– Он был старшим из нас и прекрасно владел мечом. Мой брат, наследник княжеского жезла, вел от порта этих мясников и говорил им, где могут прятаться люди, и какие склады жечь в первую очередь, лишая город пищи. – Риэл закрыл глаза. – А потом пришли снави и полил дождь. Их было, кажется, семь, небывало много. И на город легла полная «печать воздаяния». Никто из поднявших мятеж и ворвавшихся из порта более не мог удержать в руках оружия и даже не смел попытаться спастись бегством от гнева жителей. Хотя под печатью и гнев оказался смирен. Выродков связывали и запирали до суда, не было ни одной расправы. Я расселял погорельцев и хоронил погибших. Снави лечили раненых и обожженных, впавших в крайнее отчаяние и спасали то, что еще можно было спасти.
– Что за печать? – тихо уточнил Тоэль.
– Они нечто сотворили с самим воздухом. И с сознанием людей – тоже. Не знаю что, но стало очень тихо и пусто в душе. Все угасло: боль, отчаяние, гнев, страх… Каждый делал только то, что необходимо, и все знали, кому что следует делать и где находиться. Старики, дети и раненые ушли в дома и не выходили, пока не кончилось странное время. И город снова не стал обычным. Тишина печати растаяла к ночи, мы услышали дождь и смогли быть собой. Многие плакали. Я пошел в порт. Вода уже смыла пепел и кровь с мостовых. Я осознал, что мое время на Таире истекло, когда увидел у пирса корабль рода Бэнро, синий с серебряным дельфином под бушпритом. Он пришел не захватить остров, как легкую добычу, а помогать. Его флот уничтожил лодки и малые суда пиратов. И когда я это понял, сразу отдал свой Таир этому Игану Бэнро, прямо в порту. Он оказался лучше людей моего рода. Он никогда не звал пиратов резать безоружных на улицах родного города.
– Ты просто был утомлен сверх сил, – жалостливо вздохнула Джами.
– Мне говорили – ты прав, ты спас остров, ты их остановил, – пожал плечами Риэл. – Род моего дяди напрямую в нашем позоре не замешан, и я все оставил его дочери. И свои земли, и замок, и дом. «Лебедь», мой бриг, оказался цел. Из восьмидесяти шести членов экипажа я похоронил двадцать, прочие упрямо потащились за мной. Так от прошлого остался только «Лебедь». И имя. Родовое, княжеское – сестра Рила, я – Риэл. От этого я тоже не смог отказаться.
– Лучше бы он пил, – глубокомысленно заявила Джами. – Опять впадает в шок, вот ненавижу высокие страсти благородных господ. Ах, он в отчаянии! А я подожгла дом и рванула улаживать дела этих дурней и платить их долги. Мне даже плакать было некогда! Я из презренного рода торгашей, у меня все слезы – по высокому тарифу. Зато я гостей не пою дрянным ромом!
– Что, совсем плохой? – очнулся капитан, уже вполне сознательно попробовал, сморщился. – И правда, не очень. Может…
– Только не предлагай мне дрянное вино! – отчаянно замотала головой Джами. – Это вообще запредельно. Вино можно пить только хорошее, даже в полном отчаянии. Я лично куплю в Римасе то, что следует.
– Риэл, ты уж запри ее в каюте, раз похитил, – посоветовал Тоэль. – Девицу жених искать будет по всей стране, он, как я понимаю, князю Карна близкая родня, девятый в списке на трон, если ничего не изменилось. А она собирается носиться по городу и закупать вина у знакомых. Я сам займусь. И где, наконец, ужин? Пойду посмотрю.
– Кажется, наш кок сошел на берег еще на Таире, – смущенно припомнил капитан.
– О Боги! – Воззвала Джами без надежды быть услышанной. – Где этот… камбуз, да? Ладно, молчи, найду по вони горелого, это совершенно не трудно. Как здесь еще кто-то жив, людей кормить надо, капитан! Кормить хотя бы три раза в день, даже у знати с самыми высокородными кровями и тучей предков, известных поименно, желудок требует жратвы! – она бросила на дракона насмешливый взгляд. – Я сама займусь. И будет, наконец, ужин.
