Не жизнь, а спелая и сладкая малина. Живи и радуйся. Чего тебе ещё не хватает, хороняка, для полного счастья?
Как – чего не хватает?
Её, естественно, и не хватает.
Женской горячей ласки…
Женщины в Лонгьире, конечно же, были.
Самые разные женщины, и нормального поведения, и слегка облегчённого. Да вот не настроен был Денис изменять любимой жене Татьяне.
Не настроен, и всё тут…
Хотя, если совсем по-честному, то во сне изменил, всё же, несколько раз, грешен. Но только во сне…. С белокурой докторшей и изменил, которая объявилась в городке где-то с месяц назад – сразу после 23-го февраля, ежегодного праздника победоносной Красной Армии.
Симпатичная такая докторша по имени Анхен, с многоговорящей знающему человеку фамилией – Мюллер. Миниатюрная, улыбчивая, со стройными и полными ногами – аппетитными до полной невозможности.
Анхен даже немного походила на Таню: только ростом чуть пониже, да у Татьяны светлые волосы были прямыми, а у этой молоденькой немки кучерявились – будто она их каждую ночь завивала на водяные бигуди…
А ещё следует заметить, что и Денис докторше определённо нравился. При случайных встречах улыбалась ему Анхен широко и призывно, даже подмигивала недвусмысленно, когда никто не смотрел в их сторону.
Один раз она даже пришла к нему в гостиницу.
Хорошо ещё, что Денис докторшу случайно увидел в окошке, сразу затаился, спрятался за дверным косяком. Девушка тихонько постучалась в дверь, подождала с минутку, ещё раз постучалась.
– Откройте, дорогой сеньор Оскар! – попросила негромко, но очень настойчиво. – Мне надо вам показать одну вещицу…. Очень интересную для вас вещицу! Откройте, я же знаю, что вы дома! Вот уже никогда не думала, что испанские мужчины – такие законченные трусы!
Ну, и ещё добавила пару слов, позабористей да пообидней.
Стыдно Денису было это выслушивать (хоть и не был он испанцем), но сдержался, уши пальцами заткнул, глаза зажмурил, дверь так и не открыл…
Наступила самая настоящая весна, с цветных низеньких крыш уже вовсю капало, по узким улочкам городка журчали крохотные звонкие ручейки.
Денис – в весьма грустном расположении духа – медленно шёл к Офицерскому клубу, ловко перепрыгивая через многочисленные лужи. Только что он вернул фермеру своих ездовых собак: снег начал активно таять, на собаках уже не поездишь. Привязался Денис к этим лохматым псам за долгую полярную зиму: столько вместе прошли трудных дорог, столько он рассказал всего своим четвероногим друзьям – за время долгих совместных ночёвок у жарких северных костров…
С людьми-то было не поговорить толком, только вот собаки и оставались, теперь и их не стало…. Были ещё, конечно, олени, они и весной и летом здорово могли пригодиться. Да какие, собственно, собеседники – из глупых северных оленей? Насмешка одна такая, насмешливая до слёз. Вот собаки, это – да! Так умеют слушать, словами не передать…
«Как жалко пёсиков!», – грустно вздохнул Денис. – «Впрочем, может это всё и к лучшему: некому теперь жаловаться на горькую судьбу, не перед кем душу вывёртывать наизнанку, глядишь, хандра и пройдёт – сама по себе…».
А еще его очень сильно беспокоило молчание Москвы.
Приближалось время предполагаемых испытаний неизвестного оружия, а долгожданного связного всё не было. Что делать дальше? Действовать на свой страх и риск? Дров бы не наломать…
Впереди мелькнул знакомый беличий капор навязчивой до неприличия докторши.
– А, чтоб тебя, шалаву кучерявую! – коротко ругнулся он себе под нос, резко повернул назад, по короткому переулку перебежал на параллельную улицу и двинулся к Офицерскому клубу длинной дорогой, в обход.
Смешное это, должно быть, выглядело со стороны: здоровый взрослый мужик – как испуганный заяц – со всех ног убегает от симпатичной белокурой дамочки.
