– Короче, хватит из меня козла отпущения делать! – провозгласил он от двери. – Дураков ищите в другом месте! – И, хлопнув дверью, скрылся с глаз своих друзей, поступивших с ним столь коварно, как он считал.
Орлов лишь усмехнулся и покачал головой.
– Он и впрямь может подумать, что мы с тобой сговорились, – заметил Лев.
– Да ладно, что мы, первый день друг друга знаем, что ли? Сколько ему там осталось печатать-то?
– Ой, не знаю! – честно ответил Гуров. – Думаю, что немало. И чего ты его мучаешь? Знаешь же, что для него это муки адские. Дольше него в отделе никто с документами не возится. Нашел бы, кем его заменить.
– Ему на пользу! Пусть не забывается! – назидательно произнес Орлов и тоже поднялся. – К тому же, важных дел сейчас все равно нет. А если Станиславу не поручить ничего, он засядет за Интернет и всякие игрушки, в результате чего потеряет форму, выбьется из графика, так что вернуть его потом туда будет сложно.
– О как! – уважительно произнес Гуров. – То есть ты это все от заботы о нем?
– Исключительно! – кивнул генерал-лейтенант и, дойдя до двери, добавил: – Когда по Конышеву какой-то результат оформится, не сочти за труд – сообщи мне.
– Да уж непременно! С удовольствием сообщу, что моя работа по нему закончена! – в сердцах бросил Лев, снова надевая плащ, который он так и не успел повесить в шкаф.
Координаты клиентов Конышева, с которыми не состоялись сделки, у него уже были: неугомонный Виктор Станиславович не утерпел и прислал ему их эсэмэской еще вчера вечером. И теперь Гуров направлялся к первому, значившемуся в списке, коим был Таранов Александр Юрьевич.
Конышев сообщил Гурову не только фамилию-имя-отчество несостоявшегося клиента, но также и то, что он является учредителем ЗАО «Спортгейм-М», объединяющего сеть бильярдных клубов. Здесь же были представлены адреса этих бильярдных, а также главного офиса Таранова. Однако где именно его искать, Гуров не имел ни малейшего представления и для начала решил все-таки позвонить Александру Юрьевичу, благо Конышев приложил к своим данным еще и номера его телефонов.
По первому же ответил сам Таранов. Гуров, представившись своим настоящим именем, попросил о встрече. Таранов, разумеется, удивился, что с ним хочет побеседовать полковник Главного управления МВД, но отказываться от встречи не стал, и через полчаса Гуров уже входил в главный офис Таранова, располагавшийся на Комсомольской площади.
Александр Юрьевич был не очень высок, но атлетично сложен. Выражение лица серьезное, деловое. Он пожал Гурову руку, предложил сесть в кожаное кресло, сам остался стоять и без предисловий начал:
– Что вы хотели у меня узнать? У меня не слишком много времени.
– Расширяетесь? Строительством занимаетесь? – поинтересовался Гуров.
Таранов бросил на него настороженный взгляд, потом ответил:
– И строительством в том числе. Так все же, зачем вы пришли?
Гуров не стал тянуть резину.
– Я слышал, что вы ищете помещение для очередного спортклуба…
В глазах Таранова промелькнуло удивление, однако он не стал выдавать своих чувств, только коротко кивнул.
– Уже нашел. Вы это хотели узнать?
– Не только. Мне просто любопытно – что за помещение? Где, в каком районе? Я, вообще-то, всегда любил бильярд, вот захотелось вспомнить молодость, шары покатать. Однако никак не могу найти подходящий клуб, все на каком-то доморощенном уровне. А вот о ваших бильярдных слышал только хвалебные отзывы.
Таранов перекатился с пятки на носок и обратно, потом развел руками и сказал:
– Так за чем дело стало? Новый еще нужно приводить в порядок, оборудовать, искать обслуживающий персонал – это дело не такое быстрое, как хотелось бы. У нас есть бильярдные, которые давно открыты и успешно функционируют. Так что милости просим. Прямо сейчас дам адрес, и выбирайте любой. Сам я чаще всего провожу время в той, что у Чистых прудов.
– А новая, я слышал, будет в Сокольниках? – как бы ненароком спросил Лев.
