– Не бойся, – она ехидно улыбнулась, – Я справлюсь.
Несколько минут они молча смотрели друг другу в глаза, а усатый тем временем выпроваживал из сеней всех собравшихся. Через пару минут развернулся и ушел мужчина в тулупе. Настасья, не опуская гордо поднятой головы, двинулась за ним и закрыла двери. Максим обернулся к Ольге. Она растерянно моргала глазами и шевелила губами – пыталась что-то сказать, но никак не находила слов.
– Ты в порядке? – Макс попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой.
– Нет.
– Этот мужчина и твой брат…
– Я знаю.
Оля уставилась на него, не веря, что он действительно понимает, что она хочет сказать.
– Нет, ты не знаешь. Они, кажется…
– Волки? – Макс сказал это так спокойно, словно речь шла о погоде.
– Ты знаешь, – она опустила глаза, – Они хотят убить меня.
– Уверена?
– Нет, – Оля уставилась на него, как будто видела в нем последнюю возможность разобраться со всем, что случилось, – Я уже ни в чем не уверена. Но Алекс… Почему?
– Не думаю, что он причинил бы тебе вред, – и он усмехнулся, – Он у нас ручной.
– А что говорила твоя мама? Ну, про кровь. Что это значит.
– Так у нас заключают браки, – и Макс вновь протянул ей руку, – Ты дрожишь. Пойдем, я разведу огонь в камине.
– Ты серьезно? – Оля взяла его за руку, но все еще не двигалась с места.
– Серьезно, – он засмеялся.
– Что смешного-то? Я не собиралась так рано замуж! И уж тем более не собиралась делать это без сознания.
Максим продолжал смеяться:
– Расслабься, этот брак действителен только здесь. Когда вернешься к себе домой, забудь про него и все.
– И про братца-волка тоже забыть?
– О да, – он остановился и взял ее за руки, – И книжек не пиши.
– Но…
– Я все тебе расскажу, но позже.
– Когда?
– Позже, – и он потянул ее в гостиную.
5– Волколаки
Маленький огонек в камине еле слышно потрескивал, пытаясь заняться сильнее. Ольга молча наблюдала за обитателями этого дружелюбного, но такого странного дома. Максим, раздув пламя, уселся на соседнее кресло, а Настасья, все еще напевая себе что-то под нос, вытирала пыль с маленького столика.
– Неси стаканы, – обратилась она к Максу, – разговор будет долгим, без бутылки не обойтись.
Оля и раньше слышала эту поговорку. Так часто говорил ее отец матери, когда в гости заглядывали коллеги-профессоры или соседи с разными болячками. Поговорить о простудах, поносах и прочих заразах любили все жители их дома, а отец, не гнушаясь общением даже с самыми ворчливыми из них, все слушал и слушал их жалобы. Потом сам вещал о достижениях современной медицины, о лазерах и крутых агрегатах, но все равно давал на вооружение только народные рецепты. Мама постоянно жаловалась, что в доме, как у сапожника без сапог – ни одной новомодной таблетки, а все только травки да настойки. Тем не менее, ни Оля, ни Анна Павловна уже и не помнили, когда последний раз болели. А сам Михаил Михайлович, в быту просто Михалыч, слыл самым здоровым мужчиной во всей округе. Кто-то говорил, что он втайне от всех принимает западные таблетки молодости, кто-то и впрямь верил в чудесную силу травок-муравок, а кто-то злостно помалкивал. Не всем по душе приходилось это розовощекое семейство: и достаток у них, и здоровье, и дочь-красавица. А Оля никого не слушала и знала, что сам отец в свои сорок с лихвой до сих пор по утрам закаляется и бегает в любую погоду, мать каждый вечер, обтянувшись лосинами, скачет у экрана телевизора, а сама она через день ходит на волейбол да на лыжи. Плюс хорошее питание. Вот и весь сказ. И никаких молодильных таблеток и дорогих операций.
От этих мыслей у Ольги защемило сердце. «Сколько еще здесь сидеть? Домой, я так хочу домой!» Она уже представляла, как прижмется к матери и простит ей все обиды. А потом подойдет отец и возьмет их в охапку. И она будет рыдать и обещать, что больше никогда не попрется в такой рискованный поход. И что будет хорошей девочкой. И мама всплакнет, а папа рассмеется.
«Ни к чему мне все эти истории про волков, – злилась она про себя, – все равно уеду и забуду. И никаких дурацких книжек писать не буду!»
