– Какой молодец ваш папа! – восхитилась я. – Как же ему удалось выстроить такой обширный бизнес?
– Трудно было поначалу. Открывать одну за другой фирмы с опробованной системой работы уже легче. Главное – правильно подбирать и расставлять людей. Это он освоил ещё в советские времена. Знаете, чтоб от каждого максимально по способностям…
– А каждому – по потребностям? – пошутила я.
– Всем не угодишь никогда, но у нас решающее слово за отцом, а мы убедились, что так лучше для всего клана. В нашем холдинге ещё столько родственников, и все не бедствуют! Смогли бы они сами добиться такого успеха без моего отца – ещё вопрос! В этом году папа решил отойти от дел и выделить каждому какое-то направление. Он видит, что таким непререкаемым авторитетом, как у него, никто из нас не обладает и некому сохранить холдинг в его нынешнем виде.
– А нельзя старшему брату заменить отца? – перебила я.
– Я и есть старший брат, – сознался Вадим. – Пожалуй, проблема в том, что у всех троих детей разные матери. Да-да! Папаша везде преуспел по жизни. Моя мать умерла очень рано, ещё вон при нём.
Вадим махнул рукой в сторону изваяний генсеку КПСС, Леониду Ильичу Брежневу. Прямо на нас из-под знаменитых широких бровей смотрели два каменных близнеца, свезённые сюда из разных концов Москвы.
– После смерти мамы он пытался образовать подобие первой нашей семьи, но, увы, ничего похожего не получалось. Папа разводился с жёнами, но детей не забывал. Нас он рано приобщал к делу, но близкими в полном смысле этого слова мы не стали.
Вадим замолчал, задумался. Мне же не терпелось:
– Итак, ваш папа делит свой холдинг между вами. И что же? Возникли непримиримые споры?
– Нет, споров он не допустит. Кто рискнёт пререкаться, может остаться вообще ни с чем. Всё будет, как он скажет. Он поставил главное условие – каждый из нас должен обязательно иметь семью. У него просто мечта – видеть каждого из сыновей счастливо женатым. Он считает, что хороший семьянин будет стараться работать ради детей ещё лучше.
– Так вы не женаты?! – догадалась я.
– Слушай, давай отбросим эти условности, и будем говорить друг другу «ты», – предложил Вадим. – Да, у меня нет жены. В данный момент.
– И не было? – уточнила я.
– Была, но это сейчас неважно, – уклонился он от вразумительного вопроса. – У братьев в этом смысле всё в порядке: жёны, дети. Меня отец считает повесой. Некоторые родственнички нашёптывают ему обо мне всякие сплетни и намекают, что есть ещё женатые племянники, которые не прочь получить фирмочку-другую вместо меня. Я в глупом положении. Оправдываться? Кляузничать на двоюродных братьев? Мне это противно. Даже подумывал отказаться от доли, самому открыть своё дело, но понял, что не так-то просто начать с нуля. Годы пройдут, пока раскрутишься. Потом я почувствовал, что он сам может оказаться без тех средств, к которым привык. Все ведь лояльны, пока он держит дело в своих руках, а как уйдёт в сторону, так растащат бизнес на кусочки, распродадут и ему самому никаких дивидендов не будет. Отец переоценивает не только способности, но и порядочность родственничков. Они, конечно не бандиты, но каждый поступит по своему усмотрению и постарается отмежеваться от остальных. В общем, та ещё ситуация. Понятно что-нибудь?
– Про твоего отца и братьев более-менее ясно, а вот про тебя – не очень, – заметила я. – Сколько тебе лет?
– Тридцать пять, – ответил Вадим.
– Приблизительно так я и предполагала. Тогда действительно странно, что у тебя нет ни жены, ни невесты. Ты женоненавистник?
– Я бы так не сказал… Я не знаю, это вдруг не объяснить, – он опять ушёл от прямого ответа.
