– Знаете… Иногда, под влиянием чувств к полету и фантазии, в моей голове рождаются и инструментальные композиции. Я издаю их под собственным именем. Когда вы вошли, я играл мелодические зарисовки из сольного творчества. Пробная пластинка существует в единственном экземпляре и хранится в коробке из—под обуви в моей квартире.
– Как интересно! —воскликнула Бетт Андре. —Моя мама хорошо играла на рояле! В детстве она пригласила преподавателя из музыкальной школы. Мистер Харт делал все возможное, чтобы я научилась играть и радовала бы выступлениями бабушку. Через два года он отказался заниматься со мной, объявил маме, что у меня нет способностей и к обучению я не пригодна. В день, когда мне исполнилось восемь, по радио передавали запись концерта группы Мона, я поняла, что больше люблю слушать музыку, чем исполнять.
Он улыбнулся, а Бетт Андре… Ранее она не задумывалась: брюнет он или блондин, какого цвета и формы у него глаза и как он живет вне публичных мероприятий. Она не делала попыток найти его в музыкальной среде. Петер мог бы устроить встречу, если бы его ненавязчиво об этом попросили. Но Бетт Андре предпочла остаться в стороне.
– Хотите, я сыграю для вас? —предложил Анри Смит.
– Да, пожалуйста…
Она встала у рояля. Анри Смит думал. Опозориться репертуаром Группы он никак не мог. Такие девушки, как Бетт Андре, достойны, чтобы их забавляли чем—то особенным, а не простой мелодией под гитару…
– Бабушка говорила, что сегодня награждает и музыкантов…, —тихо прошептала Бетт Андре.
Анри Смит поставил руки на клавиши.
– Почему эта композиция отправилась на полку?
Анри Смит пожал плечами:
– Я прячу их, потому что они не соответствуют образу, к которому все привыкли. Я не смог обмануть… в вашем присутствии мне тяжело играть того, кем я не являюсь…
Анри Смит умолк. Он догадался, кто она, едва Бетт Андре произнесла «…бабушка вручает награды…», испугался и пожалел, что шанса встретиться в будущем у них не будет.
– Я приехала на церемонию по заданию шеф – редактора, —успокоила его Бетт Андре и впервые за вечер засмеялась.
Анри Смит вспомнил, где видел ее лицо. По совету Билли он никогда не читал рецензии на свои пластинки, статус Группы не позволял ведущим обозревателям «опускать» их, но ему стало интересно, что независимые журналисты думают о Группе. Он купил первый приглянувшийся журнал на лотке у печатника и наткнулся в нем на статью Бетт Андре. Он прекрасно понимал, что музыка Группы не всегда получалась идеальной, знал, что у них есть и почитатели, и завистники, и ненавидящие их творчество до фанатизма, и был готов узнать о Группе все, что угодно. Содержание рецензии удивило. Бетт Андре нашла в музыке Группы самое сокровенное, то, что кумир намеренно прячет от поклонника. Его не волновало, смешают пластинку с грязью или Группу обвинят в продажности. Ему казалось, что его песни могут развеселить любого, но доступа во внутренний мир нет никому. В тот день он обозлился на Бетт Андре – она, не спросив разрешения, указывала читателям на фортепианную ноту, звук которой Фелл и Дэн, по общей задумке, приглушили ритмичным барабаном и ревущей гитарой!
Анри догадался, что Бетт Андре давно забыла о его обещании сыграть. Звонок прервал их.
– Ужин доставили с опозданием на час, —капризно заявила она. —Жду тебя внизу.
Трезвонить не переставали. Анри выбрался из—за рояля, захлопнул крышку и спустился с чердака. Когда он распахнул обтянутую черной кожей входную дверь и увидел перед собой большой бумажный пакет и козырек кепки, полностью скрывавший лицо высокого человека, то пожалел, что затеял ужин в квартире с доставкой и не предложил Бетт Андре поехать в ресторан.
Анри забрал у курьера пакет и поставил на пол. По квартире разнесся приятный аромат свежеприготовленной еды. Курьер потоптался на черном коврике и гнусавым голоском пожелал приятного аппетита. Анри поблагодарил паренька, вручил пару бумажек «на чай», затем с шумом захлопнул дверь.
