– А что мне за терпение будет?
– Жаркое из ягненка.
– Это за вздохи, а за патоку в целом?
– Он не безнадежен, – приятно удивилась юная Багдэш. – Пара лет тренировки, и сможет сносно торговать. Слушай, не наглей уже, тебе даром загружают корабль продуктами – причем под завязку. Тоэль платит.
– До тебя мне далеко, – рассмеялся Риэл. – Рассчитаться без обмана чужими деньгами – хорошенькое дело! Это надо суметь. Джами, почему я не просто терплю этот жуткий тон общения, но и сам на него перешел? И магистр, вот никак не мог подумать, туда же! Это ненормально. Все-таки я, хоть и лишенный власти, а князь. «Моя светлость», «моя милость», «мое владычество» и прочее в том же духе. В крайнем случае – просто в третьем лице, и обязательно – «От ничтожной и недостойной созерцать»…
– Ты другим рассказывай, что прежде на корабле тебя хоть когда звали этой самой «милостью». А я – не дура, давно все уточнила. Тебя звали…
– Нет! Они не могли…
– Они мне все выболтали за два десятка оладушков, наперегонки, – хищно прищурилась Джами: – величают они тебя бродяга Тай.
– Предатели.
– Угорь.
– Я их убью.
– Нельзя, ты их уже морил голодом почти месяц, так что смиренно терпи ответное издевательство. Не расстраивайся, я ведь совсем не принцесса. В караване меня звали Гашти, есть такая ядовитая змея. И еще – Верблюжья колючка, но это длинно на вашем языке, и потому не звучит. И я тогда была совсем тощая, черная от солнышка. А вот добрая малышка Мира называла меня Ширали – одинокий цветок вьющейся розы.
– Розы? – Усомнился Риэл.
– Ее плети поднимаются по деревьям и решеткам на две-три сажени и создают сплошные колючие заросли. Вот если цветок один и на самом верху, это и есть Ширали, – спокойно пояснил Тоэль, отбирая у капитана список припасов. – Нечто уникальное и трудное в достижении. Всю одежку изорвешь, руки исколешь, а цветок будет очень далеко и так же красив. А на первый взгляд казалось – до него пара шагов. Миратэйя умеет давать имена, хоть и слепая. Так… на какое время рассчитывала запас, Гашти?
– Полгода кормежки на убой и еще два месяца резерва, – сердито буркнула девушка. – Обидно. Я вот ядовитая, а он – просто скользкий. Как тут обзываться?
– Морские угри южных рифов ядовиты, их еще называют змеями соленых вод, – обнадежил Джами магистр. – Я впишу в лист закупок пергамент для своей книги и хорошие чернила.
– И лимонный сок, смешанный со спиртом, – добавил Тоэль. – От болезни, расшатывающей зубы и покрывающей язвами ноги.
Магистр заинтересованно кивнул, внося новую запись.
И проследил насмешливый взгляд айри. Пара «змей» – морская и пустынная – прогуливалась по палубе, привыкая к роли троюродных родичей. Получалось у них подозрительно хорошо. Григон с тоской подумал, что как бы мальчик ни отрекался от имени, он князь, и теперь – последний в роду. Раньше хотя бы числился младшим и имел право чудить, доводя невест до полного отчаяния. Он презирал весь их список – от указанной под первым номером Кристы до значащейся восьмой Айрис. Глупых, вздорных, лживых – и достаточно знатных по праву рождения для княжеского альянса. Если бы настоящая Криста имела хоть малую толику обаяния этой странной девушки, которая покорила их бриг за один вечер! Да что бриг, – и старое сердце Григона, которое он считал давно усохшим до размера фасолины и таким же жестким.
Криста и прочие семь, увы, теперь потеряли остатки своего глянца на фоне Джами. И по-прежнему остались единственным возможным выбором того, для кого Таир – родная земля. Рила, его сестра, не приняла документов на замок и прочее имущество. Она вытребовала себе право сидеть не в кресле наместницы, а ступенькой ниже, «исполняя обязанности в отсутствие его светлости Риэла Миттора Тайрэ». То есть рано или поздно кровь потребует от Риэла еще одной жертвы. Его слишком любят дома. И это он тоже знает, хотя вроде бы не желает помнить. Тоэль прищурился, разбирая во взгляде Григона его размышления.
