Умник скользнул за ближайший каменный короб. Незнакомка размахивала мечом, сцепившись с вьющейся возле нее кляксой. Вскоре в ход пошли бутыльки с зельями, слепящие кристаллы, оглушающие пирамидки. Безликую тварь долго ничто не брало.
И все же, она сдалась.
Девушка вытерла меч пучком мха. Затолкала нож в пришитый к рукаву чехол и какое-то время сидела, уткнувшись в платочек. Потом резко подхватила накидку и направилась в сторону ворот.
Умник подошел к побежденной твари и тронул ее ногой. Скользкая, заколыхавшаяся масса не подавала признаков жизни. Вот и не верь слухам о нечисти, выползающей в такие ночи!
Добравшись до ворот, он повременил выходить в город. На аллее стояла полночная охотница. К ней подошел человек в шляпе, из-под которой торчали сосульки светлых волос.
…десять, я сказала!
Да за такую мелкую тварь и трех долерн хватит! – с усмешкой возразил человек. – А не устраивает, то и этого не получишь!
Чтоб ты пропал, гробовщик!
Ничего. Прибежишь, никуда не денешься.
Девушка забрала деньги и устремилась в переулок, а гробовщик, ссутулившись и придерживая шляпу, зашагал к домам.
На обратном пути охотница прихрамывала, но все же быстро добралась до Мадритэла. Наконец, соизволила оглянуться. И только сейчас заметила следовавшего за ней Умника. Не успел он и слово сказать, как она выхватила из сапога нож.
Тихо-тихо, я только хотел спросить, – попятился Умник и протянул на ладони стеклянных Ламинас. – Не знаешь ли ты Эйлииту, что носит подобные украшения? Она вроде бы живет в Мадритэле.
Девушка молча сцапала заколки. Попятившись, вошла во двор и демонстративно щелкнула замком. Не дожидаясь, когда его заметят, Умник нырнул в тень и поспешил вернуться домой.
* * *
Блуждая по комнате, Лантленна то и дело выглядывала из окна. Проснувшись два часа назад, не могла успокоиться, обнаружив, что Умника нет дома. Кто знает, где он сейчас? Вернется ли живым и невредимым? Неужели проявил неосторожность и попал в лапы дозорных? Нет, это ожидание сведет с ума!
Беспокоить своими опасениями друзей ей не хотелось, но и оставаться одна она тоже не могла. Схватив со стула накидку, ринулась к двери. Распахнув ее, налетела на Умника.
Ты почему не спишь? – спросил он, поцеловав ее в щеку.
Творцы всех творцов! – воскликнула девушка, повиснув у него на шее. – Я так испугалась! Думала, что тебя арестовали!
Все в порядке, – погладил ее по спине Умник и прошел в комнату. – Я просто прогулялся. Расплатившись с Советчиками, почувствовал такое облегчение. Захотелось насладиться моментом.
Думаешь, я тебя плохо знаю? – закрыв дверь и привалившись к ней, спросила Лантленна. – Ты ведь искал встречи с той воровкой! Отдал ей украшения, когда у нас каждая монета на счету!
Умник промолчал, и она заподозрила неладное. Точно так же он отмалчивался, когда считал себя в чем-то виноватым. Неужели Эйлиита решила отблагодарить спасителя и провела с ним ночь? Поэтому он пришел такой задумчивый и отрешенный! От одной мысли, что он нарушил клятву верности, бросало в дрожь. Нет, он слишком порядочен, чтобы так подло поступить с влюбленной в него женщиной. А что, если он всерьез увлекся этой девицей? Или она им?
Позже они раскинули травяной матрас и, вспушив такие же подушки, устроились на полу. Лантленна, всматриваясь в потолок, не переставала строить предположения – одно безумнее другого. Ревность подбрасывала дровишки в обжигающий душу костер, а воображение рисовало тайные встречи двух предателей.
Обняв Умника, она ткнулась носом ему в шею. Молча просила богов, чтобы он ее не оставлял. Ей хватило его влюбленности в приведение, а уж живой соперницы она не потерпит. Если еще хоть одна Эйлиита всплывет на их пути, то ей точно не жить!
* * *
Дэльвильта очнулась от собственного крика и резко села, лихорадочно скидывая с себя упавший балдахин. Высвободившись, отдышалась и размазала по щекам слезы. И остатка ночи хватило, чтобы измучиться от кошмаров. В них она была то палачом, то жертвой палача. Змеями вились у ног морские плети, хохотала ожившая плаха, глядели выпученные глаза и бубнили зашитые рты.
