– Что у тебя? – Фролов перевел взгляд на второго помощника.
Тот стоял по другую сторону «уазика» и мучил какой-то прибор, внешне похожий на планшетник. Савельев давно раздумывал, а не прикупить ли такой аппарат, и в результате изучения рынка начал неплохо разбираться в этих гаджетах. Но в первую очередь он понял, что на фиг не нужны эти дорогущие хреновины, когда тебе нужно всего-то раз в сутки проверить почту и на полчаса заглянуть в «Одноклассники». С этими задачами отлично справлялся и старый добрый стационарный комп с системным блоком в полстола, зато с нормальным монитором, а не с форточкой вместо экрана. Так вот, сейчас лейтенант видел нечто, отличное от «айпэда» и любой из рыночных моделей его конкурентов. Да и обращался с приборчиком помощник Фролова скорее как с каким-нибудь дозиметром или сканером: держал его на уровне пояса, тыкал в сенсорный экран большими пальцами и водил прибором из стороны в сторону. Параметры аномалии замерял, что ли?
– Один в один, Вадим Евгеньевич, – ответил помощник. – Можно оформлять как третий случай.
– И что же тогда получается? – завершая опрос помощников, Фролов обернулся к третьему, одетому проще всех, который осторожно, но деловито, как заправский эксперт, изучал обломки «уазика».
– Триангуляция, – вместо эксперта ответил первый помощник, снова на миг оторвавшись от бесконечных консультаций по телефону.
– Сам так решил? – Фролов искоса посмотрел на первого помощника.
Тот коротко мотнул головой и указал на трубку.
– Компьютер высчитал. Стороны треугольника равны до метров. И временные промежутки равны. До минут. Если через двадцать три часа восемнадцать минут не будет четвертого случая…
– Компьютер сообщил вероятные координаты? – перебил помощника Фролов.
– Все здесь, – второй помощник потряс приборчиком. – Можем ехать на четвертую точку хоть сейчас.
– Нет, нельзя спугнуть клиента.
– Да и смысл? – первый помощник пожал плечами. – Сутки еще.
– Не будет клиента, – наконец высказался эксперт. – Потому что четвертой точки тоже не будет. В центр треугольника надо ехать, Вадим Евгеньевич. Там развернется продолжение банкета.
– Уверен? – Фролов внимательно посмотрел на эксперта.
– На сто процентов. Знаем такие фокусы, плавали. Тоже сначала внешние границы обозначались, а потом в центре шухер поднимался до небес. Пусть ваш компьютер эти… биссектрисы проложит и сбросит координаты, где они пересеклись.
– По четырем точкам тоже фигура строится, – скептически заметил первый помощник.
– Через сутки! – эксперт многозначительно посмотрел на скептика и поднял палец. – А завтра первое марта. Въезжаешь?
– Нет.
– Так и поступим, поедем в центр треугольника, – вмешался Фролов. – В любом случае ничего не потеряем. До завтрашнего полудня времени полно.
– Сами говорили, три дня на все, – первый хмыкнул.
– Это у вас, – отмахнулся Фролов и подошел к эксперту. – Оно самое? Теперь ты убедился?
– Бог троицу любит, – эксперт сдал немного назад и окинул взглядом обломки, как художник, который любуется своим творением. – Теперь убедился. Надо же… двадцать восемь лет!
Заключенное в последней фразе утверждение показалось Савельеву сомнительным. «Уазик» у Михалыча был древний, спору нет, но вряд ли настолько. Впрочем, эксперт мог говорить не о возрасте машины, а о чем-то другом. О чем? Этого лейтенант не мог понять, так же, как всего остального. Смысл странной беседы дипломатов ускользал от инспектора, как рассветная тень. Вроде бы говорили по-русски, а о чем – не понять. Одно слово – дипломаты.
Эксперт обернулся и кивком указал на Михалыча. Пострадавший по-прежнему стонал и тихо жаловался на самочувствие доктору, который уже завершил осмотр и подозвал фельдшера со шприцем в руке. И вновь Фролов отреагировал на ситуацию довольно странно. Он вдруг взмахнул рукой и окрикнул медика:
– Убери шприц!
– Чего? – фельдшер удивленно уставился на дипломата. – С чего это вдруг?
– Обезболить надо, – вступился за коллегу врач, – у человека болевой шок может развиться. И вообще, его в стационар надо везти.
