Но Эрик продолжал бежать. Впрочем, это было бессмысленно – впереди также заплясали лучики света, а вскоре показались и сами спецназовцы, получившие неформальное название «крысоловы».
Эрик стоял на крестообразной развилке коллектора. Есть еще два пути отхода, но стоило только о них подумать, как и там появились все те же признаки полицейского присутствия.
– Обложили скоты… – задыхаясь, прошептал Махов, опершись на стенку.
От остановившейся группы «крысоловов» отошел, по всей видимости, командир. Он поднял руку и сказал:
– Все кончено, парень. Лучше не дергайся, если не хочешь схлопотать пулю. Она хоть и резиновая, но если попадет по яйцам… сам понимаешь, один омлет получится.
Эрик после такого предупреждения невольно прикрыл причинное место руками.
«Вот и все, – безразлично подумал он. – Допрыгался…»
Вдруг наверху что-то громыхнуло, да так сильно, что все невольно пригнулись, не только Эрик, но и полицейские.
«Это не авария и не взрыв, – невольно стал анализировать звук Махов. Наконец мозг выдал верную информацию: – Это гром».
Эрик снова посмотрел вверх. Прямо над ним шахта, уходящая на поверхность. Звук в трубе исказился, и именно поэтому он его так долго не мог опознать.
«Гром!» – с новыми радостными интонациями снова подумал Махов.
Гром мог означать только одно – сейчас пойдет сильный дождь. Ливень. Он, как правило, начинался сразу, без перехода, будто тучи терпели до самого последнего момента и, не сдержавшись, низвергали все до последней капли в короткий промежуток времени.
Так случилось и сейчас. Первые капли стали падать в дырочки люка и попадали на лицо Эрика, покатившись по щекам, точно слезы.
Эрик Махов снова посмотрел то на полицейского, то снова вверх, на люк над головой.
– Взять его… – приказал командир, которому надоело ждать реакции беглеца.
От отряда отделилась пара полицейских, один из них стал вытаскивать наручники.
Махов, не теряя ни секунды, рванул вверх по скользкой лестнице с проворством обезьяны.
– Стоять!
Стрелять не стали. Полицейские так плотно его окружили, что могли запросто попасть в друг друга, а это считалось последним делом, отбить боевому товарищу незащищенное бронежилетом мужское достоинство.
Эрик за какие-то три-четыре секунды достиг потолка и стал лихорадочно дергать и поворачивать ручки люка, не обращая внимания на угрожающие крики внизу.
– Спускайся, придурок! Немедленно!
Кто-то вздернул автомат кверху, и люк осветился тем же фонариком.
«Спасибо тебе», – мысленно поблагодарил Эрик полицейского, так как благодаря освещению он увидел и понял, почему люк не открывается.
Наконец люк щелкнул. Эрик поднатужился и, прокричав что-то нечленораздельное, выдавил его наружу спиной, а потом быстро выскочил на пешеходную дорожку, распугав вжавшихся в стены, прячущихся от дождя под короткими козырьками пешеходов, и помчался прочь.
Снизу прозвучали выстрелы, и в небо улетели шарики пластиковых пуль.
Впервые Махов радовался дождю. Плотный дождь закрывал его от объективов следящих камер, коими напичканы улицы на каждом шагу. Стоило им засечь внесенного в общую систему базы данных под обозначением «подозреваемый», они практически мгновенно передавали нужную информацию запрашивающим, в данном случае «крысоловам», а если это необходимо, то и ближайшему полицейскому патрулю.
Но не теперь, когда шел такой ливень, а значит, есть время скрыться. Главное не попасться на поверхности, да и задерживаться надолго не стоит, сейчас поток воды пойдет на спад.
Спецназовцы выскочили вслед за беглецом, но того уже и след простыл. Никакие оптические прицелы и электронные системы не могли пробиться сквозь такую водяную завесу. Видимость едва ли превышала три-четыре метра. Даже помощь прохожих, указавших направление бегства, ничем не могла помочь.
Наконец плотность дождя стала ослабевать, но и теперь система поиска не могла работать в полную силу, разве что подставиться непосредственно под объектив. Но Махов старался не допустить фатальной ошибки.