Риэл виновато пожал плечами, провожая взглядом девушку. Штормовой плащ улетел в угол, составлять компанию ее промокшему дорожному. И несостоявшийся наместник наконец рассмотрел свою пассажирку. Пасмурную синеву ее глаз, мечущих голодные молнии. Широкий пояс с длинным кинжалом на удивительно тонкой талии. Гриву волос, небрежно перевитую лентой. Крепкие маленькие руки, рванувшие дверь.
– Ладимэ, а я уже почти рад, что похитил ее, – задумчиво сообщил он айри. – В других обстоятельствах живым никак не подойти к этой поджигательнице. Боюсь, убив очередного назойливого поклонника, она и слезинки не роняет. Все до единой на счету и стоят немалых денег, я уже слышал. А что вас связывает?
Тоэль вздохнул. Вот незадача, надо снова рассказывать свою историю. Иначе столь серьезное отношение к просьбе слепого ребенка не объяснить.
Он говорил долго и довольно подробно.
Риэл оказался хорошим слушателем. И – вот радость – капитан знал о птицах! Слышал от одной из снавей: такие, и правда, есть на западе, непомерно далеко. И если пассажиры туда хотят попасть – он только «за». Его на берегу ничто не держит.
– Может, я привыкну к своему прошлому и даже смогу потом побывать дома, – вздохнул капитан. – Сестра очень плакала, когда я сообщил, что не останусь. Но та моя жизнь сгорела дотла. А другую начать все не хватало сил. Ребята меня берегли, это ведь мой бриг. И команда – моя личная гвардия, а не наемные случайные людишки. Они далеко не все хоть сколько-то знатны, но мы очень давно вместе, срослись, вот они и терпели эти глупости с затворничеством в каюте, погромами посуды и мебели. Пока на нас не обрушилась эта… Джами, да?
– Теперь ты знаешь, почему ураганам дают женские имена, – усмехнулся Тоэль.
– О да! Она, точно, умеет готовить?
– Она из славного рода Багдэш, их караваны торили тропы в пустыне и горах еще полторы сотни лет назад. Что бы ни говорили про иных купцов, эти всегда отменно кормили людей и скот. И ценили жизнь тех, с кем выпало выйти в дорогу. Я встретил караван у кромки пустыни, после тяжелого боя, а видел бы ты стол в шатре отца Джами! Восточная сказка. Я думаю, у него есть кувшин с ручным демоном для мелких услуг. У девушки, полагаю, тоже найдется.
Бриг уже некоторое время ощутимо покачивало, теперь характер волнения изменился. Риэл довольно кивнул: они покинули бухту и легли на курс. Ветер слабый, почти попутный, волны невысоки, путь до Римаса легок и, если все сложится удачно, завтра к вечеру они увидят виноградники на склонах гор. Тоэль думал о том же. И снова удивлялся – как странно изменилось его везение, стоило выпустить из рук повод судьбы и довериться ее бегу.
В коридоре звонко рассмеялась Джами, ей кто-то вторил. Дверь распахнули услужливые руки магистра Тиссэ, знатного владетеля замка с удручающе – для запоминания – длинной родословной, обожаемого наставника младшего сына правителя в морской науке, наблюдении звезд, а в свободное время и фехтовании. Сухой и несколько чопорный, невысокий, угрожающе прямой и резковатый в движениях почти седой вельможа под шестьдесят, отменно выглядящий для своего возраста, – вот портрет Григона Адри Тиссэ.
Неузнаваемого теперь, рядом с Джами. Он склонялся в почтительных и чуть комичных поклонах, сыпал комплиментами, от души смеялся и оберегал супницу в руках девушки, как главное достояние древнего рода. Следом протиснулся уже знакомый боцман Бикар, молча и торопливо устроил на столе блюдо с тушеными овощами и сыром, плавящимся на гренках. Сгрузил тарелки, торопливо грохнул приборами и вышел, прикрыв дверь.
– Сынок, тебя здесь уже никто не помнит и не любит, – пояснил спешку боцмана Григон. – Маленькая восточная принцесса накормила всех, и люди на нее молятся, обретя такую невероятную пищу богов, и сейчас приступят к уничтожению добавки. Мои дворцовые повара – ничтожества, уж поверь на слово.
– Ха, пусть лучше проверит, – гордо подбоченилась «принцесса». – Я бы на месте экипажа давно устроила голодный бунт. Кроткие, как овечки. Жалко ребят. Тоэль, налей капитану еще рома, пусть наедается и спит, авось поумнеет к полудню. Все глупости от голода. Суп рыбный, все будут есть?