– Я сказал – отставить, – отчеканил Фролов. – Свободны.
– Хотя бы обезболить…
– Свободны, я сказал! – повысил голос Фролов и слегка подтолкнул Савельева. – Лейтенант, проводите граждан.
– Братки… – Михалыч вдруг захрипел и закашлялся. – Ой, кончаюсь! Не дайте помереть!
– Да по какому праву вы тут распоряжаетесь?! – возмутился врач, гневно глядя на Фролова. – Человек пострадал, ему помощь требуется… квалифицированная!
– Лейтенант, – Фролов выразительным взглядом как бы продублировал приказ Савельеву.
Вообще-то, инспектор был согласен с врачом. Первым делом – помощь пострадавшим, а разборы полетов позже. Как записано во всех инструкциях и законах. Да и чисто по-человечески…
Заминка Савельева и скрытый протест у него во взгляде ничего не решили. Фролов просто махнул рукой напарнику инспектора и повторил свой приказ. В отличие от лейтенанта Савельева, его напарник не замешкался ни на секунду. Он взял обоих медиков под локотки и повел к «Скорой».
Уже поблизости от бело-красной «Газели» доктор попытался еще раз возмутиться, но инспектору пришли на помощь двое сотрудников МЧС. Они встали в проходе между машинами и преградили доктору путь к месту происшествия.
А ведь ни спасателям, ни напарнику Савельева странный дипломат своих «корочек» не показывал, то есть было непонятно, на каком основании они помогают Фролову и его команде нарушать конституционное право гражданина Михалыча на получение экстренной медицинской помощи. Примерно в ту же дудку дули коллеги с королевского поста. Они вообще не выходили из своего экипажа. Сидели и отстраненно наблюдали за происходящим, словно засадный полк в кустах.
«Может, я не все пока понимаю в этой службе? – подумалось Савельеву. – Тонкостей пока не просек? Так-то понятно, шишка из федерального министерства и все такое, может и права покачать, флаг ему в руки. Но человека-то зачем мучить? Почему нельзя хотя бы обезболивающее вколоть? Потому что дипломат так решил? А он кто, профессор медицины?»
– Ой, братки, совсем худо! – взвыл Михалыч, затем вдруг стиснул до хруста зубы, захрипел и выгнулся на носилках дугой, будто бы пытаясь встать на борцовский мостик.
Савельев рефлекторно дернулся в сторону носилок – мелькнула мысль, что Михалыча следует придержать, пока он не навернулся с метровой высоты на асфальт, и вставить ему в зубы что-нибудь, как эпилептику, – но инспектора остановил Фролов. Он резко выбросил в сторону руку и практически ударил лейтенанта в живот. Не специально, просто так получилось, слишком сильной вышла отмашка, но Савельеву от этого легче не стало. Удар пришелся почти под ложечку, и лейтенант на время забыл, как дышать.
Впрочем, в следующую секунду дыхание наверняка перехватило у всех присутствующих. Даже у тех, кто сидел в машинах.
– Назад! – крикнул Фролов.
Савельев отпрянул, но шаг назад сделать не успел.
Лицо у лежавшего на носилках Михалыча вдруг побагровело, покрылось сетью крупных синих прожилок, а затем пострадавший фермер… лопнул! Да не просто лопнул. Он практически взорвался, как бомба, с достаточно громким хлопком. Даже воздух вокруг встряхнуло ощутимой «взрывной» волной. Ну и, конечно же, как от любой бомбы, по окрестностям разлетелось множество «осколков». В данном случае – ошметков плоти, обрывков одежды, капель крови и мелких обломков костей. Досталось этими поражающими элементами всем. Савельев, Фролов и один из его помощников были с головы до ног покрыты кровью и мелкими теплыми окровавленными кусочками. Спасатели, медики и напарник Савельева выглядели чуть лучше, но тоже как мясники в конце рабочего дня. Чистыми остались только водители и полицейские из второй машины ДПС.
На какое-то время над местом происшествия повисла мертвая тишина, а затем заскрипели «дворники», стирая с лобовых стекол кровь, захлопали дверцы, и послышался разноголосый мат. Савельев какое-то время ориентировался именно на звуки, поскольку глаза ему пришлось протирать от чужой крови. Выручили влажные салфетки, которые с завидным упорством совала ему в карман жена. Все боялась, что заскочит Ванечка перекусить в чебуречную, возьмет восточный беляш грязными руками, да и заработает себе расстройство желудка. Замечания Савельева, что расстройство скорее всего будет вызвано качеством чебурека, а не микробами на руках, жена игнорировала. Чистюля наивная! Но сейчас Савельев сто раз поблагодарил судьбу за то, что Оленька такая любительница чистоты.