Командир «крысоловов» злобно сплюнул. Беглец исчез. Его обвел вокруг пальца настоящий лох – «хомяк», решивший податься в «крысы». То, что тот под землей впервые, он определил сразу – и такой прокол. Обидно. Найти его теперь большая проблема, если он не проколется по глупости.
Можно, конечно, организовать полномасштабную облаву. Но кто на это пойдет – тратить столько усилий ради одного-единственного, теперь уже «крысеныша»? Смех один, да и только.
– Ладно, не переживай, – махнул рукой сержант.
– Да я и не переживаю, – снова сплюнул лейтенант. – Все равно потом отловим. Никуда он не денется. Не сегодня, так завтра.
– Вот именно…
Махов действительно, после спринтерской пробежки со сменой улиц, как только заметил, что дождь стал менее плотным, подскочил к ближайшему люку и снова скрылся в подземелье.
Здесь следящих камер, как он знал, не имелось, хотя ими долго и упорно пытались оснастить коллектор городские власти, но безуспешно. Их своими острыми зубами портили любопытные крысы, готовые жрать все что угодно.
Камеры ломали и «крысы» – те, что люди, – не желая, чтобы с помощью техники их отыскали под землей так же быстро, как и на поверхности, и отправили на Зону.
В общем, камерам и прочим системам слежения под землей не место, там хозяйничали все виды крыс: и животные и люди, и повадки у них были схожи из-за одной и той же среды обитания.
11
Эрик находился в коллекторе уже довольно долго, он шатался по нему без всякой цели и вскоре, во время одной из остановок, чтобы передохнуть, почувствовал, что хочет есть. Стоило только подумать о еде, как живот начал громко урчать, требуя заправки.
А что тут под землей можно съесть? Вот именно – ничего. По крайней мере ничего не знающему новичку.
Плохо то, что побег получился спонтанным. Обычно под землю спускались хоть как-то подготовившись, брали какие-то запасы провизии, одежду и инструменты. А он…
Эрик вздохнул. Голод начал его реально терзать. Ведь он даже почти не закусывал, так что в животе было пусто.
Его уже несколько раз так и подмывало выбраться наружу и банально сдаться в руки правосудия, надеясь, что к нему проявят снисхождение и не отправят гнить на Зону. Шансы такого исхода все еще оставались, все-таки сдался сам – не поймали. Но страх, усиливавший упрямство, останавливал его, и Эрик, посмотрев вверх на круглый люк и сглотнув голодную слюну, продолжал идти дальше.
Вонь через шесть часов брожения стала гораздо сильнее той, где он начинал свой путь. Да и мутная жидкость после дождя здесь иногда доходила практически до колен. Всю грязь водные потоки снесли сюда.
«Вот только где я? – подумал Махов, осматриваясь. – Но впрочем, какая разница?»
Мысли о жратве становились все настойчивей. Голод начал усиливать усталость, тем более что он так много энергии потратил, убегая от полицейских. Ноги гудели. Хотелось сесть и отдохнуть. Только где тут присядешь? Грязь неимоверная.
«Ну что мне, крыс, что ли, жрать?!» – с каким-то отчаянием подумал Эрик. Хотелось уже плакать от жалости к себе, своей жестокой судьбе.
Вид неподалеку сидевшей и смотревшей на него желтыми бусинками глаз мокрой крысы был очень непрезентабельным.
«Может, прохожего ограбить насчет хавчика, банально отобрав бутерброд?» – подумал Махов, вспоминая, как на его глазах действовал подобный отряд «крыс», и взгляд его плавно перешел на обрезок какой-то арматуры, чего здесь валялось в избытке.
Но знакомый звук шагов заставил Эрика вжаться в грязную стену.
«Опять бежать…» – обреченно подумал он.
Эрик понимал, что второй раз от полиции ему, скорее всего, не уйти, второй раз они его не упустят, тем более что сил бегать у него просто нет. Свалится от усталости. Правда, можно сдаться, но он в который раз непонятно почему отбросил эту идею.
«Инстинкт свободы», – определил непонятную ситуацию Эрик.
Шаги становились все ближе, снова знакомые, пляшущие по стенкам лучи фонариков, эхо голосов. Махов подхватил обрезок и из последних сил с шумом рванул прочь.
«Врешь, не возьмешь!» – с яростью, удивившей даже его самого, подумал Эрик.
