Лестница страха - Михаил Ежов 6 стр.


Он нажал под столом на кнопку, и турникет загорелся зеленым.

– Спасибо, – поблагодарил Смирнов.

Он был заинтригован. С виду школа выглядела вполне обычной, но оказалось, что попасть в нее не так уж просто.

– Как у вас все строго, – заметил он, не торопясь уходить.

– Да, – согласился охранник. – Кабинет директора на втором этаже. Вот по этой лестнице.

– Ясно. – Взгляд Смирнова упал на сенсорные экраны турникета. – Вы пропускаете детей по карточкам?

– Да.

– Здорово. А если ребенок ее забыл?

– Забираю дневник, – нехотя ответил охранник. Беседа его явно тяготила.

Кивнув, Смирнов направился к лестнице.

Правую стену фойе занимал прозрачный стеллаж, на полках которого стояли многочисленные кубки и лежали сафьяновые коробочки с медалями. Похоже, школа могла похвастаться значительными спортивными успехами. Смирнов притормозил и прочитал пару надписей на подставках. «За строевую подготовку», «За спортивное ориентирование», «За победу в военном смотре». Странные номинации.

Он обернулся, чтобы расспросить охранника, но наткнулся на его тяжелый взгляд и передумал: лучше поговорить с директором. Она наверняка не откажет себе в удовольствии похвастаться успехами учеников. А из этого типа каждое слово придется клещами вытаскивать.

Следователь открыл пластиковую дверь и начал подниматься на второй этаж. На лестнице слегка пахло хлоркой – должно быть, ее недавно помыли. В коридоре было пусто. Из какого-то кабинета доносилась музыка.

Кабинет директора находился напротив лестницы – обшитая рейками коричневая дверь с белой табличкой посередине. Фамилия, имя, отчество директора, дни и время приема.

Смирнов постучал и открыл дверь.

Директриса была женщиной лет пятидесяти, с копной черных волос, уложенных наподобие птичьего гнезда. Худощавая, в сером костюме, она напоминала функционера советского аппарата.

– Доброе утро, – проговорил Смирнов, оглядываясь по сторонам.

Кабинет, как и фойе, походил на зал славы. Здесь был забитый кубками шкаф, на стенах висели медали и дипломы в рамках. Никак не меньше двух десятков. Смирнову пришло в голову, что это, наверняка, далеко не все награды, которыми может похвастаться школа.

– Присаживайтесь, – предложила директриса, указав на один из свободных стульев.

– Благодарю. – Смирнов разместился за столом, который стоял перпендикулярно к столу, за которым сидела директриса.

– Я лейтенант Смирнов. – Следователь вытащил удостоверение и протянул хозяйке кабинета.

– Я вам верю, – отказалась та смотреть документ. – Что случилось?

– За два дня – вчера и сегодня – убиты две женщины, – начал Смирнов серьезным, деловым тоном. – Дети обеих – ученики вашей школы.

На лице директрисы отобразилось изумление.

– И кто? – проговорила она изменившимся голосом.

Смирнов достал блокнот, хотя отлично помнил фамилии обеих убитых.

– Растопова и Миронова.

Директриса на пару секунд задумалась.

– Помню таких, – проговорила она медленно. – Из шестого «А». – Она явно имела в виду детей, а не их родительниц.

– Что, оба? – невольно вырвалось у Смирнова.

– Да. Секунду. – Директриса взяла мобильник. – Сейчас я вызову классного руководителя.

Она набрала номер и прижала трубку к уху.

– Алло! Николай Дмитриевич, спуститесь ко мне. – Пауза. – Ну, так дайте им задание, и пусть сидят делают. Все, я вас срочно жду!

Директриса захлопнула «раскладушку» и подняла глаза на следователя:

– Как они погибли?

– Трудно сказать… в интересах следствия эта информация пока не разглашается.

Директриса понимающе кивнула:

– Да-да, конечно.

Она взглянула на дверь и нетерпеливо побарабанила пальцами по столу.

– Я вижу, у вашей школы много наград, – вежливо заметил Смирнов.

– Стараемся, – дежурно улыбнулась директриса.

– Много у вас учителей? – поинтересовался следователь, просто чтобы занять время.

– Пятьдесят восемь.

Паузу нарушил мужчина лет сорока, приоткрывший дверь кабинета.

– Вызывали? – спросил он, переступая порог.

– Да-да, – оживилась директриса. – Входите, Николай Дмитриевич.

