– И все же… что тут произошло?
– Страшная на самом деле история… Человека заживо на костре сожгли, – поежилась Аманда. – Очень много шума было! Но сумасшедшие есть везде, не позволяйте этому портить ваш праздник. У вас точно все будет хорошо!
Вика, как ни старалась, похвастаться таким же оптимизмом не могла.
* * *
Сначала Максим наблюдал за ней издалека. Приятно было смотреть на Еву, тонкую и гибкую, в лучах утреннего солнца.
А она, похоже, тоже наблюдала – за Викой и ее гостьей. Максим не знал, кто это. Ничего особенного девушка не делала, просто стояла и смотрела. Но что у нее в голове происходит – никто не поймет!
Он смотрел издалека, а когда приблизился, решил заговорить. Потому что она ведь все равно заметит, а если решит, что за ней шпионят, будет только хуже.
– Привет… я тебе не мешаю?
– Нет, – безразлично отозвалась Ева, даже не повернувшись в его сторону.
Она всегда вела себя так с ним. Как будто и не было долгих дней совместного заточения и ранения, которое он из-за нее получил! Максим этого не понимал. Временами ему казалось, что она оттаивает и начинает относиться к нему лучше, но потом все возвращалось на круги своя.
– Ты знаешь, кто это к Вике приехал?
– Организатор свадеб. Зовут Аманда Корнуолл. Рекомендацию дал адвокат Жире.
– Когда ты успела все это выяснить? – изумился Максим.
– Для того чтобы получить ответы, не всегда обязательно спрашивать. Порой достаточно просто быть внимательной.
Он чувствовал себя несколько неловко. Ева всем своим видом показывала, что не хочет продолжать разговор, а он все равно не мог уйти, как привязанный. Это смущало и злило одновременно.
– Та-ак… зачем ты за ними наблюдаешь?
Парень прекрасно понимал, что краснеет, и надеялся, что хоть этого она не заметит.
– Просто так.
– Что, эта Аманда кажется тебе подозрительной?
– Нет. Просто так. Ты можешь быть мне полезен.
О, вот это уже воодушевляло! Максим поспешил уточнить:
– Чем?
– Я хочу пройтись – посмотреть на ту деревню, что здесь недалеко расположена. Вика будет занята с этой девицей, а потом явно пойдет искать Марка. Делиться с ним впечатлениями. Я хочу уйти, не предупреждая их. Но если я это сделаю, будет скандал. Если я возьму с собой тебя, то смогу заявить, что ты за мной присматривал.
– Ты возьмешь меня с собой, но я за тобой присматриваю… Мило! – фыркнул парень. – А к чему вообще такие сложности? Просто скажи им, что хочешь в ту деревню, тебя Марк и отвезет!
– В том-то и дело, что я не хочу с Марком. Я хочу одна.
– Так ты же все равно берешь меня с собой!
– Это все равно что одна.
Максим не знал, обижаться на ее слова или воспринимать их как показатель доверия. В конце концов он решил, что придираться к каждой фразе – не мужское дело. Ему ведь хотелось остаться с ней наедине, и вот шанс появился!
– Когда пойдем?
– Можно прямо сейчас, – отозвалась Ева. – Пока Вика занята, а Марк прячется где-то в усадьбе, чтобы его не втянули в разговор. Пойдем.
На какой-то момент Максим даже удивился. Все известные ему девушки не могли просто взять и пойти, им нужно было обязательно переодеться раза три, покрасить ногти, нанести макияж и завить волосы. Иначе появиться во французской деревне будет стыдно! Но он быстро вспомнил, что перед ним не обычная девушка. Ева из тех, кто может пройти по улице вообще без одежды – и не придать этому значения. Правда, в саду она была в джинсах и легком свитере, что вполне соответствовало обстоятельствам их прогулки.
Конечно же, она взяла с собой собаку. В последнее время это стало обстоятельством по умолчанию. Максим не возражал: хрупкая и удивительно красивая девушка привлекала слишком много внимания, а с таким псом никто близко подойти не рисковал. Сейчас девушка удосужилась надеть на овчарку намордник и поводок.
