Я схватила Эла и отвела на место. Хорошо школа начинается, просто отлично!
Но тут вся ерунда вылетела из головы: Эла вызвали на тест.
Я сразу от испуга съёжилась. Нормальная школа с дылдами – плохо, а школа для олигофренов – вообще катастрофа. Крест на всей жизни.
О боги всех небес, помогите моему мальчику стать нормальным ребёнком и счастливым человеком!
Сижу, ёрзаю – мозоль вот-вот будет, чего только не обещаю всем неведомым силам…
Обычно дети после тестирования выходят через полчаса. Их выводят сотрудники центра и вручают родителям распечатку с результатом тестирования.
Следующий!
Родители сразу утыкаются в полученные бумажки, а уж дома-то исследуют каждую строчку и буковку. Что сулит будущее их сыну или дочери? Какую профессию им советуют выбрать?
Эла уже час нет. Я сижу на стае ежей, и сил моих никаких больше нет.
Полтора часа. Ну, всё – проблемный ребёнок, оформляют документы в специальную школу.
Я стала глохнуть, в ушах звон стоит.
Вышел круглолицый человек в зелёном халате, покрутил головой и ко мне:
– Пройдёмте со мной, мисс Дженкинс.
А Эла всё ещё нет!
Остальные родители стихли, на меня уставились, зашептались:
– …у неё сын… да, я знаю… наверное, тест не прошел…
Никого другого внутрь не звали. Наверное, слабоумных детей в зале больше нет, кроме моего бедного Эла.
Во мне такая злость вспыхнула, что сердце опалила. Я встала, обвела всех вызывающим взглядом и пошла за человеком в халате.
Быстро скисла, иду еле живая. Хромаю – нога почему-то онемела, отсидела, что ли? Какая глупость в голову лезет…
Где тут мой чертополошек притулился?
Человек в зелёном заводит меня в пустую комнату. Пытается шутить, зачем-то говорит, что его зовут Жюльен, и вообще несёт какую-то чушь.
– Где мой сын?! – истерично спрашиваю. Хочу спокойно, а получается крик.
– Он ещё не закончил тест, а с вами хочет поговорить мистер Уолкер.
Входит другой человек – уже в белом халате. Здоровается.
– Присаживайтесь, миссис Дженкинс!
Да какое там «присаживайтесь»!
– Что с моим сыном?! Он нормален? Он сможет учиться в школе?
– С вашим сыном всё очень непросто, – сказал с паузой человек. На него упал свет лампы, и я вздрогнула. Вот это какой мистер Уолкер! Муж королевы Николь! Что здесь происходит?
Ноги подкосились, и я села, не глядя. Каким-то чудом оказалась на стуле, а не на полу.
– Мы не смогли определить оптимальные образовательные и профессиональные параметры для вашего сына, – продолжает своё мистер Уолкер.
Я слушаю его в полной панике, ничего не соображая.
– Дело в том, что мы вписываем эмоционально-интеллектуальную матрицу ребёнка в прогнозируемый социальный фон и находим математическое решение для оптимального соотношения индивидуальной матрицы и общественной среды…
Он объясняет, а я елё удерживаюсь от слёз и думаю с яростью: «Да не тяни ты, чёртов король, говори всю правду…»
– …Мы можем выполнить такое моделирование, только если индивидуальная матрица является малым возмущением общего социофона…
«Меня сейчас вырвет, ты это понимаешь, учёный сухарь?»
– …но матрица вашего сына оказалась совершенно аномальной – мы не можем принять её в качестве малой величины! Для таких случаев мы ещё не разработали методики тестирования. Поэтому мы не можем дать вам обычных рекомендаций…
– Это случилось из-за его компьютера?
– В какой-то степени – да, но мы раздали уже три миллиона таких компьютеров и ни разу не наталкивались на такую реакцию…
– Я вас не понимаю! – кричу или шепчу из последних сил. – Мой сын сможет учиться в школе?
– В школе? Нет, это было бы неразумно! – удивился мистер Уолкер. – Ему нужен специальный колледж.
«ВСЁ! КОНЕЦ!»
– Спецшкола для слабоумных? – угасающим голосом спросила я. Сейчас упаду со стула. Уже качаюсь.