Он едва не расшиб голову, но инстинкты оказались быстрее разума, и Махов пригнулся, спасая жизненно необходимую часть тела от встречи с обломанным бетонным блоком с опасно выглядывающей из него стальной арматурой.
На одном из ровных участков трубы он обернулся и понял, что его нагоняют. Стали даже слышны быстрые переговоры между загонщиками. Эрик снова почувствовал себя затравленным зверем, уходящим от стаи хищников.
– Стой, сволочь, а то хуже будет! – услышал Махов чей-то писклявый голос. Он еще подумал, что какой-то это странный полицейский, да и полицейский ли это?
Но додумать ему не дали. Чей-то сильный удар в живот остановил его. Эрик рухнул в вонючую жижу как подкошенный.
– Добегался, тварь!
Чьи-то руки приподняли его и с силой встряхнули за шкирку.
– Чей ты?!
«Странно, вообще-то обычно спрашивают „кто ты“», – вяло подумал Эрик.
– Чей ты?! – снова спросили его, но теперь не встряхнув, а больно ударив ногой в живот.
– Вообще-то я думал, что незнакомого человека спрашивают: кто ты, а не чей ты, – все же высказал свое мнение Махов.
По всей видимости, такой ответ несколько ошарашил преследователей, и пленника грубо перевернули на спину. Эрик увидел хмурое лицо парня примерно того же возраста, как и он сам, может, года на три-четыре старше. Столь же хмурые глаза внимательно его разглядывали.
«Главарь», – сразу определил Эрик.
– Кажись, «хомяк», решивший отрастить хвост и стать «крысой», – наконец выдал обладатель писклявого голоса, стоявший за спиной остальных шести человек.
– Точно… – согласился главарь и спросил пленника: – Выиграл в «Лотерею»?
– Да… – ответил Эрик.
– Что ж, парень, это нам всем хорошо знакомо. Все через это прошли… Снимай одежду.
– З-зачем?
– Извращенцы мы! – засмеялся один из группы. – Любим мужской стриптиз смотреть за неимением женского!
«Крысы» дружно заржали, но потом главный оборвал смех, снова потребовав:
– Снимай и не дергайся.
Пришлось подчиниться.
Впрочем, он сразу догадался, что раздеться его попросили не из извращенческих помыслов. Одежду тщательно прощупали, сбили каблуки с ботинок. Осмотрели все тело, прощупывая подозрительные места.
– Рот открой…
В рот посветили фонариком, разве что пальцем не залезли.
– Вроде чист. Разве что в совсем уж интересных местах смотреть…
Главарь, повертев в руках часы, бросил их под ноги и раздавил ударом ноги.
– Одевайся и пошли с нами. Позже мы решим, что с тобой делать.
– Или предпочтешь остаться?
– Н-нет… я с вами.
Махов оделся и, чувствуя себя не в своей тарелке, зашагал посреди группы, три человека спереди и трое сзади. Его это несколько удивило, но потом он подумал, что у «крыс» свои причуды. «Крысы» несли с собой небольшие мешки, в которых явно что-то болталось.
«Может, еда?» – подумал Эрик, и живот снова сдавило от острой боли.
Но просить он не стал, чувствуя, что это будет не слишком правильно.
Вскоре группа с пленником пришла в какой-то особо сухой участок и еще через минуту все оказались в натуральном убежище – комнату четыре на четыре метра. Здесь сидело еще пять человек.
– Ну наконец-то, а то мы думали, что вас уже повязали. Что так долго? – встретил их недовольным голосом парень под два метра ростом, с короткой стрижкой и со шрамом на левой щеке. – А кого это вы привели, а? – спросил он, увидев незнакомца.
– Из-за него и задержались. Пришлось погоняться… Прыткий очень.
– Чей он? Шульц, зачем вы его сюда привели?!
– Успокойся, Григ, он пока ничей – новичок. Потому и привели. Но это нужно проверить…
Шульц – так звали главаря – дернул Эрика к себе и выставил перед остальными членами банды.
– Кто-нибудь его знает или видел?
Пять человек подозрительно, со всем вниманием осмотрели Махова. Каждый из них дал отрицательный ответ.
– Значит, действительно новичок.
– А вдруг он «крот»? – не унимался Григ.
