– А вы, похоже, высокая! – говорит она. Изучает меня в подробностях.
– Мой рост – метр семьдесят два, – сообщаю я.
– Высокая! – подтверждает она. – А я всегда маленькая была!
Я не понимаю, какое это имеет значение, но Ирина немного утешается.
– Успокоилась? – спрашивает Саша. – Я тебя первую домой заброшу, а потом Зою отвезу.
– Капусту купи для борща на обратном пути, – по-хозяйски распоряжается Ирина. Она садится удобнее, расстегивает шубу и подносит к лицу мои гвоздики. А я не возражаю, мне не жалко.
Когда мы остаемся с Сашей вдвоём, я вопросительно смотрю на него. Он всё понимает.
– Мы ругались с утра. Я сказал ей, что уйду, – нехотя поясняет он.
– И что? – подстёгиваю я.
– Она спросила, к кому. Я сказал, что к тебе. Вот и всё.
Ничего не изменилось. Только зимние сумерки за окном стали гуще и повсюду замельтешили огни вывесок и фонарей. По всем правилам житейской драматургии я должна сказать ему что-нибудь вроде: «Ты с ума сошёл!».
Но я спрашиваю:
– И как, помогло?
– Как видишь! – с усмешкой говорит Саша. – Ты не обижайся, ладно? Втянул тебя зачем-то. Она достала меня ревностью и бесконечными допросами. У меня уже такое ощущение, что моя Ирка за каждым кустом сидит.
– Это же любовь наверно, – предполагаю я.
– Такая что ли любовь должна быть?! – восклицает он в сердцах.
– Она у всех разная. Ты уже большой мальчик, Сашенька, должен бы понимать. Женат тоже уже давненько.
– Вот когда ты мне что-то говоришь, я как-то сразу всё понимаю. А с ней мы вечно спорим, выясняем, и выяснить не можем!
Я не отвечаю. Иногда полезно помолчать и подумать. У каждого из нас есть свой маленький мирок, заселенный близкими людьми, пронизанный коммуникациями долга, привязанностей, привычек, памяти. Когда судьба свела нас в общем деле, быстро сделалось очевидным, что нам не требуется многословие. Какая-то едва различимая мелодия начинает звучать сама собой в тишине, и вьётся, вьётся прозрачная нить тайного волшебства. Всё невнятно, воздушно, едва уловимо, что едва ли возможно сохранить надолго…
Как-то одна сотрудница сказала мне: «Слушай, я стояла между вами и ощущала себя в слабом магнитном поле! Что бы это значило?» Я, конечно, тогда отшутилась, но вскоре решительно уволилась из брокерской конторы. Я испугалась самой возможности служебного романа.
– Слушай, ты меня простишь? – Саша выдёргивает меня из раздумий своим вопросом. – Ну, такой я дурак, стыдно даже! Подставил тебя. Соскочило с языка.
– Сашка! Друзья для того и существуют, чтобы выручать во всяких житейских ситуациях, – говорю я ему. – Выброси из головы. Ирина отыгралась на мне, сбросила боезаряд, и всё у вас уладится.
– Нет, она ещё нервы мне помотает! – предвкушает он. – Но уже не так остервенело, ты права. Да, надо как-то регулировать отношения с женой. Дети видят, особенно младший.
– Ты ей больше внимания уделяй, слов ласковых не жалей, – наспех советую я.
– Я на слова не мастер, ты знаешь.
– Да знаю…
– А как тебе машина моя новая? Я же заезжал тебе её показать! – спохватывается Саша у моего подъезда.
– Машина – класс! – весомо заявляю я. – В жизни на такой тачке не каталась!
Его удивительные, лунные, с поволокой, глаза сияют. Он достиг всего, к чему стремился. Или почти всего.
В прихожей меня встречает вся семья: муж, сын, кот Кузя. У сына мои распахнутые зелёные глаза, мой чуть большеватый рот, аккуратный нос мужа, а волосы курчавятся, как у отца, но жёсткие и густые, как мои. Я люблю разглядывать его физиономию.
– Мы забеспокоились, – говорит муж. – Звонила какая-то женщина, что-то бормотала, будто ты куда-то уйдёшь или уедешь. Я не понял, стал звонить тебе на работу, а там вообще никого! У тебя срочная командировка?
– Нет! – я весело отвечаю и скидываю пальто, стягиваю сапоги.
