой. Наверное, убийца перелез через забор. В запале я попыталась последовать его примеру, совершенно забыв о том, что у меня есть ключи. Прыгнула на ограду, как тигр, и свалилась обратно, как мешок с мукой. Зато вспомнила про ключи!
Я открыла калитку, вошла во двор и прислушалась.
Двор был тих и темен, не слышно было даже обычной собачьей возни в вольере. Боже, неужели злодей умертвил собаку?! На мои глаза навернулись слезы, но я мужественно шмыгнула носом и осторожно двинулась к дому, стараясь не производить шума.
Конечно, если судить по голливудским фильмам, мне следовало не красться под покровом ночи, а идти напролом. Ворваться в дом с ножом в зубах и пистолетами в каждой руке, одним ударом выбив дверь, которая, в идеале, должна была свалиться непосредственно на потрясенного злодея. Ступив ногой на ребра оглушенного мерзавца, я приняла бы в свои объятия плачущую от счастья Ирку.
Я потрясла головой, отгоняя видение. Голливудский сценарий в данном случае был абсолютно неприменим, потому как ни ножа, ни пистолетов у меня не было, а стальную дверь я могу одолеть только в компании пары слесарей или опытного «медвежатника». Поэтому я внимательно посмотрела на дом, пытаясь определить, где находится подруга. Слабый свет горел только в одном окне первого этажа. Я вспомнила расположение комнат и сообразила, что освещена гостиная.
Иркин дом – трехэтажный, два этажа жилые, а в цокольном находится гараж и кладовая. Окна первого этажа расположены в двух метрах над землей, и заглянуть в них просто так, без лестницы, смог бы только дядя Степа. Я не такая высокая, зато сообразительная!
Крадучись, я обошла дом, поднялась на высокое парадное крыльцо, скинула куртку, чтобы не мешала, и ступила на цоколь, выступающий вперед сантиметров на десять. Если плотно прижаться всем телом к кирпичной стене и держаться руками за подоконники, можно проползти по всему периметру дома, хотя мне достаточно повернуть за угол… вот так… и добраться до освещенного окна! Получилось!
Как хорошо, что Ирка не задернула шторы, тогда бы я ничего не увидела! А так, если подняться на цыпочки, вытянуть шею и заглянуть поверх подоконника, будет видна большая часть комнаты…
Сгорая от нетерпения и тревоги, я осмотрела доступную взору часть помещения. Легче мне не стало!
Сразу было видно, что в комнате происходила какая-то борьба. На это указывали перевернутый журнальный столик и настольная лампа, валяющаяся на ковре. Удивительно, что она не разбилась! Зато разбилось что-то другое, вроде вазы или бутылки: довольно крупный осколок посверкивал под самой лампой.
Я влипла носом в стекло, пытаясь расширить поле зрения, и увидела перед пустым креслом мягкий табурет, на котором покоился массивный гипсовый башмак. Вроде бы не сам по себе покоился, по-прежнему украшал Иркину ногу, но мне загипсованная конечность видна была только ниже колена. Все прочее, включая, как я надеялась, и остальное тело, темной грудой неподвижно лежало в углу. Самые страшные мои подозрения подтверждались! При мысли о том, что моя лучшая подруга убита, я содрогнулась, сорвалась с карниза и, ломая ногти о кирпичи, свалилась вниз, на трехлетнюю голубую ель, собственноручно посаженную Моржиком.
Колючие еловые ветви оказались достаточно упругими, и я ничего не сломала. То есть себе не сломала. Елка-то пару открытых переломов все-таки получила!
Не обращая внимания на боль от ушибов и ссадин, я бегом обогнула дом и птицей взлетела на крыльцо, прямо в открытую дверь, схватила на веранде саперную лопатку, которой Моржик окапывает пальмы и фикусы в кадках, и с угрожающе занесенным шанцевым инструментом ворвалась в гостиную. Сразу включила верхний свет и волчком завертелась на месте в поисках затаившегося врага.
– Ну, наконец-то! – сердито сказала Ирка, кверху пузом валяющаяся под батареей. – Развяжи меня!
Руки, плечи и даже шею подруги затейливо опутывал бельевой шнур. Петли не показались мне тугими, но выбраться из тенет самостоятельно Ирка не могла, потому что два-три витка шнура пришлись под подбородком и при неосторожном движении грозили задушить пленницу.
– Замри! – велела я, опуская лопатку пониже и прицеливаясь.
Аккуратно перепилила шнур в трех местах и распутала вздыхающую и охающую Ирку.
– Помолчи-ка, – попросила я слишком громко стенающую подругу. – За тобой ничего не слышно… Где он? Где этот злодей?