Таранов пристально посмотрел ему в глаза и сухо ответил:
– Нет. – Потом, немного помолчав, произнес: – Лев Иванович, давайте говорить прямо. Я далеко не идиот и понимаю, что полковник МВД вряд ли приедет ко мне лично, чтобы поинтересоваться адресами моих бильярдных, тем более что все они есть в Интернете. Уж тем более я не поверю, что вы хотите узнать, как продвигается мое строительство. У вас явно профессиональный интерес ко мне. И думаю, что интерес этот связан как раз с новым клубом. А так как вы спросили про помещение в Сокольниках, то это как-то связано с Конышевым. Я не ошибаюсь?
Гуров закинул ногу на ногу и ответил:
– В чем-то вы правы. Я не стану вдаваться в подробности, скажу лишь, что мы занимаемся разработкой одной мошеннической организации, вклинившейся на риелторский рынок. В связи с этим приходится мониторить все риелторские конторы и совершенные ими сделки. Ряд несостоявшихся сделок нас насторожил, в том числе и та, которую вы намечали с Конышевым.
Таранов внимательно выслушал Гурова, хмуря брови и постукивая пальцами по дверце шкафа, стоявшего в углу кабинета. Он так и не присел за время беседы, словно хотел подчеркнуть, что она должна быть короткой. Наконец Александр Юрьевич нарушил молчание:
– И все же я не понимаю, что вы хотите от меня. Что подозрительного в том, что я не заключил сделку с Конышевым? Разве я не имею право выбирать? Я хочу выгодно купить, Конышев – выгодно продать. У каждого свой интерес.
– Но вас же полностью устраивал предложенный Конышевым вариант? – напомнил Гуров.
– А потом перестал устраивать! – резко ответил Таранов. Однако тут же взял себя в руки и добавил смягчившимся тоном: – Хорошо, я тоже буду с вами откровенен. Да, я нашел другой вариант, который представляется мне более подходящим.
– Что, более выгодно по цене?
– Да, весьма. И район – лучше не придумаешь.
– И кто же предложил вам такой шоколадный вариант?
– А вот это, извините, я вам сообщать не обязан. У меня тоже есть профессиональные секреты. Вы расследуете свое дело, но ко мне у вас не может быть претензий, я ничего не нарушал. И сообщаю вам все эти сведения просто из вежливости и уважения к вашим погонам. Скрывать мне нечего, но, честное слово, я очень не люблю, когда лезут в мои личные дела.
– Вы абсолютно правы, Александр Юрьевич, – подавив вздох, кивнул Гуров. – Я, кстати, вполне разделяю ваши чувства и желания. Но хочу только предупредить – будьте осторожны.
Таранов вскинул голову и испытующе посмотрел на Гурова.
– Что вы имеете в виду? Вы меня запугать пытаетесь?
– Да боже упаси! – махнул рукой Лев. – Наоборот, я вам очень признателен за откровенность. Вы и в самом деле не обязаны отвечать на мои вопросы. Просто напоминаю пословицу о том, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке. А теперь позвольте маленький совет личного свойства – не торопитесь со сделкой. Если вы еще не подписали документы, не спешите. Обдумайте все хорошенько после моего ухода и помните – я вам не враг. Если что-то захотите добавить, вот вам мои координаты. – Он поднялся с кресла, оставив на столе свою визитку, и пошел к двери, бросив на прощание: – Всего доброго, Александр Юрьевич!
Таранов проводил его задумчивым взглядом. Потом подошел к столу, взял визитку, прочитал и сунул к себе в нагрудный карман.
Сидя в машине, Гуров думал о том, что, как и предполагал заранее, занимается мышиной возней. Никто ничего ему не скажет, да и криминала, скорее всего, никакого в деле Конышева нет. Просто появился некий ловкий риелтор, который шустрит на рынке и перекупает клиентов. Дело, может, и не совсем красивое с этической точки зрения, но вполне допустимое юридически. И Гуров бросил бы им заниматься прямо сейчас, если бы не его обещание Орлову проверить все до конца. Да и других дел пока все равно не было.