Кому-то смешно, а кому-то и не очень…
Денис сидел в столовом зале Офицерского клуба, стены которого были густо завешены разнообразной фашисткой атрибутикой, и вяло ковырялся вилкой в тарелке, наполненной неаппетитными тресково-свиными тефтелями. Отодвинул тарелку в сторону, взялся за высокий стакан с шотландским виски, сделал несколько маленьких глотков. Ничего не помогало, настроение неуклонно и планомерно портилось.
– Вот вы и попались, мой милый боязливый испанец! – сообщил за спиной насмешливый женский голосок. – Теперь уже никуда не денетесь…
Он резко обернулся. Так и есть, настырная медичка – собственной персоной. Ну, надо же так вляпаться!
Стараясь максимально соблюдать приличия и не делать резких движений, Денис неторопливо поднялся на ноги, деланно и устало зевнул, старательно изобразил на лице некое подобие приветливой улыбки:
– А, это вы, милая Анхен! Очень хотелось бы откровенно поболтать с вами, но не могу, извините…. Уже договорился с герром фрегаттенкапитаном на дружескую партию в шотландский бридж. В два круга, по маленькой, не всерьёз…. Так что простите, прекрасная фройляйн, вынужден откланяться!
– Да сидите, сидите! – надула пухлые губки докторша. – Очень мне надо! Сидите, кому говорю! Допивайте свой виски! Ой, а что это за птица? Там, на подоконнике? – ткнула тоненьким пальчиком в наполовину замёршее окно.
Денис посмотрел в указанном направлении.
– Это же обыкновенный полярный воробей, милая Анхен. Вы что же, воробьёв никогда не видели? Обыкновенный воробей, только белого цвета.
Девушка возмущённо нахмурилась:
– Всё издеваетесь надо мной, сеньор? За последнюю дурочку принимаете? Ну, и ладно! Всего хорошего, господин испанский гранд! Счастливо оставаться! – рассерженным движением накинула на белокурые волосы беличий капор и, громко хлопнув дверью, выбежала на улицу.
Он допил свой виски. Хотел заказать ещё одну порцию, но раздумал в самый последний момент, почувствовав лёгкое головокружение. Бросил на стол несколько мятых купюр, да и тоже отправился домой, то есть, в гостиницу, надеясь хорошенько выспаться…
Ночью ему неожиданно стало очень плохо: беспрестанно кружилась голова, нестерпимо тошнило, от сильной рези из глаз потекли крупные слёзы…
«А ведь это меня добрая и милая девочка Анхен отравила», – неожиданно понял Денис. – «Пока я пялился на старого полярного воробья, она мне что-то незаметно подсыпала в бокал. За что вот только? Неужели за то, что я отверг её притязание? Или…?».
Шатаясь из стороны в сторону, он выбрался в слабоосвещённый коридор.
– Что с вами, герр офицер? – бросился навстречу ночной портье.
Ответить ему Денис уже не смог, на глаза опустилась чёрная непрозрачная шторка, последние силы закончились…
Глава вторая
Неожиданная напарница
Сквозь вязкий тёмно-лиловый сумрак послышались голоса.
– Что же случилось с уважаемым сеньором? – по-немецки вопрошал строгий мужской голос.
– Очень сильное пищевое отравление! Причём, явно, по вашей милости! – взволнованно, и где-то даже гневно, отвечал ему женский. – Разве можно так много времени проводить в этих дурацких походах по острову? Питаться непонятно чем? Спать у костра в объятиях блохастых ездовых собак? Там же царит полная антисанитария! Как в таких условиях осуществляются туалетные процедуры? Нет, вы мне ответьте, герр оберштурмбанфюрер! Как? Что, молчите? Стесняетесь, словно юная и непорочная гимназистка? Так я отвечу. Это вы – виноваты во всём! Вы – лично! Разве можно было сеньору Рамосу разрешать вести такой легкомысленный образ жизни? Особенно в условиях здешней Полярной Ночи? Надо же и отдыхать иногда! Вы знаете, что у сеньора просматриваются все признаки, характерные для ранней цинги? Нет, я определённо буду жаловаться на вас! Вот только решу – кому конкретно – и сразу пожалуюсь…
Лукаш Пушениг бубнил что-то извинительное, стараясь хоть как-то оправдаться в глазах настырной докторши, но Денис его уже не слушал.