– Нет, нет, ваш сын вовсе не слабоумен! – возразил мистер Уолкер. – Разве вы не понимаете значения того факта, что матрица вашего сына не является малым возмущением?
– Нет, не понимаю… – а перед глазами всё плывёт.
– Это означает, что интеллект вашего сына способен оказать столь сильное воздействие на развитие общества, что оно уже не может рассматриваться как неизменяемый фон для моделирования его судьбы. В данном случае требуется нелинейное психосоциальное моделирование, чего наука ещё не умеет делать.
– А что же мне делать? – слабым голосом бормочу я.
– Вы должны согласиться на колледж!
– Какой колледж? У меня нет никаких денег… Бесплатная школа – это всё, что я могу себе позволить.
– Извините, я плохо объясняю, – говорит мистер Уолкер. – Колледж будет создан СПЕЦИАЛЬНО для вашего сына. За счёт династии Гринвич. Пока мы не нашли других таких же умных детей, он будет единственным студентом. Его будет учить целая группа профессоров. За ним будут наблюдать врач, психолог и генетик – ведь речь идёт о седьмом интеллектуальном геноскладе, ещё не изученном и, кажется, самом могучем… чуть не проморгали вашего мальчика… хорошо, что я сам присматривал за тестом. Полагаю, потенциал этого геносклада труднореализуем, но ваши постоянные занятия с Элом и помощь обучающего компьютера совершили настоящее чудо…
Я ничего не поняла, кроме того, что у меня сына забирают куда-то для научных опытов. Да как он там будет один?! Стала защищаться как могла – лишь бы его не отняли:
– У него плохие тесты, он отвечает на половину вопросов неправильно!
– Он отвечает неправильно с точки зрения человека, задающего вопросы дошкольнику. На самом деле, он просто отвечает на другом уровне – опережая сверстников лет на десять – пятнадцать. Некоторые его ответы просто поразительны!
– Он, дурачок, говорит, что железо горит.
– Но ведь железо очень ярко горит! Только в чистом кислороде. Мы проверяли – Эл нигде об этом не читал, а определил сам по таблице Менделеева. Как он об этом догадался? Ума не приложу. Надо будет этим специально заняться.
Я кричу:
– Он не способен даже понять, что сумма внутренних углов треугольника равна ста восьмидесяти градусам!
Мистер Уолкер удивился:
– Разве вы не знаете, что в неэвклидовом, искривленном пространстве – а у нас оно именно такое – эта сумма не равна ста восьмидесяти градусам? Стоит нарисовать треугольник на поверхности шара и измерить…
– Он таблицу умножения не мог запомнить!
– Мне трудно объяснить в двух словах, но есть системы или пространства, где таблица умножения выглядит совсем не так. И Эл каким-то невероятным чутьём или интуицией это понял! Он отвечает медленно, потому что видит часто второй, а то и третий уровень ответа на вопрос, а ответы разного класса отличаются кардинально или даже противоречат друг другу…
– Он не разобрался в задаче про маяки, – я стала совсем невнятной, но мистер Уолкер меня понял:
– Эл отвечал в логике общей теории относительности. Ваш мальчик сумел самостоятельно разобраться в теории Эйнштейна! Понять суть риманового пространства в таком возрасте! Мы никогда не сталкивались с таким уникальным стилем детского мышления…
Я как заору:
– Не отдам Эла! Он останется со мной!
Мистер Уолкер здорово растерялся.
– Что вы, что вы! Никто его у вас не забирает! Вы, конечно, поедете вместе с ним. У вас будут просторные апартаменты в замке королевы Гринвич. С видом на озеро и парк… вернее, лес. Мальчику нужны прогулки на свежем воздухе. И учиться он будет там же. Ему будет с кем дружить – у нас в замке немало детей, включая принцессу Сюзан и принца Майкла. Они неплохие ребята и Элу понравятся.
Король Уолкер наклонился ко мне и стал горячо убеждать:
– Поверьте: ваш сын представляет величайшую ценность для всего человечества! Возможно, он спасёт наш мир… или откроет ему новые дороги… Нам с вами нужно сделать всё, чтобы мальчик получил оптимальную среду для своего развития и самое наилучшее образование. Поэтому вас тоже примут на высокооплачиваемую работу в колледж для Эла. Фактически, вы будете работать матерью Эла. Вы согласны? Или вас что-то удерживает в городе?