– А я почем знаю? – сердито буркнула Ирка, двумя руками осторожно снимая с табуретки ногу в гипсе. – Схватил мой сотовый и дал деру! Ты не встретила его во дворе? Значит, сидит где-то в доме, дрянь такая!
Я помогла ей встать и тут увидела на светлом ковре подозрительное темное пятнышко. Присела, чтобы его рассмотреть, и ахнула:
– Ирка, это кровь! Ты ранена?
И тут же у самого края ковра заметила стальную спицу с окровавленным концом.
– Или это ты его ранила?!
Я посмотрела на подругу с ужасом и восхищением. Надо же, какая женщина! Больная, беспомощная, она вступает в единоборство с бандитом, обороняясь от него вязальной спицей!
– Да ты что, спятила?! – Ирка посмотрела на меня как на ненормальную. – Чтобы я заколола живое существо?! Да никогда в жизни! За кого ты меня принимаешь?!
– Это, конечно, очень гуманно, – сказала я немного удивленно. – Но при всем моем уважении к твоему благородству одобрить непротивление злу насилием я не могу.
– Можно подумать, ты бы его убила, да? Или просто треснула по башке чем-нибудь тяжелым? – Ирка посмотрела на меня с вызовом и повысила голос. – Томка! Том, иди сюда! Ко мне, Том!
В ответ где-то в глубине дома послышался шум, и на зов прискакал пес. Морда его была испачкана чем-то белым, а из пасти свисала короткая веревочка.
– Давай, действуй, а я посмотрю, как ты будешь его наказывать! – сказала Ирка. – Кстати говоря, поводов для воспитательной беседы с применением ремня явно прибавилось. Судя по всему, эта зараза залезла в кладовку и сожрала как минимум палку колбасы – видишь, шпагат из пасти торчит. И еще он сунул свою грязную морду в мешок с мукой!
При упоминании слова «зараза» в моем смятенном мозгу что-то стало проясняться.
– Ира, прошу тебя, ответь мне только на один вопрос, – попросила я. – В доме есть посторонние?!
– Вот он и есть посторонний! – подруга обвиняющим жестом ткнула в радостного пса. – Ему место во дворе, в персональном вольере! Но кое-кто…
Тут она грозно посмотрела на меня.
– Кое-кто, уходя утром на работу, забыл плотно прикрыть входную дверь! И эта зараза, этот, не побоюсь такого слова, сукин сын, соскучившись и проголодавшись, вломился в дом и учинил в нем настоящий погром!
Я внимательно посмотрела на Томку, но решила отложить воспитательную работу до тех пор, пока не разберусь толком, что тут произошло. Убийц и бандитов в доме в данный момент нет, это я уяснила. Уже хорошо.
Я подняла и поставила на ножки перевернутое кресло, опустилась в него и, жестом пригласив Ирку присесть на диван, почти спокойно попросила:
– А теперь с самого начала, и поподробнее. Почему ты лежала на полу, кто тебя связал, чья кровь на вязальной спице, и зачем, черт побери, ты орала мне в трубку: «Ах, Леночка, спаси-помоги!»
Из Иркиного сбивчивого рассказа выяснилось следующее.
Благословив меня на поиски Яны Лори в цирке, подруга не находила себе места. Хотя нет, не так. Как раз место-то у нее было – удобное кресло с поставленным перед ним мягким табуретом: на табурете покоилась загипсованная нога. Но не было у Ирки занятия, достаточно увлекательного, чтобы заставить ее на время позабыть о всяких-разных Лори. С учетом того, что искомое интересное дело должно было быть спокойным, по возможности производимым в положении сидя, вариантов развлечь себя у Ирки было мало. Читать книжку, смотреть телевизор и просто плевать в потолок она уже пробовала – не помогло.
Как следует пораскинув мозгами, Ирка нашла, как ей показалось, хорошее решение проблемы свободного времени в условиях ограниченной подвижности. Она решила научиться вязать. Ей давно хотелось освоить этот процесс, а тут как раз такой прекрасный случай представился. Предвкушая, как она торжественно презентует любимому супругу собственноручно связанные шерстяные носки, Ирка вооружилась «Энциклопедией домашней хозяйки».
Вязальные спицы у нее имелись, они вместе с иголками, крючками, коклюшками и пяльцами были в сувенирном наборе «Сударушка», в незапамятные времена подаренном Ирке родной бабушкой, ныне покойной. Пряжи, правда, у подруги не было, но начинающая вязальщица решила, что ее прекрасно заменит бельевой шнур. Подходящий моток, как она помнила, лежал в ящике кухонного шкафчика.