– Ладно, как хочешь, не объясняй. Тогда скажи, кого мы встретили около моего дома?
– Это родная сестра отца, моя тётка. Понимаешь, мне ночью не спалось. Вчера был неприятный разговор с отцом. Надоело лежать. Я встал и поехал кататься по городу. Завтра отец собирает нас всех. Мне он сказал однозначно: «Без невесты не появляйся». Он тоже считает, что в мои годы странно быть без женщины. Я решил, что познакомлюсь с приличной, неглупой девушкой и привезу её к отцу. А как узнать, что девушка не просто хорошенькая, но и неглупая? Поговорить с ней. А тут тётка. У неё далеко идущие планы насчёт своего сынка. Вот он точно тот ёщё повеса, хоть и женат! Дальше ты всё сама знаешь.
– Да, весёлая семейка! Завтра у вас будет жарко! Кстати, а про какой хутор твой дядя говорил?
– Отец давно выкупил большой участок земли за городом, чтоб родня могла построить там дома. У всех есть по дачке, один я бездомный и обычно заезжаю только погостить. Всё вместе это называется хутор.
– Твой отец вызывает во мне всё больше уважения! – восхитилась я. – Так старается человек во благо семьи!
– Семья, семья! Я уже слышать это слово не могу! – возмутился Вадим. – Оно для меня, как укор.
– Как зовут твоего батюшку? – спросила я.
– Элем Васильевич.
– Какие у них с сестрой имена красивые! – отметила я.
– У деда с бабулей тоже какие-то свои заморочки были насчёт имен детей. В каждом имени заложен какой-то скрытый смысл, – усмехнулся Вадим. – Не пожалела ещё, что столкнулась со мной?
– Нет, даже любопытно, – возразила я. – Только как ты теперь будешь выкручиваться?
– Тебя с собой возьму, – уверенно сказал Вадим.
– А меня спрашивать не будешь?
– Буду даже умолять. Рита, выручи ещё раз! Теперь, когда тётка Эллина тебя видела, не могу же я другую невесту привезти на хутор.
– Да, тогда точно ты будешь выглядеть лгуном.
– Вот видишь, моя судьба теперь в твоих руках. Даже больше – старость отца. Я уверен, что когда произойдёт раздел, он увидит истинную сущность каждого. Поедешь со мной?
Разум тоненько пискнул: «Не соглашайся!». Но из глубин подсознания вынырнула авантюрная составляющая моей личности и возопила громко: «Обязательно поезжай!» Вадим спросил:
– Ты что-то сказала?
– Нет, я громко подумала, – отвечала я.
– Так как? – настаивал он.
– Какая форма одежды? – уточнила я.
Семейный хутор оказался действительно большим и красивым местом, расположенным в Ногинском районе неподалёку от реки Добренки. Все постройки совсем не нарушали естественности пейзажа этих мест, славящихся смешанными сосново-берёзовыми лесами. Простота и сдержанность архитектуры коттеджей особенно пришлись мне по душе. Нынче по всему Подмосковью возвышаются такие вычурные дворцы, на которые затрачены миллионы долларов, но матушка-природа вокруг них безжалостно истреблена. Это удручает и отпугивает.
Из присутствующих я знала только тётю и дядю Вадима, но моментально догадалась, кто же его отец. Вадим и Элем Васильевич были похожи без разночтений. На меня все поглядывали, конечно, с многозначительным интересом, но никто не проявлял навязчивости. «Воспитанные люди» – с уважением подумала я.
Несмотря на заявленную острую повестку дня, внешне всё выглядело безмятежно и благодушно. Бегали симпатичные детки, грелись на солнце породистые собаки, негромко звучала музыка, сообща накрывались столы. Благополучные люди собрались для семейного пикника.
Погода благоволила. Май баловал ласковым теплом и радовал первой нежной зеленью. Изумительный воздух наполнял лёгкие и возвышал помыслы. Я уже была готова поблагодарить Вадима за неожиданную возможность так комфортно отдохнуть. Если бы не он, то я едва бы выбралась за город, а в понедельник мне предстоял насыщенный рабочий день. Поездка оказалась весьма кстати.
