– В общем, через Яну Лори нам на убийцу не выйти. – Ирка пришла к тому же мнению, что и я, еще будучи в троллейбусе.
Однако подруга не казалась расстроенной. По ее самодовольной физиономии было видно, что она что-то придумала. Что-то, что кажется ей отличной идеей.
– Выкладывай, – коротко сказала я.
– Надо найти серебристую «девятку», – постановила Ирка. – Найдем машину – найдем и водителя, то есть убийцу!
– Хорошая мысль, – тоскливо сказала я. – Просто замечательная! Одна беда: я не запомнила номера машины, а серебристых «девяток» в городе не меньше, чем рыбы в море!
– Но ведь у нашей «девятки» есть особая примета! – ликующе возвестила подруга.
Я перестала жевать и посмотрела на нее с подозрением:
– Откуда ты-то можешь знать про особые приметы этой машины? Я была в трех метрах от нее и то не заметила ничего такого «особого», а ты вообще сидела в своей «шестерке» на другой стороне площади! Каким образом ты могла увидеть что-то, чего не увидела я?
– С помощью бинокля, – скромно сказала Ирка.
– У тебя был бинокль?! Откуда?
– Как откуда? – Ирка немного удивилась. – Это наш старый бинокль, с которым мы с тобой еще на психушку войной ходили!
Действительно, среди наших с Иркой общих бурных приключений было и такое, как налет на психиатрическую лечебницу. Помнится, бинокль наряду с приставной лестницей и впрямь входил в комплект нашего спецснаряжения…
– И что же ты разглядела? – поторопила я подругу, которая явно решила выдержать паузу.
– Во-первых, кисть руки того, кто был за рулем. Это была среднего размера и волосатости мужская рука с аккуратно подстриженными ногтями, без обручального кольца.
– Извини, но эти приметы никак не тянут на особые, – критично заметила я. – Что-то еще?
– В общем-то больше ничего, – призналась Ирка. – Темно было, и баба эта спиной своей мне почти весь обзор закрывала. Но я еще разглядела игрушку под лобовым стеклом! Очень оригинальная вещица, я таких раньше не видела: маленькая пирамидка из зеленого стекла с разноцветными огонечками! Что-то вроде новогодней елочки, украшенной лампочками.
– И что нам это даст? – я разочарованно вздохнула. – Предположим, попрошу я знакомых ребят в Краевом управлении ГИБДД поискать серебристую «девятку»… Они мне сразу скажут, что эта твоя елочка нигде не задокументирована, такие прибамбасы не нужно регистрировать, вешай себе под стекло хоть елку, хоть палку…
– А если попросить Лазарчука? – предложила подруга. – Не в службу, а в дружбу?
– А если он и сам уже ищет эту «девятку», и не в дружбу, а именно в службу? – возразила я. – Не забывай, что эта машина была на месте убийства непосредственно в момент совершения преступления! Сыщики вполне могли об этом прознать!
В этом Ирка, очевидно, со мной согласилась, потому как промолчала. Задумавшись, мы и не заметили, как допили весь чай и доели весь джем.
– Что, разве больше ничего не осталось? – Ирка очнулась, когда ее ложка противно проскрежетала по донышку стеклянной банки из-под варенья.
– Есть один вариант, – ответила я, продолжая тему поисков убийцы. – Может, дать объявление в газету? Мол, ищем такую-то машину, за помощь в поисках обещаем вознаграждение…
– Отличная мысль! – обрадовалась Ирка. – Только почему в газету? Это долго будет, пока газету напечатают, пока люди ее прочитают… Лучше дать объявление на телевидение!
Я удивилась собственной тупости. В самом деле, что может быть проще? Особенно сейчас, когда я заменяю главного редактора! Завтра же велю дежурному выпускающему запулить в эфир «бегущую строку» с нашим объявлением!
– Только давай текст составим заранее, – попросила я подругу.
– Что тут придумывать? Разыскивается автомобиль «ВАЗ-2109», серебристый металлик. За помощь в поисках – вознаграждение. И мой домашний телефон, – предложила Ирка.
– Нет, твой домашний телефон мы больше «светить» не будем, – категорически возразила я. – Вдруг наше объявление попадется на глаза этому гаду, убийце? Тогда-то уж точно он доберется до твоего дома. В другой раз я могу не успеть тебя спасти!
