Начальник отделения был в парадной форме при наградах. Таким его Щепкин видел всего раз – год назад, когда Батюшин ездил в Ставку к императору. Сейчас же парадный мундир выглядел несколько неуместно.
Батюшин, видимо, сам это понимал, но старался не обращать на форму внимания.
– Здравия желаю, господин полковник! – обратился к начальству капитан.
Батюшин махнул рукой, завистливо глянул на Щепкина, одетого в простой костюм, ладно сидящий на его атлетической фигуре.
– Когда в партикулярном – каблуками не щелкают и по стойке смирно не встают. Проходи, Василий Сергеевич, присаживайся.
Сам полковник прохаживался вдоль стола, разминая крепкими пальцами папиросу. По немного нервной походке и папироске в руке Щепкин определил, что его начальник зело расстроен и явно не в духе. Тоже редкое явление, но бывало. Иногда, увлекшись ходьбой, полковник стирал папироску в труху.
Батюшин перехватил взгляд капитана, бросил папироску на стол, встал у подоконника и вздохнул.
– Ночью из кабинета в здании Генерального штаба были похищены документы.
– Что? – не поверил ушам Щепкин. – Как это похищены?
– Вот так. Из сейфов.
– А из какого отдела?
– Да какая разница?! – чертыхнулся Батюшин и махнул рукой. – Украли две папки.
Щепкин пораженно молчал, осмысливая услышанное. Украсть что-то из здания Генерального штаба невозможно. Это же не мясная лавка и не ювелирный магазин. Выспрашивать подробности Щепкин постеснялся, все ж Батюшин начальник, не пристало ему вопросы задавать.
Полковник, видимо, понял затруднение капитана, сел в кресло, выложил на столешницу руки. Глухим голосом произнес:
– Охрана злоумышленника заметила, попыталась схватить. Но тот оказался больно ловок, применил какие-то трюки и ушел. Ранил несколько солдат, одного убил. Вот этим…
Полковник извлек из ящика небольшой предмет и бросил его на стол. Щепкин взял предмет, с удивлением покрутил.
– Сюрикен. Из набора так называемых ниндзя.
– Кого?
– Японская секта шпионов и убийц. В прежние времена было несколько кланов, но сейчас их вроде бы нет. Хотя оружие осталось. Метательная звездочка. Таким убить непросто, нужна особая сноровка.
– Видимо, у нашего похитителя была. Эта… этот сюрикен воткнулся в шею, пробил сонную артерию.
– Вы думаете, этот… человек был японцем? – машинально, спросил капитан, вертя в руках стальную четырехконечную звездочку.
– Что? Василий Сергеевич, вы вчера переутомились сильно, что ли? Мне Игнатьев уже рассказал о ваших подвигах, даже к наградам вас представил… Какие японцы?
– Извините, – смутился Щепкин. – Я не знаю подробностей дела, но почти уверен, что без предательства не обошлось. Документы взял либо кто-то из своих, либо по наводке своего. Просто так залезть в Генштаб невозможно и сразу найти нужный кабинет и сейф тоже.
Батюшин кашлянул, расстегнул верхнюю пуговицу мундира.
– Меня утром вызвали в Генштаб к Аверьянову. Петр Иванович потребовал скорейшего расследования дела и возвращения документов. Я уже высказал мысль о… возможном участии в этом деле кого-то из сотрудников Генштаба. Генерал-лейтенант категорически отверг подобное обвинение и заверил меня в полной благонадежности офицеров и генералов…
Батюшин уловил на лице Щепкина подобие улыбки и нахмурился.
– Мы не вправе выдвигать обвинение против кого бы то ни было… хотя, конечно, у нас есть основания подозревать измену. Вот что, Василий Сергеевич, вашу группу я направляю на поиск документов. Погодите! – видя, что Щепкин готов возразить, поднял руку полковник. – Я еще не сказал главного.
Батюшин опять покашлял, прочищая горло, взял со стола графин с водой, наполнил стакан и выпил.
– То, что я скажу, есть государственная тайна. Прошу помнить об этом и… информировать своих сотрудников по мере необходимости.
– Простите, господин полковник, но я доверяю своим людям. И если мы будем вести это дело, они должны знать подробности.
