Не смотря на то, что все старались держать себя непринужденно, некая напряженность в общении все же присутствовала.
После обмена рукопожатиями и представления Андрея, все собравшиеся разбрелись по своим номерам, чтобы позднее встретиться в местной бане. Девушек видно не было. Общество состояло из восьми человек, не считая охраны.
Как и следовало ожидать, после хорошего пара и некоторого количества спиртного, гости расслабились и стали вести себя непринужденно. О делах никто не говорил. Словно собрались старые друзья, чтобы вместе отдохнуть в выходные.
Борис пьянел катастрофически быстро. Андрей никак не мог понять, играет шеф, или в самом деле не умеет пить. Он заметил, что наливают шефу исправно и ему приходится выпивать каждый раз, тогда как остальные лишь делают вид, что пьют, как бы передавая друг другу Бориса. На Андрея мало кто обращал внимание. Поэтому, когда кто-то из присутствующих отделялся от остальных, Андрей безнаказанно следил за всеми как вместе, так и порознь. Вскоре гости запели хором. Борис покровительственно хлопал Андрея по плечу и хохотал, ему вторили. Спиртное, казалось, возникает их воздуха. Андрей почти не пил, он удачно избегал навязчивых тостов, несколько раз окунался в бассейн, а когда почувствовал, что соловеет от выпитого, потихоньку вызвал обслугу и распорядился на счет кофе.
Гости шумели. Гулянка вошла в ту стадию, когда тянет на подвиги. Тут и появились девушки. Девушки, как девушки, обычные профессионалки, не из дешевых: холеные развязные, они почти одновременно сбросили халатики, под аплодисменты мужчин. Под халатиками почти ничего не было. У Андрея слегка зашумело в голове, заныл низ живота. Что и говорить, хороши были девицы!
Между тем, две красавицы под негромкую музыку стали избавляться от того немногого, что на них оставалось, остальные присоединились к мужчинам. Одна из девушек легко вскочила на стол и исполнила танец живота, причем, заметил Андрей, она, не отрываясь, смотрела на Бориса. Стриптизерши принялись имитировать лесбийскую любовь. Но Андрей, не отрываясь, смотрел на спину девушки, опустившейся на колени перед Борисом. Она продолжала сидеть на столе, выгнувшись как кошка; у нее было смуглое гибкое тело, но не плавное и мягкое, как у остальных, а жесткое, тренированное тело спортсменки с переливающимися под кожей мускулами. «Она не шлюха! Но кто же она?» – пронеслось в мозгу Андрея. Захмелевший Борис играл ее грудями. «Сейчас здесь начнется оргия» – подумал Андрей, заметив, как одна из девушек скользнула под стол и ее голова замерла между колен кого-то из гостей. В то же время двое других мужчин встали и удалились потихоньку, один за другим. Андрей, не раздумывая больше, подошел к разнежившемуся Борису и, склонившись к его уху, шепнул:
– Борис Петрович, на пару слов…
– Детка, я сейчас вернусь, – обратился шеф к девушке. Андрей обратил внимание, как на мгновенье лицо ее застыло, но сразу же расслабилось. Она заставила себя улыбнуться.
– Что? – спросил Борис почти трезвым голосом, когда они отошли в сторону.
– Надо уезжать, – сказал Андрей.
Борис цепко глянул на него.
– Я не знаю в чем тут дело, но это эти люди готовят для вас какую-то гнусность.
– Ты уверен?
– Уверен.
– Тогда уходим.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Андрей.
– Нормально, – отрывисто бросил шеф. Он плотнее запахнул халат, затянул концы пояса. – Сообщи охране: отъезжаем через пятнадцать минут. Иди туда, – он кивнул головой в сторону гостей. – Скажи, что я не очень хорошо себя чувствую и сваливай! Все, встретимся в моем номере. Быстро! – Он стремительно удалился. Андрей, вернувшись к пирующим, с извиняющейся улыбкой посетовал на нездоровье Бориса Петровича. Пообещал привести его и ретировался следом за шефом.
Когда Андрей стукнул в дверь Бориса, ему открыл насупленный от усердия охранник. Борис, совершенно готовый, казалось, только и ждал Андрея.