Оставались еще ребята из рок-клуба и молодая семья – это из числа тех, кто в последний момент отказался покупать помещение Конышева. До рок-музыкантов он дозвониться не мог, а вот глава молодой семьи трубку снял. Правда, сказал, что сейчас занят и освободится только ближе к вечеру. Махнув рукой – он вообще не любил бежать впереди паровоза и рвать жилы там, где не следовало, – Гуров решил оставить пока все как есть. В конце концов, ему никто не ставил никаких сроков, да и срочности никакой в этом деле он не видел. Не выпрыгивать же теперь из штанов из-за того, что он не может пообщаться с людьми, от слов которых зависит прояснение этой ситуации. И Гуров поехал в управление, хотя бы для того, чтобы просто перекусить в местном буфете, поскольку еще не успел сегодня позавтракать.
В буфете он взял себе два салата – фруктовый и овощной, омлет с сыром и кофе с круассанами и уже занял свое привычное место у окна, как в зал размашистой походкой вошел Станислав Крячко. Подойдя к очереди, он потребовал пропустить его вперед, сыпля направо и налево вопросами, почему все не на рабочих местах. Расшугав всех сержантов, довольный Крячко взял себе с полдюжины булочек с сахарной посыпкой, двойной кофе и с улыбкой на круглой физиономии направился к свободному столику, неся поднос на вытянутых руках.
Тут взгляд его упал на Гурова, и поначалу на его лице отразилось радостное удивление. Но, вспомнив, что находится в состоянии кровной обиды на лучшего друга, быстро затормозил и свернул к другому столику. Однако от резкого торможения его занесло на повороте, и Стас, потеряв равновесие, ухватился рукой за соседний столик. Легкая конструкция накренилась, готовая повалиться на пол, качнулось блюдо в руках Крячко, и он, наплевав на столик, принялся на лету подхватывать посыпавшиеся с него булочки. С поразительной виртуозностью ему удалось подхватить все и даже почти не расплескать кофе. Столик же с грохотом упал, задев собой расставленные вокруг него стулья. В последний момент Гуров, сидевший совсем рядом, схватил столик за ножку и аккуратно водрузил на место.
Крячко оказался в сложной ситуации: с одной стороны, он должен был поблагодарить Льва, но с другой – выдержать характер. Станислав решил пойти на компромисс. Буркнув сквозь зубы «спасибо!», принялся расставлять стулья по местам. Гуров наблюдал за ним с беззлобной насмешливостью.
– Ты чего такой радостный? – спросил он. – Никак отчет закончил?
– А ты что тут делаешь? – проигнорировал вопрос Стас. – Тебя же вроде на важное спецзадание отправили как лучший мозг отдела? Это нам, сирым и убогим, приходится всякой ерундой заниматься.
– Сообщаю к твоей великой радости, что в своем спецзадании лучший мозг зашел в тупик, – улыбнулся Гуров. – Прямо-таки безвыходная ситуация.
– Да? – недоверчиво покосился на него Крячко и тут же добавил: – Впрочем, мне без разницы. Меня все равно к этому делу не допустили!
– Да нет никакого дела. Ладно, Стас, кончай обиды из пальца высасывать, давай лучше с тобой перекусим и поговорим спокойно.
Крячко не умел долго злиться. Он уже и сам считал инцидент исчерпанным, к тому же, его не покидала мысль как-то подступиться к тому таинственному заданию, которое поручил Гурову Орлов, и набиться к нему в помощники. Все это исключительно ради того, чтобы избежать возни с документацией.
Гуров кратко изложил ему ситуацию и подвел итог словами:
– В общем, осталась эта молодая семья, на которую я вообще не возлагаю никаких надежд – мало ли, почему люди передумали покупать квартиру! Ну и эти рок-музыканты. Насколько мне известно, они пока никакого помещения не приобрели и обитают в некоем полуподвальном помещении на Бауманской. Ехать туда лучше всего ближе к вечеру, так как они народ творческий и вряд ли приезжают на работу к восьми утра.
У Крячко заблестели глаза.
– Слушай, Лева! – придвинувшись к Гурову ближе, просительно заговорил он. – Отдай мне этих музыкантов, а?
– То есть, что значит – отдай? – не понял Лев.
– Ну, давай я к ним поеду! Не боись, я все узнаю – чего они там и у кого покупать собрались!