И все стали есть. Джами довольно кивала на похвалы и подливала в рюмку капитана ром. Она уже слышала от Григона подробности о бессоннице и кошмарах Риэла и полагала, что за вечер он не сопьется, зато согреется, расслабится и отоспится. Джами ходила с караваном отца почти пять лет и многое умела и знала. Риэла не сделать веселым и спокойным человеком в одночасье, но первый шаг важен. Как бы она теперь ни расписывала свое поведение двенадцатилетней давности, в жизни все было иначе. И со слезами, и с ощущением бессилия перед неотвратимой угрозой, и со страхом и раскаянием. Но – отпустило, осталось позади. Так что за время пути на запад она займется Риэлом вплотную, магистр обещал помочь.
Капитан заснул над гренками, которые то и дело воровато двигал к себе все ближе, и, в конце концов, обнял блюдо и уложил голову на его край. Сон был глубок и спокоен. Джами сбегала, принесла чистое белье, привела отряженного боцманом матроса с пуховиком, одеялом и подушками, стремительно устроила постель и попрощалась с мужчинами до утра, лукаво пообещав на завтрак кашу и оладушки. Сказала намеренно громко – в коридоре, реагируя на услышанное, мечтательно вздохнул боцман, явившийся лично проводить гостью до ее каюты. Тоэль вдвоем с магистром быстро раздели беспробудного наследника рода Тайрэ и уложили в постель.
– Я боялся, мы его потеряем, – признался Григон, бережно поправляя одеяло. – Он совершенно непригоден для дворцовой жизни. Слишком открыт душой. А девочка так много сделала за один вечер! Кстати, она обещала рассказать мне о способах определения путей в пустыне, это совсем новое знание для нас, живущих вдали от песков. И почему-то твердила, что вы, уважаемый господин, и есть Ладимэ и еще какой-то демон, или вовсе дракон… не помню.
– Она умеет выбирать, что кому сказать, хотя может показаться, что говорит без особого смысла и слишком уж много, – развел руками айри. – Вот вам поверила. Удобнее бы говорить – тебе. Все же я довольно долго живу и знаю, как неприятно, когда сперва ребенок говорит «вы», потом взрослый – «ты», а становясь стариком, ждет ответного вежливого обращения. Ладимэ – старое имя, теперь я зовусь Тоэль.
– Вот как… Удивительно все меняется, стоит на старости лет покинуть замок. Либо я наивен, либо выжил из ума, – но я вам обоим верю. И значит, ты, как и полагается существу волшебному, исполнишь мое желание.
– Вы что, сговорились? – почти испуганно охнул Тоэль. – Да не волшебный я!
– И все же ты мне поможешь дописать книгу по навигации, которую сам же начал с моим пра-прадедом! Я захватил из замка только ее черновик и меч, когда получил сообщение о пиратских судах, замеченных близ бухты. И все равно не успел помочь старшему Тайрэ. Его людей, наспех собранных для первого заслона, смяли в порту. Если бы не они, нам бы не удержать город. Это был черный день, наполненный слезами и пеплом.
– Книгу мы допишем, время будет. Уф, хоть не луна с неба, я уже испугался… Пока же надо спать и видеть во сне только оладушки. Это грёза всего экипажа сегодня.
Когда Тоэль проснулся, оладушками пропахло все вокруг. Джами шумно и весело гоняла матросов, униженно выпрашивающих «еще хоть чу-чуточку». Экипаж брига – шесть десятков крепких молодых парней, пять офицеров и боцман с магистром, даже на слух полусонного айри, был убийственно сыт. Голодные так не стонут, ведь стены дрожат!
Последняя порция, донимавшая их жадное воображение и тренирующая голосовые связки, жарилась для пока еще спящего капитана. Беззаботного пассажира-айри завтрак ждал на столе каюты.