На столе тем временем объявился бутыль с оранжевым содержимым и три стаканчика.
– Я, наверное, не буду, – Оля раньше никогда не пила спиртного, и начинать не хотела.
– Да ладно тебе, – Настасья подала ей стаканчик, – это легкая настоечка на рябине. Она только согреет и успокоит. Не бойся, не опьянеешь. Если только всю бутыль залпом не выпьешь, – и она снова засмеялась.
Их веселье злило Ольгу еще больше. Где-то на улице рыщет волк Алекс, в деревне, наверняка, уже строят план, как ее убить. Каким-то образом она, чужеродная девчонка, смешалась кровью с Максимом и стала его женой. В другой раз, она, конечно, от такого жениха не отказалась бы, но сейчас, вдали от семьи, в этом доме… А они веселятся… Им самим-то не страшно? И с этими мыслями она неожиданно для себя сделала глоток. Горько-сладкий напиток приятно обжег горло и разлился в животе, от чего она наконец-то немного обмякла.
– Последний раз я слышала эту историю от мужа, – Настасья сделала большой глоток и уселась прямо около камина на маленькую чурку, – Мы сидели в спальне у мальчиков и Алекс так сопел. Ему нетерпелось узнать, каким большим и сильным он станет. Постоянно донимал отца, а Семен все говорил: «Мальчики еще так малы». Тогда ночью Макс проснулся в горячке и никак не мог понять, что с ним происходит. «Пора» – сказал Семен и уселся на кровать к Алексу. А я продолжала обнимать испуганного Максима. В ту ночь на небе стояла полная луна, и все его естество рвалось на свободу, но он ничего не знал, не понимал, и потому ему было так больно…
Она на некоторое мгновение остановилась и повернулась лицом к камину. Оля видела, как ее плечи слегка содрогнулись.
– Тело и разум, – помог ей Максим, – когда они в разладе, организм сходит с ума. Мышцы начинают переворачиваться, а мозг не дает им завершить обращение, – Максим понизил голос, – Обращение в волка.
– Ты? – Ольга опешила, но спасительный стаканчик все еще был в руках, и она сделала новый глоток.
– Я, Алекс, мама, папа и все жители деревни.
– Волки?!!
– Волколаки, – Настасья повернулась к Оле и Максиму, – так мы называем себя сами. Мы славяне, и предки наши всегда жили именно здесь, а необъятных просторах Руси-матушки. Мы знаем, что есть и другие перевертыши. Но мы не знаем никого из них, не знаем их природы, да и не стремимся узнать, – она снова отвернулась. Вся ее веселость исчезла, и жензина с трудом держалась, чтобы не всхлипнуть.
– Мама хочет сказать, что уже сотни лет наша стая живет обособленно. Мы не ищем встреч с людьми, кроме как для того, чтобы покупать у них вещи и одежду. Некоторые уходят в люди, но не возвращаются. Наверное, они перестают быть волколаками, а может, наоборот, переворачиваются в зверя и убегают в лес. По крайней мере, окажись я вдали от дома, так и сделал бы.
– Не надо, сын, – Настасья вернулась в разговор, – этого не случится. Пока я жива, ты не потеряешь человечности.
– А это возможно? – Оля не верила своим ушам, но любопытство брало верх над осторожностью, – Может быть Алекс…
– Нет, глупышка, – Максим не дал ей закончить опасное предположение, – Он легко переворачивается. Даже без боли. Поверь, он просто тебя защищал. Тот парень хотел прогнать тебя, но в человеческом теле Алекс сильно рисковал. Раны, полученные волком, заживают быстрее, чем те, что мы зарабатываем людьми. Поэтому мы так долго восстанавливали силы, когда тащили тебя в деревню. В волчьей шкуре импровизированные носилки не утащишь.
Ольга только раскрыла рот.
– Есть очень много условностей, дорогуша, но тебе их все знать не обязательно, – Настасья жестом показала сыну обновить содержимое своего стакана.
– А кровь? – девушка никак не могла понять, каким образом вдруг стала женой Максима.
– Кровь Макса я добавила тебе в травяной отвар, который ты пила вчера. Чтобы стать одной из нас, тебе нужно иметь внутри себя частичку нас, чтобы суметь впервые перевернуться.
– Перевернуться? В волка? – Оля не верила ушам, – Я не хочу! Я нормальной хочу быть! – слезы прыснули у нее из глаз.