– Ты и в первый раз не успела, – заметила Ирка. – Ладно, тогда укажи свой мобильник.
– Фигушки! И по той же самой причине! Не хочу, чтобы на меня начал охотиться безжалостный тип с пистолетом! Я дам свой рабочий телефон. Даже если кто-то начнет выяснять, чей это номер, он сможет узнать только одно: это один из телефонов телекомпании. Добраться до меня лично будет не так просто.
– Согласна.
– Далее, – продолжила я. – На мой взгляд, текст объявления звучит на редкость по-идиотски.
Ирка надулась.
– Я хочу сказать, что это неубедительно, – я поспешила смягчить упрек. – Кто ищет машину, почему? По-моему, нужна мотивация. Причем такая, чтобы граждане преисполнились сочувствия и желания помочь.
– Тогда так: «Родственники девушки, пострадавшей в ДТП, разыскивают автомобиль «ВАЗ-2109», совершивший наезд и скрывшийся с места преступления», – вдохновенно сочинила Ирка. – И дальше про вознаграждение и телефон. Как тебе?
– Неплохо, – согласилась я. – Пострадавшая девушка – это сильный образ. А то, что машину разыскивают ее родственники, а не милиция, позволяет предположить, что компетентные органы умыли руки и наплевали на человеческое горе с высокой башни. Это должно расположить людей в нашу пользу!
Под диктовку подруги я записала текст нашего объявления на бумажке, положила эту записочку в свою сумку, чтобы в спешке поутру не забыть ее, и мы пошли спать. Очень довольные собой и преисполненные надежды на успех.
Глава 5
С утра пораньше объявление о поисках «девятки» выскакивало на телеэкраны горожан с периодичностью в полчаса – чаще, к сожалению, не получалось.
Первым, кто откликнулся на этот призыв о помощи, оказался… капитан Лазарчук!
– Так я и думал, что это твоя затея, – с нескрываемым удовлетворением сказал он, едва я успела произнести в трубку свое обычное: «Да?»
Надо же, узнал мой голос по одному короткому слову!
– А я смотрю – номерок знакомый, – продолжил Серега. – Ба, да это же рабочий телефончик одной моей знакомой шустрой журналистки! Думаю – дай-ка я позвоню! Узнаю, не могу ли чем помочь хорошему человеку? Розыск – это же моя работа!
Последнюю фразу капитан произнес с нажимом. Неужели действительно уже знает, что серебристая «девятка» была на месте преступления? Я слегка занервничала. А Ирка еще хотела вчера сама звонить Лазарчуку! Ох и вляпались бы мы…
– Так зачем же ты ищешь серебристую «девятку», Еленочка? На какую девушку она наехала?
– Ой, да не обращай внимания на текст! – самым легкомысленным голосом затарахтела я. – Про наезд я написала для пущей важности, в расчете на пробуждение у людей гражданской сознательности! Ты же знаешь наш народ, сам посуди, кто станет мне помогать, если я прямо напишу, что забыла в этой машине свои вещи?
– А какие свои вещи ты там забыла? – не отставал от меня въедливый сыщик. – И когда?
– Ну… э… Да дня три-четыре назад… Точно! Я как раз из Киева возвратилась, и эта «девятка» везла меня из аэропорта! И я забыла в ней книжку!
– Ты что же, прилетела из заграничного Киева налегке, с одной книжкой? – удивился капитан.
– Нет! – я начала сердиться.
Ну, чего пристал как банный лист?!
– Я прилетела из Киева с чемоданом! А книжка была у меня в руках, я читала ее в самолете! И забыла ее в машине!
– А что за книжка? – сочувственно спросил капитан.
– Да какая тебе, к чертовой бабушке, разница?!
В сердцах я чуть не ляпнула «сберегательная»!
– Это был пятый том Стругацких, устраивает?
– Странно, – заметил невозмутимый Лазарчук. – Перед самым вашим отъездом в Киев, когда я был у вас с Коляном в гостях, я как раз совершенно случайно обратил внимание, что в книжном шкафу на видном месте стоит десятитомник Стругацких, полное собрание. А теперь ты везешь из Киева запасной пятый том? Зачем это?
– Слушай меня, Лазарчук, и не говори потом, что не слышал! – бешено прошипела я. – Это был мой собственный пятый том! То есть не мой, конечно, а братьев Стругацких, но принадлежащий лично мне! Я уехала с ним в Киев, я приехала с ним обратно, но забыла его в машине, которую теперь ищу! Тебе все понятно?