Они миновали охранника, скучающего у ворот, и направились в деревню пешком. Идти вдоль обочины было не страшно, машины проезжали здесь редко, а пейзажи настраивали на благодушный лад. По крайней мере Максима. Ева же сохраняла то безразличное выражение, которое свидетельствовало, что мыслями она сейчас в своем особом мире.
Девушка могла долго молчать, ее спутник – нет.
– Так зачем тебе эта деревня?
– Просто.
– Второй раз подряд это говоришь! – оскорбился он. – Все-то у тебя просто!
– А ты второй раз проявляешь лишнее любопытство. Но я не указываю тебе на это напрямую. Я даю нейтральный ответ. Не нарывайся. У каждого из нас своя мотивация. Тебе хочется побыть со мной. Я не возражаю. Но и не отвлекай меня.
– Ты так спокойно об этом говоришь?
– Да. А с чего мне терять спокойствие? – пожала плечами Ева. – Если ты сам в своих эмоциях не разобрался, зачем мне в них лезть?
– Справедливо, наверно…
Они добрались до деревни, жившей, судя по всему, в неспешном ритме. Большинство домов окружали ухоженные сады, что свидетельствовало о том, что как минимум один из жильцов на работу не ходит. Да оно и понятно, ведь вокруг Максим замечал в основном пожилых людей. Молодые жители тоже попадались, но они преимущественно работали – стояли за прилавком, ремонтировали заборы, мыли окна и куда-то спешили.
– Пенсионный рай, – заметил парень. – Видно, сюда ушедшие на покой горожане переезжают. Не удивлен, что эта Сильвия поселилась здесь!
Ева никак не отреагировала. Она подошла к небольшому газетному киоску с открытым прилавком. На многих изданиях было то изображение, что Максим отметил и раньше – пылающий человек. Но это не фото, а всего лишь рисунок – хоть какое-то успокоение!
Продавец обратился к ним по-французски.
– Мы не понимаем, – невозмутимо ответила Ева на английском. – Мы американцы.
Максим не понимал, зачем нужно врать, но и не вмешивался. Тем более что продавца газет такая новость не огорчила, а скорее наоборот – он заулыбался еще шире.
– Американцы… добро пожаловать! – с сильным акцентом, но все же правильно сказал он. – Какие худенькие… Ох, американцы! Мы всем рады! У нас много газет на иностранных языках! Вот!
Издания такие действительно имелись. Правда, не так много, как считал их оптимистично настроенный продавец, но штуки три нашлось. На русском – ничего, зато были газеты на английском и немецком. Ева выбрала ту, что соответствовала ее «родной» стране.
– Мерси, мерси! – кивал им вслед француз. – Приходите снова!
В центре деревни был невысокий памятник, вокруг которого располагались цветочные клумбы и лавочки. В такое время здесь было не слишком людно. Пенсионеров в принципе хватало, но никто из них не отваживался подходить к скамейке, возле которой растянулся Хан. Пес же на окружающих не реагировал, он философски смотрел на мир единственным уцелевшим глазом.
– Странно, что в таком небольшом городке есть газета на английском! – оценил издание Максим.
– В этом селе нет и собственного издания на французском. Это региональная газета. Но она освещает и местные новости. Поэтому интересна.
Любая другая девушка, известная Максиму, сказала бы это с иронией – мол, кем надо быть, чтобы такое не понять! Позор! Ева же до таких примитивных эмоций не опускалась. Хоть какой-то плюс у ее безумия!
– Значит, тебе тоже любопытно, что это за горящий человек?
– Не определилась еще, – отозвалась Ева.
– Не определилась, что любопытно?
– Нет. Не определилась, любопытно или необходимо знать.
Хотелось надеяться, что необходимости знать об убийствах у них не будет никогда! Этого Максиму хватило в прошлом. И все-таки он доверял интуиции своей спутницы, а потому терпеливо ждал, пока она закончит. Читать через ее плечо было рискованно: для этого пришлось бы наклониться близко к ней, а она такое не любит.
– Хорошая провинция, – наконец сказала девушка, передавая ему газету. – Я была уверена, что после смерти Карье здесь будет тихо. Скучно. Я ошиблась.
– Рада, что ошиблась?
