– Что-то у нас беседа по кругу пошла, – крякнул Ильин. – Повод беспокоиться есть всегда, Егор. Особенно нам. Новые религии плодятся как мокрицы под поленом. Видел сколько уличных проповедников? Проходу не дают! А сколько храмов и приходов строится? Я их уже различать перестаю, хотя повидал на своем веку превеликое множество.
– Зато без работы не останешься, – резонно заметил Егор. – Ты сейчас у кого?
– А, – отмахнулся Роман, наливая себе чай. От напитка, с тихим журчанием заполняющего белоснежную внутренность чашки, потянуло терпким травяным запахом. – У маринцев. Забавные ребята, но долго не протянут.
– Маринцы? Которые неоязычники?
– Они самые.
Роман ловко подцепил щипчиками два кусочка коричневого сахара, опустил в чашку. Спросил:
– Слышал, у вас с координатором несчастье?
– Повесился. Или повесили, – Волков облизал с губ пиво. – Пока не выяснили. Ничего не слышал про него в последнее время? Может быть, Поединки вел? Встречался с кем-то? Что-то необычное?
Ильин покачал головой:
– Нет, ничего не слышал. Но уточню, если нужно.
– Нужно.
Егор взглянул на часы. Похожие на осиные жала стрелки показывали двадцать минут четвертого. Прикинул оставленные на вечер дела. Не хотелось бы откладывать их на завтра. Вновь поднял взгляд на своего худого собеседника.
Роман Ильин являлся профессиональным сектантом, внедренным инсайдером. Он проникал в различные религиозные общины и коммуны, становился одним из верующих и раскапывал всю подноготную, до которой мог дотянуться. Источники финансирования, имена правящей верхушки, адреса Искр, планируемую сектами стратегию выживания и даже любимые приемы религеров – все это Роман вытаскивал на свет и нес Волкову. Некоторые конфессии выкладывали за голову этого информатора хорошие суммы. По следу Романа то и дело пытались идти наемные головорезы, ищейки конкурентов, обиженные религеры. Ильин, не без помощи Волкова, каждый раз выходил сухим из воды. И прятался на некоторое время, пережидая.
Пережидать Роман предпочитал в других сектах, мастерски меняя внешность.
А еще он когда-то был Искрой. И перестал быть таковым после Поединка с Егором.
Ильин подул на чай, пригубил. Блаженно зажмурился, причмокнул, ощущая вкус на языке.
Волков терпеливо отхлебнул пиво.
Наконец информатор открыл глаза, оценивающе причмокнул.
– Эй, эстет, – привлек его внимание щелчком пальцев Егор. – У меня время поджимает, давай уже к делу.
– Ну, – Роман подобрался, его лицо приобрело сосредоточенное выражение. – В прошлую пятницу видел религера тифонитов Язву возле храма бланцев. Сам знаешь, он из своего логова редко выползает, а тут средь бела дня нарисовался. Стоял, курил, бросался мусором в прихожан. Дал в морду вышедшему на крыльцо настоятелю храма. Приехали религеры бланцев и Язва поспешно скрылся.
– Язва в своем репертуаре, – усмехнулся Егор. – Секс, наркотики, рок-н-ролл?
Ильин пропустил мимо ушей риторический вопрос, продолжил:
– В основном, новости все больше по мелочам. Амонарии выкупили землю на Тенистой. Ходят слухи, что под новый филиал. Ордалианский священник сжег себя в знак протеста против закона об упрощенной регистрации сект исилитского толка.
– Это я слышал.
– Две Искры погибли в Поединках. Один мне неизвестный из гностиниан, вторую ты знал – Илия из бантийцев.
– Туда ей и дорога, бездушной стерве, – отсалютовал Волков. – Кто так постарался?
– В том-то и дело, что непонятно с кем были Поединки. Все молчат, никто не заявляет о победе.
– А какой смысл тогда был в Поединке?
Роман пожал плечами.
– Кабы знать. Кстати, о странном. Буквально вчера слышал от одного знакомого. Говорит, что в городе странная Искра завелась. Мол, видели возле городского сада парня, который силой Дара создавал сахарную вату и раздавал ее встречным детям.
Егор нахмурился и уставился на собеседника.
– Ты прикалываешься, я не пойму?