Приведя себя в порядок, она подошла к зеркалу, вытащила из ларчика маленький флакон с жидкостью и закапала ею глаза. Скинув свободное ночное платье, облачилась в темное блио.
…В зале слуги натирали полы, полировали скамьи и подоконники. Дэльвильта прошла мимо них и, открыв дверь в одну из детских комнат, уже с порога начала будить учеников.
Так, маленькие Айнаколцы, поднимайтесь и приветствуйте чудесный денек! – Она похлопала в ладоши и, пройдясь по комнате, дернула каждое покрывальце. – Что за лень вас сегодня обуяла?
Калель Валунтасия, – загудел шмелем Яно, высовываясь из-под подушки. – Еще не денек. Еще утречко. Спать хочется!
А живности хочется есть. – Дэльвильта сложила руки на груди, наблюдая за мальчиком, что не мог отлипнуть от кровати. – Кто позаботится о кошках и лошадях? Учитесь быть ответственными.
А мы вчера до самой ночи учились метать дротики, – похвасталась Ниа, влезая в одежду. – Уксорит Литерай сказал, что мы уже можем тренироваться над колодцем. Представляешь?
И вы накидали в воду всякой дряни? – уперев кулаки в бока, покачала головой Дэльвильта. – Хотите отравить животных?
Нет, никто из нас ни разу не промахнулся! Честно-пречестно!
Хотелось бы верить. Но все равно не берите воду из колодца.
И снова день закружил привычной суетой. Накормить детей, проследить за тем, как те в свою очередь накормят живность, позаниматься с девочками шитьем, подстричь разросшиеся растения. Ей нравилась вся эта возня, позволявшая хоть ненадолго забыться.
Они почитали на свежем воздухе, навели порядок в конюшне. Подстригли траву и подвязали к деревьям прирученных флавусов. Ближе к вечеру поднялись в учебную залу. Когда дети устроились на скамьях, Дэльвильта взяла со стола пачку заточенных палочек, украшенных крошечными бубенцами.
Для начала расскажу, что это такое.
Они пишут! – опередил ее кто-то, уже испробовав палочку на листах. – А у тебя, Яно, тоже пишет?
Тихо. – Дэльвильта остановилась у стола и покрутила в пальцах своеобразный пишущий инструмент. – Это никонна. Она выточена из веток кустарника, растущего на дне испарившегося моря. Ветки срезают и затачивают, делают на них зарубки, чтобы не скользили в пальцах. Пока в них есть сок, они пишут. Тихо! Вы слушаете меня? Главная особенность этой разновидности в том, что она делит знаки.
Как это? – спросила Ниа, чуть ли не на зуб попробовав никонну. – Она что, сама писать умеет? Вот было бы здорово!
Нет, она различает теплые и холодные литеры.
Детей так увлек процесс распределения гласных и согласных, что позднее они самостоятельно определяли буквы на ощупь.
Калель Валунтасия! – обратилась одна из девочек, нерешительно поднявшись со скамьи. – Зачем мы все это учим?
Дэльвильта расставила бутыльки по местам, навела на столе порядок и лишь тогда повернулась к детям. И все равно оказалась не готова ответить на этот вопрос. Она смотрела на них, и внутри все сжималось от боли. Как рассказать, в каком ужасном мире они живут? Каким тоном поведать о том, что родители их жестоко предали, опасаясь за свои жизни? Просто отказались от них за возможность жить в роскошной клетке Айнаколы. Не подобрать слов, чтобы объяснить, почему их казнят, стоит Гильдии узнать об их существовании. Они еще слишком малы и слабы для суровой правды. Даже Дэльвильте не дано понять царящие здесь законы, что уж говорить о детях. Нет, пусть и дальше остаются в неведении.
Больше всего она боялась обмануть их надежды. Но рано или поздно ей придется с ними расстаться. Она не в силах и дальше их содержать. В любой момент ей укажут на дверь, и она окажется с ватагой детей на улице. Удавалось держаться на плаву благодаря королю Мадритэлу, но его сын гостей терпеть не станет. Интерес пропал, потому задерживать ее нет смысла. Нужно срочно искать выход. Наверное, надо поговорить с Энтраколой. Век бы его не видеть, но больше обратиться не к кому.
