Теперь, чтобы расслабиться и поиграть, приходилось отправляться или в одно из подпольных заведений, вход в которое был замаскирован под холодильник на кухне какого-нибудь московского кафе, или лететь вглубь России, а то и в соседнюю Беларусь. Опробовав все, Паршин решил, что выгоднее летать в Беларусь. Перелет был недолгим, и можно было использовать один из самолетов их компании. Кормили в Минске классно, народ был тихий, а тех, с кем было интересно вести игру, хватало.
Иногда, просидев за игровым столом или с «одноруким бандитом» ночь напролет, Паршин даже терялся, не сразу понимал, где он. На столе то же зеленое сукно, над столом те же светильники. Крупье в таких знакомых униформах. Вкус кофе, витающий в воздухе легкий дурманящий аромат… Слева за столом московская бизнес-леди с накинутым на плечи лисьим хвостом, справа известный московский певец…
Только выйдя на улицу и окунувшись в совсем другой, не московский ритм жизни, Паршин понимал, что он не в Москве, а в Минске.
В отличие от большинства заядлых игроков, которые до сих пор более чем болезненно переживали закрытие казино в Москве, господин Паршин особо по этому поводу не напрягался. То, что в казино приходилось лететь на самолете, давало ему новый выброс адреналина. А учитывая, что бизнесмены и звезды шоу-бизнеса любили летать в казино небольшими компаниями, вне зависимости от расписания самолетов, с закрытием московских казино компания Эдварда Паршина «Серебряные крылья», которая занималась авиаперевозками, смогла значительно увеличить доходы. Теперь Паршин продумывал схему, как бы вложить часть средств в одно из минских игорных заведений или даже открыть свое собственное, чтобы, как говорится, все было в одном флаконе – и доставка, и развлечение, и, если нужно, проживание.
На одном из последних авиасалонов в Париже они даже купили новый небольшой, весьма мобильный самолет «Эльф», который, как показалось Паршину, будет весьма удобно использовать как раз для перелетов на относительно небольшие расстояния, например из Москвы в Минск. Паршин даже заключил несколько договоров с владельцами минских казино на рекламу в московских бизнес-кругах. Он брался рекламировать их заведения, дополняя их предложением об услугах своей компании.
Вчера «Эльф» прибыл из Франции. А сегодня Эдвард Паршин со своим первым заместителем Сергеем Грановским, самым сведущим из всего руководства компании в самолетном деле человеком, решили испытать машину.
С Сергеем Грановским Эдвард Паршин учился на одном курсе в Бауманке, потом они вместе начинали бизнес. Сказать, что Грановский был его другом, правой рукой, – это ничего не сказать. Паршин понимал: ему несказанно повезло, что рядом с ним есть человек, которому он мог доверять больше, чем себе. И все потому, что Сергей Грановский, высокий, худощавый, чуть нескладный светловолосый очкарик с обычно задумчивым взглядом серо-голубых, почти бесцветных глаз, был не только умен, но и сдержан. И хотя Грановский обычно составлял Паршину компанию и в горных лыжах, и в дайвинге и даже в казино с ним иногда ходил, его никогда не захлестывали эмоции. Он умел, казалось, взвешивать и продумывать каждый свой шаг. Паршин знал: если Грановский говорил «нет» или просил лучше подождать, его нужно было слушать беспрекословно. Эдвард Паршин обычно так и делал. Но сегодня, когда Грановский сказал, что не стоит поднимать в воздух «Эльф» без тщательной проверки и что, если Паршин все-таки будет настаивать на том, чтобы «Эльф» летел в Минск, он, Грановский, снимает с себя всякую ответственность, Паршин разозлился, вспылил и сказал, что сам летит с их французским партнером месье Переном на старом самолете. А ему, Грановскому, он приказывает, именно не просит, а приказывает, произвести осмотр «Эльфа» до вечера. А к ночи прилететь к ним.
– Назад я сам на «Эльфе» полечу! – сказал Паршин тоном не терпящим возражений.
Хотя был будний день, точнее, вечер, мест за игровым столом практически не было. Их французский партнер месье Перен, с которым они заключили контракт, невысокий, худощавый, почему-то постоянно отводящий куда-то в сторону взгляд молодой юркий парень, к азартным играм был практически равнодушен. В игру он вступил, ставки сделал, но явно тяготился тем, что должен сидеть и следить за игрой.