Ильин смутился, беспомощно развел руками.
– Ну, за что купил – за то продал. Сам просил собирать интересную информацию.
Волков пораженно вздернул брови.
– Но не детские же сказки, Рома!
Ильин промолчал, отпивая чай.
– Ладно, хрен с ним, не важно, – отмахнулся Егор. – Что-то еще?
– Собственно то, ради чего я тебя и позвал, – наконец перешел к цели разговора Ильин. – Ты в курсе, что Калина организовывает свою ячейку? Я, правда, пока не знаю, то ли она сама себя выставляет центральной Искрой, то ли где-то нашла человека со способностями, но факт фактом. Говорят, что регистрацию уже прошла. Для резиденции облюбовала себе место в старой школе на Лермонтова.
– Как она хочет с одной Искрой на ноги встать? – спросил Егор. – Ее кто-то под крыло берет?
– Да. Я так понял, что Калина после ухода от ордалиан долгое время крутилась среди ребят Князева.
– Возле Князева? – удивленно поднял бровь Волков, – Он же исилит! Он ордалиан на дух не переносит.
– Видимо, Калина предложила что-то довольно весомое, – уклончиво ответил Роман, усмехнувшись. – Я подозреваю, что она сдала новым покровителям казначея, перевозившего довольно крупную партию пожертвований из тайника.
Егор приложился к бокалу, ощущая губами пузырьки в пиве. Услышанная новость была интересной и действительно стоящей. Но что-то этот прощелыга все же недоговаривает.
– Выкладывай все, Рома, – он оставил бокал. – Переход религера из конфессии в конфессию, конечно, редкость, но Калина давно отличалась вольностью взглядов. Так в чем собака порылась?
Ильин щелкнул пальцами, в довольной улыбке оскалив зубы.
– Хватку не теряешь, да? Ты прав, Дело не только в Калине. Точнее, не только в ее поступке, – Роман подался вперед, облокотившись грудью о столешницу. – Я как у маринцев-то оказался? По городу поползли слухи о роспуске тройки мелких общин, которые даже толком начать работать не успели. В одной Искру исилиты потушили, в другой – амонарии, в третьей она сама пропала куда-то. Но вот в чем интерес – за некоторое время до этого к ним ко всем приходила Калина. И теперь она образовывает свою религию, в которую валом валят бывшие верующие из этих самых общин. Князев же Калину еще и прикрывает, заявляя о протекторате над ней. А не так давно она заходила и к маринцам. Теперь я жду развития событий. Ну, мне удалось тебя удивить?
Волков лишь опустил брови, которые поднималась на протяжении всего рассказа информатора. Действительно, ситуация была крайне странной и непонятной.
– Мда, – озадаченно сказал он, поглаживая подбородок. – Шутки шутками, но могут быть и дети.
Он одним движением допил пиво, грохнул бокалом о стол.
– Короче, тебе нужно попасть к Калине в общину. Я должен знать, что за игру она ведет.
– Не так быстро, – отъехал на стуле обескураженный Роман, поднимая руки. – Я только втерся в доверие к шаману маринцев. Если их постигнет участь предыдущих сект, то я, хотя бы, увижу ситуацию изнутри.
– Пусть так, – согласно кивнул Егор. – Но потом ты мне нужен подле Калины. Пока у нее немного народа ты успеешь занять места повыше.
– Ты так просто об этом говоришь! – восхитился Роман. – Как будто раз-два и в дамках! Я с Калиной связываться не хочу, я ее, без дураков, боюсь. Ты лучше отправь к Калине своего фанатика. Как его там?
– Феликс.
– Во-во. Отправь Феликса. Он ради веры хоть на костер.
Волков покачал головой.
– Я, конечно, верю в нашего святого воина, но Калина ему не по зубам. Эта хитрая бестия раскусит Феликса за один прием. И сожрет. А он мне еще нужен.
– А я не нужен, значит?
– Нужен, и я в ином случае не подставлял бы твою мягкую, розовую попку под острые коготки нашей прекрасной фурии. Но, сам понимаешь.
– Язык мой – враг мой, – пробубнил Ильин, сдаваясь. – Пусть будет по-твоему.