Человека с фотокамерой, прятавшегося за выступом, Анри не заметил. Парень вышел из укрытия минуту спустя и растерянно развел руки. Сделать внезапный и пикантный снимок не удалось.
– В квартире он один, это точно, —сказал курьер. —Ты ошибся и мы потеряли время. Я не увидел ничего подозрительного: бокалов на столе, белья и женской одежды на диване в гостиной. Хотя нет! Я видел свечи! Или их не было? Нет, не помню!
– Возвращаемся, —скомандовал фотограф. —Будем караулить у подъезда. Они уехали вместе после концерта, у меня стопроцентная информация. Я слежу за ним давненько и должен, наконец, выяснить личность кудрявой девицы. Я старался делать снимки в разных ракурсах. И никакого результата! Дикки обещает заплатить немалые деньги… Стоп! —воскликнул он от внезапной догадки. —Если Анри Смит один, почему он заказывал еду на двоих?
Маленькие глазки курьера забегали от волнения. Он подтянул ремень сумки на плече, а фотограф с упреком толкнул друга, и они двинулись к лестнице. Курьер жалел, что согласился ввязаться в странную авантюру.
– Ты уверен, что девица одна и та же? —спросил он.
– Конечно! Уж очень страстно он ее целует в парке, в кафе, в библиотеке, и всегда одинаково долго. Как терпения хватает! Они не замечают никого, а надо бы. Я нарочно не сдаю материал, выжидаю, пока мои фотографии взлетят в цене.
Курьер присел на лавочку и поднял с земли свежий номер газеты —конкурента его друга.
– Долго ты ждал, —сказал он. —Вот и разгадка, он музыкант Группы, она твоя коллега, обозреватель в журнале Петера.
– О, нет, —фотограф выхватил из рук курьера смятые газетные листы. —Это ж мои снимки! Неужели та блондинка украла пленку в тот вечер, когда я сам решил развлечься? Помню, как напился, и все ей рассказал… О! —он смял газету и бросил в урну. В отчаянии схватился за голову и едва не выронил фотокамеру из переносной сумки.
– Смирись с тем, что конкурентам известно о твоих слабостях, —сказал курьер. —Идем к мистеру Орли, там всегда можно найти какую—нибудь знаменитость.
– Ты прав, старина, как всегда прав…
Бетт Андре сменила платье на свободный клетчатый халат и бесшумно вошла на кухню. Хотела зажечь свет, но Анри не дал ей этого сделать.
– Сотрудники ресторана постарались, еду привезли в фирменной упаковке. —Анри достал из шкафа над столешницей бутылку вина, открыл и горлышком прикоснулся сначала к одному бокалу, затем к другому. Насыщенная бордовая жидкость закрасила прозрачные стенки. Бетт Андре села. Пару часов назад бабушка с любовью и заботой в голосе рассказывала ей о планах вернуть титул:
– Мне нужно сделать тебя преемницей, дорогая, и я готова рискнуть всем…
Бетт Андре и Анри Смит могли только догадываться насколько далеко готова зайти родственница Элизабетты. Бабушка имела право затевать игру, но какую роль отвели в грядущей борьбе внучке, музыканту? Анри Смит выглядел бодрым, веселым и не беспокоился о каких—то там планах вернуть титул опозоренной наследнице. Он переместился на противоположный конец стола и лицо его осветило горящее пламя свечи, затем он откинулся на спинку стула и легкая тень пробежала по щеке, мебели, шторам. Бетт Андре решила, что не может позволить себе и пяти минут на еду вдали от него, слишком редко они виделись. Не дождавшись приглашения, она передвинула тарелку и устроилась у него на коленях. Анри передал бокал и спросил:
– Все в порядке?
Бетт Андре ответила:
– Я проголодалась и хочу спать! Поэтому нам нужно поскорее с этим покончить, – она взяла вилку и воткнула зубцами в еще не остывший кусок мяса. – Утром Петер ждет две статьи, а я не написала ни строчки! В одну из них нужно добавить только фотографии с концерта Группы. А что делать со второй, не знаю. Слишком сложно писать о музыканте с загадочным именем Туртан. Личное задание Петера, не могу отказаться!