Чтобы не выглядеть встревоженной белой вороной, я посоветовала Вадиму не слишком опекать меня.
– Ты уверена? – удивленно спросил он.
– Иначе мы будем смотреться странновато. Посмотри, кто ещё из ваших мужчин так держится за подол своей дамы? – шепнула я.
– Верно, – согласился он. – Пойду выпью коньяку с братьями.
– Иди, прими на грудь. Твои родственники не похожи на людоедов. Я справлюсь со своей ролью.
Я присела в беседке под соснами. Мне приятен запах хвои, он умиротворяет. Вдыхая ароматы, я опрометчиво расслабилась.
Вскоре началась трагикомедия. Первой ко мне подошла улыбчивая молодая блондинка с двумя бокалами.
– Хотите сухой мартини? – спросила она и представилась. – Я Ирина.
Я приняла бокал из её рук, а она сочла мой жест приглашением к беседе.
– Вы симпатичная, – мило подметила Ирина. – Можете всегда рассчитывать на меня. Я ведь жена среднего брата, Трофима.
Я решила отделываться учтивыми, ничего не значащими светскими фразами:
– Приятно познакомиться. Давайте дружить!
– Мне тоже приятно, – замурлыкала она. – Как вам наш хутор? Милый, правда? Здесь комфортно. Приезжайте отдыхать почаще, мы будем рады. Вам ведь будет нелегко, я думаю.
– Почему? – удивилась я.
– Разве просто жить с голубым? – Ирина сделала явную попытку уязвить невесту Вадима, то есть меня, красиво, нараспев, растягивая нелицеприятные слова. – С геем, я полагаю, несладко любой нормальной женщине.
– Вы Вадима имеете в виду? – я улыбнулась как можно приветливее, хотя вечер утрачивал своё очарование. – Мама учила меня, что надо быть снисходительнее к мужским слабостям.
– Но не до такой же степени! Его первая жена не спроста совершила самоубийство, – Ирина нанесла ещё один удар по моим позициям.
– Славно началась наша дружба, не правда ли? – заговорщицки интимно отметила я. – Можно обращаться к вам напрямую, если захочется узнать перчёные подробности о членах семейного клана? А что ваш муж? Не шалит? Нет? Расскажите! Может он у вас завзятый би-сексуал? Расскажите, Ирочка!
Ирина изящно встала, держа спину очень прямо, молча забрала пустую хрустальную посудину из моих рук и пошла мелкими танцующими шажочками к детям. «Наверно, берёт индивидуальные уроки шейпинга у стоящего инструктора» – подумала я, глядя вслед её удаляющейся фигурке с хорошим мышечным рельефом.
На душу, словно сажа, опустился первый слой неприятного осадка. «Если этот парень голубой, то очень хорошо маскируется, – подумала я. – А впрочем, какое мне дело до его сексуальной ориентации?» Конечно, насчёт его нетрадиционных пристрастий Ирина могла и солгать, чтоб расстроить нашу предполагаемую свадьбу, но про самоубийство жены Вадима должны знать и другие. Неужели это правда? Коварный у меня «женишок» оказался!
Долго терзаться сомнениями не пришлось. Вскоре родственнички один за другим потянулись к лавочке под соснами. Каждый спешил со своей «ложкой дёгтя». На мелкие гадости я уже не обращала внимания, выделяла только существенные детали биографии Вадима.
Тётушка Эллина Васильевна была так добра, что поспешила поделиться с «невестой» племянника личными переживаниями:
– Я опасаюсь, что Вадичка не в состоянии иметь детей. Ведь почему-то первая его жена не родила ребёнка, хотя и очень хотела.
– Не это ли привело её к самоубийству? – заинтересованно спросила я.