Батюшин на миг смешался, кивнул.
– Ну, как угодно. Возможно, вы правы… Так вот. Похититель взял две папки. В одной копии планов дислокации наших войск на Дальнем Востоке и данные по мобилизационным планам. В другой… проект меморандума о возвращении потерянных территорий. В частности Южного Сахалина. Это совершенно секретный меморандум, его не показывали даже императору. Фактически его нет. Но проект вчерне подготовили. Я даже не могу себе представить реакцию властей Японии на такой меморандум! Конечно, первые, на кого подумали в Генштабе, – это японцы.
– Но японцы наши союзники. Мы воюем на одной стороне. Зачем им устраивать такую провокацию сейчас? – недоуменно проговорил капитан. – Они ведь не нападут на нас! Это невозможно.
– И все же! Никому, кроме них, кража документов не выгодна. Поэтому версию с японским агентом, подкупившим кого-то из сотрудников Генштаба и выкравшим документы, отбрасывать нельзя. Более того, эта версия сейчас главная, и начальник Генштаба разделяет ее.
– Тогда надо искать Иуду… – вставил Щепкин.
– Надо. И его будут искать. К поиску привлекут столичное отделение контрразведки, нашу агентуру. На вас же, Василий Сергеевич, ложится особая миссия.
Батюшин достал из ящика папку, раскрыл ее.
– Через два дня из Петрограда во Владивосток отбывает помощник посла Японии господин Хиро Идзуми в сопровождении секретаря и советника по вопросам культуры. С ними поедет охрана. Если документы все же попали в руки японцев, лучшего варианта вывезти их в Японию нет.
– Вы полагаете, что похититель передал документы в посольство?
– Я не исключаю этого. Во всяком случае, такова основная версия. И вам придется проверить, насколько она верна.
Щепкин недоуменно посмотрел на полковника.
– Проверить – это обыскать багаж помощника посла?
Батюшин помрачнел.
– Я не знаю, каким образом вы сделаете это. Подумайте. У вас еще есть время. Но запомните: документы, если они вдруг окажутся у Идзуми, ни в коем случае не должны попасть в Японию!
– Кто мешает послу отправить сведения по радио, телеграфом или через агентуру?
– Данные такого уровня имеют реальный вес, только если их предоставляют в оригинале. Телефон, телеграф, радио можно прослушать, код и шифры разгадать, агентов перехватить. Нет! Если документы у посла, он отправит их единственно надежным и легальным способом – через помощника.
– А когда посол заявил об отъезде своего помощника? – спросил Щепкин.
– Неделю назад.
– То есть они еще тогда планировали похищение? – задумчиво поговорил капитан и поймал себя на мысли, что фактически уже начал работать, прикидывать варианты и расклады.
Батюшин понял ход мыслей Щепкина, кивнул.
– Приступайте. В расходах я вас не ограничиваю, средства будут выделены по заявке. Но помните о сроках. И о режиме секретности.
Щепкин встал.
– Я понимаю, господин полковник.
– И то, что провал и любые недоразумения с дипломатами нашего союзника также недопустимы, вы тоже понимаете?
– Так точно!
Батюшин обошел стол, встал напротив капитана.
– С богом, Василий Сергеевич! Я надеюсь на вас. В конце концов, японцы – ваш профиль. Вам и карты в руки. И докладывайте каждый день.
– Слушаюсь!
Провожаемый до дверей полковником, Щепкин покинул кабинет и пошел к выходу, пытаясь упорядочить скачущие в голове мысли. Никаких догадок и идей пока не было. Капитан просто не знал, с чего начинать…
11
«Стащить документы у посольской группы… Незаметно… Как? – размышлял Щепкин, ведя авто к спортивному клубу. – Думай, брат, думай… Только быстро. Времени в обрез, до отъезда японцев надо придумать план…»
Щепкин притормозил, пропуская колонну солдат, взглядом выхватил фигурки медсестричек, что шли за колонной. Мысли свернули на войну и тяжелое положение русской армии.
