Он заканчивал есть рагу, когда зазвонил мобильник. На экране высветился номер Павлова. – Да?
– Слушай, Алик, мы сейчас у Мироновой. Приезжай! – Тон у опера был какой-то странный.
Казимов отодвинул почти пустую тарелку и протянул руку к чайнику. Интуиция подсказывала, что обед придется сворачивать.
– В чем дело?
– Помнишь вчерашнее убийство?
– Которое ведет Смирнов?
– Ага. Оно самое.
– И что? – Казимов насторожился. Чайник застыл над чашкой.
– Похоже, еще одно. Никто не открывает, и скважина залита монтажной пеной. Она еще не до конца просохла.
Дознаватель вспомнил, как делал летом ремонт в квартире. Пена застывает за полчаса, значит, оперативники едва не застали убийцу с поличным! Проклятье! Он медленно наполнил чашку зеленым чаем.
– Алло! – крикнул Павлов. – Ты здесь?
– Да. Напомни адрес.
Опер продиктовал.
– Через четверть часа буду, – пообещал Казимов.
Отключив мобильник, он взял чашку и секунд десять смотрел на ее содержимое. Затем осушил ее несколькими большими глотками.
– Счет!
Его возглас заставил официантку обернуться. Казимов поднял руку, чтобы она поняла, кто ее звал. Девушка быстро подошла и сложила на поднос грязную посуду.
Казимов сунул мобильник в карман плаща и вынул бумажник.
– Подождите, – сказал он, останавливая девушку. – Я тороплюсь. Возьмите сразу. – Он протянул ей деньги.
Официантка кивнула.
– Хорошо. Сейчас принесу сдачу.
– Не надо. – Казимов встал.
Через минуту он уже шагал по направлению к улице, где жила Миронова. Если Павлов прав, там его ждал труп. Оперативники, конечно, уже вызвали слесаря, так что, возможно, он явится к «открытию». Хотя вряд ли. Скорее всего, придется ждать не меньше часа, пока взломают замок. Разве что у соседей есть запасные ключи или родственники убитой находятся где-нибудь поблизости.
Когда Казимов поднялся на шестой этаж новостройки, дверь квартиры была распахнута и на площадке валялись щепки – следы взлома. Слесарь, похоже, воспользовался фомкой. Дознаватель осмотрел забитую пеной скважину – ее не трогали – и вошел в квартиру.
Убийство произошло недавно, поэтому запах крови был совсем слабый. А вот фекалиями воняло сильно. До Казимова донеслись голоса. Он пошел на звук и через несколько секунд оказался на пороге гостиной. Павлов и Зимчук стояли возле трупа, привязанного к столу. Две понятые (женщины лет шестидесяти) и слесарь сидели на диване в состоянии, близком к обмороку.
– Привет! – махнул рукой Павлов, заметив Казимова. – Я был прав.
– Вижу, – кивнул дознаватель, доставая платок и стараясь не смотреть на труп. Он слышал жужжание мух, всхлипы понятых и скрип половиц под оперативниками. – Позвонили Смирнову? – спросил Казимов, взглянув на Павлова.
Нет.
– Почему?
– Думали, ты сам захочешь.
– Правильно.
– Почерк убийцы явно тот же, – заявил Зимчук, указав ручкой на тело. Он делал какие-то пометки в блокноте. – Тут и к бабке не ходи.
– В смысле, к медэксперту, – вставил Павлов. – Картина та же.
– Бригаду вызвали? – поинтересовался Казимов. Из-за прижатого к носу платка его голос звучал глуховато.
– А то! Ждем-с.
– Понятых отпустите, – сказал Казимов. – Чего людей держите?
– Ах да! – спохватился Зимчук. – Пройдемте, товарищи. – Он подошел к женщинам, чтобы помочь им встать. Вместе со слесарем вывел их из гостиной.
Казимову пришлось посторониться, чтобы пропустить их.
– Серийный маньяк, – пробормотал Павлов, разглядывая тело, на которое дознаватель по-прежнему старался не смотреть. – Кто бы мог подумать!
– Да, такое не только в кино бывает, – кивнул Казимов, просто чтобы не молчать.
– Может, выйдем? – предложил опер. – Больно воняет.
Казимов был благодарен ему за предложение.
– Да, – согласился он. – Поговори с соседями, расспроси всех на лестнице. А я пока позвоню Смирнову. Пусть подключается.