Вот тут я сломалась и заревела в полный голос. Белугой. Пожарной сиреной.
Мистер Уолкер засуетился, куда-то стал звонить, а я плачу как дура и никак не могу остановиться.
Ах ты мой чертополошек…
Глава 6
Остров робинзонов
Они уже отставали от расписания, а Никки всё ещё принимала душ.
– Быстрее, мама, по дороге домоешься! – крикнул нетерпеливый Майкл в т-фон.
Наконец, машина тяжело взлетела и взяла курс на запад. От тихоокеанской резиденции династии Гринвич до намеченного острова был час лёту. Предотъездная суматоха всегда утомительна, и, когда пилот вышел на заданную высоту, все потянулись к стаканам с питьём. Джерри заодно раздал всем пилюли для ускорения адаптации к земной тяжести.
Майкл был возбуждён перспективой оказаться на необитаемом острове, но Сюзан хранила высокомерный вид – подумаешь, остров! Подумаешь, необитаемый!
Мальчик взял чашку кофе, пластиковую трубочку и спросил:
– Папа, можешь сделать механический двигатель на тепловой энергии – не вставая из-за стола и сделав только одно движение рукой?
– Нет! – подумал и озадаченно ответил Джерри.
– А я могу!
Мальчик проложил длинную пластиковую трубочку поперёк чашки с горячим кофе.
– Смотри!
Трубочка нагрелась тёплым воздухом, поднимающимся от чашки, и выгнулась дугой – кончиками вверх. Но это положение оказалось неустойчивым, трубочка покатилась и перевернулась – дуга стала смотреть кончиками вниз. Через несколько секунд верх трубочки остыл, а низ нагрелся, и трубочка опять выгнулась вверх концами – и перекатилась на старое место.
Кофе медленно остывал, а трубочка, подогреваемая тёплым воздухом, мерно каталась по краям чашки – назад… вперёд… снова назад…
– Блеск! – уважительно сказала Никки. – Действительно механический двигатель, работающий на тепловой энергии горячего кофе. Тебе нравится твой учитель физики?
– Да! – с энтузиазмом подтвердил Майкл. – Он знает массу интересных штук. Например, в прошлый раз он показал, как можно сверлить в толстом льду тонкие дырки с помощью воздуха.
– Как это? – удивилась мама.
– Да надо просто умело заморозить воду! – веселился мальчик. – И тогда пузырьки воздуха сами проделают во льду множество червоточин! А ещё он доказал нам, что вода может кипеть даже при комнатной температуре!
– Он, наверное, понижал давление воздуха? – спросила Никки.
– Да, – кивнул сын. – Учитель поставил стакан обычной воды под вакуумный стеклянный колпак и стал откачивать воздух – и вода закипела! Холодная! Всем очень понравилось.
– Я рад за вас, – улыбнулся Джерри. – Хороший учитель – одна из главных удач в жизни.
Двигатели изменили тон, и машина наклонилась. Майкл прильнул к иллюминатору:
– Остров! Вот он! Необитаемый!
Они разбили бивуак в рощице пальм рядом с пляжем.
Джерри с Майклом немедленно умчались к воде: проверять – мокрая ли.
Сюзан осталась возле матери и вдруг спросила:
– Мама, а почему люди разводятся?
– Ну… когда люди слишком долго живут вместе и слишком хорошо знают слабости и тайны друг друга, у них возникает желание избавиться от опасного свидетеля.
– А почему ты с моим отцом… развелась?
Никки вздохнула. Вот и настал этот сложный день.
Она честно рассказала дочери о событиях тех лет, когда равновесие сил на Земле зависело от рождения Сюзан.
– Ты самый важный ребёнок на Земле, принцесса Сюзан. Твоё рождение стало основой союза Северных и династии Гринвич. Вот Майкл – обычный ребёнок…
– Я тоже хочу быть обычной, чтобы в доме у меня были и мать, и отец! Я не хочу быть самым важным политическим ребёнком!