«Что же произошло?» – он тщетно пытался выстроить в голове хотя бы какую-то мало-мальски логическую цепочку. – «Отравить меня до смерти она не хотела. Это ясно, как Божий день. Тогда – что? В смысле, зачем? И что ещё такое: – «Просматриваются все признаки, характерные для ранней цинги»? Откуда у меня цинга? Такого, просто-напросто, не может быть! Или, всё же, может?»…
– Всё, господин Пушениг, немедленно покидайте палату! – решительно заявила Анхен. – Тут вам не Кунсткамера, познавательные экскурсии не проводятся. Убедились, что личный посланник генерала Франко жив? Всё, попрошу на выход! Попрошу, попрошу…
Послышались чьи-то размеренные шаги, негромко хлопнула входная дверь.
– Эй, друг мой, открывайте-ка ваши красивые глазки! – неожиданно велела по-испански докторша. – Я, всё же, врач. Сразу вижу, когда пациент проснулся и только усиленно притворяется спящим. Не надо обманывать доверчивую девушку. Открывайте, открывайте глаза, не бойтесь! Я, честное слово, не кусаюсь…
Тяжело вздохнув, Денис мысленно отдал соответствующий приказ своим ресницам. Так и есть, милая Анхен вольготно расположилась в удобном кресле, игриво перебросив одну свою стройную ножку через другую, не менее стройную, глядя на него весело и чуть насмешливо.
– Чем обязан, милая сеньора? – хмуро поинтересовался Денис.
– Сеньорита, – так же лучезарно улыбаясь, уточнила юная блондинка, многозначительно подмигнула и размеренно произнесла условный пароль: – Японцы обожают голубые гвоздики!
После этого Анхен достала из кармана белоснежного медицинского халата часть старинного золотого дублона и положила этот предмет на крохотный столик, придвинутый вплотную к кровати, на которой лежал Денис.
– Убедитесь, что я действительно та, за кого себя выдаю, – настойчиво попросила симпатичная врачиха, сверля своего пациента холодным пристальным взглядом.
Денис осторожно взял со стола половинку антикварной монеты, совместил с другой половинкой, висящей на его груди на толстой и короткой цепочке. Части дублона совпали идеально, последние сомнения улетучились: перед ним находился долгожданный связной (вернее, связная) из Москвы.
Было нестерпимо стыдно: проявить такой вопиющий непрофессионализм, позволить смешным комплексам возобладать над элементарной логикой и наблюдательностью! Связная ему сигнализировала, что надо срочно уединиться для решения насущных шпионских вопросов, а он не весть что себе нафантазировал. Вот и пришлось бедной девушке в его бокал с виски подсыпать какой-то хитрой химии, чтобы пообщаться без лишних глаз…. Эх, позорище-то какое! Моралист хренов, мальчишка!
– Да ладно вам, милый сеньор Рамос, так переживать и расстраиваться. Даже покраснели, – совершенно нейтрально, без какого-либо намёка на насмешку посоветовала Анхен. – Со всяким может случиться. Всё равно вы для меня – живая легенда и образец для подражания. Как же, командир легендарной «Омеги»! Ладно, давайте позабудем об этом незначительном казусе и перейдём к делу…
Центр оповещал, что в самом начале мая месяца в северной части острова Медвежий будут проводиться испытания последней модели летательного аппарата по секретному проекту «ФАУ-3». В присутствии инженера-конструктора Рудольфа Шривера испытываемый аппарат должен был подняться в воздух, произвести бомбометания по нескольким учебным объектам, расположенным на необитаемых островах архипелага, после чего осуществить беспосадочный перелёт до одного из секретных аэродромов, расположенного в Баварских Альпах…. Командование настаивало на уничтожении этого «летающего диска» любой ценой. Желательно таким образом, чтобы всё выглядело как естественная катастрофа, связанная с несовершенством конструкции аппарата. Кроме того, было бы совсем неплохо, чтобы все эти действа заснять на киноплёнку….