Заметив, что удача в очередной раз отвернулась от их обоих, месье Перен, который довольно неплохо говорил по-русски, вздохнув, заметил:
– Ведь вы, господин Паршин, сейчас можете проиграть все, что выиграли от нашей сделки…
– Ну и что?! – как ни в чем не бывало бросил Паршин.
– Да, теперь я понимаю, почему все говорят, что у вас, русских, понижено чувство опасности, – покачал головой Перен, поднимаясь из-за игрового стола.
– При чем тут чувство опасности?! – обиженно передернул плечами Паршин, тоже поднимаясь из-за стола. Ему никак нельзя было отпустить месье Перена. Грановский, когда звонил последний раз, предупредил, чтобы он до его прилета не напоил француза, потому что у него есть к месье Перену несколько очень серьезных вопросов.
– Да я неплохо знаю вас, русских. И много путешествовал. Я могу сравнивать… – в задумчивости произнес Перен, когда они вышли на улицу.
– Что с чем сравнивать?! – не понял Эдвард Паршин, скептически поглядывая на француза.
Он сам был среднего роста, но рядом с этим щуплым французом чувствовал себя солидным.
– Я как-то отдыхал с русскими на берегу океана. Объявили, что у берега обнаружили акулу. И несколько дней все плавали в бассейне. И только пятеро парней каждое утро устраивали заплывы за горизонт. Как вы думаете, кто они были? – спросил Перен у Паршина.
– Кто-кто… Дураки были!..
– Нет, они были русскими, – пожал плечами Перен.
– И что, месье Перен, вы хотите сказать, что сидеть за игровым столом – это то же, что плавать вместе с акулами? – спросил Паршин.
– А разве нет? Ведь нельзя без конца испытывать судьбу. Вам вначале везло. И если бы вы вовремя остановились, ушли бы из казино богатым человеком…
– Думаю, что мы с вами уйдем отсюда богатыми, даже очень богатыми людьми, – ответил Паршин, поглядывая на часы. – Подождите, вот сейчас прилетит моя жена, и все переломится в нашу сторону. Она у меня везучая. Очень везучая. У нее рука легкая.
– Прилетит? – уточнил Перен. – Вы сказали «прилетит»?
Эдвард Паршин кивнул:
– На вашем самолетике должна прилететь, вместе с Грановским.
– Лучше бы они, как я предлагал, завтра утром, когда будет светло, полетели… – проговорил Перен и, вздохнув, взглянул на небо.
Сумерки сгущались, и свет фонарей не давал возможности рассмотреть, ясно или пасмурно.
– Что, боишься, француз?! – враз переходя на «ты», с вызовом выпалил Паршин.
– Не боюсь, но опасаюсь… Ведь ваш пилот не очень хорошо знает машину. А наш пилот не очень хорошо знает ваше небо… – заметил месье Перен.
– Да небо везде одинаковое. Ветра нет. И видимость нормальная, – проговорил Паршин. – А проверять машину не утром, а ночью нужно. Самолетов меньше, а условия почти экстремальные. Если сейчас долетят, то я точно буду знать, что деньги на ветер не выбросил. Да и Грановский мой ас. Он все проконтролирует.
– Но ваша жена… Вы не побоялись отправить в этом испытательном самолете вашу жену? – удивился месье Перен. – И вы еще не согласны, что у русских понижено чувство опасности…
– Ну, я же не одну ее отправил, а с другом, – пожал плечами Паршин.
– Как говорят у нас во Франции, «с другом свою женщину опаснее оставлять, чем с врагом», – заметил Перен.
– Ты думаешь? – хмыкнул Паршин, но продолжить диалог не успел.
Из зарослей сирени вдруг вынырнула веселая пухленькая кудрявая блондинка и, со спины подкрадываясь к Паршину, бросила на месье Перена многозначительный взгляд, поднесла пальчик к губам, сделав знак молчать. Она чуть поднялась на цыпочки и закрыла ладошками Паршину глаза. Тот вздрогнул от неожиданности, но, понимая, что под пристальным вниманием двух его постоянно маячивших неподалеку охранников так сделает только хорошо знакомая им женщина, расслабился и проговорил:
– Марго? Откуда ты здесь? Кто тебе сказал, что я прилетел?