– Твою мать, – проронил за спиной у Савельева напарник. – Савелий, ты живой? Сюда иди, снегом умойся!
– Какой на фиг… снег?! – лейтенант утер лицо салфеткой и достал другую. – Кровища кругом!
– Идем, провожу подальше, где чисто, – напарник ухватил Савельева за рукав.
– Да грязь там! – нервно отмахнулся лейтенант. – Пятилитровку из багажника достань!
– Ага, я мигом! – напарник бросился к машине.
– Все, песец, – пробормотал «эксперт» из команды Фролова. – Теперь нам всем карантин светит.
– Разберемся, – пообещал дипломат.
Савельев уже протер глаза и сумел оценить обстановку. Носилки, на которых несколько секунд назад лежал Михалыч, сами собой сложились и съехали в кювет. Никаких крупных частей тела поблизости не наблюдалось, а кровью и ошметками было залито-засыпано пространство диаметром метров в двадцать, не меньше. Фролов и его помощник тоже пытались утереться чем придется, а еще двое более-менее чистых дипломатов маячили у «Мерседеса», видимо, пытаясь отыскать в машине какие-нибудь тряпки и воду, чтобы привести начальника и эксперта в божеский вид.
Выручили, как, впрочем, и положено, спасатели и медики. У первых нашлось достаточно воды, у вторых – всяких салфеток-простынок. В целом проблему это все не решило, но хотя бы удалось сделать так, чтобы не слипались пальцы и ресницы и ничто не липло к одежде.
– Я надеюсь, Михалыч СПИДом не болел, – пробормотал напарник, поливая Савельеву на руки.
– Один хрен – карантин, – повторил эксперт, который умывался из той же канистры, что и Савельев.
– Из-за чего? – уцепился напарник. – Что это было?
– Что было, то было, – эксперт усмехнулся. – Забудь. Рекомендую.
– Иди в задницу со своими рекомендациями, – посоветовал напарник, направляя струю только на руки Савельеву. – Из лужи умоешься.
– Сам иди, – ответил эксперт, но при этом, казалось, ничуть не обиделся.
Он снова хмыкнул и подставил сложенные пригоршней руки спасателю, который помогал умываться Фролову.
– Понял, какие загадочные? – пробурчал напарник. – Подвели под монастырь, а теперь еще и морды строят, типа не вашего собачьего ума дело.
– Угомонись, – попросил Савельев. – Черт с ними.
– Я почти так и сказал, – напарник кивнул. – Только все равно карантин в мои планы не входит. У меня отпуск через неделю, путевка куплена. Таиланд, Камбоджа, трансвеститы, древние храмы… И что теперь?
– Теперь доживи до отпуска, – будто бы пародируя недовольный тон инспектора, проронил эксперт. – В Камбоджу он собрался… трансвестит.
– Чего?! – напарник Савельева заметно напрягся.
– Успокоились все, – вмешался Фролов. – Пока неясно, будет карантин или нет, значит, и говорить не о чем. Гаврилов, умылся? Иди, перекури. А вы, господа полицейские, возвращайтесь к шоссе и перекройте эту дорогу. Пропускать только спецмашины. Задание понятно?
Офицеры нехотя покивали, но с места не сдвинулись.
– Понятно, конечно… – напарник взглянул на Савельева, затем снова на Фролова.
– Мы тут не одни, – Савельев кивком указал на королевский экипаж.
– Им тоже дам задание, – Фролов смерил взглядом полицейских и наконец озвучил главное, то, чего и ждали офицеры. – Кстати, начальство ваше в курсе, так что возражать не будет. Зато премиальные будут.
– Так-то да, – Савельев усмехнулся, – только наши премиальные не в вашей власти, Вадим Евгеньевич. Министерства разные.
– Не верите, – дипломат усмехнулся. – Ваше право. Выполняйте приказ.
– Домоюсь…
– На посту домоешься, – напарник вдруг ухватил Савельева за рукав и потянул к машине.
– Ты чего? – Инспектор высвободил руку, только когда напарники очутились рядом с машиной.