– Если бы приехала сюда одна, была бы рада. Люблю играть с равными. Но вы тоже тут, поэтому нет, не слишком рада.
Он надеялся, что Ева вкратце перескажет, что здесь произошло. Но это, опять же, было бы слишком адекватным для нее действием. Пришлось читать самому.
Всего несколько недель назад в лесу рядом с этой деревней произошло жуткое убийство. Самый обычный банковский клерк возвращался из родного городка в Париж. Но, как потом определили полицейские, в пути его остановили: то ли дорогу преградили, то ли обманом вынудили притормозить. Затем погнались за ним, заставляя свернуть в лес, а автомобиль остался на шоссе.
В лесу мужчину настигли. Избили, но не сильно, скорее, просто как результат долгой погони и накопленной злости. Его притащили на поляну, где уже был подготовлен костер, и сожгли заживо. В этом участвовали несколько человек, но сколько – следователям вычислить не удалось, равно как и найти более-менее весомые улики. Тот факт, что серьезных подвижек в расследовании не было, напрягал местных жителей.
И это они еще не знали, чем занимались их соседи, уважаемое семейство Карье!
– Думаешь, это они? – Максим перевел взгляд на сидящую рядом девушку.
– Кто?
– Ну, эти… сатанисты, с которыми общался Антонио. Насколько я знаю, его друзей так и не поймали.
– Не поймали. Это большая секта. Достаточно влиятельная, чтобы втянуть богатого наследника. Не один год существует. Нет, не поймают их так просто.
– И это они?
– Не обязательно.
Ему-то казалось, что ситуация очевидна, от Евы он ждал банального подтверждения. Но она не вредничала, она действительно сомневалась.
– Что значит – не обязательно?
– Похоже на культовое убийство, да, – задумчиво произнесла девушка. – В статье написано, что из машины ничего не пропало. Хотя у погибшего были деньги. Машину даже не обыскивали. Остается два варианта: месть или принесение в жертву.
– Странноватая месть для банковского клерка! – присвистнул Максим.
– Я тоже так считаю. Но и для секты – нелогично.
– Почему?
– Я не увидела в статье ссылок на аналогичные случаи. Обычно, если такое происходит, их делают. При этом секта существует много лет. Из документов, которые попали к Вике, очевидно, что раньше они все свои жертвоприношения тщательно скрывали. С чего бы им так кардинально менять свое поведение? Этим сожжением они привлекают к себе ненужное внимание.
– Может, это как-то связано со смертью Антонио Карье? – предположил парень.
– Сомневаюсь. Карье был важной фигурой только с точки зрения финансов. Он не был одним из руководителей.
– Он мог входить в элиту!
– В таких организациях, как секта, нет четкой элиты, – покачала головой Ева. – Есть пара человек, которая ведет за собой стадо. Это не религия как таковая. Это смесь религии и психологии, абсолютное подавление личности. Карье, судя по поведению, относился к ведомым. Он реально верил во все, что делал.
– Может, там все верят!
Не то чтобы Максиму хотелось с ней спорить, он действительно заинтересовался. Девушка видела и только поэтому не прекращала разговор. Как правило, подобных бесед она избегала.
– Вряд ли. Антонио Карье кто-то так умело направлял, что до поры до времени даже его близкие не видели проблемы. Направлял кто-то с очень острым умом. У фанатиков такой редко бывает.
– То есть ты убеждена, что чувака этого сожгли не сектанты?
– Я вообще категоричности избегаю. Но подобный вариант его смерти маловероятен. Нужно учитывать еще один важный факт. Сожжение на костре в таком виде, привязанным к столбу, не является типичным вариантом жертвоприношения. Скорее, это больше похоже на аутодафе, приговор инквизиции. А это уже противоположность секте.
Максим не мог не поражаться ее эрудиции. Ничего запредельного она не говорила, но ведь это все равно человек, которого большую часть жизни считали психически неполноценным! Сама Ева активно подтверждала, что определенный диагноз у нее имеется, но на интеллекте он не сказался.
Однако все это были сторонние размышления. Гораздо больше Максима беспокоило другое – убийство это. Что, если Ева права, это противоположность секты – и ответ на ее действия? Может, выяснится, что тут уже две организации друг на друга клыки скалят! В подобных ситуациях одной искры достаточно, чтобы вспыхнуло пламя.