– Стас, тут особая специфика. Люди другие, с ними нельзя разговаривать так, как с Тарановым. Здесь другой подход нужен, тонкий…
– Тонкий, толстый – мне по барабану! Я отлично знаю, какой подход нужен к таким людям! – хмыкнул Крячко.
– Да? – иронично спросил Гуров. – Неужели? Твои детство и юность прошли в кругу творческой молодежи? Первый раз слышу!
– Лева, мои детство и особенно юность прошли в таких кругах, что я к любому найду подход, не то что к этим волосатикам!
– С чего ты взял, что они волосатые?
– Так это ж рок-музыканты! Они все на одно лицо!
– А что ты Петру скажешь? – усмехнулся Гуров, который в принципе не возражал перекинуть на Крячко хотя бы какую-то часть дела Конышева.
– Его после обеда не будет – его в министерство вызвали, – сообщил Крячко. – А мне уже его идиотские поручения – во где! – провел он рукой по горлу. – Так что как только свалит, я с чистой совестью могу заниматься тем, чем сам считаю нужным!
– А как ты ему завтра отчетность представишь?
– А кто сказал, что я ему ее представлю завтра? – искренне удивился Стас. – Доложу, что работал весь день. Петру же совершенно необязательно знать, где я был и что делал сегодня после обеда! Так что можешь даже блестящие результаты моей работы присвоить себе и, как обычно, заграбастать все лавры. А мне достойная награда – не видеть все эти буквы и строчки, будь они неладны! А Петру скажу, так, мол, и так, честно работал, но печатаю я медленно, этому делу не обучался, так что не обессудь, успел сделать только одну страницу. Не нравится – нанимай другого на эту работу.
– То есть ты решил вот так его побороть! – засмеялся Гуров.
– Конечно! Он думает, что хитрее всех? Ха! Обхитрить Крячко у него кишка тонка! – Станислав самодовольно выставил грудь вперед. – Короче, давай мне их адрес и не беспокойся: все будет сделано в лучшем виде!
Гуров написал на листке адрес, Крячко пробежал его глазами и, довольно потирая руки, приступил, наконец, к булочкам…
Полуподвальное помещение на Бауманской выглядело довольно стандартно. Лишь невзрачная вывеска с надписью «Интермедия» возвещала о том, что здесь находится заведение, имеющее отношение к искусству. Крячко, который понятия не имел о том, что такое интермедия, все-таки догадался об этом.
Он осмотрелся по сторонам. У входа был припаркован один-единственный автомобиль марки «Лада-Приора». Подойдя к лестнице, Крячко заглянул вниз. В окнах горел свет, доносились слабые звуки музыки. Он удовлетворенно отметил, что публика на месте. По крайней мере, какая-то часть музыкантов сейчас находилась в «Интермедии» и репетировала. От Гурова Станислав знал, что рок-клуб как таковой еще не открылся, концерты здесь если и проходят, то редко и, в основном, для узкого круга, то есть неофициально собирается «своя» публика. По сути это была просто репетиционная база, плавно перетекавшая иногда в тусовку.
Крячко вразвалочку спустился вниз по лестнице и взялся за ручку двери. Она свободно подалась, и Станислав оказался в узеньком предбанничке, из которого вела еще одна дверь в другую комнату. Без труда открыв и ее, он прошел в основное помещение, которое представляло собой две смежные комнаты. В ближайшей располагалась различная аппаратура, стены были обшарпанными, кое-где на них висели изображения неких рок-групп и отдельных музыкантов, никто из которых не был знаком Крячко. Вторая комната была чуть больше, и там-то и проходило главное действие. В совсем маленькой клетушке находилась ударная установка, за которой сидел барабанщик в наушниках. Остальные музыканты сгрудились в рядок у стены. Их было четверо. Они, к удивлению Крячко, оказались совсем не волосатыми, только у одного русые волосы средней длины были забраны в хвост на затылке. Навскидку, всем от двадцати до двадцати пяти. При появлении Крячко они оторвали головы от своих нотных партитур и обратили взгляды на него. В пухлой серой куртке, видавшей виды, в помятых брюках и вязаной шапочке на голове, Стас не производил впечатления близкого им по духу человека, тем не менее, они молча ждали, что он скажет.