Казалось, он совсем не слушал, и Бетт Андре в очередной раз приревновала его к музыке. Анри Смит мог, не объясняя причин, часами пропадать в студии. Иногда всё же приглашал ее на запись или репетицию, но, отсиживалась в темном углу и наблюдая со стороны за творческим процессом, она так увлекалась происходящим, что забывала —она не простая поклонница, а девушка вокалиста.
Бетт Андре прикусила губу и подумала, как было бы хорошо, если бы он лет на десять забыл о кочевой жизни, а еще лучше, если бы у него совсем пропало вдохновение. Но что будет с ним, если он оставит дело жизни? Сможет простить, узнав, что она осмелилась попросить бабушку повлиять на мистера Пена, чтобы он погрузил Группу в череду ссор и творческих разногласий? Пройдут годы, после неизбежного распада Анри поймет, что Группа была для него всем и пожалеет, что позволил себе впустить что—то иное в свою жизнь. Бетт Андре испугалась честолюбивых мыслей и прогнала их прочь. Только с ним она могла ощущать себя полностью свободной и знала, что если Анри Смит предаст, то виной тому будет выбор в пользу музыки. Подсознательно Бетт Андре давно ждала момент, когда Анри Смит вернется с очередного концерта, из ресторана доставят еду, он откроет бутылку и скажет:
– Бетт, нам нужно расстаться. Ты достойна лучшего…
А ее жизнь станет пустой и безнадежной.
– Эй! – воскликнул Анри.
Бетт Андре и не заметила, что начала плакать. Анри вытер слезы краем футболки:
– Что случилось? Не понравилась ресторанная еда? Ты в лице переменилась и в настроении.
– Ничего не случилось, – спокойно, чувствуя, как спадает напряжение, ответила Бетт Андре. – Просто я счастлива здесь! И радуюсь, что ты обнимаешь меня, что я могу положить голову тебе на плечо! В студии ты редко вспоминаешь обо мне, а сейчас, в уютной квартире, ты думаешь не о новой пластинке или о предстоящих выступлениях, об остатках ужина или вкусе вина в бокале. Ты думаешь обо мне и принадлежишь мне! Ночь пролетит за мгновение и наступит утро с проблемами и личными делами, а две недели пролетят, как один день…
– Эй! – Анри убрал с ее лица прядь волос. – Я не раз говорил, что предпочитаю жить одним днем.
«Да что он понимает в жизни на один день?» – подумала Бетт Андре, а вслух сказала:
– Ты прав, глупо поддаваться чувствам.
Анри не ответил. Он думал, что она по—прежнему живет мечтами детства.
Королева завтракала в саду в любимой беседке и в полном одиночестве. Светило яркое утреннее солнце, радовавшее Город лучами и теплом вторую неделю. С крыши беседки спадали края ткани, подвязанные лентами. Роза находилась при королеве и добавляла по первому требованию в фарфоровую кружку с синими узорами сливки, сахар или выкладывала еду на тарелку.
Эдвард стоял неподалеку. Во время завтрака в его обязанности входило следить за дорожками в саду и не подпускать к беседке никого, кроме лиц, обозначенных в заранее заготовленном списке.
Эдвард преданно служил своей госпоже. Ее внучка Элизабетта называла его Эдди, именем, которое раздражало. Однажды девятилетней наследнице вздумалось погулять по Городу в полном одиночестве и она сбежала через дырку в заборе. Безответственный поступок девочки довел королеву до приступа.
Спустя девять лет Элизабетта задумала побег «навсегда» и с особой гордостью заявила бабушке, что намерена жить одна. Шеф—редактор, предложивший Элизабетте постоянную работу, понятия не имел о «прошлом» новой сотрудницы. Для него внучка королевы существовала под придуманным псевдонимом «Бетт Андре».