На улице Андрей заметил, что все машины еще на месте. Несколько человек курили у крыльца и о чем-то говорили негромко. Трезвый шеф твердой походкой подошел к ним и, сообщил, что провел прекрасный вечер, а теперь дела требуют его немедленного присутствия, и он вынужден удалиться. Видимо, его отъезд настолько ошеломил присутствующих, что его даже не стали удерживать. Бдительные охранники маячили рядом.
– Домой, – устало сказал он Андрею. Всю дорогу Борис молчал, только когда они подъехали, выходя из машины, он бросил:
– А ты – молодец. До понедельника – свободен.
13
Свет фар выхватил из темноты тонкую девичью фигурку, длинные светлые локоны метнулись по плечам.
– Рита! – Андрей резко нажал на тормоз. Девчонка шарахнулась, обернулась… Нет, это, конечно была не Рита. Не могла быть Рита. Она улыбнулась заученно ярко накрашенными губами на бледном, еще испуганном лице и пошла к машине вихляющей походкой. Юбчонка короткая, кургузая куртка, руки в карманах – холодно…
– Приветик, – сказала она, наклонившись к окну. – Молодой человек скучает?
Девчонка продолжала улыбаться, но Андрей видел, как посинели уголки ее губ. Ночная бабочка смертельно замерзла.
– Садись, – сказал он. Она не заставила себя упрашивать. Плюхнулась на сиденье рядом, поежилась, от охватившего ее тепла.
– Ух ты, классно у тебя тут, – выдохнула. – Я не дешевая, – предупредила, спохватившись.
Андрею вдруг отчаянно, мучительно захотелось женщину. И, если сначала, поддавшись порыву, он просто пожалел девочку, так напомнившую ему Риту, то теперь он желал эту девочку, животным желанием самца, напавшего на самку.
Девчонка потянулась к его ширинке, коснулась ноги дрожащими пальцами. Эта дрожь остановила Андрея.
– Погоди, – сказал он, – не здесь. Поедем ко мне.
– Это будет дороже, – откинувшись на сиденье, сказала она.
Дома он рассмотрел ее получше. Конечно, она совсем не походила на его Риту. Круглолицая, простенькая мордашка в канапушках, довольно милая, не более. Под дерматиновой курткой оказалась тонкая кофточка, юбка едва держалась на тощих бедрышках, волосы давно не мытые слиплись от лака, тушь растеклась темными кругами. Андрея передернуло от легкой брезгливости.
– Иди в ванную, – приказал он. Девчонка усмехнулась, но молча скользнула в ванную. Он уже жалел, что привез ее к себе. Но когда она появилась, закутанная в его полотенце, нежная, розовая от пара, с прилипшими к телу прядками волос, он, подхватил ее на руки и отнес на круглую кровать…
Когда все закончилось, он откатился от нее и лежал так несколько секунд с закрытыми глазами.
– Может, мне уйти? – спросила она.
– Да, да, сейчас, – с трудом ворочая языком, ответил Андрей. Девушка поднялась.
– Ой, ну и здоровый же ты!
– Я сделал тебе больно?
– Немного.
– Прости.
– У тебя давно не было женщины? – спросила она.
– Давно…
– Заплати мне и я уйду.
– У тебя волосы мокрые, простудишься. В ванной есть фен.
– Хорошо.
Пока шумел фен, Андрей сварил кофе, сообразил несколько бутербродов, открыл коробку с шоколадом.
Высушенные волосы ночной гостьи были пушистыми и мягкими. Глаза ее округлились от удивления, при виде угощения.
– Тебе, наверное, влетит от сутенера. – Предположил он.
– Не-а, – ответила она, жуя бутерброд, – я не профессионалка. Так, подрабатываю, иногда.
– Рискуешь.
– Чем? – удивилась девушка, – я на рожон не лезу, дорогу никому не перебегаю.
– Другую подработку не пробовала?
– Пробовала, только я ведь ничего не умею, кроме этого, – она лукаво усмехнулась. Он снова захотел ее.
Девушка ушла утром. Андрей дал ей несколько сотен, не глядя, с условием, что она купит себе что-нибудь теплое.
После ее ухода он лихорадочно сгреб в кучу постельное белье, полотенце, мыло и швырнул в мусоропровод, затем он методично выскреб квартиру, собрался и уехал к родителям.