Кот бегает вокруг, радостно обнюхивает меня, трётся об ноги. Муж подхватывает пальто.
– Так кто же мне звонил? – удивляется он.
– Наверно ошиблись номером! – лукаво заявляю я.
Троица моих мужчин внимательно следит за мной глазами, стоит, словно свита. Я чувствую себя королевой в окружении придворных. Я счастливо улыбаюсь и вдруг отчётливо вижу рядом с сыном свою не рождённую дочь. Она беззвучно смеётся, и весёлые кудряшки пляшут у неё на лбу. Она такая красавица! Жаль, что они пока не видят её.
Комедия положений
Самолёт приземлился в Домодедово. В салоне раздались громкие хлопки в честь экипажа. Я присоединилась с удовольствием. Меня радовало всё: мягкая посадка, солнце за стеклом иллюминатора, большие буквы на крыше аэровокзала – МОСКВА. Я люблю летать и люблю возвращаться в Москву. Я всегда смотрю на эти гигантские буквы. В них мне видится скользящая улыбка большого города.
Когда перелетаешь с востока на запад, получаешь как бы временной бонус из-за разницы часовых поясов. Я вылетела из Екатеринбурга в 7-00 и в Москве очутилась в тот же час! День только начинался: весенний, тёплый, многообещающий. Неясные, но приятные ожидания волновали и бодрили, хотя тогда я даже не догадывалась, какие невероятные события вскоре последуют – одно за другим!
Из аэропорта до города я предпочитаю добираться на автобусе, а не на такси, но вовсе не из-за цены проезда. В таксомоторе обычно пахнет табаком, и очень давит биополе водителя. Ведь ехать примерно час, а мне не всё равно, с кем и как я проведу этот маленький отрезок жизни. Автобусы сейчас вполне комфортабельные, сидишь высоко и видишь далеко. Можно любоваться видами из окон и неспешно структурировать мысли.
Я возвращалась с форума молодых журналистов. Эта профессия не проста, она владеет мной круглые сутки. Я постоянно подбираю слова, нанизываю их, как бусины на нитку, любуюсь фразой, пробую и щупаю её, верчу так и этак. Потом я безжалостно стряхиваю бусины с нитки и набираю опять, уже в новом порядке. Если выражение получается удачным, оно попадает в запасники: в блокнот, в компьютерный файл, наговаривается на диктофон или просто хранится в памяти мозга. Как придется. Я проделываю подобные упражнения почти постоянно. Это мой труд и хобби одновременно.
У меня есть амбиции и мечта. Я хотела бы заиметь своё печатное издание! Моё любимое занятие – мысленно выстраивать концепцию собственного журнала, продумывать рубрики. Чем чёрт не шутит? Вдруг когда-нибудь наработки пригодятся, и мир оценит мой независимый взгляд на события и факты.
Я живу на Можайском валу. Название звучит значительно, но улочка совсем небольшая. Была суббота, день, когда москвичи обычно всласть отсыпаются после рабочих буден. Город выглядел непривычно малолюдным и спокойным. Эти редкие часы тишины и безмятежности я очень ценю.
Я уже приближалась к дому, как вдруг услышала сзади шорох шин по асфальту. Пришлось оглянуться. Чуть поодаль, почти вровень со мной очень медленно двигалась красивая машина – серебристый «Фольксваген Гольф». Я остановилась: может, водитель приготовился к повороту во двор? Здесь у нас несколько тесновато. Автомобиль тоже остановился, из него проворно вышел мужчина и сделал решительный шаг ко мне.
Когда в поле моего зрения попадает новая личность, я мысленно начинаю вести блиц-репортаж, комментируя события. Так я тренирую способности. Об этом человеке я молниеносно подумала: «Из чрева элегантной немецкой машины появился пижонистый брюнет в джинсах и пиджаке в полосочку с лукавинкой в глазах. Явно не робкого десятка». И пока больше ничего.
– Девушка, вы не подскажете, как лучше доехать до театра Эстрады? – спросил он.
Я бросила взгляд на номер машины. Он сообразительно перехватил его и быстро постарался отвести мои скороспелые сомнения:
– Я москвич, но живу далековато отсюда. Атлас забыл дома. Так не подскажете?
Конечно, можно было отрицательно помотать головой и уйти. Но я имею маленькую слабость – обожаю объяснять, как пройти и проехать по любимой Москве! Тут он попал в точку – я хорошо знаю город и вполне могу выручить автомобилиста.