– Тогда вот еще что, – одноглазый поднял вверх палец, призывая к вниманию, запустил руку во внутренний карман висящей на спинке стула куртки, вытащил сложенный листок.
– Давно такое вот видел? – спросил он, разглаживая на столе картинку, сделанную Митенькой.
Роман перегнулся через стол, пододвинул листок к себе. Задумчиво протянул:
– Что-то знакомое, но не припомню что именно, – он повернул листок, посмотрел под другим углом.
– Я тебе подскажу. Эту татуировку сделали девочке. Судя по всему, потенциальной Искре.
– Точно! – обрадовано воскликнул Роман, хлопнув себя по лбу, – Звезда Талема!
Отодвинул лист, нахмурив одну бровь, спросил:
– А чего тебя на эту графическую чушь пробило?
– Дело в том, что не меня, – Волков убрал листок обратно в карман. – Кто-то практикует. Или пытается.
– Но это же ерунда! Никто в здравом уме подобными вещами заниматься не станет.
– Ну не скажи, – не согласился Егор. – Сам знаешь как у нас некоторые, кто в здравом уме, человеческими жертвоприношениями баловались.
– Я бы не сказал, что Ли был в здравом уме.
– Ну, вопрос спорный. Так что с этой «звездой»? Говорят, с ее помощью можно силу Искры форсировать?
– Слухи, – упорствовал Роман. – Мол, жертву в расход, а ее жизненная энергия переходит в Искру. Тем самым, усиливая ее. Только вот за подобные вещи Доминион по головке не погладит.
– Скажем так, – продолжил мысль собеседника Волков. – Если эти неизвестные нам ребята настолько остро и отчаянно нуждаются в усилении своих Искр, то им на Доминион уже плевать, верно? Осталось только понять кого же так прижало.
Роман тяжело вздохнул, понимая собственную участь, обреченно произнес.
– Я попробую разузнать.
– Вот и чудно, – хлопнул ладонью по столешнице улыбающийся Волков. – Мой единственный глаз радостно смотрит на тебя?
– Нет.
– Странно, потому что я не перестаю радоваться нашему знакомству.
Но шутка не удалась. От Егора не ускользнуло, как Ильин машинально поправил ворот на шее, закрывая шрам.
– Да, – ответил Роман, сдавленно кашлянув, – Я тоже рад.
Повисла неловкая пауза.
Что чувствует птица, которой сломали крылья?
Глава 4
«– Кто считал, сколько было убито людей из-за различных религиозных разногласий? Сколько их было за всю историю человечества?
– Ну, давайте не будем сгущать краски»
Ток-шоу «Две стороны», 1998 год
Зима в тот год затянулась, выдалась злой и холодной. Под ногами хрустел утоптанный снег, нестерпимо сияя белизной под скупым февральским солнцем. Где-то вдалеке одиноко кричала ворона.
Хороший день, чтобы умереть, как сказал координатор Сухнов, напутствуя религеров перед предстоящим боем. Так же думал и Волков, сжимая в карманах короткой куртки ручки выкидных ножей.
Трое на трое. Именно такую схему предложили им для Поединка за территорию.
Мистириане желали обосноваться в этом райцентре, расположенном в нескольких километрах от Города. Проблема заключалась в том, что здесь давно и прочно обосновалась секта Вельзы – не очень крупная конфессия, принадлежащая к ордалианская ереси. Впрочем, если верить добытым данным, сами же ордалиане эту секту и поддерживали. Вельзы являлись их марионеточной оппозицией, пугалом для прихожан. Однако в этом не было ничего неординарного, подобная практика являлась обычной для многих крупных религий.
Как обычно, после разведчиков в город прибыли Старшие. Он нанесли визиты всем руководителям самых влиятельных в районе религиозных течений. Результатом долгих и тяжелых переговоров стало согласие на предоставление места под строительства храма и резиденции мистириан.
Конечно, можно было не соблюдать весь этот этикет, попросту явиться и начать обустраиваться. Но Старшие предпочитали решать проблемы миром, осознавая все последствия необдуманных поступков.