Учитель сел на стул напротив Смирнова. Следователь обежал его глазами. Лысоватый, в очках с толстой черной оправой и сером костюме. Из кармана торчит ручка.

– Вот, Николай Дмитриевич, в вашем классе ЧП, – проговорила директриса, указывая почему-то на следователя.

Мужчина перевел на Смирнова вопросительный взгляд.

– Убиты две… родительницы, – продолжала директриса, – ваших учеников. Растопова и Миронова.

На лице преподавателя отразилось смятение. Он явно не понимал, при чем здесь он.

– Дети сейчас где? – спросила директриса.

– Миронова в школе, а Растопова отпросила сестра, – проговорил классный руководитель. – Сказала, что у них семейные обстоятельства.

– Вам известно что-нибудь о матерях этих учеников? – вмешался Смирнов.

– Да так, общие сведения, – растерянно отозвался учитель.

– Можете предположить, кто имел на них зуб?

– Нет. Я с ними знаком постольку-поскольку.

– Что это значит?

– На собраниях видел.

– Дети проблемные?

– Растопов состоит на школьном учете.

– Значит, с его матерью вы виделись часто?

– Ну да. Примерно раз в месяц, иногда два. Сейчас мальчик поспокойнее стал, а раньше приходилось чуть ли не каждую неделю звонить домой.

Директриса при этих словах кивнула.

– Непростой ребенок, – подтвердила она. – Мать его как воспитатель совершенный ноль.

– Почему? – заинтересовался Смирнов.

– Ей очень хотелось, чтобы Витя был как дрессированная собачка. – В голосе директрисы появились сочувственные нотки. – Сделай то, не делай этого. А ребенок – личность, он не может действовать как робот.

– Вы рекомендовали ей обратиться к психологу? – сам не зная почему, брякнул Смирнов.

Классный руководитель усмехнулся.

– Что? – насторожился следователь.

– Рекомендовали, – ответила за учителя директриса. – Она заявила, что ей стало еще труднее справляться с ребенком. Якобы психологи его испортили.

– Ясно, – сказал Смирнов. – Она подавала официальную жалобу?

– Да, в прокуратуру. Можете там узнать, если хотите. У вас есть вопросы к Николаю Дмитриевичу?

– Даже не знаю. Могу я попросить вас показать мне школу? – обратился следователь к учителю.

Тот вопросительно взглянул на директрису.

– Конечно, покажите, – отозвалась та. – У вас ведь сейчас окно будет?

– Вообще-то нет, – проговорил мужчина. – Да и класс у меня оставлен…

– Давайте я покажу. – Директриса поднялась с кресла. – Идите, Николай Дмитриевич, работайте.

– До свидания, – попрощался классный руководитель с явным облегчением.

– Что вас интересует? – спросила директриса, когда тот вышел.

– От погибших поступали жалобы на школу или учителей? – спросил Смирнов, проводив мужчину взглядом.

Повисла короткая пауза, затем директриса резко сказала, снова садясь в кресло:

– Да. На Николая Дмитриевича от Растоповой и на Диану Евгеньевну от Мироновой.

– Диана Евгеньевна – это кто?

– Учитель биологии.

– Когда поступили жалобы?

– От Растоповой в прошлом году, а от Мироновой – полтора месяца назад.

– Тоже в прокуратуру?

– Нет, в Комитет образования.

– И на что она жаловалась?

– Миронова-то? – Директриса усмехнулась. – Дочка ни черта не делает, так она была в претензии, что ей оценки ставят, видите ли, плохие. Радовалась бы, что на второй год не оставили!

Она явно была возмущена, хотя и старалась держать себя в руках. Должно быть, та история не прошла гладко, решил Смирнов.

– Приезжали из комитета?

– А как же!

– Ну и как?

– Все в порядке. Жалоба признана необоснованной. Диана Евгеньевна – прекрасный педагог.

– А на что жаловалась Растопова?

– На то, что классный руководитель не обеспечивает безопасность ее ребенку, – ответила директриса мрачно. – Бред на самом деле. Витя очень трудный мальчик и скорее сам представляет опасность для других учеников.

– Драки? – уточнил Смирнов.

– Да. Были и травмы. Но в тот раз ему самому досталось. Вот мамаша и взвилась. Наверное, думала, что, если она нажалуется, ему тут же троек наставят вместо двоек! – Директриса фыркнула.

– Наставили?