Они вышли из гостиной. Павлов отправился искать Зимчука, чтобы распределить с ним жильцов, с которых предстояло снять показания, а Казимов сел на кухне поближе к окну и достал сигарету. Поискал глазами пепельницу, но не нашел. Тогда взял из раковины грязное блюдце. Какова вероятность того, что из него ел убийца? Практически нулевая. Конечно, не положено, но черт с ним! Казимов щелкнул зажигалкой и закурил.
Вообще-то он дознаватель, и убийства не по его части. Тем более с такими отягчающими. Вот приедет Смирнов, и пускай разбирается. Одно дело у него уже есть, это пойдет в довесок. Меньше всего Казимову хотелось расследовать убийство. Взломы, кражи, хулиганство – вот его стихия. Он достал телефон и набрал номер Смирнова.
– Алло?
Хрипловатый голос был ему отлично знаком.
– Валер, это Алик.
– Здорово. Что случилось?
– У нас тут труп.
– Поздравляю. А я при чем?
– Кажется, это по твоей части.
– Что, все так серьезно?
– Да. Помнишь вчерашнее убийство?
– Ну и?..
– Это продолжение.
Повисла короткая пауза.
– Уверен? – наконец проговорил следователь.
– На все сто.
– Что за хрень?! – Смирнов, кажется, растерялся. – Второе убийство уже на следующий день?
Казимов понимал, о чем тот говорит.
– Не похоже на маньяка, да?
– Никак не ожидал, – признался Смирнов. – Ладно, сейчас буду. Давай адрес.
Казимов продиктовал ему улицу, дом и квартиру.
– Не ошибешься, – добавил он. – Скоро тут будет куча наших.
– Уже вызвали бригаду?
– Да.
– Ясно. Ну, ждите.
Казимов выключил мобильник и спрятал его в карман. Затянулся, наблюдая за тем, как огонь пожирает сигарету. Выдохнул голубоватый дым. Кажется, это дело он сплавил. Когда приедет Смирнов, можно будет свалить и заняться взломом поликлиники. Хотя… Казимова вдруг пронзила неприятная мысль: что, если смерть Мироновой связана с ночным проникновением в архив? Если так… то все только начинается.
Дознаватель потушил сигарету в блюдце и встал. Надо собрать досье на убитую, выяснить, есть ли связь между ней и вчерашней жертвой. Знакомы ли они вообще? Казимов почувствовал знакомый азарт, который охватывал его временами, тогда он забывал, что лишь маскируется под полицейского, и действительно становился им. Он решительно вышел из кухни и вернулся в гостиную. Теперь он заставил себя смотреть на труп. Подойти к нему он не мог: крови натекло много, и она образовывала под столом большую лужу. Но и с расстояния было видно, что живот у женщины вспорот, а над телом убийца потрудился при помощи ножа или скальпеля. На грудь он поставил ей алюминиевую миску, и в ней, как помнил Казимов, должны находиться испражнения.
Рассказ о страшной вчерашней находке, который он слышал накануне в отделе, потряс его. И вот теперь он сам столкнулся с работой зверя. Казимов никогда не понимал, что заставляет человека убивать и тем более пытать. Насилие было ему чуждо, и ежедневное столкновение с ним причиняло дознавателю почти физическую боль. Бывали дни, когда он возвращался домой измученный и разбитый и мог только доковылять до дивана и повалиться на него прямо в одежде. Иногда он просыпался посреди ночи, и тогда приходилось раздеваться, борясь с ломотой во всем теле и сухостью во рту, идти в ванную, чтобы принять душ, а затем на кухню, где Казимов делал себе бутерброд и съедал его без аппетита, запивая черным чаем. Стоило ли такое существование иллюзии безопасности? Он не был в этом уверен, но ничего не мог поделать: страх угодить за решетку въелся в него, глубоко запустил щупальца в его душу. Как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Эти слова не раз всплывали в мозгу Казимова красными пульсирующими буквами. Письмена Бальтазара. Клеймо хаоса.
Смерть Гаджи (его убили в СИЗО на второй неделе заключения) окончательно закрепила фобию Казимова. С тех пор он дважды посещал психолога, но никакого сдвига к улучшению так и не наметилось. Возможно, стоило продолжать визиты, но Казимов боялся, что излечится и захочет бросить работу. Что тогда с ним будет? Кто защитит его от слепого закона?
