Кто бы мог подумать, что неверная супруга покойного Бакарри окажется настолько откровенной со своим незаконнорожденным потомком! Знал бы раньше, нашел бы кого-то другого вместо Джемайла, но теперь поздно, придется работать с тем, что есть. Счастье еще, что этот идиот плохо слушал маменьку!
– Опять же при всем уважении к вашей матушке ее личное мнение не может достоверно отражать репутацию человека в обществе. Если господин Джемайл и оказывал посреднические услуги в переговорах по различным щекотливым вопросам, это никогда и нигде не обсуждалось публично, а даже если бы и было обнародовано, все равно не повредило бы репутации. Посредник – не участник, а для юриста это еще и вполне нормальная профессиональная деятельность. И вообще, пока этот господин работает на вас, что бы вы о нем ни услышали, вас это не должно беспокоить. Он предан вам и действует в ваших интересах, а если вдруг ваши враги попытаются бросить тень на вас, компрометируя его, он разберется с этим сам, не впутывая покровителя. Свое дело он знает, и в этом он лучший.
Бакарри не стал дальше спорить, но упрямый взгляд исподлобья не оставлял сомнений, что убеждения не подействовали и мнение даже не пошатнулось. Скверно. Хоть бы не дошло до болвана, пусть и с запозданием, что предостережение маменьки следовало применить и к этому случаю…
– Прощайте, мастер.
Руку все же протянул, это хорошо.
– До свидания, виконт, до свидания. В будущем нам предстоит часто видеться, ведь я должен буду сопровождать своего короля на всех международных встречах. Удачи.
– Спасибо. И вам того же.
Спускаясь к кабине, Астуриас мимоходом взглянул на часы. Почти четыре, а ведь за город от центра путь неблизкий, и все это пешком…
– Вас искал Санчес, – сообщил оператор, едва за Астуриасом закрылась дверь. – Он беспокоится, просил доложить обстановку.
Нашел время доклада требовать! Хотя с другой стороны… Сейчас можно быстро заскочить, сказать, что задержка устранена и все под контролем, по итогам доложит позже, потому что срочно нужен в другом месте. А если явиться позже, когда уже какие-то результаты будут, можно застрять надолго. Поэтому лучше сделать как просили, уж войти в пустой дворец Торрес с наемниками и без его советов сумеет, а к моменту, когда советы понадобятся, он как раз обернется… Да и нюх подсказывает, что зайти к Санчесу надо обязательно…
Господину Джемайлу, репутацию которого столь самоотверженно защищал одноглазый мистралиец, нюх тоже кое-что подсказывал. Например, что идти во дворец вместе с Бакарри и его патриотами сейчас не следует. Почему – нюх, к сожалению, не объяснял, но причину можно узнать и позже, а сейчас лучше просто послушаться. Поэтому знаменитый юрист вежливо раскланялся с клиентом, сообщил, где его контора, пообещал завтра зайти взглянуть, как дела, пожелал удачи и попрощался.
Нехорошие предчувствия посетили и герцога Кефтедеса, но они оказались не настолько сильными из-за его менее чем посредственных способностей, да и отказаться от плана в последний момент у бедняги не было возможности. Ему даже не с кем было обсудить смутное ощущение надвигающейся катастрофы. О том, что его предчувствия были не напрасны и к ним стоило отнестись серьезнее, он узнал первым, но, к сожалению, для него все равно было поздно.