Тоэль быстро прикончил пищу, оделся, вышел на палубу. Безупречно чистую, глянцево-гладкую, с горящей медью поручней. Под специально устроенным навесом в кресле сидела Джами, безупречно женственная и прекрасная в блузе тонкого лимонного шелка и темной юбке до пола. Она мелкими глотками пила обещанное вчера вино с травами. У спинки пристроился магистр и, отдавая должное тому же напитку, деловито пояснял что-то очень морское про вместимость трюмов, мореходность, осадку, корпус… Понятно – деятельная натура привычной к дороге дочери дабби желает разобраться, что за «верблюд» служит основой ее нового каравана. Хороших ли он кровей, и насколько можно такому доверять свою жизнь и жизни прочих людей. И, само собой, груз. Айри наскоро огляделся и обнаружил столик с напитками и сладким, специально поставленный для Джами. Тоэль лениво подумал, наливая себе вина, что девушка уже сегодня, через несколько часов знакомства, могла бы продать парням Риэла за золото даже дохлую крысу. Ее обожали, слушали и слушались. Может, это и есть секрет рода Багдэш – особая торговая жилка. Или она просто очень хороший человек и умеет ладить с другими? Не такое тихое и ясное солнышко, как малышка Мира. Но – тоже источник света. Затмивший явление капитана экипажу.
Джами к тому времени усердно считала, чего и сколько надо взять из провизии в долгое плавание и во что это встанет, советовалась с опытными людьми, то и дело робко намекающими на свои версии ближайшего обеденного меню.
Риэл был, по мнению Тоэля, неузнаваем. Он извел бороду, причесался и нашел где-то в недрах не изрубленного и не выброшенного за борт шкафа или сундука отменные брюки тонкой кожи, белую рубашку с кружевом. И даже – не иначе как припрятанный бережливым боцманом, – добротный пояс с кортиком. Еще он разогнулся и отчетливо помолодел лицом. Вчера айри готов был приписать капитану возраст, близкий к сорока, а сегодня смущенно скинул лет пятнадцать. Он редко ошибался так существенно, – конечно, младшему сыну покойного владетеля Таира не более двадцати пяти. И в нем есть забавное сходство с Джами: глаза принадлежат северу, а кожа – югу. Под полуденным солнцем море имеет почти тот же тон, что и взгляд капитана. А вчера ночью были едва ли не черными – и взгляд, и море…
– Приветствую госпожу Джами, выставившую меня из порта в десять минут, – поклонился он, пробираясь к креслу. – И напоившую меня до потери памяти. Небывалые дела творятся! Магистр, где мы вообще находимся? Из всего вчерашнего вчера отчетливо помню только гренки, которые кто-то бессовестно доел без меня.
– Десять миль до Римаса, прямо по курсу.
– Рада видеть князя Тайрэ и так далее, до окончательной скуки, сколько у тебя там титулов и предков, – недовольно буркнула Джами. – Что это ты с утра не помнишь, а? Обещал идти на запад, как только мы распихаем все необходимое в трюме. Ты хоть в курсе, что спьяну похитил меня? Голова Кумата с ночи мается головой в отчаянии: «ах, наши денежки уплыли», мама дома усердно плачет, а голос у нее звонкий…
– И тоже слезы по тарифу? – Прищурился насмешливо Риэл.
– Не только, – вздохнула Джами. – Мы всю жизнь отца провожаем и ждем, это трудно. А теперь ей ждать двоих, и я вернусь не скоро. Добрый дядюшка Григон обещал отослать к ней нарочного с письмом. Ну напишет, что и как, – ты вроде человек приличный, он тем более, – так что пусть зря не волнуется за девочку.
– По-моему, надо за нас волноваться, – вздохнул без тени огорчения Риэл. – «Дядюшка»! Вот дожили!
– Мы тренируемся, – терпеливо пояснил магистр. – В Римасе девочка сойдет на берег, как моя сводная племянница Криста, твоя троюродная кузина, кстати. Мы уже и прическу ей подобрали, и в хороших манерах разобрались. Явное сходство хоть замечаешь?
– В манерах? Да Криста прямо в лицо смотреть не умеет, ее взгляд вечно искоса так подкрадывается, мягко гладит и намекает, аж тошно. Она тиха и благовоспитанна с виду, улыбается не разжимая губ, льстит шепотом, дышит с охами – чистая патока.
– Я запомню, но пока до берега далеко, – обнадежила его Джами, улыбаясь указанным способом и вздыхая всей зоной декольте. – И, по плану магистра, липнуть патока будет к тебе. Капитан должен делать закупки, а в торговом деле ты… Ну, скажем, младенец. Садись, читай список продуктов.