– Зря ты заранее переживаешь, – мягко шепнул айри. – Я с некоторых пор стал больше полагаться на случай. Если люди делают то, что должно, многое меняется в их жизни.
– Только не говори, что настоящий отец девочки – незаконнорожденный брат Игана Бэнро. Это бы, и правда, все меняло, внесли бы кого нужно в список за девятым номером.
– Нет, конечно. Но мы еще не начали нашего пути. И я не знаю, что будет иметь значение в обратной дороге, а тем более – по возвращении. И даже доживем ли мы до того времени.
– Так или иначе, приятно видеть Риэла живым и способным общаться с нами совершенно нормально. Смотри: потащил «розу» на мостик. В Римасе превосходная гавань, всегда тихая, при любом шторме. Но восточный вход довольно узкий, и фарватер надо знать до мелочей. А мальчик помнит все порты побережья наизусть. «Лебедя» спустили на воду девятнадцать лет назад, он Джами ровесник. И княжич плавал под моим началом семи лет от роду, он был отменным юнгой. Потом – лоцманом. Самый молодой лоцман Таира, и, пожалуй, лучший. Он чувствует корабль, течение, ветер. И словно видит дно сквозь воду.
– А еще он отменно плавает, – добавил Тоэль догадливо.
– Да. И хорош на мечах. Знает восемь языков, легко сходится с людьми. А еще к нему ходили без страха и не считали просьбу – унижением. Риэл помнит добрую половину горожан чуть не по именам. Кому-то он помог купить лодку, иным устроил ссуду на дом. Или дал обеспечение под товар начинающему торговцу. Нашего боцмана достал из долговой ямы, дрянная была история, но все обошлось. Все перечисленное не сделает его счастливым правителем. Но именно потому его безмерно любят. Такое отношение накладывает обязательства.
– А он очень ответственный?
– Именно так. Ты видел Римас с моря хоть раз?
– Нет.
– Тогда смотри, он за скалами. Полагаю, капитан намеренно провел бриг, вплотную прижимаясь к мелководью, чтобы бухта открылась с лучшей точки и внезапно. Вечер начинается, и это – сказка. Город парит над портом, днем белый, потом – золотой, и постепенно тон уходит в лиловые сумерки. Думаю, мы пойдем к пирсам медленно, чтобы ничего не упустить.
С мостика донеслись восторженные визги и охи Джами. Тоэль был готов поддержать ее. Он и прежде знал, что Римас в переводе с ирнасского наречия – «вечерняя отрада». Теперь понимал, насколько это верно. Со дня утраты крыльев ни разу он не находил для глаз столь совершенного, сияющего вида. Белый город строили настоящие мастера, знающие, что его будут наблюдать издали, с воды. И все дома, даже самые маленькие и скромные, были вписаны в единую картину. Улочки создавали прихотливый узор из цветного булыжника. Богатые особняки украшали ажурные шпили и галереи. А над всем склоном парил замок князя Ирнасстэа, владетеля этих земель. В зелени парков, золоте и багрянце дикого винограда, прихотливо завившего стены, в мягком сиянии отделки и ярком радужном – крыш.
Тоэль вздохнул полной грудью, благодарно принимая подарок судьбы – красоту бухты, которую удалось увидеть в лучшее время и с лучшей точки. Затяжные дожди укутали порт легким туманом и оторвали от земли видение дивного города, медленно меняющее цвет, как перламутровая раковина. От сияющей горячей белизны дня к многоцветию вечера.
Вот только, увы, в тихой бухте Римаса не оказалось ни одного крупного судна, откуда хоть кто-то еще смотрел бы на лучший закат всего побережья. Купцы пока лишь добирались с юга, даже те немногие, кто решался на риск пути на север, где стало пугающе много охотников, жадных до чужих богатств. Пока еще никто не знает, что пираты и их подручные – контрабандисты – сгинули. Тех и других планомерно вылавливала эскадра Бэнро, заходя в порты лишь пополнить припасы. Некрупные гребные нофферы с севера, из глубоких узких заливов Туннрёйз, тоже участвуют в деле, проверяя мелководье и заливы, так что и этих моряков здесь пока не ждут. Жаль, вся красота досталась экипажу «Лебедя». Жаль? Кому как: Джами довольно потирала руки, рассчитывая сбить на торге цену, покупателей-то иных нет, а продукты лежать не могут слишком долго, не теряя в цене и качестве.