Глядя на труп, Казимов чувствовал не страх, а отвращение. И еще – азарт. Он не признавался в этом даже себе, но подобные моменты, когда он превращался в хищника, в охотника, тоже держали его на работе в полиции. На миг дознаватель даже пожалел, что дело заберет Смирнов. Впрочем, возможно, он захочет, чтобы Казимов продолжал следствие по взлому в поликлинике. Алик тряхнул головой: да что же это он? Он ведь только что радовался тому, что так удачно избавился от трупа!
Помедлив, Казимов набрал номер Смирнова.
– Да?!
– Это опять я.
– Что случилось? – Голос у следователя был настороженный.
– Пока больше ничего. Ты забираешь дело?
– Видимо, да.
– Я бы хотел продолжить отрабатывать взлом поликлиники.
– Думаешь, тут есть связь с убийством?
– Странное совпадение. И еще более странное проникновение. Ничего не взяли. В смысле, ценного.
– Поподробнее.
– Забрались в архив, но дальше не пошли. Если что-то и сперли, то бумажки.
– И ты считаешь, что это не свидетельствует об их ценности? – поинтересовался Смирнов с легкой долей сарказма.
Казимов предвидел подобный вопрос.
– В том-то и дело, – ответил он, – что там хранятся только самые обычные бумажки. Старье.
– Кому-то оно понадобилось. Уже выяснили, что пропало?
– Нет, там работы на неделю.
– У нас столько нет. Что, если этот ублюдок завтра еще кого-нибудь грохнет? Кстати, в двенадцать слет у Петровича.
Казимов машинально взглянул на часы. Большие красные «Casio» с пластиковым ремешком – тренд уходящего года. Ему подарила их сестра перед тем, как уехать в Финляндию. Как она надеялась – навсегда. Родители ждали, что она перетащит их за собой, но с этим были сложности. Никто не хотел пускать в страну стариков, чтобы платить им пенсию.
Казимов вышел в прихожую и подозвал Павлова:
– Когда будут криминалисты?
– Минут через двадцать.
– Мне надо быть к двенадцати у Петровича.
– Нет проблем, шеф, – ответил оперативник, подражая американским копам. – Справимся.
– Я постараюсь вернуться побыстрее. Скорее всего, вместе со Смирновым.
Павлов понимающе кивнул:
– Удачи.
Казимов вышел на улицу, запахнул плащ и с подозрением посмотрел на небо. Над городом собирались тучи, но дождем еще не пахло. Дознаватель обычно чувствовал такие вещи. Прежде чем отправиться в отдел, он зашел в магазин и купил слоеный пирожок – на всякий случай. Затем достал из кармана жвачку и сунул в рот новую мятную пластинку – взамен прежней. Теперь можно было идти к Петровичу.
Смирнов положил телефон на подлокотник и уставился на психиатра. Тот сидел напротив, откинувшись в кресле и сложив руки на тощем животе. На нем были потрепанная белая рубашка, серая жилетка и льняные брюки, надетые не по погоде. Казалось, что Карл Иванович Ревейко пытается раствориться в комнате шесть на пять метров, служившей ему кабинетом.
– Неприятные новости? – сочувственно поинтересовался психиатр, следя за Смирновым.
– Этот тип опять убил. Сегодня.
Ревейко удивленно поднял брови.
– Что? Вы шутите?
– Какое уж тут!.. – с досадой махнул рукой Смирнов. – Это Казимов звонил. Его люди нашли труп. Почерк убийцы такой же.
Они только что обсуждали примерный психологический портрет убийцы. Ревейко утверждал, что это мужчина не старше тридцати, славянской внешности, образованный. И еще пару минут назад он был уверен, что убийство не повторится раньше следующего года.
– Что скажете теперь? – поинтересовался Смирнов.
– Пока рано делать выводы, – пожал плечами психиатр. – Нужно дождаться результатов вскрытия, тщательно сравнить почерк убийцы. Могут быть незначительные расхождения, а это всегда важно.
– Ладно, а что бы вы мне могли сказать сейчас? – Смирнов достал сигарету и принялся вертеть ее в руках.
Психиатр молча следил за ним, словно боялся, что тот закурит прямо в кабинете.
– Что означают все эти… выкрутасы?