Голос Сюзан звенел. Никки нахмурилась:
– К сожалению, жизнь редко спрашивает, что мы хотим. Я вообще выросла без отца и матери. По сравнению со мной, у тебя избыток родителей. Будут конкретные предложения – приходи, обсудим.
– Почему вы распорядились моей жизнью без меня?!
– Если бы мы не достигли соглашения, то ты не появилась бы на свет. Пойми: или ты родилась бы в том статусе, который тебе так не нравится и из-за которого ты сейчас скандалишь, или ты вообще бы не родилась.
– Вообще?! – взвизгнула Сюзан.
– Да. Ты уже достаточно взрослая, чтобы осознанно подумать о собственных детях. Если ты решишь их не иметь – они никогда не появятся на свет. Ты для своих детей бог, но увы – не авторитет. Убедишься в этом сама, когда они будут ссориться с тобой.
Сюзан фыркнула и гордо зашагала на берег, где сидели уже искупавшиеся Джерри с Майклом. Оттуда доносился их горячий спор:
– Точка автомобильного колеса, которое мчится со скоростью двести километров в час, неподвижна относительно земли? Папа, это смешно! Тогда автомобиль ехал бы, оставляя куски шин на земле. Это же простая логика!
Отец пытался доказать:
– А прыгун с шестом – двигается? Да. А конец его шеста двигается? Нет. Его можно даже жвачкой приклеить в момент прыжка…
Но Майкл только недоверчиво качал головой.
Пока Сюзан дошла до пляжа, младший брат-непоседа уже сменил тему:
– Папа, я вчера смотрел фильм о Первой мировой войне. Я ничего не понял – весь мир стал воевать из-за ерунды. Какой-то один террорист, какие-то обмены нотами – и началась война с десятью миллионами убитых солдат! Мирных жителей погибло ещё больше. И победители ничего особенного не выиграли. Что за бессмысленная бойня?
– Я выскажу свою точку зрения – человека, который много занимался социомоделированием. Причины Первой мировой войны выглядят несущественными, но сама война была неизбежна.
К началу двадцатого века весь мир контролировался империями: британской, немецкой, российской, австро-венгерской, османской, японской… Такой мир нестабилен – он образован чересчур острыми иерархическими пирамидами. Слишком много зависит в нём от решения одного человека, для которого личные интересы и обиды могут оказаться выше интересов общества.
После двух мировых войн – а Вторая мировая была попыткой переиграть результаты Первой – мир кардинально изменился. Все империи были разрушены, и им на смену пришли демократические государства с более пологими властными пирамидами, решения в которых принимались широким кругом людей, выбранных народом. Для предотвращения войн даже появилось всепланетное правительство – Организация Объединённых Наций. Так что мировые войны сыграли очень важную роль в истории: земная цивилизация приготовилась к эпохе ядерных бомб. Представляешь себе опасность морально устаревших монархических империй с современными термоядерными ракетами?
Сюзан подала реплику:
– Но ведь мама – тоже королева. И дедушка Шихин – король! Значит, они тоже морально устарели?
Джерри засмеялся:
– Власти, которую имеют отдельные современные династии, не хватит для развязывания настоящей войны. Короли подчиняются ооновским законам и решениям, как и остальные люди. Современные династии – это просто очень крупные семейные компании, а королевские титулы – лишь рекламный трюк. Или утеха самолюбию. Но, конечно, многие короли со мной не согласятся.
Принцесса Сюзанна фыркнула и сказала:
– Пошли купаться, философы-бездельники!
Белый песок дымился в прозрачной толще набегающей волны. И растворялся, оседал хрупкой крупой на плавники… нет, на ступни.
Накупавшись, робинзоны отправились исследовать берег, идя вдоль дюны и частенько забираясь в мангровые заросли.
Майкл опасливо глядел под ноги:
– Я боюсь змей! Как только природа создала таких ужасных тварей!
Отец сказал:
– Правильно делаешь, что боишься. Но учти: именно ядовитые змеи дали толчок разумной жизни, заставив обезьян совершенствовать зрение и мозг – для того, чтобы вовремя заметить столь мелких и столь опасных врагов. Для распознавания ядовитых змей обезьянам приходилось запоминать пёстрый узор на спине чешуйчатых рептилий. Многие люди до сих пор боятся змей до судорог.