Далее следует временная пауза. Страна избирает нового президента. Им становится Владимир Владимирович Путин. Ельцин еще раз удивил мир. Мы так и не получили ответа, почему Путин, а не кто-нибудь другой? Судя по неожиданности и алогичности, это решение самого Ельцина. Оно мне напоминает историю с кандидатурой вице-президента, когда из всех мыслимых и прогнозируемых вариантов Ельцин выбрал немыслимый: Александр Руцкой. Как показала жизнь, эксперимент оказался малоудачным. И дело даже не в трагических событиях 1993 года, главным организатором которых и стал вице-президент, перейдя на сторону мятежников. Абсурд в другом: канула в Лету сама должность вице-президента. Страх Ельцина перед возможным оппонентом в будущем заставил его вместе с водой выплеснуть и ребенка.
Россия отказалась от американской модели управления страной, которую двумя годами ранее приняла с восторгом, и перешла на французскую – президентскую республику без вице-президента. Это было большой ошибкой, учитывая авторитарность власти.
11 сентября 2001 года.
Страшный день. В Нью-Йорке на «глазах» телекамер CNN пассажирские самолеты врезались в «башни-близнецы» Делового центра – символа мегаполиса, одного из символов США. Миллионы людей в мире смотрели этот ужас впрямую. Около трех тысяч погибших, почти семь тысяч ранены – граждане 96 государств. День аттестован, как начало трагического столетия. В «штатах» беда всемирного масштаба, а мы в Ялте, где под «бархатный сезон» организован телевизионный форум. Восприятие случившегося интеллигенцией, преимущественно московской, было подавленно истеричным. С нервными хождениями по номерам и холлам гостиницы, по пляжу, потиранием измученных в раздумьях о судьбах Родины и мира рук. «Допрыгались», – это в адрес американцев. «Все им нипочем. Весь мир – под ноготь. Вот теперь вы закукарекаете, голубчики».
И тут же, поймав чей-то недоуменный взгляд, с некоторым пафосом: «Ну, конечно же, это ужасно! Невероятно! Наше сочувствие с ними. Завтра мы начнем с минуты молчания.
А режиссер Сергей Соловьев нервно пучит глаза при этом. Он – председатель кино-жюри: «Господи, началось другое столетие. Мир еще этого не понимает, но с этого момента мы живет в другом мире. Каком?!»
– Спроси что-нибудь полегче. Откуда я знаю, в каком? Знаю и понимаю – другом. Правила жизни в котором еще не известны никому.
Пусть в меньших размерах, но мы пережили такое, когда в Осетии, а затем в Москве одно за другим были взорваны три жилых дома. Так вот, потрясло совсем иное: внезапное понимание истины, что видимого врага нет. А если так, то враг везде, отовсюду и в любой момент может нанести удар. Эта опасность исходит, прежде всего, от исламского мира. А он насчитывает свыше 1 млрд. человек. Понимание столь неисчислимой опасности случилось почти мгновенно.
Но эта беда объединила цивилизованный мир. Более того, позиция, которую занял президент Путин, есть новая эра в отношениях России и Запада, России и США. Спору нет, наш Президент повел себя достойно. Он безоговорочно поддержал Америку в ее решимости бороться с террористами до конца, высказав не только моральную поддержку, но и обозначив программу общих с Соединенными Штатами действий против единого врага. Такое в политики России случилось впервые.
7 октября 2001 года.
Операция «Возмездие» началась. Авиация США и союзников наносит бомбовые и ракетные удары по Афганским провинциям, где засели талибы. Удары называются «точечными». Их технология опробована во время Первой мировой войны. Но американцы гордятся ею до сих пор. В Первую мировую у бомбардировщиков были значительно ниже скорости и бомбы сбрасывались вручную – именно на тот объект, который надо было уничтожить. А сейчас пойди разберись, насколько бомбардировка «точечная», а насколько – «ковровая». После «разгрузки» авиации – в работе спецназ. Его задача удручающе очевидна: изловить Бен Ладана, а вместе с ним наиболее значимых исламских экстремистов.
Но вот что опасно. Беназир Бхутто, бывшая глава Пакистана, высказала чрезвычайно важную мысль: «Действия сухопутных сил, какими бы они ни были: на стороне Северного альянса или в любой другой вариации, очень скоро объединят афганцев против общего врага, каковым будут объявлены американцы, как захватчики, как агрессоры и поработители. Потом, когда они вынудят американцев уйти, в этом мало кто сомневается, Афганистан вновь погрузится в межклановую резню». Питать на этот счет какие-либо иллюзии – достаточно наивно. Афганистан – есть Афганистан. И уж кто-кто, а Россия это знает. Да и у самой Чечня до сих пор в огне.