Предвидел ли беду мошенник Торрес и пытался ли остановить соратников, осталось неизвестным. Когда Астуриас, немного не уложившись в обещанные четверть часа, отвязался от паникующего Санчеса и добрался наконец до дворцовой площади, обеспокоенно размышляя о причинах стрельбы, отголоски которой слышал по дороге, все было кончено. Кастель Коронадо гудел, как растревоженный улей, кое-где еще раздавались одинокие запоздалые выстрелы. На башнях и галереях суетились человеческие фигурки, еще плохо различимые в предрассветной серости. У неплотно прикрытых ворот, грозно ощетинившись разнообразным оружием, стояла пара дюжин охранников. Сердце Астуриаса тихо екнуло, когда он разглядел печально знакомые черно-красные повязки, и он тут же поспешил отступить в тень, пока подозрительный ночной прохожий не заинтересовал новых хозяев дворца. Как такое возможно? Когда и каким образом головорезы Орландо успели перебраться со своих Зеленых гор в столицу, да еще столь вовремя? И никто ничего не заметил и знать не знал?
Между тем ворота распахнулись, и из них появилась пара солдат, которые что-то сосредоточенно тащили. Астуриас прищурил единственный глаз, пытаясь рассмотреть, но тут парни свернули в сторону и необходимость присматриваться отпала, а худшие опасения подтвердились. Солдаты оттащили труп от ворот, аккуратно положили головой к ограде и зашагали назад во двор. А вслед за ними потянулись новые и новые пары с тем же грузом. Мертвецов вытаскивали за ноги, деловито и буднично, как дрова, и складывали ровным рядком на площади. Астуриас даже разглядел издали когда-то белоснежный камзол Торреса, теперь больше напоминавший расцветкой флаг королевского дома – грязь в сумерках казалась черной, а кровь еще не успела высохнуть и побуреть.
Да как же?..
– А что, Астуриаса так и нет? – донесся со двора звонкий юношеский голос короля Орландо.
Услышав свое имя, мастер-вор опомнился и попятился еще дальше, опасаясь, что если он побежит прямо сейчас, то может привлечь к себе ненужное внимание.
– Нет, – отозвался кто-то. – И не видели его. Почуял, наверное, сволочь.
– Вот падла! – с искренним огорчением пожаловался его величество. – А я так надеялся этого мерзавца на воротах развесить частями!
Астуриас отметил про себя, что не ошибался в этом вечно укуренном полуэльфе: его пресловутая доброта носит крайне избирательный характер и сильно зависит от настроения. Он может облиться слезами и соплями над сентиментальной песенкой, но недрогнувшим голосом отдаст приказ расстрелять соперника без всякой пощады, не хуже кровожадной ортанской вдовы…
При этой мысли он внезапно споткнулся и едва удержался, чтобы не выругаться вслух. Как он мог забыть! Ведь их было три, три группы, три претендента, что же с остальными двумя? Только Орландо оказался таким хитрым или это был хладнокровно рассчитанный план, совместно продуманный всеми старыми королями? Только Торреса заперли во дворе и положили вместе с его немногочисленным войском или эта же участь постигла всех?
Продолжая пятиться и не сводя глаз с занятых делом воинов, Астуриас зашел за угол, развернулся и бросился бежать, вознося хвалу богу-покровителю за то, что милосердно уберег от развешивания частями на воротах. Такие подарки судьбы никогда нельзя оставлять без внимания, пусть даже во всем остальном покровитель пробросил, отдав предпочтение кому-то на той стороне. Что бы ты ни потерял – жизнь все равно дороже, пока жив, все еще можно поправить. А тут еще, можно сказать, не все потеряно…
Пересмотреть масштаб своих потерь Астуриасу пришлось всего через несколько минут, когда он услышал за спиной знакомый рокот скоростных иномирских машин и поспешил укрыться за углом, свернув на ближайшую боковую улицу. Но, разумеется, не посмотреть, кто же за рулем, он не мог никак – сами посудите, если все пришельцы ушли, а в этом мире никто водить сии чудеса техники не умеет, кто же тогда делает это сейчас? Уж не подставился ли кто-то из врагов – Максимильяно, например, или его приятели-эльфы?
Увы, враги мастера Астуриаса оказались не столь глупы, чтобы подставляться ему на радость. Всеми тремя машинами управляли гномы, которые никак не могли происходить из другого мира. И за пулеметами сидели тоже гномы. А остальное свободное пространство было забито вооруженными парнями в черно-красных повязках.