14
В субботу Борису Петровичу сообщили, что один из его конкурентов, желая опорочить его перед инвестором, организовал всю эту банную вечеринку, в надежде, что пьяный Борис начнет болтать и вести себя непотребно в присутствии одного из представителей компании. В качестве девочки для Бориса выступала личная телохранительница конкурента, она и должна была довести игру до конца. Вообще весь спектакль был разыгран как по нотам. Если бы не фантастическое чутье Бориса и наблюдательность Андрея, то громадные иностранные вложения, на которые рассчитывал Борис, уплыли бы к конкуренту. Представитель инвестора настолько был поражен поведением будущего партнера, что дал ему самые положительные рекомендации на заседании правления компании. Таким образом, Борис выиграл миллиардное дело, оставив конкурентов ни с чем.
– Не пролив ни капли крови, не вложив ни копейки денег, – шутил он, рассказывая дяде полковнику всю историю.
– Хороший парень, – говорил дядя.
– Сам вижу, что хороший, – откликался Борис.
В понедельник шеф спросил Андрея:
– Заграничный паспорт есть?
– Нет.
– Надо сделать. Я распоряжусь сегодня. Кстати, ты ведь язык знаешь?
– Английский.
– Переводить сможешь?
– Не пробовал.
– Вот и попробуешь. У меня переговоры на этой неделе. Переводчик будет, но ты тоже пригодишься.
– Как скажете.
15
Свою первую курсовую работу по социологии Рита решила посвятить студенчеству. И, если сначала она просто хотела отписаться, начав работать над темой, увлеклась. Ни на минуту не забывая об Андрее, она понимала, что студенчество – это не только благополучные мальчики и девочки с ее курса. Она осознала, что образование стало привилегией обеспеченных и недосягаемым благом для бедных. Рита завела интенсивную переписку в интернете со студентами из разных городов и различных учебных заведений. Она составила опросник, включив в него наиболее значимые и важные вопросы. Она начала активно знакомиться и общаться. В итоге, курсовая работа была завершена и сдана блестяще, но у Риты накопилось такое количество информации, что она решила не бросать едва наметившееся дело, а работать в этом направлении дальше.
Однажды она решила поговорить с отцом, потому что почувствовала, что ей не хватает опыта, и она вязнет в материале.
Соболев, снисходительно выслушал дочь и предложил ей – ни много, ни мало – сделать свою передачу.
– Вот тебе и практика, и возможность общения, и способ заявить о себе миру, – сказал отец.
Первая передача с Маргаритой Соболевой вышла в апреле. Она наделала шуму в студенческих кругах, привлекла рекламодателей и подняла скандал в прессе. Рите предложили сделать серию передач, она согласилась.
Андрея не видел первого Ритиного эфира. Он, по настоянию Бориса Петровича, находился вместе с ним в Испании.
16
Он стоял босыми влажными ступнями на ковре, но в то же время, он словно летел, оторванный от земли, отеля Хилтон, набережной, Барселоны… Он летел в двуцветном небе, разделенном надвое облачным фронтом, а под ногами его катило свинцовые волны древнее Средиземное море.
Андрей, только что принявший утренний душ, с трудом оторвался от вида, открывающегося за огромным панорамным окном. Во вчерашней суматохе он почти не думал о том, что впервые попал за границу, что за окнами автомобиля проплывали знаменитые дворцы и соборы Барселоны.
Его знание английского сразу же пригодилось Борису. Конференция для российских бизнесменов проводилась корейцами. Кое-кто в кулуарах шутил: «Это еще ничего. Вот в прошлый раз, дело было в Италии, встреча была организована немцами, а представляли они чуть ли не японцев. Еще то шоу! В английском-то мы кое-как разбираемся. А немецкий, извините…». Приглашенные понимающе смеялись. Многие друг друга знали, договаривались тут же: во время обеда, в перерывах.
Ужинали в настоящем замке, где испанцы, одетые, почему-то во фраки, подавали блюда французской кухни. На сцене негритянка пела джаз. Наверное, известная, потому что ей очень хлопали. Один из гостей расплакался. Андрей подумал, что это знаток джаза, но оказалось, что человек просто не рассчитал свои силы, слишком много выпил. Его спящего, нашли потом в баре и отвезли в отель.
Вдоль ночного шоссе плотно стояли и сидели проститутки. Когда какая-нибудь из них попадала в свет фар, распахивала наброшенную на голое тело шубку. Ночи еще холодные, девушки мерзли.
Набережная оказалась пустынной и удивительно похожей на те, что Андрей видел в Крыму: тот же разбитый асфальт, та же пыль, те же низкие горы, закрывающие горизонт.