«Если через полгода-год бойня не закончится, Россия иссякнет, как людьми, так и средствами. Потери ужасающие, техническая отсталость армии налицо. А в тылу свары и склоки. Да еще восстания вроде Туркестанского. Народ на пределе. Страна слабнет с каждым днем. И даже если германцы сдадутся, что мы получим в остатке? Не выдвинет ли вчерашний союзник новые условия? Япония зарится на весь Сахалин, а не только на южную часть… В этом случае похищенные документы могут стать поводом…»
Капитан поймал себя на том, что опять думает о задании. Все же версия с японцами наиболее убедительна. Только вот как они проникли в Генштаб? Все же непонятно…
«Невское спортивное общество» занимало двухэтажный особняк и часть небольшого парка. В парке были подготовлены беговая дорожка, борцовский квадрат с песком и стружкой, гимнастическое оборудование вроде турников, брусьев, шведских стенок.
На первом этаже здания располагались общий зал борьбы, зал силовой гимнастики, массажная комната, душевые. На втором этаже были рабочие и жилые помещения, склад. В подвале оборудован тир.
Заведовал обществом Николай Ларин – ученик Щепкина еще со времен работы во Владивостоке. Бывший офицер, он получил ранение во время войны с Японией, потом вышел в отставку.
Когда была создана группа, Щепкин вызвал с Дальнего Востока своего ученика и предложил работу. Ларин наравне с учителем вел занятия по борьбе и фехтованию на японских мечах, помогал Василию в составлении его собственной методики и занимался хозяйственными делами.
Ларин знал, где работает его друг и учитель, но в дела контрразведки посвящен не был. Хотя несколько раз по просьбе Щепкина выполнял небольшие поручения.
Сейчас же Василий хотел посоветоваться с помощником. Ларин знал японцев и их повадки не хуже самого капитана и мог подсказать что-то дельное.
Во дворе здания Щепкин заметил фаэтон Гоглидзе. Князь сюда обычно приезжал на нем и оставлял во дворе, если приходилось уезжать на задание.
«Значит, и Белкин здесь, – прикинул капитан. – Георгий всегда забирает тезку по пути. Хотя Белкину до штаб-квартиры десять минут ходу. Ну раз так, устроим совещание. Пусть тоже поломают головы, шеи друг другу уже наломали…»
Как и думал капитан, его товарищи были в зале борьбы. Белкин спарринговался с рослым статным подпоручиком из столичного гарнизона. Подпоручик слыл превосходным боксером и побеждал на гарнизонных соревнованиях. Белкин в мастерстве английской кулачной забавы подпоручика даже превосходил, но, кроме того, был обучен и хитрым уловкам дзюдо, что и использовал в бою. Видимо, по уговору, потому как попытки провести бросок или дать подножку подпоручик воспринимал без возмущения и сам все норовил толкнуть Григория и бросить его.
В другом конце зала на специально отгороженной площадке Гоглидзе фехтовал сразу с двумя соперниками. Те были вооружены деревянными мечами, а ротмистр учебной саблей. Георгий работал филигранно. Минимум усилий, минимум движений, скупо, расчетливо. Он легко отбивал удары, бил сам, скользил по площадке, заставляя соперников то и дело мешать друг другу, сбиваться с шага и наугад взмахивать мечами.
Ларин стоял возле площадки, изредка комментируя выпады и удары. Соперники Гоглидзе были учениками Ларина. А тот фехтование на японских мечах знал хорошо, его целых два года обучал японский офицер из пленных.
Они даже сдружились, а потом Ларин хлопотал об освобождении нового друга из плена. За что на него косились в штабе армии и называли «дружком косоглазых». Закончилось все вызовом на дуэль и ранением обидчика – заносчивого поручика – адъютанта командира полка. После того случая Ларин и подал в отставку.
В столице Ларин нашел учеников и обучал их премудростям владения катаной. После японской войны это даже вошло в моду, так что желающих хватало.
Ученики у Николая были прилежные, но до мастерства Гоглидзе им было далеко. Ротмистр закончил бой полной победой, отсалютовал соперникам, стащил с головы маску и вытер пот полотенцем.
– Не желаете размяться, сэнсэй? – спросил он Ларина.
Тот улыбнулся.