Я поставила сумку на асфальт и стала увлечённо излагать схему проезда. Улыбка не сходила с лица незнакомца. Выслушав, он непринуждённо поинтересовался:
– А не составите мне компанию? Боюсь, я не запомнил. Вы мне поможете, а потом я вас отвезу обратно. Можем, кстати, заодно купить билеты в театр и встретиться ещё вечерком.
Весьма находчивый оказался пижон! 1:0 в его пользу! Он разговаривал запросто, словно мы хорошо и коротко знакомы, и несколько обескуражил меня таким обращением. Я рассмеялась в ответ. Мне стало безотчётно весело.
– Правда, а почему бы нет? – мягко настаивал он. – Не знаете случайно, что там идёт?
– Случайно знаю! – заявила я. – Спектакль «Ужин с дураком»! Комедия положений.
– С вами приятно общаться, вы – знаток театра! – польстил собеседник. – Так как вам моё предложение? Выручайте! У меня в том районе важное дело, но, правда, ненадолго.
Его кураж заразил меня, как вирус. Мысль о поездке с совершенно незнакомым человеком не показалась мне разумной, но грубо отшивать его не хотелось. Мужчина был сама галантность, и ситуацию требовалось элегантно разыграть. Чем не утренняя разминка интеллекта? Всякое общение обогащает коммуникативный опыт.
Но ситуация изменилась прямо на глазах! Со стороны улицы Дорогомиловской к нам с возгласами приветствия спешила приятная немолодая чета, видимо супружеская.
– Вадим! Какими судьбами в этих краях в такую рань? Здравствуй! – обратилась к моему собеседнику эффектная дама. Сразу можно было заметить, что в семейном дуэте у неё первый голос. Её муж лишь выразительно прокашлялся и покивал головой.
– Доброе утро, тётушка и дядюшка! – подчёркнуто вежливо отвечал Вадим.
Я оказалась в центре странной компании. Расталкивать почтенных людей и рваться на свободу было неудобно. Оставалось переждать их любезные реплики. Они же шли куда-то, скорее всего на рынок. Я вертела головой, улыбалась, а сама уже нещадно корила себя за свою дурацкую привычку всё растолковывать на улицах незадачливым прохожим и проезжим. Поделом мне!
– Как твои успехи? – с преувеличенной озабоченностью поинтересовалась дама у Вадима. – Сам знаешь, что я имею в виду.
«Так, – иронично подумала я. – Это может затянуться надолго. Надо извиняться и уходить». Я потянулась, было, к своей сумке, но Вадим вдруг резко схватил меня за запястье. Крепко, почти до боли, сжимая мою бедную руку и продолжая вежливо улыбаться родственничкам, он заявил:
– Познакомьтесь, Эллина Васильевна, это моя жена.
Такой немой сцене позавидовал бы сам покойный Николай Васильевич Гоголь! Замерли все, исключая Вадима. Мой мозг забарахлил, как заражённый вирусами компьютер, пытаясь просканировать фразу. Глупая улыбка зависла на лице, как картинка на мониторе, я же судорожно подыскивала верные слова. Первой опомнилась дама:
– Ну, это же категорически меняет дело! – как-то многозначительно сказала она. – Мы поздравляем тебя! Мы первые раскрыли твою маленькую тайну!
– Спасибо, дорогая тётя! Мы ещё отметим это событие достойным образом, – заверил её коварный Вадим.
– Непременно! – ожил от потрясения муж Эллины Васильевны. – Ведь ты завтра приедешь на наш хутор?
– Обязательно! – пообещал племянничек.
– А как вас зовут, милочка? – обратилась ко мне женщина. Глаза её загорелись неприкрытым любопытством. Она просто пожирала меня глазами. Было очевидно, что уважаемая Эллина Васильевна готова вывернуть меня наизнанку, если б не светские приличия.
– Рита, но я…
Вадим быстро смекнул, что я начну возражать, и коротко сдавил мне руку, давая понять, что лучше не произносить ни слова. Затем он интимно наклонился ко мне, слегка целуя волосы сзади. Я предпочла потерпеть его нежности, только чтоб он не сломал мне кость предплечья. Наверно, мы выглядели со стороны одуревшими от счастья молодожёнами, потому что пожилой господин сказал:
– Вы очень симпатичная пара! Надеюсь, мы скоро увидимся, а сейчас нам пора. Мы ведь шли на рынок, дорогая, ты не забыла?