Тоэль покорно выслушал ее нелепые и торопливые доводы об удачной маскировке, насмешливо глядя в блестящие азартом глаза, когда решался ненадолго отвести взор от ежеминутно меняющегося города. Пусть гуляет по городу и забавляется. Капитан ее в обиду не даст, не зря берет с собой в неотлучное сопровождение свиту из десятка крепких и не слишком похожих на тонкокожую знать моряков. Айри отдал круглый от обилия монет кошель с золотом и проводил до шлюпок всех, кто собрался развеяться. То есть экипаж целиком – за вычетом вахты. Магистр желал лично заняться запасами пергамента и чернил. Он уже бормотал сосредоточенно, что на улице Лоз есть вполне достойная внимания лавка с книжными футлярами. А возле рынка, если припомнить толком и не спеша, так и вовсе – продают карты, тоже следует просмотреть и поговорить с книжником. А еще важно попытаться раздобыть кока, и у магистра есть один на примете, он не без странностей, но готовит отменно и к своему теперешнему месту вроде ничем не привязан, одинок и не имеет собственного дела.
Айри остался на борту.
Он не стремился сегодня к новым впечатлениям, желая досмотреть закат до самого последнего луча. А потом отдохнуть в тишине. С утра же самое время чуть поразмышлять, пристально изучить детали предстоящего пути. Все ли учтено, нет ли в сроках и планах ошибки? Да и бриг следует осмотреть до похода. И лучше – пока капитан и боцман на суше и не воспримут с обидой его чрезмерное любопытство, лишенное должной восторженности в адрес «Лебедя».
Судно, на взгляд айри, выглядело довольно примитивным, хоть и крепким. Еще в роли Ладимэ он начинал исследовать конструкции лодок, галер, малых и средних парусных судов, боевых и торговых, флагманских кораблей Архипелага. И нашел немало возможностей их усовершенствовать. Ладимэ был недоволен сто лет назад обводами корпусов, не обеспечивающими хорошего хода; малой площадью парусов и их примитивным набором, делающим крупное судно почти беспомощным при ветрах, близких к встречному; само управление парусами тоже оставляло желать лучшего. Кое-чем поделился, хоть и весьма второстепенным, и уже заметил – они запомнили и используют его советы. Но прочее осталось невысказанным. Хорошо хоть, он успел рассказать им про стекло, как простое, так и прочное. Мастера Мрайса сохранили только для себя секрет производства, но, может, так и лучше? Архипелаг не богат и нуждается в уникальных товарах. Темные каюты с крохотными оконцами, забранными слюдой, были ему памятны. В этом отношении «Лебедь» вполне хорош.
Вахтенный нашел Тоэля после полудня в трюме, за вдумчивым изучением состояния набора корпуса. И попросил подняться и принять гостей: «этих» он не решился заставлять ждать капитана. Тем более, сегодня все снова ночуют в городе, уже оповестили запиской, переданной с офицером сменной вахты. Айри заинтересованно кивнул и поднялся на палубу.
Их было трое, удобно устроившихся у мачты. Две женщины и мужчина. Все одеты добротно и по-дорожному, с легкими мешками опытных путников. И с ярким даром Говорящих с миром, зачатки которого айри приметил у Миры. Именно так, зачатки. Странные люди, именуемые снавями, буквально лучились от своей способности видеть мир и быть его частью. Удивительно… Как он мог не ощутить их раньше? Наверное, не прислушивался и не всматривался.
Ему кивнули приветливо и чуть удивленно, воспринимая как необычного – не-снавь, но при том умеющего общаться на уровне сознания. Старшая из женщин, северянка лет шестидесяти, рослая и крепкая для своих лет, поднялась и шагнула навстречу.
– Приветствуем тебя и просим нас выслушать. Деяна мое имя, а это Фрисс и Ками.
Она указала на младшую из женщин, явно из народа степных илла, смуглую и маленькую, а затем – на мужчину с очевидным присутствием восточных кровей, темного, сухого, невысокого и отрешенно-спокойного. Оба продолжали сидеть, полностью предоставив вести разговор старшей. Тоэль вгляделся – одежда в грязи и пыли, лица выдают утомление долгого дня в пути.
