– Спасибо вам большое, до свидания! – пропела Надежда с преувеличенным энтузиазмом, стараясь заслонить собой мрачного спутника.
Проводница ответила, машинально скользнув взглядом по пассажирам, и повернулась к приближающемуся бригадиру. Невдалеке от двери вагона, пережидая толпу, маялись двое людей с носилками – понятно, по чью душу. Впрочем, душа-то, как сообразила Надежда, как раз уже ни при чем, отлетела уже душа у покойницы где-то в районе Бологого.
Надежда с Виктором поспешно влились в поток пассажиров, движущийся по перрону.
– Такси недорого, такси недорого! – бормотали озабоченные мужчины, которых обтекал этот поток.
– Возьмем машину? – Бегунов обернулся к Надежде.
– Не здесь! – проговорила та сквозь зубы, не поворачивая головы. – Здешние таксисты все под колпаком у полиции, они тут же сообщат, кого посадили и куда привезли, так что с таким же успехом можно прямо идти сдаваться в ближайшее отделение! Мы возьмем машину на площади перед вокзалом или, еще лучше, на Лиговском проспекте…
Однако ее плану не суждено было осуществиться.
Дорогу им заступил коренастый мужичок в кожаной куртке.
– Такси недорого! – произнес он, доверительно склонившись к Надежде.
– Не нужно! – привычно отмахнулась та.
– Нужно! – возразил таксист, не уступая дорогу.
– Что значит – нужно? – возмутилась Надежда. – Пропустите!
– Вам же сказали, что нужно! – раздался голос у нее за спиной, и сильные мужские руки схватили Надежду за локти.
Скосив глаза на Виктора, Надежда Николаевна увидела, что его тоже подхватили под руки двое плечистых парней.
«Полиция! – поняла Надежда. – Вычислили все-таки… И меня теперь возьмут, как соучастницу! Вовек не оправдаешься!»
– В чем дело? – по инерции попробовала она возмутиться, закрутила головой…
Только что перрон был полон людей, а тут он как будто по мановению волшебной палочки вымер, опустел. По крайней мере, та его часть, где находились Надежда с Виктором. Последние редкие пассажиры старались как можно скорее проскочить мимо, опустив глаза в землю, делая вид, что ничего не замечают.
– Только шуметь не надо! – прошипел незнакомый голос в самое ухо. – Никому из нас не нужны лишние неприятности!
Надежда забеспокоилась – как-то неправильно ведут себя эти полицейские, про неприятности говорят. Уж кто-кто, а они-то никаких неприятностей не боятся! И шум их тоже нисколько не беспокоит…
Она дернулась было, стараясь вырваться, но чья-то грубая рука ткнула ее кулаком в печень так, что потемнело в глазах. Когда же боль отпустила, желание сопротивляться пропало.
Надежду и Виктора повели куда-то в сторону, провели между газетным лотком и киоском, торгующим всякой дорожной снедью. Их подвели к синему микроавтобусу с яркой надписью «Доставка цветов», втолкнули внутрь. Дверцы захлопнулись, и микроавтобус сорвался с места.
– Куда вы нас везете?! – возмущенно проговорила Надежда.
Ее не удостоили ответом.
Сидевший рядом с водителем мужчина средних лет достал мобильник, позвонил кому-то, вполголоса сообщил:
– Да, мы его взяли… везем… и женщину тоже…
«Точно, они не полиция, – думала Надежда, – эх, поздно я сообразила, надо было на перроне орать «караул!». Люди бы заметили, если бы не заступились, то настоящей полиции сообщили… Хотя ее Виктор как раз и боится, а эти-то кто такие еще на нашу голову…»
Она переглянулась с Виктором – мол, кто такие? Он едва заметно развел руками и покачал головой – понятия не имею, сам в догадках теряюсь… Салон микроавтобуса был без окон, но через окошко водителя Надежда видела, что свернули на Лиговский.
Кроме них, вместе с водителем в автобусе было четверо людей. Мужчина средних лет в неприметном сером плаще вроде бы старший в группе, двое рослых плечистых парней в одинаковых черных куртках, одинаковой рыжеватой масти, только один был еще к тому же в черных очках, а другой нет. Водителем оказался тот самый коренастый мужичок в кожаной куртке, что остановил Надежду под видом таксиста.