– Все может быть…
То, как на него посмотрел Шульц, Эрику очень не понравилось.
«Будут бить», – отстраненно подумал он и оказался прав.
Махова повалили на бетон и принялись пинать ногами. Били больно, что-то кричали, но иногда все прекращалось, и Шульц спрашивал:
– Кто тебя послал?
– Никто меня не посылал, – всхлипывая, отвечал Эрик, размазывая кровь по лицу.
Он не понимал, почему его бьют и что означает это слово: «крот», хотя смутно догадывался. Проверяли опять же явно на «жучки».
Избиение продолжалось, во время него Григ да и остальные кричали примерно одно и то же:
– Сознавайся, тварь, тебе же лучше будет, кто послал?! На кого работаешь?!
И в том же духе.
Избиение наконец прекратилось. К забившемуся в угол Махову подошел Шульц, в его руках заточенным лезвием сверкнул нож. Приставив его к горлу замершего Эрика, главарь сказал:
– Лучше сразу скажи, от кого ты, или я тебя убью. Скажешь – отпущу…
– Вы что-то путаете, – прохрипел в ответ Эрик, чувствуя, как острие ножа коснулось горла, что даже глотнуть опасался.
– Ответ неправильный.
Шульц сделал широкий замах и начал опускать нож на свою жертву. Эрик закричал, защищаясь руками от удара.
– Да ни от кого я, черт бы вас побрал!!!
– Чист, – сказал Шульц, отходя от чуть не обделавшегося Махова.
Остальные согласно кивнули головами и разошлись по своим углам, словно ничего особенного и не произошло.
– Да что, черт возьми, происходит-то, объяснит мне кто-нибудь? За что вы меня чуть не убили и что означает этот долбаный «крот»?! – выпалил Эрик, почувствовав, что гроза миновала.
Он начинал медленно понимать, что ему устроили довольно жестокую проверку. Радовало во всем этом то, что он ее, по всей вероятности, прошел.
– Извини, парень… Как тебя зовут-то хоть?
– Эрик… Махов.
– Извини, Эрик, что помяли тебя немного, – снова извинился Шульц, вот только нот раскаяния Эрик в его голосе не уловил. – Все очень просто, мы тебя проверяли…
– Это я понял… вот только на предмет чего?
– «Крот» ты или нет.
Видя, что парень пока из-за пережитого шока не понимает, главарь терпеливо пояснил:
– «Крот» означает, что человек является полицейским агентом. Такой вот агент внедряется в «стаю» «крыс» и ее однажды ночью тихо накрывают. Уже несколько групп вот так пропало. Так исчезли группы Сломанного Клыка, Большого Носа, другие… впрочем, я вижу, что тебе эти имена ни о чем не говорят. Но это неважно. Теперь мы в каждом новичке видим «крота».
– Понятно. Это многое объясняет… – вздохнул Эрик, ощупывая бока, там все болело, но вроде ничего не сломано.
– Можешь считать это перерождением или посвящением в «крысы».
Эрик только хмыкнул, ощупывая распухшую губу.
– И как мне теперь быть?
– Решать тебе… – пожал плечами Шульц. – Можешь отправиться в свободное плавание и со временем, если раньше не попадешься копам или другим «крысам», стать «призраком»… впрочем, ты не выживешь в одиночку. Не приспособлен. Пока. Тебе тем более не жить, если встретишься с другим «призраком», что случится вероятнее всего. Но «крысы» «призраков» не любят, впрочем, как и чужих «крыс» на своей территории, за коего мы тебя поначалу и приняли.
– А-а… теперь я понял, почему вы спрашивали «чей ты».
– Ну да. Так вот, «призраков» немного, они довольно быстро умирают, либо от голода, либо вот так, как чуть было тебя не пришили. Но есть и такие, в нашем районе пара таких шастает, с которыми даже крупным стаям лучше не связываться, это настоящие машины для убийства, людоеды. Но ты на такого крутого «призрака» не потянешь.
– Не потяну, – сник Эрик, тем более что человечину ему точно жрать не улыбалось.
– Сначала их звали отшельниками, поскольку были довольно безобидными и сами никого не трогали, но потом с ними словно что-то стало происходить, и они становились все злее, все сильнее и скоро их стали опасаться.