Калель Валунтасия! Смотри, это я сама написала!
Молодец. – Дэльвильта нервно почесала щеку и осмотрела учеников. – Вы должны быть жадными до знаний, потому как нет ничего в жизни важнее самостоятельности.
Независимости от взрослых?
Именно. Чем больше вы узнаете, тем более независимыми и ответственными становитесь. Всегда помните об этом.
Дэльвильта проводила детей во двор, а сама поднялась в спальню. Вытащив из шкафа ларчик, перебрала лежавшие в нем флаконы со снадобьями и складные ножи. Один кинжал напоминал металлического змея с драгоценными глазами и крыльями, сужающимися к хвосту. Стоило сдернуть крючок с петельки и стальные крылья, образующие зазубренный клинок, резко раздвигались в стороны. Опасное, коварное оружие.
Выдернув гребешок, Дэльвильта сплела две косы, берущие начало от самого лба, и стянула их на затылке лентой. Можно не бояться, что в неурочный момент выскользнет заколка или спадет на глаза голубой локон. Ничто не должно выдать в ней Эйлииту.
Впрыгнув в широкие штаны, она застегнула ножны. Набросив на плечи накидку, покрыла голову капюшоном и вышла из комнаты.
Если не удастся договориться с Энтраколой, то ей несдобровать.
* * *
Так как рука постоянно соскальзывала со строчек, гробовщик зло бросил никонну и потер уставшие пальцы. Вытащив из-под стола панцирь морского паука, служившего светильней, сдул с него пыль и продолжил писать:
«…эта прелесть обошлась мне очень дорого, так что отдавать тебе ее всего за десять сельке я не согласен! В твоих интересах, дорогой Транкинс, все же пойти мне на уступки. Вескулька здесь не пользуется спросом и может пропасть…»
Услышав стук в дверь, он отложил никонну и глянул на окна. Подобрав шляпу, покрыл ею лысеющую макушку и прижался к двери.
Кого там черт принес?
Если бы нес, а то пешком добирался. Я отТранкинса.
Гробовщик закусил губу и долго ее жевал, поглядывая на полки с необычными сувенирами. Потом все же открыл дверь, не давая возможности заглянуть в комнату. На пороге стоял высокий парень в длинном, богатом плаще. Скрещенные на груди руки, ласкавшие пальцами ключицы, выдали в нем Ланффилона. Недовольно поведя носом, гробовщик поморщился и разметал недоверчивые взгляды. Напрасно выискивал засаду: пришедший был один.
Тихого вечера, – сказал парень и вошел в комнату.
Ну? – спросил хозяин и вернулся за стол. – Слушаю.
Мне нужны сведения об одном человеке. – Ланффилон вытащил мешочек, звонко опустившийся на стол. – Смотрю, у тебя тут свой доход имеется. Насколько мне известно, Гильдия Кольцо за побочный заработок по шляпе не гладит. Ведь вы с него дань-то не платите.
Визитер осмотрел небольшую мрачноватую комнату. Задержал взгляд на висевшей над столом картине с изображенным висельником. С тем же умильным видом глянул на статую. На ее высунутом языке плясали огоньки пыльных огарков.
Что тебе надо? Говори уже толком! Хватит озираться!
Ты – отступник, промышляющий незаконной деятельностью. Те, кто в еще худшем положении, рано или поздно выходят на тебя.
Ближе, ближе к делу! – забарабанил пальцами гробовщик.
Мне нужны имена тех, кто работает на тебя.
Зачем? Какое отношение к этому имеет Транкинс?
Парень лукаво подмигнул, многозначительно кивнув на монетницу. Гробовщику не заработать столько и за месяц! Найти новых людей, что за крохи будут убивать тварей, не так уже и сложно.
Кто тебя интересует? – Гробовщик сунул руку в ящик стола и вытащил стопку листов. – Здесь пять человек.
Интересно. – Ланффилон взял листки, пробежавшись глазами по кривым строкам. – Меня интересует девушка. Как она выглядит?
Высокая. Сивые волосы, голубые глаза. Шрам на весь лоб.
Это все, кто на тебя работает? Здесь нет того, кто мне нужен.
Прихватив деньги, парень направился к двери. Гробовщик замахал руками и заорал, вынудив его задержаться.
Ты обещал деньги за сведения! Я тебе их предоставил!
Бесполезные, надо отметить. Скрытничаешь, приятель.