Война с талибами – это не только поиски Бен Ладана. Это, прежде всего, проамериканские интересы, и афганское правительство готово эти интересы отстаивать. Талибы пришли к власти, и были выпестованы Америкой как антипод советским войскам. Антироссийские настроения появились после пребывания в Афганистане ограниченного контингента советских войск. Мы уходили и вынужденно и здраво, но понимали: отдаем Афганистан США. После ухода советских войск он неминуемо станет зоной американского влияния. Какое-то непродолжительное время так оно и было. Но достаточно скоро ситуация в Афганистане стала неконтролируемой.
Афганистан превратился в очевидную угрозу, как для России, так и для Америки. Совершенно очевидно, что события 11 сентября, и реакция на них со стороны России для Бен Ладена и всего исламского экстремизма стала достаточной неожиданностью. Исламистам казалось, что для России достаточно своей Чечни, и долгое время они играли против России, используя Совет Европы, на поле гражданских свобод и соблюдении прав человека. Запад не хотел возводить Чечню в ранг территории открытого терроризма. События 11 сентября 2001 года в Америке вынудили Запад посмотреть на Чечню под углом необходимости ликвидации терроризма и его очагов.
18 ноября 2001 года.
После начала интенсивных ударов с воздуха, которые предприняли США, войска Северного альянса поэтапно переходили в наступление и в течение месяца очистили от талибов три четверти территории Афганистана. Кровопролитных боев не было. В начале ноября бандформирования изменили тактику и стали без боя сдавать города, сохраняя силы и отступая на юг.
Узбекистан тоже добился своей цели. Цепь военных лагерей талибов вдоль таджикско-узбекской границы с Афганистаном, наконец, была уничтожена. Эти лагеря представляли постоянную угрозу.
Не следует забывать, что Афганистан является одним из самых крупных после Боливии и Никарагуа, центров по производству наркотиков. Средства от их продажи и есть главный финансовый источник существования Афганистана со всеми его составляющими.
В этом смысле и Таджикистан, и Узбекистан, однако, в неизмеримо меньших величинах, являлись перевалочным пунктом в транспортировке наркотиков в Россию, Китай и Европу. Вряд ли удастся перекрыть Афганистан, как плацдарм наркотического бизнеса. Однако переход границы наркокурьерами может теоретически убавиться. Хотя это скорее оптимистический домысел.
Таджикистан и Узбекистан, кстати, самые мощные в СНГ производители наркотического сырья. В этом смысле таджикскому руководству даже выгодно говорить, что вся «дурь» поступает из Афганистана.
Американцы уже не надеются найти Бен Ладена при помощи спецопераций высококлассных войсковых команд. Сенат США назначил выкуп за обнаружение следов Бен Ладена в $ 5 млн. Поможет ли это? В полной мере, вряд ли. Но то, что Бен Ладен почувствует себя менее уверенно, факт.
Интересно в этом отношении свидетельство пакистанского журналиста Тайсира Аллюни, представляющего телевизионную компанию AL JAZEERA (Аль Джазира). Вот что он сказал: «Я встречался с Бен Ладеном несколько раз. Раньше у него была спокойная и очень мелодичная манера говорить. Но все изменилось. Сначала его черная как смоль борода стала совсем седой. И не меньшая трансформация произошла с речью. Речь стала отрывистой и взвинченной, и сам Бен Ладен выглядит подавленным и загнанным человеком». Восток – дело тонкое. Верить этим откровениям, хотя они вполне реально рисуют картину, очень опасно.
Интересная деталь. Последние десять лет мы жили осознанием того, что все самое главное в мире происходит в России и, в крайнем случае, на пространстве бывшего СССР. Мы утратили интерес к международным событиям. Закрывались международные журналы, отделы, редакции, эфирные программы. Спрос рождает предложение. Спрос упал. Интерес не пропал вообще, но сократился на порядок.
Заграница интересовала нас как место отдыха или работы, куда мы устремлялись стройными рядами. Там лучше – это факт, но все события происходят здесь. Мы этих событий боимся и от них бежим. Впоследствии этот исход войдет в историю и обретет свое название: четвертая или пятая волна русской эмиграции. После трагедии 11 сентября 2001 года мы поняли, что зарубежье и его жизнь – это не информационный гарнир к нашим вечным проблемам. Что делать? И кто виноват? А судьбоносный процесс, способный опрокинуть и взорвать мир?
2002
И скрытое стало явным
6 – 9 января 2002 года.
Сразу после Рождества президент Путин совершил некое странствие по святым местам. Он побывал в древнем Великом Устюге, Ярославле.
Разумеется, странствие было цивилизованным, на машинах и вертолетах. Вообще, меня искренне удивляет столь быстрое погружение в православную веру вчерашних коммунистов, причем, коммунистов никак не рядовых. Когда вчерашний секретарь обкома партии неистово крестится, будучи в сверхсолидных годах, меня это настораживает.
То, что Борис Ельцин повернулся к православной церкви лицом, деяние благородное. Почему он это сделал, – удивительно, потому как команда младореформаторов в силу своей агрессивной прагматичности никак не напоминала двенадцать апостолов. И вдруг такое почитание веры. Удобность? Политическая выгода? Раскаяние? И первое, и второе, и третье.