Хвала Многорукому, Астуриаса они не заметили. Но когда, выждав, пока они не скроются из виду, он ринулся следом в надежде добраться до спасительной кабины на набережной и нигде при этом не засветиться, покровитель в очередной раз намекнул, что сегодня верному последователю не причитается ничего, кроме его никчемной жизни, да и за ту еще придется побороться.
Обогнавшие его машины, как оказалось, направлялись туда же, куда и он, – на набережную. И сейчас стояли, грозно наставив пулеметы на злосчастную штаб-квартиру заговорщиков, а заодно и на соседние заведения, а внутри, судя по всему, шел безжалостный шмон.
Астуриас в очередной раз отступил в тень и опять бросился бежать, не переводя дыхания и прикидывая на ходу, где в это время в этом районе можно украсть лошадь. И как это вообще делается, дай бог памяти…
Кони шли ровным ритмичным галопом, даже на скорости не нарушая строй, словно тоже прониклись важностью момента и стремились сделать триумфальный въезд нового короля в освобожденную столицу как можно более торжественным. Стук подков тонул в лязге доспехов, плащи всадников развевались на скаку, мерно подпрыгивали в такт ходу султаны на шлемах, еще немного – и в первых лучах солнца засверкает полированная сталь… Ну прямо хоть сейчас на парад!
Честно признаться, виконт Бакарри втайне именно о том и мечтал – проехать по улицам парадным маршем, при свете дня и большом стечении народа, показаться подданным во всем великолепии, собрать причитающиеся цветы и приветствия… Он даже заикнулся было об этом вслух, но мудрый и циничный мастер Астуриас посмотрел на него, как на безнадежного недоумка, наставительно постучал себя пальцем по лбу и предложил попробовать, если жизнь не дорога. Вдруг и вправду повезет. А если не повезет и в вожделенной толпе кроме красоток с цветами окажется несколько убийц, сторонников прежнего короля, то из трагически погибшего спасителя, героя, отважного рыцаря и просто красавца можно будет потом слепить безупречный образ мученика для последователей. Да и расклад не располагал к торжествам – по прежнему плану занять дворец предполагалось ночью и с боем, по новому, изменившемуся, – без боя, но как можно скорее, пока не рассвело и можно еще хотя бы сделать вид, что бой был. Потому и несутся галопом, гремя на всю округу и забыв о мечтах и парадах. Единственное, в чем все-таки не смог себе отказать виконт Бакарри, – белый камзол и плащ, хоть что-то торжественное и праздничное, пусть даже под них пришлось поддеть кольчугу…
Всего за несколько кварталов от цели к привычным звукам, что издает при передвижении отряд конных рыцарей, добавилось странное ворчащее гудение. Источник неведомого звука, судя по всему, перемещался по параллельной улице, но в противоположную сторону, и Бакарри с недовольством подумал, что это, наверное, как раз пришельцы ползут. Надо же было так замешкаться, ведь еще немного – и они столкнулись бы! Эти олухи еще полчаса назад должны были выбраться, чтобы успеть отойти на достаточное расстояние, и опять выбились из расписания! Что их на этот раз задержало, интересно? Снимали сапоги с покойников и делили тряпки?
Главные ворота оказались распахнуты настежь, словно приглашая всех желающих заходить и развлекаться на свое усмотрение. Наверняка болваны впопыхах забыли, что должны были их хотя бы прикрыть, чтобы не привлекать ненужного внимания, но эта оплошность необязательных пришельцев не особенно огорчила виконта. Напротив, давала возможность тем же красивым строем и без лишних остановок подъехать к парадному входу. Въехать почти так, как желалось, разве что ликующего народа не хватает для полного счастья. Вот она, свершившаяся мечта…
Додумать сию приятную мысль Бакарри не успел, поскольку в этот момент последние его спутники въехали во двор и ворота за ними вдруг с неприятным скрежещущим звуком начали закрываться. Хлопнули створки, лязгнули запорные механизмы, а с Центральной башни ударил слепящий свет, от которого у парадного подъезда стало светло как днем. И безмолвный, казавшийся пустым дворец ожил, зашумел, наполнился звуками, не считая больше нужным скрывать неприятное для триумфаторов обстоятельство: они здесь не одни и, увы, не первые.