Ладно! – рявкнул гробовщик и вытащил еще один лист.
Ланффилон подошел к столу, вновь бросив на вид искушающий мешочек, и взял протянутый листок.
Около двадцати весен. Рост пять эстат. Это сколько в локтях?
Мне по плечо, – отмахнулся гробовщик, не желая вдаваться в подробности, откуда пошла эта мера. – Я точно знаю, потому как подрабатываю, делая гробы простолюдинам. Глаз наметанный.
Ты не знаешь, где она живет? Как выглядит?
Я ей под капюшон не заглядывал! Ничего приметного не видел. Просто мелкая, гадкая, вздорная девчонка! Но прибыль с нее хорошая! – все громче орал гробовщик, начав отстукивать кулаком каждое слово. – Что еще? Где живет, не знаю: в гости не звала! Приходит каждый Лакийс!
Устраивает склоку, получает деньги и уходит! Никогда в другое время не появлялась! Все!
Лакийс – десятый день недели, – задумчиво проговорил Ланффилон. – В следующий раз она придет в очередной выходной?
Да, только прошлой ночью была! Теперь через неделю явится! Все, больше ничего не знаю! Отдавай деньги и проваливай!
Парень кивнул и, схватив мешочек, метнулся к двери. Гробовщик выскочил следом, но опоздал. Ланффилон столкнулся с кем-то в темноте и, извинившись, скрылся в переулке.
* * *
Дэльвильта зло махнула рукой и оглянулась на убегавшего парня. Чуть не свалил с ног! И откуда его вынесло? Оправив накидку, она подошла к освещенному крыльцу, на котором стоял Энтракола. Пройдя мимо него, она вошла в комнату и села на стул. Гробовщик закрыл дверь и завопил, чтобы гостья убрала локти с его записей.
Чего явилась? Никогда на неделе не показывалась, а тут нате вам! Не могла раньше пожаловать? Сейчас бы я был богат!
Да у тебя никак истерика, Энтракола?
Все мне надоели! – Гробовщик прошел на свое место, сгреб со стола бумаги и скинул их на пол. – Вечно из-за тебя у меня проблемы!
Да неужели? Вот так новость.
По твою душу приходили! – ехидно ощерился Энтракола, опускаясь на стул. – Ищут тебя, калель! Деньги мне предлагали.
По спине побежал холод, мышцы налились жаром. Все, попалась. Гробовщик не упустил бы случая продать ее и по дешевке. Так, наверняка ищейки уже ступают по ее следам. Где спрятать детей? Куда бежать самой, ведь в Айнаколе надежно не скрыться!
За сколько ты меня продал? – спросила она, стараясь не выдать волнение. – Не продешевил, надеюсь?
Хорошего ловца найти непросто. А ты свое дело знаешь.
Врешь, – ледяным тоном оборвала его Дэльвильта.
Отказался, говорю! – пролаял Энтракола, тряхнув сосульками волос. – Не выдал. И теперь за тобой должок.
Дэльвильта долго смотрела на него из тени капюшона и пришла к выводу, что тот не лжет. Не выдал, иначе бы сейчас считал деньги.
Ты можешь организовать переправу детей через Вархронт в Алцероллу? – все же решила рискнуть она.
Что? – Энтракола подался вперед, скривив губы в удивленной ухмылке. – Детей в Алцероллу? Да ты что? Они же не окупятся! Там им цена – долерн за кучку! Какой мне с того навар?
Тебе бы все прибыль, продажная ты душа, – положив на стол кинжал, прошептала Дэльвильта. – Я не собираюсь их продавать. Так можешь или нет?
Все зависит от того, сколько я с этого получу.
Я заплачу драгоценностями.
Ты? – Энтракола откинулся на спинку стула, запахиваясь в толстую накидку. – Ты же сама кормишься с моей прибыли!
Дэльвильта стянула с руки перчатку, блеснув в свете разноцветными перстнями. Глаза Энтраколы расширились и засветились зловещей желтизной. Подавшись вперед, он прищурился, осматривая призывно трепещущие пальцы.
Настоящие? – первое, что вымолвил он охрипшим голосом.
Следом вскочил и взял с подоконника мутный графин. Отыскав на полочке стаканы, дунул в них, выгоняя пыль, и поставил на стол. Разлив вино, трясущимися руками пододвинул стакан Дэльвильте и натянуто улыбнулся. Вцепившись в свой, сделал большой глоток.