Ельцин нуждался в поддержке. При его противоречивости и бунте против КПСС он нуждался в некой компенсационной силе. Он понимал, а точнее, чувствовал, что одних демократических сил ему недостаточно. Поэтому шаг в сторону церкви был и интуитивным, и продуманным.
И еще общество находилось в состоянии раскола и смуты. Рухнул диктат партии, новая вертикаль рождалась в муках, демократы совершали безумное количество ошибок. Объединяющая национальная идея отсутствовала. Возвращение объединяющей силы православия, пусть даже в усеченном варианте, было залогом развития на будущее.
И то, что церковь в критический момент не отвернулась от государства, а даже стала побудителем мира внутри его – есть факт очередной правоты Бориса Ельцина.
И, наконец, раскаяние. По стечению обстоятельств, именно секретарь Свердловского обкома КПСС Б.Н.Ельцин отдал распоряжение о разрушении дома Ипатьева, куда большевики-ленинцы вывезли последнего русского императора Николая II и где он был расстрелян чекистами вместе со своей семьей, включая детей.
Но, так или иначе, этот стиль некоего согласия светской власти и православной церкви возобладал. И новый президент Владимир Путин продолжил его даже, я бы сказал, с большей личной истовостью.
Блажен, кто ворует
Где-то в середине новогодних каникул, не помню, уж какого года, мне позвонил Александр Владиславлев. Назовем его условно: главный идеолог движения «Отечество», которое только что создал Юрий Лужков. О Владиславлеве говорят по-разному. Он действительно участвовал в создании разных движений и партий, которые редко добивались успеха. Была ли в том личная неуспешность Владиславлева, или он нарочно выбирал неудачную партитуру и малоудачных лидеров – сказать трудно. А их было несколько. Одно время он оказался в связке с Александром Руцким, затем в союзе с Аркадием Вольским. Затем тот факт, что судьба свела Владиславлева с Юрием Лужковым, был знаком, если не вещим, то в большей степени закономерным. Знакомы они были с молодых лет. А тут, как назло, вокруг Лужкова закружилась политическая интрига, и как некий политический подпор образовалось движение «Отечество».
Лужков, по сути, стопроцентный управленец, хозяйственник, довольно неожиданно оказался на пересечении высших политических интересов. Лужкову нужны были в таком малознакомом деле, как образование политической партии, свои люди. Так, на лужковской, сугубо политической орбите, и оказался Александр Павлович Владиславлев, человек легко к себе располагающий, с красивыми темными глазами, обладающий мягким баритональным голосом, довольно легко включающийся в разговор на любые политические темы. Во всех политических образованиях, к которым он был причастен, Владиславлев играл роль идеолога.
За глаза Владиславлева злые языки прозвали могильщиком по той причине, что ни один из его амбициозных политических проектов, которые он вынашивал или к которым примыкал, не имел политического успеха. Владиславлева сотоварищи по неуспеху упрекали в пристрастии к интригам, в ненадежности его советов, следуя которым, лидер непременно проигрывал. Говоря современным языком, Владиславлев слыл неудачным политическим менеджером. Его амбиции оказывались намного выше его возможностей. Он этого не хотел признавать, и снова и снова ввязывался в амбициозные политические проекты. На недоуменный вопрос коллег: зачем ему это нужно, он с наигранным раздражением отвечал, что ему все осточертело, лично ему ничего не нужно, у него успешный бизнес. Зачем ему эта политическая копилка на старости лет? Его пригласили, упрашивали, умоляли: «Саша, помоги. Ты зубы съел на партийном строительстве, спасай положение!» Он так и сказал мне: «Юре (т.е. Лужкову) я не смог отказать. Мы друзья с молодых лет».
Не вдаваясь в подробности, сколь велик срок дружбы, факт остается фактом: Владиславлев принял предложение Лужкова, и тотчас встал на привычную для него стезю идеолога общественного движения «Отечество». Вообще, чтобы дать точную оценку всем успехам и неуспехам движения «Отечество», надо сказать несколько слов о предыстории замысла.
Дело в том, что структуризация парламента по политическим партиям, течениям, хотя и была вполне правомерной, однако, в достаточной мере растворила в этом хаосе интересы регионов. А столице в силу ее экономического и политического положения нужна была в парламенте своя фракция. «Отечество» еще только грезилось, а поиски уже начались. Это был 1999 год, год крайнего обострения отношений между окружением Ельцина и мэром столицы. То был звездный час Бориса Березовского, когда его влияние на Семью достигло наивысшего градуса.
Именно Березовский инициировал крайнюю неприязнь Ельцина к Лужкову и практически разрушил их отношения. Не следует забывать, что до того Москва была опорой Ельцину в самые драматические для него минуты. Зная прогрессирующую мнительность Ельцина, ему стали внушать, что Лужков рвется в президенты и в узком кругу высказывается о Ельцине крайне отрицательно. Этого оказалось достаточно, чтобы Ельцин, в конце концов, занял враждебную позицию по отношению к мэру Москвы.