– Сорока на хвосте принесла… – сказала девушка и, отпустив руки, подошла к Паршину, прильнула к нему всем телом и, чуть подтянувшись, сочно поцеловала его в губы.
Эдвард Паршин обнял ее и тоже поцеловал. В отношениях с женщинами он был, как говорится, без комплексов. И его самолюбие тешило то, что Марго, эффектная и очень соблазнительная блондиночка, на виду у качков-охранников и этого худосочного, но даже по европейским меркам очень богатого француза выбрала именно его и так вот, при всех, поцеловала взасос.
Для Паршина появление Марго было полной неожиданностью. С ней он познакомился здесь, в этом минском казино, около года назад. Паршин тогда расслаблялся после очередной удачной сделки, а она, как потом призналась, пыталась выловить себе достойного жениха. Он первым попался в ее сети и, вместо того чтобы отоспаться в пятизвездочном отеле напротив, на двое суток завис у Марго на квартире. Все дело в том, что Марго удивительно была похожа на его первую школьную любовь Машу Дубровскую. Даже духи у Марго были точно такие же.
Паршин, как всякий ярко выраженный альфа-самец, воспринимал женщину не как друга или предмет обожания, а как подаренную природой тихую гавань, прекрасное средство снять стресс, расслабиться. С годами он все острее чувствовал, что ум в женщине его раздражает больше, чем потливость под мышками. А поскольку жена Паршина как раз в это время увлеклась изданием нового журнала и постоянно грузила его своими надуманными проблемами, Марго стала для него настоящим спасением. Она окончила какой-то женский институт, прекрасно владела английским и немецким и неплохо соображала, однако умела отлично это скрывать. Квартиру она снимала недалеко от казино. Там было уютно, чисто, и, главное, тихо. Голос у Марго был негромкий, какой-то обволакивающий, как сказал бы поэт, чарующий. И руки мягкими и ласковыми.
Но насладиться вдоволь обществом Марго он не смог. Он тогда улетел в Москву, и несколько месяцев у него были более чем напряженными. А в следующий свой прилет в Минск Марго он уже не нашел. Кто-то из завсегдатаев казино сообщил ему, что Марго нашла себе перспективного жениха, какого-то умеренно богатого бюргера из Германии, и укатила с ним не то в Гамбург, не то в Берлин.
И вот сейчас, когда должна прилететь его жена, Марго появилась, и появилась так некстати.
– Мне сказали, что ты вышла замуж и переехала в Германию… – чуть понизив голос, проговорил Паршин.
– Тебя правильно информировали, Эд. Так и есть, – кивнула Марго.
– А здесь ты какими судьбами?
– Да так, приехала проведать родителей. И вот, видишь, тебя встретила. Это судьба, Эд. Поехали ко мне! Я по тебе так скучала… А ты по мне? Ты вспоминал меня? – прошептала она и подняла на него свои огромные голубые глаза.
– Скучал… – кивнул Паршин вполне искренне, понимая, что больше всего на свете ему сейчас хочется остаться с Марго наедине. А отказывать себе в своих тайных желаниях он не привык.
– Ну так в чем дело? Поехали ко мне! Я теперь достаточно богата. И купила себе нашу квартиру, – сказала она с видом победительницы.
– Подожди немного… Мне тут людей нужно встретить… – в замешательстве обронил Паршин, поглядывая на француза, который тактично отошел в сторону.
– Хорошо, я подожду… – кивнула Марго, продолжая поглаживать Паршина. – Сколько скажешь, Эд, столько и подожду.
– Нет, давай мы сделаем не так… – решительно сказал Паршин и, отстранившись от Марго, подошел к французу: – Слышь, друг, выручай! Ты же француз, должен понять. Если женщина просит…
– Ну да… – кивнул Перен и уточнил: – Но что я должен делать?
– Мы сейчас на часок отскочим в одно место. А ты посиди здесь, кофе попей. Грановский прилетит, позвонит. Они знают, что я в казино, и сразу приедут сюда. Грановский и Маша, моя жена. Она у меня журналистка, журнал свой издает. В общем, поговори с ними… Скажи, что у меня здесь сделка одна нарисовалась и я позже приеду…
– Это кто, твой деловой партнер? – спросил Перен, хитро прижмурившись и тоже переходя на «ты».
– Ну, что-то вроде того.