– Дают – бери, бьют – беги, – напарник кивком указал на шоссе, а затем примерно так же – на небо.
Савельев оглянулся. По шоссе ехала целая колонна новых «модных», десять машин. А когда инспектор поднял взгляд, увидел еще и четыре вертолета, которые заходили с востока. Причем все четыре были военными.
– Сюда, что ли? – усаживаясь в машину, спросил Савельев и еще раз посмотрел на небо, подавшись к лобовому стеклу.
– Надо же, сообразил наконец! – напарник завел двигатель.
– Я-то сразу подумал, странные дипломаты, – Савельев поморщился и, приоткрыв окошко, сплюнул. – Ни фига они нас не отпустят без карантина. Наврал Фролов.
– Типун тебе на язык, – напарник включил передачу и развернул «Ладу», чтобы по обочине объехать перегородившие дорогу машины. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, а что? – лейтенант беспокойно заглянул в зеркало заднего вида.
Лицо у него вроде бы не багровело, как это было у Михалыча, и синими прожилками не покрывалось. Усталым выглядел инспектор, но и только. Савельев успокоился и сел на место.
– А мне не по себе, – неожиданно скис напарник. – А вдруг зараза? Вдруг и вправду карантин нам полагается? Все планы псу под хвост!
– Тоже об этом думаю, – признался Савельев. – С другой стороны, чего теперь голову забивать? Проехали, не вернешься. Будет карантин, значит, будет. Нет – значит, нет.
Напарник остановил машину на обочине у перекрестка и опять первым выбрался на свежий воздух, чтобы указать новой колонне, куда сворачивать. «Модные» справились с задачей и без подсказок инспектора, но порядок есть порядок. Когда замыкающая машина миновала пост, напарник невесело хмыкнул, покачал головой и, заложив руки за спину, медленно прошелся от обочины к обочине. С нового ракурса было отлично видно, что из машин этой колонны выбираются десятки людей в разномастной полевой униформе и в штатском, а из зависших над полем «вертушек» выпрыгивают бойцы вполне спецназовского вида и при оружии. Издалека эта высадка очень сильно смахивала на первый этап реальной боевой операции. Напарник Савельева и сам когда-то давно участвовал в таких делах, только происходило это гораздо южнее подмосковных полей.
– Я ж говорил, не дипломаты, – сказал Савельев, присоединяясь к напарнику.
– Спецназ, – согласился напарник, – только чей?
– Армейский.
– Может, и фээсбэшный или «краповые», – напарник покачал головой. – Там-то, на дороге, смотри, какой винегрет. Хрен поймешь, кто понаехал.
– Так-то да, – Савельев вдруг, сам не зная почему, обернулся и окинул взглядом поток машин, текущий по Ярославке.
Поток в сторону области сбрасывал скорость, завидев у обочины экипаж ДПС, а вот машины, которые направлялись в город, притормаживали задолго до развязки и вовсе не потому, что видели стражей дорожного порядка. Народ воспринимал высаживающийся на поле десант как бесплатное шоу, которое грех пропустить, вот и тормозили.
«Так даже лучше, – подумал Савельев. – Натуральнее. Тут спецназ высаживается, там машины стоят, типа, наблюдают за учениями. Ничего такого, чтобы потом пришлось как-то заминать для ясности. Обычные учения как бы».
Лейтенант скользнул взглядом по автомобильному потоку и почему-то выхватил из общей массы машин среднеразмерный японский внедорожник. Машина была практически новая, чистая, с правильной половинчатой тонировкой и вообще ничем особенным не выделялась, разве что цветом. Черный джип мог вполне органично вписаться в колонну «модных», имей он соответствующий номер и мигалку. Но серия и номер машины подкачали, мигалки тоже не было. И все-таки Савельев заострил на ней внимание. В машине ехал только водитель, и смотрел этот водитель исключительно вперед, словно его ни на йоту не заинтересовала ни высадка десанта, ни автошоу из черных внедорожников и спецмашин на второстепенной дороге. Нет, может, его это и впрямь не интересовало, но разок-другой бросить взгляд он был просто обязан. А этот смотрел вперед и в зеркала, словно демонстрировал инспектору, что он – дисциплинированный водитель и его интересует исключительно дорожная обстановка. Обычно так держались нетрезвые водители и новички, но этот вел машину ровно и плавно, так что явно не был ни пьяным, ни новичком. Вез что-то запретное?