Поглядывая в книжку, раскрытую на странице «Вяжем спицами. Урок первый», и напевая что-то вроде «Три девицы под окном пряли поздно вечерком», рукодельница довольно быстро научилась набирать петли и самонадеянно решила перейти к уроку номер два – «Лицевая гладь». С лицевой гладью у нее не задалось. С непривычки Ирка слишком сильно затягивала петли, так что тугой бельевой шнур постепенно образовал полотно, по плотности сравнимое с боевой кольчугой древнерусского витязя. Напевать мастерица давно перестала, начала материться, но волшебные слова не помогали. В какой-то момент, в попытке просунуть спицу в очередную мертвую петлю, Ирка больно уколола палец и от боли и обиды разревелась.
На крики со двора прибежал встревоженный Томка. Пробежав через кухню мимо лежащего на разделочной доске куска полуразмороженной говядины, что, несомненно, свидетельствовало о его волнении, пес сунулся к рыдающей Ирке и попытался по-своему ее утешить. Подруге присутствие в доме собаки не понравилось, и она попыталась выгнать Томку во двор. Пес выгоняться не пожелал и живо заинтересовался Иркиным рукоделием. Они с подругой немного поиграли в перетягивание каната и «А ну-ка, отними!», в результате чего Ирка окончательно запутала свое вязанье и сама запуталась в шнуре, как Муха-цокотуха в сетях злого Паука.
– Так закончился первый акт Марлезонского балета, – сказала подруга. – Второй начался, когда я потянулась к телефону.
Ирка решила позвонить мне. Она дотянулась до мобильника и успела набрать мой номер, и тут Томка решил перейти к подвижным играм. Он проскакал по дивану и прыгнул на журнальный столик. Столик опрокинулся на пол вместе со стоявшими на нем лампой и хрустальной пепельницей, причем пепельница разбилась, а лампа – нет. Счастливо избежав столкновения и с лампой, и с массивной пепельницей, и с гарцующим псом, закукленная Ирка потеряла равновесие и боком свалилась с дивана на пол. Опять же очень удачно свалилась – не вся, ноги остались лежать на табурете.
– Тут мне повезло, – рассудительно заметила подруга.
Падая, телефон Ирка выронила, и мое раздраженное «Да?» услышала, уже лежа на полу. Разговаривая со мной, она пыталась дотянуться до аппарата, но не сумела, только порезала палец застрявшим в ворсе ковра осколком хрусталя и испачкала кровью вязальную спицу, которой тыкала в мобильник, надеясь его выключить. Спасти она, оказывается, призывала не столько себя саму, сколько свой телефонный счет, в котором затягивающийся до бесконечности разговор грозил пробить огромную брешь. Спас ситуацию Томка, который уволок Иркин мобильник, попутно нажав какую-то нужную кнопку.
– А дальше? – спросила я.
– А дальше ничего, – пожала плечами подруга. – Томка куда-то исчез, я осталась одна. Лежала и думала, когда же ты придешь? Честно говоря, я чувствовала себя довольно неуютно: одна, в полумраке, при открытой входной двери, практически неподвижная, лишенная связи с внешним миром… Да еще за окнами слышались какие-то подозрительные шумы…
– Это были мои шумы, – призналась я. – Я кралась по карнизу.
– Играла в Человека-паука? – съязвила Ирка.
– В Джеймса Бонда, – буркнула я. – Хотела незаметно подобраться к окну и посмотреть, что происходит внутри. Чтобы хоть немного знать обстановку, прежде чем начинать операцию по твоему освобождению.
– Слушай, а почему ты вообще решила, что на меня кто-то напал? – заинтересовалась подруга. – Неужели на эту дикую мысль тебя навел один невнятный телефонный разговор?
– Два невнятных телефонных разговора, – ворчливо ответила я, поднимаясь с дивана. – Один, сегодняшний, с тобой. А второй, вчерашний, с убийцей из «девятки».
– Ты путаешь хронологию, – заметила Ирка. – С убийцей из «девятки» ты разговаривала раньше, чем со мной!
– Вот именно! Стало быть, у него было достаточно времени, чтобы узнать, где установлен телефон, с которого я ему звонила! И сегодня он уже вполне мог объявиться у тебя!
– Да зачем? Бумажку с запиской он получил, бабу, которая ее принесла, убил! Он же не знает, что это совершенно посторонняя баба! Думает, решил вопрос раз и навсегда, концы в воду!
– Хорошо, если так, – вздохнула я.
Мы наскоро ликвидировали следы погрома в гостиной и направились в кухню готовить ужин – жаркое из говядины со специями. Однако ожидавшее своего часа мясо с разделочной доски бесследно исчезло. Вместо него там появился Иркин сотовый. Без труда догадавшись, кто махнул мобильник на говядину, мы с Иркой объединили усилия и выгнали Томку во двор. Приготовили себе вегетарианское блюдо – жаркое без говядины со специями – и за ужином обсудили результаты моего похода в цирк.