– Вроде того… – покачал головой месье Перен и добавил: – Хорошо, я все сделаю.
– Я твой должник! – кивнул Паршин и, тяжело вздохнув, посмотрел на охранников, которые не спускали с него и Марго внимательных взглядов.
– Алексей! – позвал он высокого широкоплечего блондина. – Поедешь с нами. А Роман пусть за французом присмотрит. Ну а потом жена моя еще должна прилететь.
– Слушаюсь, босс, – кивнул Алексей и, вернувшись к Роману, что-то ему сказал.
– Что, ты этого амбала с собой потащишь? – недовольно буркнула Марго.
– Так положено, детка. Он нас, то есть меня, в машине подождет…
– Ну, как знаешь!
– А когда они должны прилететь? Они уже вылетели? – спросил месье Перен.
Но Эдвард Паршин только неопределенно махнул рукой. Марго опять привстала на цыпочки и поцеловала его в губы, и он больше ни о чем не мог думать. Сейчас ему хотелось поскорей уединиться, сбросить наконец с себя этот надоевший костюм и утонуть в женских объятиях. Самое главное, что Марго не будет ни о чем его просить, не будет ни о чем расспрашивать. Они просто вместе окунутся в то, что называется страстью. В любви, как и в бизнесе, Паршин был ненасытен.
Когда он только познакомился со своей будущей женой, Машей, они целовались прямо на улице, и ему страшно нравилось, что, казалось бы, приличная девушка, журналистка, готова отдаться ему даже на лавочке в парке. Она в буквальном смысле таяла, растекалась в его руках, как масло. И это его возбуждало, а главное, тешило самолюбие. Несколько раз на отдыхе на Мальдивах, на берегу океана, у них было что-то подобное. Но теперь Маша была так занята своим журналом, что голова ее, казалось, не отключалась даже в оргазме, если, конечно, она его не имитировала. Да и наскучила она ему, наскучила… А Марго просто обволакивала обещанием неземного, райского блаженства. В ее руках он сам готов был растаять. И не было никаких сил оказывать сопротивление. Марго знала, что главное ее оружие – груди. Не силиконовые, а реальные, четвертого размера. И теперь стоило ей пару раз припасть к нему своим телом, как Паршин сразу вспомнил их упругость и реально пропал.
Он пришел в себя уже в постели, когда понял, точнее, почувствовал, что от него ждут ответных действий. Сегодня Марго была почему-то не в настроении доводить его до экстаза. Лаская, целуя, помогла раздеться и, прикрыв глаза, улеглась на спину.
Все закончилось сладкой истомой, и Паршин понял, что больше всего ему хочется сейчас ни о чем не думать, а уснуть, здесь, сейчас, в объятиях этой сегодня тихой и податливой, как глина, блондиночки. И опять он не смог себе в этом отказать. Он уснул, забыв и о самолете, и о французе, которого оставил в казино, и о водителе-охраннике, который ждал его внизу.
Марго, очевидно, предусмотрительно выключила его мобильный. А ожидавший внизу Алексей привык ко всему. Когда роман с Марго только начинался, ему уже приходилось несколько раз ночевать в машине. В общем, впервые за последнее время Паршин смог как следует выспаться.
Проснулся он, когда было уже светло, и не сразу понял, где он. Марго, свернувшись калачиком, мирно посапывала рядом, простыня лишь слегка прикрывала ее все состоящее из округлостей тело, и во сне она выглядела еще соблазнительнее.
Его взгляд, наверное, был слишком красноречив. Марго шевельнулась и, потянувшись, открыла глаза.
– Ну что, Котя, повторим?! – прошептала она.
Что-то в ее тоне Паршина неприятно резануло, и он, вместо того чтобы осуществить свое первое тайное желание, недовольно проворчал:
– Я же просил тебя не называть меня Котей…
– Ладно, – ответила Марго и, сбросив простыню, еще раз потянулась.
Паршин понял, что не сможет противостоять голосу плоти, и уже потянулся к Марго. Но та, продолжая его удивлять, вместо того чтобы ответить ему, взяла с тумбочки пульт и зачем-то включила телевизор. Паршин недовольно поморщился, хотел забрать у нее пульт и выключить телевизор. Но, взглянув на экран, едва не вскрикнул. Он сразу узнал их самолет, точнее, то, что от него осталось.