– Вы про надпись и миску с фекалиями? – зачем-то уточнил Ревейко.
– Ага. И про все остальное тоже. Вы же образованный человек, Карл Иванович. Неужели почерк убийцы не наводит вас ни на какую мысль? Бросьте мне кость! – Смирнов сгреб мобильник, проверил время и сунул его в карман. В запасе было еще более получаса. Правда, следовало включить сюда еще и дорогу к отделу.
– Я бы сказал, что отправной точкой для расследования надо взять девятку, – поразмыслив, проговорил Ревейко. – Поищите в Интернете, там должны быть значения этого числа. Может, вам повезет.
И еще кое-что. Этот ваш убийца любит оружие. Он пользовался тем, которое нашел в квартирах жертв, но это только потому, что он осторожен. Я уверен, что у него дома есть либо коллекция ножей, либо какой-нибудь кинжал, который висит на почетном месте.
Смирнов нахмурился.
– Это мне не сильно поможет. Не могу же я заглядывать ко всем подряд.
– Подряд и не надо, – легко согласился Ревейко. – Но у вас же будут подозреваемые? Вот и смотрите по сторонам, когда будете с ними беседовать.
– Обычно мы вызываем людей для дачи показаний в отдел, – заметил Смирнов.
Психиатр коротко улыбнулся – одними губами.
– Обычно ваши преступники не потрошат своих жертв, чтобы наполнить фекалиями миску и водрузить ее на грудь трупа, верно?
– Да, – нехотя подтвердил Смирнов. – Это точно. Все бывает в первый раз.
– Очень трезвый взгляд на жизнь, – одобрил без тени улыбки Ревейко. – К сожалению, пока ничем помочь не могу. То, что искать следует прежде всего среди знакомых, вы и так понимаете, конечно?
Смирнов кивнул.
– Волк охотится там, где знает лес, – пробормотал он, вставая. – Спасибо за помощь. – Он забрал со стола тощее досье, которое давал психиатру для ознакомления.
– Пока не за что, – отозвался Ревейко, тоже вставая. – Получите новые данные – милости прошу.
– Спасибо, – повторил Смирнов. – Непременно.
Психиатр проводил его до двери.
Выйдя на улицу, следователь сунул сигарету в карман и взял папку под мышку. Он верил в одержимость. По его представлениям, любой преступник находился во власти демона – вроде тех, что оккупировали механические устройства и прочие гаджеты. Он сожалел о том, что в мире практически упразднился чин экзорциста. Смирнов полагал, что молитва и соответствующий ритуал способны решить многие проблемы. Он не мог изгонять бесов, но зато он был в силах ловить их и изолировать. К сожалению, вместе с их жертвами, несчастными, вынужденными стать преступниками. Но это было единственным доступным ему средством борьбы со злом.
Смирнов зашагал по направлению к отделу, хотя время еще было. Там он встретится с начальником отдела и Казимовым, дознавателем, про которого поговаривали, что он с большими странностями. Но, как говорится, «кто без греха, пусть первым бросит в меня камень». Усмехнувшись, Смирнов прибавил шагу – ему показалось, что ветер стал холоднее, а это означало приближение грозы.
– Чем порадуете? – мрачно поинтересовался Павел Петрович, обводя подчиненных взглядом исподлобья. – Сдвиги есть? – Он уставился на Смирнова.
Тот поерзал, кашлянул, аккуратно положил перед собой сигарету, которую разминал пальцами.
– Вы же знаете, Пал Петрович, что в делах такого рода выявить мотив сразу практически невозможно.
– Знаю, – кивнул начальник. – Но теперь у вас уже два убийства. – Он взглянул на Казимова. – Есть что сравнивать.
– Жертвы совершенно не похожи, – проговорил Смирнов. – Мы тут с коллегой немного пообщались перед совещанием. – Он коротко кивнул Казимову. – Обменялись, так сказать, информацией. Так вот, женщины совершенно не похожи внешне. Работали в разных местах.
– Но они жили в одном районе, – прервал его Павел Петрович. – В нашем! Возможно, они были знакомы с убийцей.
– Мы постараемся найти точки соприкосновения, – пообещал Смирнов. – Может быть, они и друг с другом знакомы были.
– Вы этого до сих пор не знаете?
– Второй труп только утром нашли.
Павел Петрович усмехнулся.