– Так вы в курсе! Ну, что же, может так и лучше! – торжественно молвила тётя Эля. – Надо всё знать заранее, если входишь в семью.
За час с небольшим, пока шла неспешная подготовка к застолью, заботливые родственнички нашептали про Вадима столько, что стало ясно: одному человеку невозможно совмещать в себе такое количество душевных и физических пороков одновременно. Меня по-человечески огорчило одно: противоестественная смерть его первой жены. «Пора приниматься за журналистское расследование», – иронично подумала я.
Родственнички порядком утомили и перегрузили противоречивыми сведениями. Я решила немного пройтись по округе и осмыслить информацию. Моё внимание привлёк небольшой участок, отведённый под фруктовые деревья, видимо яблони и груши. Они отцветали, трогательно роняя на землю бело-розовые лепестки. Через садик пролегала узкая брусчатая дорожка, которая вывела меня на хоздвор. Какой-то человек в рабочем комбинезоне укладывал чурочки в поленницу. «Для камина или для бани» – подумалось мне.
– Здравствуйте! – поприветствовала я мужчину. – Я у вас в гостях. Давайте знакомиться. Я Рита.
– Доброго здоровья! – откликнулся он. – Про вас уже всем известно. Вы – невеста Вадима Элемовича.
– Верно, – легко солгала я. Я почувствовала себя примадонной в спектакле, который режиссировал Вадим. Это было захватывающе интересно, но с оттенком эпатажа.
– А я Пётр Никанорович. Я тут на все руки, хозяйство большое, сами видите. Примечаю, что вы девушка непорченая, небалованная. Он тоже хороший, Вадим-то наш, – совершенно неожиданно сказал мой новый знакомый. – Я у них лет пятнадцать работаю, все у меня на виду. Досталось ему в жизни.
Признаться, мне было приятно услышать, наконец, добрые слова о Вадиме.
– Вы его первую жену имеете в виду? Мне кажется, его это гложет, – я попыталась вызвать славного человека на откровенность.
– Вот уж она была, прости господи, стерва! Пила много, нервы ему мотала, хулиганила. Ему надо бы давно с ней развестись, а он нянькался себе во вред. Дай бог вам всего хорошего. А сейчас ступайте ужинать, накрыто уже. Хозяин, Элем Васильевич, не любит, когда кто задерживается. Уважает, чтоб все вместе сидели за одним столом, по-русски, а не кусочничали и не бегали по усадьбе с тарелками.
Я все же явилась к столу последней. Вадим выглядел обеспокоенным и так трогательно бросился ко мне, что я подумала о нём: «Как ловок этот парень! Каков притворщик! Такой не упустит свой куш и разыграет ради этого любое представление».
– Я тебя потерял, разволновался, – шепнул мне коварный «жених».
– Я немного прошлась, милый, – подыгрывая ему, сказала я достаточно громко и принялась за еду. Свежий воздух сделал своё дело: у меня просто слюнки текли.
Все соблюдали приличия, но сквозь былую напускную непринуждённость постепенно прорывалась откровенная нервозность томительного ожидания. Ели вяло, словно язвенники. Общались тускло. Пожалуй, дети, я и Элем Васильевич демонстрировали окружающим отменный аппетит, не заглушённый меркантильными интересами. Отец Вадима метко шутил, подтрунивал, одаривал небанальными комплиментами своих близких. Я невольно залюбовалась им. Острый ум и воля этого человека завораживали. Видимо, желая разрядить обстановку, он сказал:
– Сделаем небольшой перерыв перед чаем. После ужина перейдём к нашим основным делам. Разомнитесь немного, а я поговорю с Ритой.
Он отвёл меня всё к той же беседке под соснами. Я испытывала противоречивые чувства: его личность вызывала во мне человеческий интерес, но я вся внутренне сжималась от необходимости лгать ему. Впрочем, этот удивительный человек так выстроил разговор, что я отвечала только чистую правду!