Однако, неожиданно выяснилось, что на отведенное под строительство место претендуют вельзы, которых даже в расчет никто не принимал. На все призывы разойтись миром, они отвечали отказом, упорно настаивая на Поединке. Что заставляло задуматься, потому как влияния в городе они почти не имели и, по своей воле, не решились бы перечить более крупным конфессиям. Было сделано предположение, что их к такому «клацанью зубами» принудили ордалиане. Известные интриганы, видимо, решили посмотреть на мистириан в деле, подставить под удар слабую фигуру, чтобы оценить силу потенциального противника.
От Поединка отказаться невозможно, таков Закон. Исходя из обстоятельств, координатор Сухнов выбрал для боя троих – новичков Егора Волкова и Константина Ремезова, а также, в усиление, более опытного Кима.
Для Волкова и Ремезова этот Поединок – первый. Оба недавно вернулись из Школы, у каждого своя Искра. Два дня назад Ким попытался обыграть примерные сценарии Поединка, но дерганный и суетливый Костя постоянно что-то путал и забывал. Его Дар назывался «Щитом», позволял создавать вокруг определенных людей и объектов кратковременные, но практически непробиваемые невидимые коконы. Вот только Ремезов сильно нервничал, на тренировке его защита то не успевала прикрыть товарищей, то не прикрывала их до конца. В конечном итоге, Киму удалось добиться хоть какого-то результата, а Егору оставалось лишь поражаться безграничному терпению и хладнокровию корейца. На заданный Волковым вопрос о разумности выбора Ремезова в качестве третьего бойца для Поединка, Ким с абсолютной уверенностью сказал, что людей отбирал Сухнов, а Координаторы очень редко ошибаются.
Егор, конечно, поверил опытному товарищу. Но сейчас, глядя на трясущиеся губы Костика, в нем вновь заворочалось сомнение. Он перевел взгляд на корейца, который спокойно разглядывал окрестности, раздраженно сплюнул.
По ту сторону заснеженного пустыря топталась троица вельзы – женщина и двое мужчин. Егор прищурился, чтобы лучше рассмотреть их.
Один мужчина худой и высокий, с синей тенью щетины на впалых скулах. Глаза лихорадочно шарили по полю предстоящего боя, зажатая в зубах сигарета напряженно подергивалась. Поймав взгляд Егора, отвел глаза, ссутулился и, засунув руки в карманы куртки, отошел в сторону.
Нервничает. Боится. Это хорошо.
Женщина невысокого роста, на щеках нездоровый румянец. Осунувшееся лицо, тонкая линия бледных губ, темные запавшие глаза. Из рукавов короткого полушубка торчали тонкие пальцы с зажатыми деревянными четками.
Их что, морят голодом? И почему она что-то бормочет постоянно? Неужели она – «радио»?
А вот третий религер явно выделялся из своей команды. Похожий на бочонок, приземистый коротышка с бордовым лицом. Из-под низко надвинутой кепки смотрели цепкие, колючие глаза. От него буквально веяло заряженностью на победу. Сосредоточенный, уверенный в себе. Опасный. Среди своих собратьев он как питбуль в стае дворняг.
– Какие мысли? – спросил Егор, наклоняя голову к корейцу.
Ким выдохнул облако пара в морозный воздух, задумчиво ответил:
– Вон тот, худой, который курит, разменная монета. Если не упустить, то с ним проблем не будет. Женщина похожа на «радио», все время повторяет одно и то же.
– А тот, в кепке? – решил проверить свои опасения Волков. – Что о нем скажешь?
– Ордалианин, – кореец даже не сомневался. – Я его видел, когда вместе со Старшими ходил на прием. Должно быть хороший боец, сильная Искра. Костя, подойди!
Приблизился Ремезов. Волков уловил запах дешевой водки.
Почуял резкие спиртовые нотки в морозном воздухе и кореец. Его стройная фигура в шерстяном пальто одним плавным, еле уловимым движение оказалась вплотную подле трясущегося Ремезова. Палец в темно-бордовой кожаной перчатке железным прутом ткнул в грудь опешившему религеру.
– Ты пил?
Под пронзительным взглядом черных глаз Костя побелел.
– Я…, – он шумно сглотнул, отчего острый кадык, словно лифт, рванул верх-вниз. – Для храбрости…
Кореец раскрыл ладонь, требовательно качнул ею. Ремезов скособочился, залезая в свой глубокий карман, выудил на свет сплюснутую бутылку-шкалик.