Тогда в этом практически идеальном провинциальном уголке начнется самая настоящая охота на ведьм!
Ева в очередной раз проявила чудеса проницательности, угадав его мысли без слов:
– Ты беспокоишься. Зря.
– Ничего себе, зря! Тут человека сожгли!
– Мы, что ли? Или нашего знакомого? Не трать эмоции на ситуацию, которую не можешь изменить. Вероятно, все вообще закончилось. Это могла быть единичная акция. Действительно месть одному человеку. Посмотри на дату убийства: прошло несколько недель. А значит, есть два варианта.
– И каких? – спросил Максим.
– Либо все было, прошло и не повторится. Либо что-то случится в ближайшее время.
* * *
Когда на улице шел сильный дождь, даже выпивка не помогала заснуть. Морис уже давно усвоил это. В последние годы сон вообще был редким подарком и никогда не приходит просто так – без алкоголя или таблеток. А теперь, когда разразилась эта проклятая гроза… Гиблое дело!
А ведь если бы все шло так, как раньше, ему вообще не обязательно было бы думать о сне в эту ночь. Наоборот, он не должен был бы спать. Ему полагалось дежурить возле усадьбы.
Но явились новые хозяева и отменили ночное дежурство. Вообще! Эти русские Морису сразу не понравились. Где это видано – чтобы иностранцы управляли французами в их родной стране! Однако возразить он не мог, ведь так распорядилась сама Сильвия Карье.
Хотя что творилось в голове у этой дамочки, он не мог понять, вот хоть убей! Она всегда была странной. Иногда в положительном смысле, со всеми этими ее забавными бусиками, которые люди покупали за бешеные деньги. Но иногда ее чудачества мешали… И почему она не оставила наследство своему законному сыну, а привела каких-то чужаков?
Теперь уже поздно выяснять. Сильвия Карье мертва, ее сын – тоже, а чужаки полным ходом устанавливают свой порядок. Они отменили ночное дежурство, заявив, что в таком тихом местечке столько охраны им не нужно. Достаточно того, что ворота запираются, в них встроена сигнализация.
По их глазам Морис видел, что они с удовольствием отказались бы и от дневной охраны. Просто им неловко было так сразу, нагло лишать работы и, соответственно, зарплаты двух людей – Мориса и его сменщика. Поэтому можно ожидать, что где-то с месяц все будет идти по старому порядку. Потом как-нибудь тихо, между делом, уволят одного охранника, заявляя, что раз смена теперь одна, то и двух человек не нужно. Затем и второй последует за ним. Вот что значит русские пришли!
Эта мысль настолько разозлила Мориса, что он отшвырнул пустую бутылку от коньяка в сторону. Сосуд не разбился лишь потому, что приземлился на груду грязной одежды. А если бы и разбился… какая разница? Осколков на полу и так хватало.
По сути, порядок здесь никто не наводил с тех пор, как ушла его жена, а это было лет пять назад. Морис и не помнил толком, как это произошло, – он тогда пил, не просыхая, всю неделю. Когда очнулся, обнаружил, что ее вещей нет, а на столе лежит записка, кратко сообщающая, что между ними все кончено.
Вроде бы она собиралась ехать в Швейцарию. Ему было все равно. Морис ни разу не попытался даже позвонить ей.
Теперь его дом выглядел заброшенным – или приютом для бездомных. Всюду мусор и грязь, из чистой одежды – только служебная форма, остальное его не волновало. По сути, от привычной нормы в его жизни осталась лишь работа. Что будет, если он потеряет ее из-за каких-то проклятых русских Морис даже не представлял.
От размышлений о собственном мрачном будущем его отвлек хлопок двери внизу. Сам звук заставил Мориса вздрогнуть, но это – реакция на неожиданный шум, а не страх. На кухне расшатанная дверь, скорее всего, это проделки ветра. Замок Морис практически никогда не запирал, даже на ночь, потому что в одном русские правы: деревня и правда спокойная. Замок на этой двери лучше не трогать, потом проблем не оберешься, если его заест!