– Абсолютно, – очень спокойно отозвался капитан. – Могу я тебя попросить об одолжении? Сообщи мне, пожалуйста, результаты своих поисков.
– Это еще зачем? – Я опять насторожилась.
– Чтобы я знал, дарить ли тебе на Восьмое марта пятый том Стругацких, – безмятежно сообщил капитан.
На этом наш разговор закончился, оставив у меня неприятный осадок. В простодушный интерес Лазарчука к событиям моей личной жизни как-то не верилось.
До обеда по поводу проклятой серебристой «девятки» позвонили еще дважды. Сначала юноша, который сообщил, что точь-в-точь на такой машине ездит его отчим, та еще сволочь. Насчет стеклянной пирамидки с огоньками юноша ничего не знал, зато и вознаграждения за свою информацию не просил. Более того, если эту сволочь, его отчима, посадят за решетку хоть за наезд, хоть за погром на еврейском кладбище, он, юноша, готов был сам заплатить кому угодно и чем угодно, включая собственную натуру. Я вежливо отказалась от юношеской натуры, посоветовав ее владельцу быть терпимее к родным и близким.
Потом в эфир пошел мексиканский сериал, и до окончания очередной серии телефон редакции даже не пискнул, но, едва на экране побежали титры, раздался звонок.
– А сколько дадите? – без приветствий и предисловий деловито спросила какая-то бабка.
– Пятнадцать лет, с конфискацией, – не удержавшись, сострила я, но тут же взяла себя в руки. – Простите, вы по какому вопросу?
– По вопросу вознаграждения за помощь в розыске «девятки», – сказала бабка. – Я знаю эту серебристую машину с зеленой блистюлькой. Сколько даете?
– Полтинник, – не задумываясь, ответила я.
Сумма выскочила из меня автоматически: я и мертвой бомжихе полтинник дала, и лжесторожу у цирка. Похоже, такса сложилась сама собой!
– Баксов? – уточнила бабка.
Надо же, какая продвинутая старушка! И в автомобилях она разбирается, и доллары «баксами» называет!
– Еще чего! Рублей, конечно! – ответила я.
– За полтинник сама ищи, – отрезала бабка.
Я поняла, что придется поторговаться.
– Сто рублей, – предложила я.
– Пятьсот, – сказала вредная старуха.
– Сто! Или я сообщу о вашем звонке в милицию, назову ваш номер – он у меня как раз определился, – и менты заставят вас все рассказать им задаром! Еще и проблем себе наживете! – пригрозила я.
– Ладно, пиши адрес, – подумав, сдалась бабка. – Улица Колхозная, в квартале от рынка, справа от чебуречной.
– Ничего себе адрес, – удивилась я. – Это там водитель «девятки» живет?
– Там я живу, – ответила бабка. – Никодимовна меня зовут, все знают, спросишь – покажут. Привезешь сто рублей, покажу тебе твою «девятку». Все, покедова.
И старуха положила трубку.
– Колхозная, в квартале от рынка – а с какой, интересно, стороны? – задумалась я.
Перезвонить и расспросить старушенцию подробнее возможности не было. Насчет определителя номера я удачно соврала. Хорошо еще, если бабка не обманула и назвала свой адрес правильно!
Я поспешно собралась и убежала с работы – якобы на обед.
Чебуречных у Колхозного рынка оказалось две, плюс одна пирожковая, которую я решила рассматривать как вариант только в крайнем случае, если обе чебуречных отпадут в полуфинале.
Подходя к чебуречной «Минутка», я пыталась сообразить, «справа» от нее – это лицом к обжорке или задом? Если лицом, то справа будет цирк, там я уже была вчера. Буду считать, что две бомбы в одну воронку не падают, и сегодня в цирк я не пойду. Так, а если стать к чебуречной задом, то справа будет собственно рынок. А бабка сказала «рядом с рынком», а не в нем самом.
Я не стала тратить на «Минутку» ни одной лишней секунды, пошла прямиком через рынок к западным воротам, где имелась еще одна чебуречная, с характерным названием «У Аскера». Я снова стала к заведению лицом – справа обнаружился опять же рынок. Повернулась тылом – справа оказалась стихийная автостоянка, протянувшаяся вдоль шеренги частных домов почти на два квартала.