– Как бы не так! Исправлял свои оценки как миленький.

– Но и эта история закончилась благополучно, в конце концов, верно?

Директриса кивнула:

– Да, конечно. А как же иначе? У нас тут нет телохранителей.

– С тех пор Витя вел себя нормально?

– Когда как. Но вообще немного успокоился, в себя пришел.

– Почему?

– Понятия не имею.

Было заметно, что директрису это нисколько не интересует.

– Вы сказали, что готовы провести для меня экскурсию, – улыбнулся Смирнов.

– Да, идемте. – Женщина поднялась.

Они вышли из кабинета, и директриса указала направо:

– Там библиотека и кабинет истории. Вообще на втором этаже располагаются младшие классы. Внизу спортзал и столовая. Что вас все-таки интересует?

– Кабинеты технических дисциплин.

– Труда, что ли?

– Нет, химии и физики.

Директриса нахмурилась.

– Зачем вам это?

– Просто хотел бы взглянуть.

– Тайна следствия?

Смирнов усмехнулся, давая понять, что принимает это за шутку.

– Допустим.

– Хорошо. Тогда нужно подняться на четвертый этаж.

Через три минуты директриса указала на дверь:

– Вот кабинет физики. Это лаборантская, – добавила она, берясь за ручку двери поменьше. – Будете смотреть?

– А где кабинет химии?

– Здесь, рядом. – Директриса указала на соседнюю дверь.

Зазвенел звонок, заставив Смирнова вздрогнуть от неожиданности. Тут же в дальнем конце коридора распахнулась дверь, и из нее высыпала орава вопящих учеников.

– Давайте посмотрим, – поспешно сказал следователь, желая как можно быстрее укрыться от несущейся на него лавины.

Директриса открыла дверь, и они вошли в узкое помещение с одним окошком. Вдоль стен стояли шкафы и столы, на которых размещались коробки, штативы и химическая посуда.

– Это лаборантская, – пояснила директриса. – Ума не приложу, что тут интересного!

Она остановилась на пороге, сложив руки на груди. Смирнов прошелся по комнате, осторожно заглянул в пару коробок, обнаружив там наборы колб и пробирок, открыл один за другим шкафы, прочитал надписи на этикетках попавшихся на глаза реактивов.

– Кто имеет сюда доступ? – спросил он.

– Учитель и лаборант.

– И больше никто?

Директриса усмехнулась.

– В учительской есть набор запасных ключей. При желании любой может взять нужный и войти сюда.

– Я заметил в коридоре видеокамеры. Они снимают эту часть коридора?

– Конечно.

– Можно посмотреть записи?

– Какие записи?

– Вы же ведете видеосъемку?

Директриса приподняла брови.

– Разумеется, нет. На это никаких винчестеров не хватит. Камеры здесь только для наблюдения. Я могу, конечно, включить запись, но никогда этого не делала.

– Значит, мониторы стоят в вашем кабинете?

– Да.

– Я их не заметил.

– Они в соседней комнате.

Смирнов подошел к двери, ведущей в коридор. Снаружи доносились вопли и топот ног.

– В чем дело? – спросила директриса. – Какое отношение к убийствам имеет кабинет химии?

– Мне нужно поговорить с учителем, – вместо ответа сказал Смирнов.

– Александр Павлович! – Директриса сделала шаг к двери в кабинет и приоткрыла ее. – Зайдите, пожалуйста.

Через десять секунд перед полицейским предстал внушительных габаритов мужчина в сером свитере, красном галстуке и брюках свободного покроя, заправленных в сапоги на шнуровке – сменной обувью он явно пренебрегал.

– Я старший лейтенант Смирнов, – представился, опережая директрису, следователь. – Могу я задать вам несколько вопросов?

– А в чем дело? – нахмурился великан. Его рыжеватые брови сошлись на переносице, образовав прямую линию.

– Мне поручено дело… об убийствах. Погибли две женщины, матери учеников вашей школы.

– Какой класс?

– Шестой.

– Я у них не веду.

– Понимаю. Но это касается реактивов.

– Как?

– У вас есть соляная кислота?

– Конечно. – Химик шагнул к одному из шкафов, распахнул дверцу и достал с верхней полки склянку объемом семьсот миллилитров. – Пожалуйста. – Он протянул ее полицейскому.

– Это все?

– Ну да. Если будет надо, еще сделаю.