Журналистов бывшая наследница перестала интересовать, как только утратила титул, рейтинг и популярность. Репортеры выслеживали младшего сына королевы. На приемах и церемониях, проходивших в Золотом Дворце, Элизабетта не выделялась среди других обозревателей светской хроники. Она носила бесформенные джинсы, кроссовки и толстовку. Вечернее платье надевала несколько раз в году —на вечер памяти мамы, или в дни, когда ее об этом лично просила бабушка. Эдварду иногда казалось, что если бы не память самой королевы, что Бетт Андре ее внучка и ее зовут Элизабетта, то она давно бы утратила родственную связь с семьей.
Королева жестом поманила Эдварда. Он тут же сорвался с места и предстал перед ней, как всегда, выпрямившись.
Она закончила завтрак, но покидать беседку не спешила. На столе лежал лист бумаги с программой дня. Королева изучала все пункты, надев очки.
Роза в глубине беседки переставляла посуду со стола на специальную тележку, чтобы потом отвезти на кухню. Жена напоминала Эдварду самую настоящую тень. Он никогда не замечал в ней характера и гордости за династию. Роза выглядела абсолютно безликой, в ее глазах не было блеска, который красит любую женщину, даже малосимпатичную, а губы редко смыкались в улыбку. Если бы не отец, он бы никогда на ней не женился, она затмевала образ той, которую он вряд ли сможет выпустить из своего сердца. Она была старше его, выше по общественному положению. И он влюбился в нее, едва был представлен. Та другая ходила с особой грациозностью, легкая походка и скрытая страсть волновала Эдварда. Он не переставал удивляться, как она до сих пор не заметила его чувств к ней.
– Все готово, Эдвард? —спросила королева, – вы сами должны понимать серьезность моих поручений. Один лишний шаг и все пойдет не так, как мы задумали.
– Не беспокойтесь. В понедельник жители Страны Королевы вновь узнают о существовании Элизабетты. Обещаю, мы останемся в стороне, как и планировали. Журналисты ведущих изданий получили приглашения на мероприятие. Их интерес, конечно, в первую очередь связан с повышенным вниманием исключительно к вашей персоне и только самый внимательный, а они будут, уверяю вас, заметит Элизабетту… И начнется… Ее лицо напомнит им кого—то. Затем они соединят в одно забытый скандал и роман в картинках, нынче популярный в желтой прессе. Имя Бетт Андре свяжут с Золотым Дворцом и с музыкантом… Репортеры, жаждущие острого материала, сами сделают вашу внучку героиней первых полос…
– Вы умны и проницательны, Эдвард, – сказала королева и жестом поманила Розу. Роза оставила тарелки и кастрюли на тележке и за три секунды оказалась рядом. Королева вышла из беседки и продолжила говорить:
– Я думаю, Эдвард, что ваш сын и его жена достойны стать хозяевами особняка в Ирвине, просите секретаря подготовить бумаги, сегодня же их подпишу. Напомните, они внимательно следят за внучкой и музыкантом, как я просила? Всегда знают, где они проводят время и с кем? Жизнь такова, дорогой Эдвард, что мы не можем знать, где Элизабетта встретит опасность. Неприятности случаются не только с наследницами, но и с девушками популярных музыкантов, и с молодыми журналистами.
У Эдварда похолодело в груди, Клаус рассказал утром, что Элизабетта отдала им с Энни ключи от квартиры, а сама уехала в неизвестном направлении с музыкантом и пока не звонила.
– Все под моим личным контролем, – тихим голосом убеждал он королеву, разыскивая в кармане брюк записную книжку с номерами телефонов. Эдвард собирался позвонить сыну и предупредить его, как только получит пять минут свободы.
– Надеюсь. Вы знаете, что мое доверие к вам безгранично, как и то, что я не выношу предательства и обман.
– Я вас понял, – сказал Эдвард и наклонился, чтобы она не заметила бледности у него на лице.
«Особняком в Ирвине Клаус существенно улучшит материальное положение…»
– Вот и отлично, – сказала королева и вышла из тени.
Солнечные лучи коснулись ладоней и согрели. Она жалела, что не может позволить себе надеть что—нибудь более открытое, чтобы стареющее тело смогло прочувствовать всю их теплоту. По утвержденному регламенту личный стилист следил за гардеробом и королева не имела права отступать от рекомендаций на сезон.