– Ой, – Настасья с досадой опустошила стакан и облокотилась на камин. Почему-то она не обожглась, – ты такая плакса.
Максим встал и присел рядом с Ольгой на корточки. Она прижала ладони к лицу, но он, не без усилия, взял ее руки в свои и заглянул в заплаканные глаза.
– Не бойся, это вовсе не обязательно, – потом он обернулся к матери, – Поласковее нельзя?
– Можно, – она встала и плюхнулась в кресло, на котором до этого сидел Максим, прямо под рукой оказался бутыль с настойкой, и Настасья ловким движением разлила напиток по опустевшим стаканчикам.
Максим, не отпуская рук Ольги, продолжил:
– В первую полную луну, после начала обращения, тебе нужно совершить ритуал, чтобы перевернуться в волка. Если ты ничего не сделаешь, ты останешься человеком. Обычной девушкой, как ты и хотела.
Ольга всхлипнула и вытерла слезы.
– Все будет в порядке. На полную луну ты уже будешь дома, и с тобой все будет в порядке. Обещаю.
– Но зачем? – простонала Оля еле слышно.
– Это мамина затея, – при этих словах Максима Настасья широко улыбнулась и прищурилась, – Мужчины в нашем роду категоричны и чужаков в деревне не терпят. К тому же есть риск, что ты, оказавшись дома, раструбишь на всю округу, что видела людей, которые могут переворачиваться в волков. Ну, – он замялся, – или книгу напишешь.
– Бог мой, Макс! – Ольга соскочила с кресла, – Что ты заладил-то с этой книгой? – На нее вдруг нахлынуло непонятное чувство злости, – Не собираюсь я ничего писать, да и рассказывать тоже. Думаете, люди мне поверят? Они решат, что я дурочка и поселять жить в дурдом!
– Что такое дурдом? – Макс действительно не слышал ранее этого слова.
– О! – Ольга заводилась все больше, – Это, скорее всего, мое новое пристанище! Господи! – она закрыла лицо руками, – А если я, сама не понимая, совершу этот проклятый ритуал?
– Не думаю, – Настасья жестом показала ей на кресло, – Сядь и успокойся. Без Макса ты ничего не сможешь. А в полную луну, как тебе уже было говорено, вы будете далеко друг от друга.
Ольга хотела возразить, но хозяйка вдруг изменилась в лице и приподнялась с кресла.
– Думаешь, я желала сыну такую женщину, как ты? – в глазах Настасьи отразился огонь камина, и лицо так изменилось, что Ольга предпочла промолчать, – Думаешь, мне нравится вся эта ситуация? Я просила сыновей бросить тебя в лесу и дать умереть!
Девушка открыла рот в ужасе. Она совсем растерялась. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это броситься наутек из этого дома. И пусть ее там съедят волки. Или она просто замерзнет и умрет. Плевать!
– Эти щенки, – Настасья бросила злой взгляд на Макса, который молча облокотился на кресло и наблюдал за происходящим, – уговорили меня оставить тебя. Я не просто впустила тебя в свой дом, я выхаживала тебя, я привела к тебе Арину. Брось они тебя, ты не прожила бы и пары часов. А теперь, смотри-ка, ей противно, что мы волки! Для тебя это честь, дурочка!
Настасья резко развернулась и направилась в сторону кухни. Уже около дверей она обернулась:
– Но, благодари не меня, – и хлопнула дверью.
– Мать преувеличивает, – Максим встал и опять с усилием усадил Ольгу в кресло, – но тут дело вот в чем. Пока не появятся спасатели, ты можешь выжить только в деревне. Но мы не сможем убедить старосту, что, покинув нас, ты сохранишь нашу тайну. Если они будут думать, что ты хочешь остаться здесь навсегда, тебя не тронут.
– Почему же вы их просто не обманули? – Оля почувствовала, что от прикосновений Максима, от его дыхания рядом и под прицелом загадочных голубых глаз ей становится лучше, паника отступает и в голове, наконец-то, проясняется.
– Они могут проверить, – Макс, наверное, почувствовал странную вибрацию в воздухе, и поспешил отдалиться. Он присел у камина и закинул пару полешек, – скорее всего сегодня вечером или завтра с утра Арина снова нарисуется у нас дома. Она возьмет каплю твоей крови и скажет остальным, что мы не врем.