Машина повернула, Надежда вытянула шею, чтобы проследить, куда именно, и тут же сильная рука опустилась на плечо.
– Сидеть смирно! – прошипел парень в темных очках. – Головой не вертеть! – он еще сильнее вдавил ее в сиденье.
– Отпусти, больно! – буркнула Надежда, но парень будто не слышал и давил на шею.
Надежда Николаевна Лебедева всегда считала себя женщиной крепкой и подвижной, на здоровье не жаловалась. Однако кто в наше время может похвастаться абсолютным здоровьем? Были и у Надежды в организме слабые места. Одним из них являлась шея.
Шея причиняла Надежде множество неприятностей. Обычная простуда начиналась у нее с резкой боли в шее. Потом, конечно, прилагался полный набор: насморк, кашель, боли в горле, но шея проходила позже всех. Стоило в жаркий летний день посидеть на легком сквознячке или проехать в электричке с открытыми окнами – и готово дело, тупая ноющая боль в шее, да еще и голову не повернуть. А бывало и так: вроде бы ложишься спать совершенно здоровой, ночью все спокойно, а проснешься – так скособочит, хоть инвалидность оформляй!
Так что к шее своей Надежда относилась трепетно. А тут какой-то гамадрил на нее давит!
– Пусти, сволочь! – заорала Надежда, пытаясь вырваться, и бестолково замахала руками.
Особого вреда она парню не причинила, только смахнула черные очки. И тут же поняла, отчего тот носит их осенним утром, когда солнце вовсе не такое яркое: под левым глазом у парня уютно расположился огромный темно-лиловый синяк.
– Ух ты! – восхитилась Надежда. – Это кто ж тебя так любит?
Очки упали под ноги Виктору, парень буркнул что-то непечатное и полез вниз. Но Виктор одной ногой раздавил очки в пыль, а другой угостил парня хорошим ударом в челюсть. Тот охнул и отлетел на Надежду. Второй парень ударил Виктора в живот привычным приемом, и Надежда поняла, что в печень на перроне ее бил тоже он.
Виктор согнулся от боли, и, пока парень любовался делом своих рук, озверевшая Надежда отпихнула от себя другого, с синяком, который очумело тряс головой и вообще был пока не боец, и вцепилась зубами второму злодею в руку. Парень взвыл от неожиданности, Надежда же с удовлетворением почувствовала, что прокусила руку до крови.
– Отставить! – рявкнул старший с переднего сиденья, и Надежда краем глаза увидела, что на нее смотрит дуло пистолета. – Всем сесть по местам, а то стреляю!
– Ага, – заметила Надежда, отплевываясь, – среди бела дня, посреди улицы он стрелять будет! Очень смешно!
Кровь у парня текла ручьем.
– У тебя, наверно, свертываемость плохая, – заметила Надежда, – знала я одного человека, – ему зуб вырвали, а ночью кровь пошла. Он когда проснулся – уже поздно, остановить не смогли, так и помер.
Она сама не понимала, для чего их злит. На самом деле она находилась в тихой панике. Их похитили люди явно бандитского вида. И совершенно непонятно, для чего. Во всяком случае, Надежда им точно не нужна, она тут вообще человек посторонний.
«Вот попала-то я, – мысленно пригорюнилась она, – в чужом пиру похмелье…»
Машина так часто сворачивала, что она совершенно потеряла направление и понятия не имела, куда их везут. Мелькнули по бокам деревья, листья еще зеленые, потом какая-то железная ограда, автобус поехал медленнее. Виктор, похоже, очухался, тот с синяком тоже, чего нельзя было сказать о втором. Он обмотал руку носовым платком, сквозь который просвечивало пятно крови. Парень очень волновался и поминутно проверял руку.
– Пластырем залепи! – посоветовала Надежда.
Парень посмотрел на нее волком и спросил у водителя:
– Вась, у тебя пластырь есть?
Водитель перебросил назад моток изоляционной ленты.
– Чем богаты, тем и рады!
Парень зубами отодрал ленту, причем кусок прилип к губе намертво, и попытался залепить ранку на руке. Было очень неудобно, лента соскальзывала, да еще нечем отрезать.