– Идемте, у нас осталась каша с утра. Вы ведь, как мне говорили, не любите мясные блюда? – он дождался подтверждающего кивка. – Еще есть хороший чай. Капитан не обидится, если мы устроимся в его каюте, раз есть дело, там две комнаты, и первая – для серьезных разговоров.
– У нас именно такой, – вздохнула Фрисс.
Вахтенный согласно кивнул на поворот головы Тоэля – все слышал, сделаю. Хороший экипаж на «Лебеде», неравнодушный. Гости прошли в каюту и расселись по креслам. Ели они быстро и жадно, пили чай с удовольствием и уже не спеша. Деяна нехотя отставила в сторону пиалу, пережившую буйство князя не без потерь – щербатую, и откинулась на спинку кресла. Ей было трудно начать разговор.
– Не знаю, есть ли смысл в нашем визите. Нам слишком уж необычное нужно.
– Только не надо про волшебство дракона, – предусмотрительно и опасливо ограничил их запросы айри. – Я решаю лишь посильные людям вопросы.
– При чем тут Великий дракон? – Дрогнул бровью Ками. – Он проводит нас по пути обучения, но не оказывает иной помощи. Так заведено, люди сами в ответе за свои дела и судьбы. То, в чем мы нуждаемся, посильно людям, если ты и правда человек, в чем я сомневаюсь.
– Я айри, это иное племя.
– Нам надо попасть на западное побережье за океаном, о айри, решающий посильные вопросы. – Без дальнейших проволочек изложила дело Деяна. – И мы, увы, за это не сможем заплатить, но дело срочное. И если…
– До завтра-то терпит? – рассмеялся Тоэль. – На ночь глядя я никого на борт уже не соберу. Даже до послезавтра: пока загрузим припасы, воду и нового кока, пока всё проверим и разместим. Раньше и не надейтесь.
– На что? – тихо уточнила Деяна.
– Уже полтора месяца я с удивлением привыкаю верить в судьбу, маскирующуюся под случайности. Я не успел толком рассмотреть ворота Кумата, как уже покинул город с девицей, спасающейся от неудачного брака на бриге князя, умирающего от обострения родовой чести. Им уже лучше. Мы все собираемся плыть на запад, я ищу Огненных птиц, потому что обещал одной девочке, что она сможет испытать чувство полета. И тут появляетесь вы!
– У тебя есть основания верить в судьбу, – рассмеялась Деяна. – И я подумаю, не загадать ли тебе еще парочку желаний. В расчете на приписываемое сказками драконам волшебство. Хоть ты и не дракон.
– Загадай каюту, – посоветовала Фрисс. И добавила мечтательно: – И ванну, ведь равно невозможно то и другое.
– Давайте по очереди, сначала ванну осуществим, а потом – каюту? То есть вернемся в порт, и я вас поселю на постоялом дворе, где сегодня отдыхает почти весь экипаж. Познакомлю заодно с капитаном, а то неудобно получается, это же его бриг. Пусть выслушает дело с самого начала и сам примет решение.
Спустя пару часов, в быстро густеющем тумане позднего вечера, Тоэль с трудом обнаружил «Сплетение лоз» – постоялый двор в верхней, наиболее богатой и тихой, припортовой части города. Конечно, ему говорили многие, где и как искать – Джами, Риэл, магистр Тиссэ, даже бесподобный боцман. И, само собой, у всех были разные приметы и ориентиры. Зато сами они, все, кроме Бикара, сидели за одним столом и, вполне предсказуемо, слушали очаровательную синеглазую «ядовитую змею»…
– Восточные сказки? – уточнил Тоэль, придвигая дополнительные кресла и рассаживая своих новых спутников.
– Не мешай! Я рассказываю, как мы с Мирой потерялись в самом центре ужасной пустыни Кэ-рабих, пока ты опять кого-то, кажется, спасаешь…
– Вроде того, и даже почти спас. Уже придумала, кстати, как вы потерялись? – догадался Тоэль по тревоге на лицах слушателей.
– Верблюд взбесился, его укусила змея, – неуверенно пожала плечами Джами, поняла, что этого слушателя ей не провести, блеснула глазами. – А что, было ужас как ужасно!