– Но вы врете! – Оля осознала весь риск, который берет на себя эта семья: Настасья, хозяйка дома, которую она так ранила своим нежеланием стать частью этого мира. Алекс, который пытался спасти ее, а она обозвала его трусом и сбежала. Максим. Этот мужчина уже второй день возится с ней, как с маленькой девочкой, а она так бросалась в него упреками о браке. Злость сменилась раскаяньем, – Что будет с вами, когда все узнают?
– Ничего, – Максим понял, что она сдалась, – мы разберемся.
Слезы снова подступили к горлу:
– Твоя мать права. Я такая плакса!
И девушка рванулась на кухню, чтобы обнять женщину, давшую ей второй шанс. Она хотела броситься ей в ноги и просить прощения, и благодарить, и рыдать. Но вместо Настасьи она налетела на Алексея. Юноша аккуратно отстранился и через ее плечо посмотрел на брата.
– Они идут.
Ольга не видела Алекса с той самой драки на Форпосту. Она понимала, как сильно оскорбила его и сильно хотела извиниться, но он смотрел на нее так, как будто вовсе не держит на нее больше зла. Скорее, он искренне переживал за ее безопасность.
– Все в порядке, она член семьи, – с этими словами Максим появился в дверях кухни.
Тяжелая пауза повисла в воздухе. Девушка, утирая слезы, по очереди оглядела всех присутствующих: Настасья виновато смотрела на младшего сына, Алекс растеряно бегал глазами от матери к брату, а Максим, гордо подняв голову, не мигая, смотрел ему в глаза.
– Нет, – Алекс попятился к двери на улицу, – Мама, скажи, что это неправда! – Гримаса ужаса застыла на его лице, и он с таким страхом смотрел на мать, что Ольга невольно сглотнула. Настасья в этот момент опустила глаза.
Алексей даже не посмотрел на девушку и брата; не произнеся и звука, он тихонько открыл двери и вышел вон.
6– Полкапли
Они сидели втроем и молчали. Настасья оперлась локтями о стол и подперла пальцами подбородок. Глаза смотрели сквозь пространство куда-то вдаль и не выдавали даже намека на то, что сейчас творится в ее голове. Максим, обогнув Ольгу, сел на свободный стул и уткнулся немигающим взглядом в свою мать. На его лице не шевелился ни один мускул, но всем нутром Ольга чувствовала его напряжение. Робким движением она коснулась его плеча, но тут же одернула руку. Таким нелепым ей показался этот жест.
Гул голосов они услышали задолго до стука в дверь.
– Я сам, – Максим встал из-за стола и направился в сени. Через пару минут он вернулся в компании старой женщины, лицо которой было испачкано чем-то, напоминающим грязь, а от накинутой на плечи старой лисьей шубы пахло гарью и алкоголем.
– Арина, – Настасья поспешила приветствовать гостью, в ее движениях и мимике читалось облегчение.
– Не суетись, Настя, – женщина, не дожидаясь приглашения, прошла в дом и направилась прямиком к Ольге. Девушка соскочила со стула и буквально впечаталась в стену за своей спиной.
– Что, что вам нужно? – голос не слушался Олю, слова давались с трудом и нелепо обрывались от дрожи во всем теле.
– Как будто ты не знаешь, милочка? – старуха ухмыльнулась, – У вас там, – она запрокинула голову, – есть пословица: с волками жить – по-волчьи выть. Слышала?
Оля кивнула.
– Ну так вой, – женщина залилась смехом и достала из-за пазухи кривой нож.
Настасья ахнула, Максим попытался подскочить, но знахарка обдала его таким взглядом, что он тут же остановился, а Ольга лишь беспомощно зажмурилась.
Она почувствовала, как грубая морщинистая рука коснулась ее запястья, но так и не смогла открыть глаза. Потом резкая боль, и огонь охватил всю ее руку. Предательские слезы прыснули из глаз, и ей пришлось увидеть происходящее. На левом запястье зияла глубокая рана, а кровь словно отказывалась показываться из-за кромки кожи. Старуха стала шептать какие-то непонятные слова и трясти ее руку. Боль усилилась и Ольга почувствовала как будто внутри нее что-то лопнуло. Кровь сначала тонкой струйкой, а подом водопадом хлынула из пореза. Запах алкоголя снова ударил в нос, а женщина продолжала трясти руку, одновременно собирая Ольгину кровь в серую тряпицу. Когда с нее уже закапало, старуха остановилась и громко рявкнула подобно собаке. Ольга увидела, что красная жижа, словно повинуясь ее приказу, резко остановилась, руку пронзила судорога, и все поплыло перед глазами.