– Дай помогу! – сжалилась Надежда, характер у нее всегда был отходчивый, так что сейчас, несмотря на то что печень все еще побаливала, она решила с похитителями не ссориться.
– Отвали, … – бранное слово повисло в салоне микроавтобуса.
– Ах так! – рассердилась Надежда. – Ну и черт с тобой, чтоб у тебя вообще рука отсохла!
Парень покосился на нее с испугом и зачем-то перемотал руку изолентой крест-накрест, как коробку с посудой, на которой написано «Не кантовать!».
Пользуясь тем, что он был занят, Надежда вертела головой из стороны в сторону, пытаясь определиться на местности. Вроде бы они едут мимо какого-то зеленого массива – парка или леса. Хотя лесу откуда быть, они еще из города не выехали…
Автобус снизил скорость, вот колеса дробно простучали по мостику, затем машина запетляла, ветки хлестнули по переднему стеклу, стало светлее – видно, выехали на открытую площадку перед высоким бетонным забором, и водитель выскочил, чтобы открыть ворота. Въехали внутрь, и мотор заглох.
Старший вышел из машины и открыл снаружи дверь салона:
– Выходите по одному!
«Как в тюрьме!» – подумала Надежда, спрыгивая на землю.
Разумеется, никто и не подумал подать ей руку – Виктора не подпускали близко, а остальным и в голову не пришло.
Она огляделась по сторонам. Двор был большой и когда-то аккуратный, сейчас же завален всякой всячиной – распиленные деревья, полусгнившие бочки, покрышки от автомобиля, в углу притулился покосившийся сарай.
Дом тоже был большой, двухэтажный, с резными наличниками и красивым крыльцом. Сейчас крыльцо покосилось, один резной столбик был заменен простым едва оструганным бревном, ступеньки неровные. Двор зарос кустами непонятного происхождения, из чего следовало, что люди в нем живут нехозяйственные, как с неодобрением отметила Надежда. У хорошего хозяина деревенского дома двор чистый, а если и есть кусты, то декоративные – сирень там либо жасмин, а то и вовсе розы. Здесь же одна помойка, бандитский притон, хозяина нет.
И точно, никто их не встретил, никто не вышел на крыльцо, и собака не залаяла.
– Проходи! – крикнул старший, – Не стой столбом!
– Погодите! – спохватилась Надежда. – Я вещи возьму! – Но ее резко толкнули к крыльцу.
В сенях было темно и пахло гнилью – не то борщ прокис, не то мышь сдохла. Надежда споткнулась о порог и по инерции пролетела в кухню – обычная кухня деревенского дома, только очень захламленная. Плита почти развалилась, над ней висели старые закопченные кастрюли. Стол был покрыт вылинявшей клеенкой. Их с Виктором провели через кухню в комнату, потом пришлось нагнуться, чтобы протиснуться в маленькую дощатую дверцу. Они оказались в небольшой темной комнатке, пустой и пыльной. Из мебели там присутствовали старый полуразвалившийся комод и сломанная табуретка. В комнате было темно, потому что окно забрано снаружи ставнями. Однако свет все же проникал через маленькое окошко под потолком.
Дверь за ними закрыли, и лязгнул засов.
Виктор утомленно присел на табуретку и закрыл лицо руками, Надежда же бодро обежала комнату, подергала шпингалеты на окне и остановила свой взгляд на комоде.
– Помоги-ка! – Надежда, пыхтя, пыталась сдвинуть его с места. Несмотря на небольшие размеры, комод оказался удивительно тяжелым.
– Зачем? – уныло осведомился Виктор, подняв голову.
– Пододвинем под это окошко и выглянем наружу! – пропыхтела Надежда.
– А смысл? – вздохнул Виктор. – Что тебе неймется, береги силы…
– Смысл? – злым шепотом ответила Надежда. – Очень большой смысл, мне нужно номер этого автобуса узнать, который нас сюда вез. У меня там вещи остались! Между прочим, ценные!