– У вас есть необходимая аппаратура? – Смирнов понимал, что есть, но должен был задать этот вопрос для очистки совести.

Химик кивнул.

– Где она?

– В этой коробке. – Учитель указал на ближайший стол.

– Не могли бы вы проверить, на месте ли она.

Химик пожал плечами, но коробку открыл.

– Да, все здесь.

– Давно вы ею пользовались? – поинтересовался Смирнов, подходя ближе.

– Уже и не помню. В сентябре, наверное.

– Посмотрите, нет ли на ней каких-нибудь следов.

– Что значит следов?

– Мог кто-нибудь воспользоваться ею без вас?

Учитель вздохнул и достал несколько предметов.

– Все чистое, сухое, – проговорил он, разглядев их на свет. – По-моему, никто не брал. Да и зачем?

– До которого часа работаете вы и лаборант? – спросил в свою очередь Смирнов, игнорируя вопрос учителя.

– Я до четырех, а она до пяти.

– Где она сейчас?

– Не знаю. Может быть, в кабинете физики.

– У нас одна лаборантка на два кабинета, – пояснила директриса.

– Ладно, спасибо. – Смирнов кивнул химику. – Теперь я бы хотел поговорить с лаборанткой.

– Пойдемте, – вздохнула директриса.

Они вышли в коридор. Перемена еще не закончилась, и повсюду были дети. Взгляд Смирнова упал на камеры под потолком. Он невольно вздрогнул: эти были самые опасные, они следили за людьми, поджидая, пока те оступятся. Его бы воля, он бы этих…

– Сюда, – сухо сказала директриса, открывая дверь.

Смирнов вошел следом и сразу увидел невысокую женщину в круглых очках, расставлявшую на пластмассовом поддоне металлические рамки. Перед ней лежала груда сине-красных магнитиков и валялось несколько медных катушек.

– Зинаида Ильинишна, у товарища есть к вам вопросы, – с ходу заявила директриса, садясь на черный коленкоровый стул, стоявший возле входа.

– Да? – с готовностью обернулась лаборантка, воззрившись на следователя поверх очков. – Слушаю.

– Когда последний раз пользовались химической посудой для изготовления соляной кислоты? – спросил он.

– Если не ошибаюсь, в начале года.

– А потом?

– Не припоминаю.

– У вас свой ключ от кабинета?

– Да, вот он. – Лаборантка продемонстрировала ключ на пластмассовом брелоке.

– Вы его не теряли?

– Нет.

– Я ведь говорила, ключи есть в учительской, – с легким раздражением напомнила директриса.

– Да, верно, – кивнул Смирнов, притворно смутившись. – Ладно, спасибо.

– Что-нибудь еще? – осведомилась директриса, когда они вышли.

Следователь открыл было рот, чтобы ответить, что хотел бы поговорить с учащимися шестого «А», но в этот момент распахнулась дверь кабинета напротив, и из него вышел Николай Дмитриевич. Заметив директрису и полицейского, он кивнул, а затем стал запускать детей в класс.

Наблюдая за этим, Смирнов подумал о том, что кабинет классного руководителя шестого «А» расположен в непосредственной близости от лаборантских, и тот мог спокойно зайти в одну из них и воспользоваться посудой или позаимствовать соляную кислоту. А пропажу части жидкости замаскировать, долив в остаток воду.

– Ну так что? – нетерпеливо проговорила директриса, выводя Смирнова из задумчивости.

– Могу я поговорить с учащимися шестого «А»?

– Не думаю. При этом должен присутствовать представитель детской комнаты милиции, а также необходимо согласие родителей.

– Понимаю, но я имею в виду неофициальную беседу. В конце концов, вы сами можете задавать вопросы, а я только поприсутствую.

– Что вы хотите узнать? – недовольно спросила директриса.

– Как они относятся к Ратникову и Мироновой.

– Зачем это?

– Дети тонко чувствуют, если у их товарищей дома проблемы, – тут же сочинил Смирнов.

– Вы психолог?

– Немного. Профессия обязывает. Ну так как?

Директриса задумалась.

– Хорошо, – согласилась она через несколько секунд. – Напишите свои вопросы. Пойдемте в кабинет, там будет удобнее.

Они быстро спустились на второй этаж.

– Сколько учеников вызывать? – осведомилась она, занимая место за столом.

– Всех. Но по одному. И хорошо бы сделать так, чтобы они после разговора со мной друг с другом не общались.

Назад Дальше