Прежде чем виконт успел перебрать в уме возможные варианты, отворилась парадная дверь и незнакомый высокий мужчина в легких кожаных доспехах приглашающе взмахнул рукой.
– Проходите. Вас ждут в тронном зале. Только спешиться не забудьте, а то на радостях так и въедете вместе с лошадьми.
И исчез, прежде чем господа успели поинтересоваться, кто он такой и что здесь делает.
Бакарри мог поклясться, что где-то этого человека видел, хоть представлены они не были. Вот только не помнил где. Зато отлично помнил, что ни о каких встречающих в планах не упоминалось. Соратники тоже загомонили, пытаясь выяснить, что происходит, но спросить они могли только друг друга, и на вразумительный ответ рассчитывать не приходилось. В итоге все, разумеется, уставились на предводителя, ожидая объяснений от него, и было крайне неприятно признавать, что он сам ничегошеньки не понимает в происходящем.
Как бы то ни было, топтаться во дворе было глупо и недостойно.
– Сейчас разберемся, – решительно заявил Бакарри и спрыгнул с коня. – Первая дюжина… и вторая тоже – со мной, остальным принять лошадей и ждать здесь. На всякий случай держите оружие наготове.
Раздавать приказания о зачистке территории и расставлять посты он счел преждевременным – во-первых, внутри могли быть свои, а во-вторых, вполне могло статься, что посты давно расставлены…
Вступив в главный коридор, он обнаружил, что и входная дверь, и проход к тронному залу уже охраняются группами солдат с винтовками. Никакой враждебности они не проявляли и останавливать вошедших не собирались, но в освещенном помещении виконт и его соратники смогли наконец рассмотреть знаки различия и невольно замерли посреди коридора. Частично от неожиданности, так как по всем имеющимся данным «Бойцовые коты» сейчас должны были находиться далеко на севере, а частично из опасения – не ждет ли их здесь засада. «Коты» подчиняются королеве, если они здесь – то понятно, с какой целью…
– Ну что же вы остановились? – В распахнутых дверях тронного зала опять возник все тот же гостеприимный господин, и теперь Бакарри его вспомнил. Капитан Шаббо, командир «Бойцовых котов». – Входите.
Позиция была крайне неудачной как для сопротивления, так и для бегства (а последнее к тому же еще и недостойно!), поэтому виконт махнул спутникам и с гордо поднятой головой двинулся вперед, навстречу неизвестности. В конце концов, если бы их хотели убить, то сделали бы это сразу. А если у него будет возможность высказаться, бояться нечего, ведь на его стороне правда! И если эти отважные ребята сейчас узнают все, что от них до сих пор скрывали, они сразу же поймут, на чью сторону им следует встать! Боги ведают, как воинственная вдова успела ворваться во дворец раньше законного правителя, но никаких прав на престол у нее нет, а власть, взятая силой, незаконна, дворянство не поддержит узурпатора…
В зале тоже находилось несколько десятков вооруженных людей – часть несла караул у дверей, а часть плотным полукольцом окружила трон, около которого и стояла упомянутая вдова, небрежно облокотившись на спинку.
– Приветствую, господа, – с прохладным неодобрением произнесла она, не меняя позы. – Для начала попрошу представиться и доложить о цели визита.
Кажется, она вознамерилась поиздеваться, вообразив, будто два ряда охраны обеспечивают полную безнаказанность! Но если она рассчитывает этим простеньким представлением сбить противника с толку и заставить беспомощно хлопать глазами в растерянности, то она очень ошибается!