«Да, аппетиты у руководства скромней не стали!», – печально отметил про себя Денис. – «Впрочем, и не такие головоломки приходилось решать …».
Анхен ловко расстелила на столе подробную карту острова Медвежий.
– Вы, Оскар, уже девять месяцев изучаете эти места. Вот и подумайте, где сподручней и удобней всего проводить такие испытания? Требования к такой площадке должны быть следующие. Во-первых, близость к морю и наличие глубокой неприметной бухты, чтобы морской транспорт мог подойти к берегу вплотную. Во-вторых, обязательно наличие достаточно обширной и ровной горизонтальной стартовой площадки. В-третьих, эта площадка должна быть скрыта от случайных посторонних взглядов высокими скалами. Так как, уже есть предположения?
Денис подумал минуты две-три, после чего уверенно ткнул указательным пальцем в светло-коричневое пятно на карте.
– Вот здесь, в Синей долине. Идеальнейшее место.
– Вы уверены? Какие существуют аргументы для такого выбора?
Он был искренне поражён произошедшей в девушке перемене. Куда только девалась легкомысленная и весёлая докторша? Сейчас перед ним сидела настоящая профессионалка, хладнокровная и рассудительная, заинтересованная только вопросами, связанными с успешным выполнением конкретной поставленной задачи.
«Впрочем, так и должно быть. Со своими лицедейством заниматься не стоит, можно показать и истинную сущность», – понимающе вздохнул Денис, и доходчиво объяснил:
– Раньше, очень много лет назад, по этой узкой долине протекала Синяя река. Ну, не совсем река – в нашем обычном понимании. Здесь, на Шпицбергене, реками называют ледники. Медленно двигается такой ледник по горной долине, практически – течёт…. Зимой может остановиться, «уснуть», весной снова «проснуться», а летом опять потечь вперёд – со скоростью несколько метров в сутки. Вот такие «ледяные черепахи» и ползают по здешним островам…. Понятное дело, что летом, когда лёд активно тает, по ледяной поверхности и потоки настоящей воды устремляются к морю. Только и талая вода очень лениво стекает вдоль тел ледников, совершенно бесшумно, безо всякого хрустального звона и иных звуков…. Очень уж они молчаливые – эти ледяные реки. Пока я всё понятно излагаю?
– Очень доходчиво, – коротко и серьёзно кивнула головой девушка. – Можно даже чуть покороче, без излишних лирических отступлений.
«Вот бы Лаврентий Павлович порадовался такому ответу!», – некстати умилился Денис.
– Так вот, Синяя река приказала долго жить много лет тому назад. То есть, «скончался» ледник, весь лёд – без остатка – скатился в море. А последний километр Синий долины, он строго горизонтальный…. Теперь представьте себе идеально ровную площадку со следующими размерами: девятьсот метров в длину, девяносто метров в ширину. Лучшего места не найти: с двух сторон площадку окружают высокие неприступные скалы, с третьей – море, где военный (или – транспортный) корабль будет стоять вплотную к берегу (там невысокий обрыв и глубина – метров семьдесят), с четвёртой стороны – резкий поворот Синей долины. С охраной также нет никаких проблем: вдоль долины расставляются часовые, с высоких скал они всю округу на много километров будут чётко просматривать, никому туда не подойти незамеченным.
– Да, действительно, идеальное место, – согласилась Анхен и тут же забеспокоилась: – А как же вы туда проберётесь? Это что же, получается, что задание невыполнимо? Ничего сделать нельзя?
Вот он и получил прекрасную возможность реабилитироваться в глазах своей юной напарницы – за прокол с ханжескими взглядами на взаимоотношения полов.
– Для опытного человека – абсолютно все задания выполнимы, – глубокомысленно изрёк Денис, надевая на физиономию высокомерную маску графа Монтекристо. – Я поступлю очень просто: прибуду в Синюю долину раньше этих испытателей на неделю-полторы, тщательно спрячусь в укромной пещере, заложу вход, замаскируюсь, оборудую место для скрытой съёмки, ну, и так далее…. Извините, но не хочу раскрывать все свои профессиональные секреты…