Прикинув, сколько времени может занять пешая прогулка по стоянке, я купила «У Аскера» в дорогу чебурек с сыром и зашагала между бесконечным пыльным забором и мордами припаркованных автомобилей.
Придорожными столбиками на обочине торчали люди разного пола и возраста. Они притопывали и подпрыгивали, пытаясь согреться, и при этом помахивали руками, призывая проезжающие машины зарулить на стоянку.
Я доела вполне съедобный чебурек, высмотрела в этой шеренге тетку подобродушнее, подошла к ней и, деликатно кашлянув, спросила:
– Извините, пожалуйста… Не знаете ли вы пожилую женщину, которую зовут Никодимовна?
– Та шоб вона сдохла, карга старая! – беззлобно отозвалась тетка. – Вчерась только увела у меня клиента! Новенькую «бээмвуху» с помывкой и стоянкой, считай, сто пятьдесят рубликов! Водила-то на мой участок нацелился, а она, Никодимовна твоя, выскочила, паскуда, поперек дороги, чуть не на капот ему легла, прям силой затащила под свои ворота! А помыла машину плохо, только снаружи, даже грязь из-под ковриков не вытряхнула!
– Не подскажете, где мне ее найти? – я попыталась остановить словесный поток обиженной тетки.
– А че ее искать? Вон, стоит под березой, мухоморина старая, лапой с флажком машет, как в Первомай!
Я вытянула шею и углядела под старой кривой березой не менее старую и кривую бабусю в вязаной шапочке и модном стеганом пальто. В пушистой шерстяной рукавичке старуха сжимала белый флажок с нарисованной на нем коровьей мордой со свешенным набок языком. Вид у нарисованной коровы был разудалый и хмельной. Я усмехнулась: наверняка бабуся разжилась веселеньким флажком на какой-нибудь рекламной акции известного молочного комбината!
– Здравствуйте! – закричала я бабке. – Это вы Никодимовна? Вы мне звонили по поводу «девятки»!
– Некогда мне сейчас! – недобро зыркнув в мою сторону, отмахнулась старуха. – Приходи к вечеру, когда рынок закроется. Сейчас у меня самая работа, не до тебя.
– Я вам деньги привезла, сто рублей! – я помахала в воздухе купюрой.
– Тогда ладно, иди сюда!
Не оставляя своего поста на обочине, бабка поманила меня пальцем. Я послушно приблизилась.
– Не загораживай мне дорогу, стань тут, – Никодимовна бесцеремонно дернула меня за рукав. – Смотри вперед! Проулок между гаражами видишь?
– Вижу.
– Пойдешь в его, свернешь направо и упрешься в девятиэтажку. Вишь, башня торчит в глубине квартала? Это она. Твоя серебристая «девятка» с зеленой блистюлькой стоит во дворе. Я знаю, у меня в этой башне дочка живет, я там часто бываю и машину твою заприметила. У меня на тачки глаз наметанный, два раза увижу – уже не забуду.
Не прерывая монолога, бабка вытянула из моих пальцев сотенную купюру.
– Почему бы вам меня не проводить? – я попыталась упереться. – Покажете машину?
– Ты что, спятила? – старуха повертела флажком у виска. – У меня час пик, самая работа!
Точно в подтверждение сказанного, один из автомобилей в крайнем ряду с намеком заморгал правым глазом.
– Сюды давай, сюды! – скрюченная Никодимовна кузнечиком сиганула на проезжую часть.
– Смотрите, бабуля, если вы меня обманываете, я скоро вернусь! – пообещала я.
Я вернулась к пешеходному переходу у рынка, дисциплинированно дождалась зеленого сигнала светофора, перешла на противоположную сторону улицы и потопала к указанному проулку между гаражами. Проскакала между лужами по разбитому проезду и вышла на асфальтированную дорожку, ведущую к многоэтажной башне. Оглядела подступы к единственному подъезду девятиэтажного дома, но никакой серебристой «девятки» поблизости не увидела. Старуха Никодимовна меня бессовестно обманула!
Ругая бабку-врунью и справедливости ради себя-раззяву, я потопала обратно, но не успела дойти до конца асфальтированной дорожки, как увидела въезжающую во двор металлически поблескивающую морду машины. Это же «девятка»!