– К вашим услугам, князь! Надо же поддержать реноме японской школы…
Они рассмеялись, Ларин начал надевать на себя нагрудник и защиту рук.
– Придется отложить спарринг! – громко произнес Щепкин, подходя к площадке. – До следующего раза.
Ротмистр отсалютовал капитану, шутливо раскланялся.
– Господин начальник! Рад видеть вас! Новое задание?
– Именно, – не принял шутливого тона капитан. Он повернулся к Ларину. – Николай Петрович, доброе утро! Оставляю вас руководить занятиями… как всегда. Есть срочные вопросы?
– Доброе утро, Василий Сергеевич. Ничего такого нет. У вас по плану тренировка, потом придет первая группа.
– Тренировку перенесем. Группу возьмите на себя.
Щепкин повернулся к Гоглидзе.
– Зови Григория, примите душ и наверх в кабинет. У вас пятнадцать минут.
Ротмистр вздохнул, но послушно покинул площадку и начал стягивать с себя защиту.
С другого конца зала подошел Белкин. Поздоровался со Щепкиным, выслушал указание и первым направился в раздевалку.
Ларин проводил его задумчивым взглядом и посмотрел на капитана.
– Что-то случилось?
– Пока ничего особенного. Но мы об этом поговорим попозже, Николай Петрович. Хочу узнать твое мнение.
Щепкин отошел к закрепленной в полу фигуре человека, на которой отрабатывались удары, легонько толкнул ее, а потом вдруг врезал локтем по шее. Скрипнули пружины фиксатора, фигура немного отскочила, вернулась обратно и закачалась.
…Известие о краже из здания Генштаба поразило офицеров.
– Как они там охраняют? – злился Гоглидзе. – Кто угодно может прийти и взять что хочешь? Это служба?
– Непонятно, зачем так шуметь? – недоумевал Белкин. – Предатель, если он есть, мог и сам выкрасть документы. Причем тихо, обнаружили бы не сразу.
– Это если он имел доступ к сейфам? – резонно заметил ротмистр. – А если нет? Если он только знал, где что лежит, но проникнуть не мог.
– Или проник, – возразил поручик. – Переоделся и залез.
– А что говорит охрана? – обратился к Щепкину Гоглидзе. – Что они видели, каким был этот вор?
– Не знаю. И хватить гадать, кто да как! Этим занимаются другие. Городское отделение контрразведки подключили, возможно, и жандармов введут в курс дела. Лучше думайте, как получить доступ к багажу японских дипломатов. Идеи, наметки, варианты. Давайте, давайте! Устроим мозговой штурм.
– Жаль, Дианы нет, – вздохнул Белкин. – Она бы точно что-то придумала.
– Диана приедет после обеда. Сказала, что отлежится и будет готова, – сказал Гоглидзе. – А я бы ей отпуск дал и премию. Вчера спасла нас. Если бы не шарахнула Козыря по башке, он бы стрелять начал.
«Если бы била потише, взяли бы его живым», – подумал про себя капитан и вздохнул. Вчерашний провал, который Игнатьев скромно назвал «нескладно вышло-с…», был еще свеж в памяти.
Щепкин мотнул головой, прогоняя воспоминание, кашлянул.
– Приедет Диана – введем в курс дела. А пока думайте. И учтите – у нас мало времени. До отхода поезда надо иметь план. Обязательно!
Мозговой штурм устроили. Думали, прикидывали, выдвигали идеи, высказывали мнения. Любые, вплоть до сказочных.
…– Ограбление по дороге к вокзалу.
…– Налет.
…– Народное гулянье.
– По поводу? Очередного провала на фронте?
– Тогда шествие, молебен, стачка…
– Происшествие в поезде.
– Какое?
– Неполадки на путях, оползни, пожар!
– Пожар?
Щепкин сделал пометку в блокноте: узнать расположение вагона дипломатов, внутреннее устройство, бронирование, наличие средств пожаротушения, запасных выходов через крышу (если есть). Пожар – это вариант!
– Еще?
– Остановка, – вставил Белкин. – Дипломаты не гонщики – не должны бежать к границе, высунув языки. Даже если документы руки жгут, обязаны соблюдать протокол, держать лицо.