Собираясь на юбилей, Надежда перебрала свою одежду и осталась недовольна. Все-таки в ресторан идти, а у нее… Нет, конечно, костюм-то приличный легкий у нее был, да не какой-нибудь летний в жутких малиновых розочках, а дивного серо-голубого цвета с серебристым отливом. Костюм сидел отлично, ей очень шел, и мужу нравилось. Но кто его знает, что там за ресторан, может, надо в вечернем… Бегать по магазинам не было ни времени, ни лишних денег, так что Надежда поступила просто: попросила что-нибудь приличное у своей школьной подруги Сони Бломберг. Сонька одна из немногих в их классе сделала шикарную карьеру: стала владелицей модельного агентства, сама же вовсе не походила на своих тощеньких девочек. Фигура, однако, была у нее хорошая – положение обязывает, так что Надежда очень возгордилась, когда ей подошло платье подруги.
Сонька всегда была человеком, открытым для друзей. Выслушав сбивчивую просьбу Надежды, она подвела ее к шкафу и велела выбирать, что душе угодно.
Душа Надежды, узрев такое количество дорогих и красивых шмоток, взвыла от восторга. Вечер за примеркой пролетел незаметно. Надежда перебрала шкаф и растерялась – все было для нее немножко слишком. Нет, вкус у Соньки был безупречный, все платья были просто бесподобны, но то, что прекрасно смотрится на преуспевающей владелице известного модельного агентства, не слишком подходит скромной домохозяйке (ух, как Надежда ненавидела это слово, почти так же, как свой возраст, эту круглую дату с пятеркой и ноликом в конце!). В конце концов Надежда остановила свой выбор на простом платье чудного брусничного цвета. По длине платье доходило до середины икры, и это тоже повлияло на ее выбор. Длинное платье, конечно, красиво, но подразумевает наличие спутника, на чью руку всегда можно опереться, кто будет поддерживать даму и ловко лавировать с ней в толпе гостей. Надежда же будет на юбилее одна, так что лишняя маневренность ей не помешает.
– Что это ты выкопала? – нахмурилась Сонька. – Это же из позапрошлогодней коллекции, я и не думала, что оно в шкафу завалялось! Брось его, сама же говорила, что московская родня богатая, будешь на их фоне как бомжиха смотреться!
– Дай хоть померить! – взмолилась Надежда. – Уж очень цвет хорош!
– И то верно, – Сонька придирчиво оглядела подругу в платье, – сидит неплохо, цвет опять же… Носи на здоровье!
– Ну, женщины! – Виктор сделал пренебрежительный жест. – Тут жизни можно лишиться, а она о тряпках думает!
– И вовсе там не тряпки! – обиделась Надежда. – Платье дорогущее у подруги взяла поносить, костюм любимый, туфли итальянские – тоже не дешевые, а мужу подарки? Рубашка, галстук, кстати, кепочку отдай! И еще, между прочим, мобильник и ключи от квартиры, как я, интересно, домой попаду?
– Ты, Надя, только не паникуй, но сдается мне, что в планы этих уродов не входит нас домой отпускать, – осторожно подбирая слова, заговорил Виктор. – Сама посуди, не стали бы они так перед нами раскрываться. Лица их мы запомнили, адрес этого дома тоже выяснить нетрудно…
– Ты хочешь сказать, что нас убьют? – удивилась Надежда. – С какого это перепугу? Что мы им сделали? Я уж точно ничего не знаю…
Виктор промолчал, и Надежде стало стыдно: вдруг он подумает, что она хочет от него отмежеваться.
– Слушай, ты совершенно не представляешь, кто они такие и что им от тебя нужно? – тихо спросила она, тронув его за плечо.
– Ну не понимаю я! – Он взъерошил волосы. – Чушь какая-то, бред полнейший!
– А что за бумаги были в портфеле? Ну там, в поезде… Конечно, если секретные… – заторопилась Надежда.
– Секретные, – ответил Виктор, – и очень важные. Но, понимаешь, важны они для узкого круга людей. К примеру, если бы ты их нашла, то тебе от них никакой пользы, даже и не разобрала бы, что это такое и с чем его едят…
– Это почему же не разобрала бы? – обиделась Надежда. – У меня, между прочим, высшее образование, ты не забыл?
– Извини… – он сделал вид, что смутился, – ты же не разбираешься в бизнесе…
– Ну, насколько я понимаю, тот, кто украл портфель с бумагами, прекрасно знал, что там находится, – ехидно заметила Надежда, – и бумаги эти были ему очень нужны, знал он, как их применить, раз даже убил твою спутницу. Вот, кстати, зачем он это сделал?