Утром, преодолев стометровку, отделявшую корпус отеля от пляжа, Андрей, не раздумывая, бросился в штормившее море. Вода была мутная от песка и очень соленая; он нырнул по привычке с открытыми глазами, потом понял, что этого делать нельзя, в глазах потом щипало.
Борис ждал его на берегу. Он улыбался снисходительно; несколько загорающих женщин недоуменно разглядывали мокрого Андрея.
– Они, видишь ли, не купаются, – пояснил Борис, – для них, представляешь, не сезон! – Он хохотнул и тоже бросился в воду.
Борис возил Андрея по старому городу, где Японские башенные краны гармонично сочетались с безумным долгостроем Гауди, знаменитым Sagrada Familia. Узкие улочки не давали возможности рассмотреть грандиозное сооружение во всем его великолепии.
– Только с вертолета, – говорил Борис, щелкая Андрея на фоне стены. – Знаешь, существует поверье: как только собор достроят, наступит конец света. Андрей задирал голову, поражаясь нагромождению стилей, фигурам святых, застывших в своих нишах, готовым упасть колоннам, сочетанию не сочетаемого, возможностью невозможного.
Они бродили по крохотным лавчонкам, торгующим сувенирами. Андрей хотел купить матери мантилью, или веер. Но на всем, что он брал в руки, красовалась надпись: made in China.
Уже в самолете, как бы между делом, Борис сказал:
– Тебе надо учиться. Что ты думаешь на счет Юридической Академии?
Часть 2
17
– По моим подсчетам, Маргарита Соболева замужем побывала трижды, – раздраженно заявил Борис Петрович, глядя на экран телевизора, где прекрасная, как всегда, Рита виртуозно выводила на откровенность очередного приглашенного: на этот раз, знаменитого политика.
Андрей сидел задумавшись. Он никак не прокомментировал заявление Бориса, просто смотрел на Риту, узнавая и не узнавая в ней ту девочку, что была с ним когда-то.
Недавно они едва не столкнулись на очередном приеме в знаменитом особняке на Гоголевском бульваре. Андрей заметил Риту, когда она только входила в зал. Окруженная поклонниками, она не должна была сразу увидеть Андрея.
Андрей поспешно удалился, его уход буквально граничил с невоспитанностью. Но что было делать: у него задрожали руки и колени стали ватными. Он долго не мог успокоиться и выровнять дыхание. Так и кружил по кольцевой. Струсил ли он? Вероятнее всего – струсил. Он не скрывал от себя этого.
Его вывел из задумчивости голос Бориса:
– Говорят, у нее снова какой-то жених, – Борис вложил в слово жених весь свой сарказм. Эти выпады он совершал постоянно. Не зная об их истинной причине, Андрей тяжело переживал всякий раз, когда Борис дурно отзывался о Рите. На этот раз Андрей не выдержал.
– Знаешь, Борис, – неожиданно сказал он, – я когда-то был влюблен в эту девушку.
– Нашел в кого влюбляться, – зло хохотнул Борис.
– Она тогда была почти ребенком, едва школу закончила…
Борис живо повернулся к Андрею:
– Ну-ка, ну-ка, расскажи.
– Да нечего рассказывать, – грустно улыбнулся Андрей, – мы расстались из-за социального неравенства, предварительно поклявшись друг другу в вечной любви. А на случай измены одного из нас придумали такую штуку: отправить по интернету открытку со словами из сонета Шекспира: Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай…
– Надо же! Как романтично! – воскликнул Борис. – Ну и что? Кто кому написал?
– Знаешь, так получилось, что никто никому не написал. Я потерял ее адрес; а она… наверное, забыла обо мне.
В кабинет вошла Маша:
– Пойдемте, чай пить, – пригласила она.
– Идем, идем, Маша, – отозвался Борис. – Сильно переживает из-за смерти старика, – вздохнул он, после того, как сестра ушла. – Жаль его, конечно. Только Машу жаль сильнее, я на это ее траурное платье смотреть не могу!
– Да, Алексей Борисович был хорошим человеком, – Андрей задумался. После смерти дяди полковника в доме, где царила Маша, поселилась тихая грусть. Маша зачастила в церковь, ездила по святым местам, собралась совершить паломничество в Иерусалим.
– Все бы ничего, – доверительно сообщил Борис, – только как бы она в монастырь не ушла.