– Непременно завтра встретимся! – пообещал Вадим им вслед.
Как только они удалились, я вырвала руку и набросилась на него:
– Что вы себе позволяете? Вы злой шутник, как я посмотрю! Зачем вы держали меня? Вы делали мне больно!
Меня уже не заботило, как я выгляжу. Я сбрасывала остатки нелепого оцепенения, выплёскивая перегретые эмоции. Оставалось улизнуть во двор и поскорее забыть этот престранный случай, бессовестного пижона в модном полосатом пиджаке вместе с его чудными родственниками.
Однако наглая улыбка сошла с его лица. Вадим выглядел искренне огорчённым и виноватым, и этим опять вызвал моё недоумение.
– Простите, ради бога простите! – горячо обратился он. – Я вам всё объясню. Вы очень выручили меня сейчас, сами того не подозревая. Ну, не смотрите на меня так свирепо, Рита! Я искуплю свою вину любым способом, который вас удовлетворит. У меня всё так сложно в жизни! Я теперь не отстану, я должен отблагодарить вас за терпение. Говорите, приказывайте! Я жду.
В его голосе звучала непритворная мольба. От него веяло непростой тайной, отчаянием, исключительностью и очень дорогим парфюмом. Я колебалась, он заклинал глазами. «Шаг в сторону – и я окажусь в своём привычном мирке. Шаг навстречу – и я вступлю в неведомые отношения. Зачем мне эта вовлечённость в сумрак чужих проблем?», – мелькнуло в голове. Наверно, во мне зашевелилась профессиональная пытливость, а наша журналистская братия, как известно, авантюрна. Я примирительно сказала:
– Не буду вас сильно наказывать, если всё же объясните, что происходит.
– Теперь мне придётся это сделать, – корректно ответил Вадим. – Едем?
– Подождите, дайте мне переодеться с дороги, вещи оставить. Я ведь из аэропорта.
– Я вас жду в машине. Полчаса вам хватит?
– Думаю, да.
До театра Эстрады долетели с ветерком. Сидя в автомобиле и наблюдая за действиями Вадима, я вначале ощутила лёгкое довольство своим умением пояснять дорогу, но вскоре досадная догадка обожгла меня. Так безоглядно вести машину мог только тот человек, который отлично знает местность. Он обманул меня! Зачем? Что кроется за его поступками? Что я знаю о нём, кроме его имени и марки авто? Так обвести меня вокруг пальца!
Счёт мгновенно изменился. Он стал 2:0 в пользу пижона.
В печально знаменитом доме на набережной у него было какое-то дело. Он исчез в одном из подъездов, предварительно извинившись и предусмотрительно заперев меня в машине.
Впрочем, Вадим не заставил себя долго ждать.
– Вот и я! – сказал он, усаживаясь за руль. – Теперь я ваш безраздельно. Предлагаю поехать и поговорить в спокойной обстановке. Может, нам позавтракать в каком-нибудь ресторане? Какая кухня вам по душе?
– Я плотно позавтракала в самолёте, еще не проголодалась, – решительно отказалась я. – Давайте поговорим где-нибудь на свежем воздухе. Погода чудесная! Хочется подышать.
– Тогда предлагаю отличное место – парк Искусств! – сказал Вадим.
Моя догадка подтвердилась – он прекрасно знал город.
Мы оставили машину у Дома Художников и направились в парк. У подножия «железного» Феликса – огромного памятника чекисту, который когда-то возвышался на Лубянской площади – присели на скамью. «Удачное местечко для исповеди!» – подумалось мне.
– Ваша история длинная? – поинтересовалась я.
– Думаю, да, – ответил Вадим. – Наберитесь, пожалуйста, терпения.
– Тогда слушаю, но предупреждаю, что буду часто перебивать для уточнений.
– Сколько угодно, – великодушно согласился Вадим и начал свой рассказ. – У меня два брата, мы работаем под началом своего отца. Отец – владелец нескольких фирм и глава всего семейного бизнеса. У нас небольшая розничная сеть магазинов парфюмерии, одежды, оптовая торговля товарами и своё кадровое агентство. Наши отношения с братьями нельзя назвать по-родственному тёплыми, но зато мы отлично срабатываемся под руководством отца. Каждый чётко выполняет свою функцию.