– Куда обратно?! Я хочу, чтобы меня выпустили отсюда.
Жан попытался встать, но руки, ноги и грудная клетка были перетянуты ремнями из толстой бычьей кожи. Единственное, что он мог, это немного приподнять голову.
– Он нет! Лежи… ты ещё из тех… непонимающих…, поэтому ты нуждаешься в фиксации.
– Чего я не понимаю!? – Жан повысил голос, – Я понимаю, что меня незаконно похитили и привезли в какую-то больницу! Но этого я так не оставлю. Диана, она юрист. Она весь город на уши поставит.
– Диана. – Оливер рассмеялся, – вот про это я и говорю… ты не понимаешь! Но я не имею право тебе ничего рассказывать. Ведь я могу дать неправильную информацию. Доктор Этьен… он гений, он тебе поможет!.
– ЭЙ! Выпустите меня! ЭЙ!!! – Жан кричал.
– Тише! – сосед по палате забил указательным пальцем себе по губам, – Или тебе введут препарат и погрузят в вакуумный сон!
– Какой сон?! ЭЙ!
– Вакуумный. Здесь так называют сон без сновидений. Сны… ведь никто не хочет снова утонуть там… в том мире.
– ЭЙ!!! Я прошу – выпустите меня! – Жан продолжал кричать.
В комнату влетел крупного телосложения мужчина. Это был один из санитаров, на нём была белая, немного мешковатая роба. Взгляд был недовольный.
– Что здесь за крик!? – недовольно спросил он.
– Вот видишь, я же говорил!
– ТЫ! Немедленно освободи меня! Если мой друг или моя девушка вас найдут, то они тут камня на камне не оставят!.
– Так… У тебя ещё один день реабилитации. – ровным, строгим голосом ответил санитар, – Хочешь инъекцию? Думаю, не стоит. Веди себя тихо!
– Да иди ты! Когда я выберусь, я устрою такое! ЭЙЭЙЭЙ!!! Вы, на улице, услышьте меня!
– Значит, хочешь инъекцию.
Санитар медленно подошёл к привязанному пациенту, попутно доставая шприц из нагрудного кармана рубашки.
– Убери эту дрянь от меня! – Жан пытался извиваться.
– Я же говорил! Ну, зачем! – Оливер нервно закусил руку.
– ЭЙ! Спасите! Спасите!
– Да тихо ты! – Санитар грубо схватил нашего героя за предплечье и, не прицеливаясь, ввел шприц под кожу. Всего за несколько секунд комната превратилась в мутное пятно.
– Я же говорил… – голос соседа по палате растворялся.
Два дня, как их здесь называли – дни реабилитации, показались Жану вечностью.
На третий день, в палату вошёл уже знакомый санитар и стал методично отстёгивать ремни.
– Я поведу тебя к доктору Этьену. Так что без глупостей, у меня хватит силы и злости, чтобы скрутить тебя и снова приковать к кровати. Договорились?
Жан молча кивнул.
Целых два дня наш герой не видел ничего, кроме белого потолка палаты, своего соседа и пустых снов.
Его вели по коридорам, узким и широким, мимо палат, операционных и процедурных кабинетов. По лестницам. Вели по клинике, которая пропахла лекарствами и крахмалом.
Почти все больные прятались в палатах, только некоторые выходили в коридор. Других пациентов, замученных, с потушенными или безумными глазами, санитары вели из кабинетов врачей. Картина была удручающей.
– НЕТ! Я не вру, они были здесь! Я должен вести войско вперёд! – кричал кто-то из палаты.
– Я не хочу пить лекарства… нет, нет, нет! – слышно было из процедурного кабинета.
– Смотри, какой красивый, – сказала пожилая дама, которая стояла около подоконника, – Заходи сегодня к нам, мы живём здесь недалеко… Заходи обязательно.
– Мадам Мари, вернитесь, пожалуйста, к себе в палату, – произнёс Санитар, который дежурил на этаже.
Жану и провожающему санитару пришлось пройти несколько этажей, прежде чем они оказались около нужного кабинета.
Внутри было достаточно просторно. Много полок и книг. Светильник, шкаф. Стол, и за столом тот самый таинственный врач, из-за которого Жан и оказался здесь.
– Что ж, ну вот мы, наконец, встретились. Мне сказали, что Вы очень нетерпеливый пациент.
– Я не пациент! – огрызнулся Жан.
– Как вВам угодно, – ответил доктор Этьен, – Думаю, ты можешь ослабить хватку, Себастьян… Присаживайтесь, Жан.
Жан сел в удобное кресло и стал более тщательно осматривать кабинет. Санитар остался позади, не спуская взгляда со своего подопечного, он стоял не шевелясь.
– Вы знаете, где Вы находитесь? – начал беседу доктор.
– Ну, делая выводы из того, что я увидел, осмелюсь предположить, что я в психушке.
– Вы в клинике для душевнобольных, – поправил его Этьен.
– Я что, псих? Вы сказали, что Вы объясните, почему я здесь.
– Вы не псих. Вы лежите совершенно в другом крыле. В крыле, где изучают новый недуг человечества. Изучают «Диану».
– «Диану»?… это имя моей девушки.
– Ну да, конечно… Так вот. «Диана» – это болезнь… названа она так, потому, что пациент чаще всего шепчет её имя во сне. Причина не ясна.
– Какое кому дело до того, что шепчут люди во снах.
– Совершенно никакого, если эти люди спят не более двенадцати часов в день.
– И?
– Данные же индивиды проспали или же ещё спят по несколько лет… в нашем же, сегодняшнем случае… семь лет и сорок пять дней.
– Сегодняшнем?! То есть…
– Вы, Жан Бертран, после сильного удара по психическому состоянию, стали пропадать во сне. Сначала это было недолго. Всего несколько лишних часов в день, потом же всё больше и больше, пока полностью не провалились в сон.
– Что за бред?!? Я всегда спал не больше обычного. Всегда.
В обнимку со своей девушкой Дианой?
– Да… Если бы я пропадал в другой реальности, то думаю, я бы это запомнил. Если бы у меня была психологическая травма, то я бы запомнил.
– Болезнь «Диана» достаточно хитрая… она затрагивает мозг, а мозг умеет думать, значит и болезнь тоже. Создавая для Вас благоприятный мир иллюзий, она сглаживала реалии, всё больше и больше стирая негативное.
– Что Вы несёте! – всё сказанное казалось нашему герою бредом.
– Дайте, угадаю… до того, пока Вы не очнулись в моей клинике…. Вы жили со своей девушкой Дианой в небольшом домике. У Вас интересная работа и Вы уже несколько раз получали повышения по службе. И, возможно, Вы женаты на Диане, ну или собирались делать ей предложение.
– Откуда Вы всё это знаете?!
Жан был обескуражен. Удивлён. Врач бил в цель, не промахиваясь. Но как? Может, он следил за ним… Это самое логичное, нельзя же верить в весь его бред. Но зачем?
– Оттуда, что я знаю историю вашей психологической травмы и по ней без труда могу составить психологическую схему вашего сна – ваших сновидческих реалий.
– Сновидческих что?! Что за бред Вы здесь мне несёте?!»
– Это не бред, мой друг, – раздался голос за спиной.
Жан сразу узнал этот голос. Голос друга, товарища ещё со школьной скамьи. Он повернул голову, это правда был он – Франсуа.
– Франсуа! Это ты! Объясни мне, что здесь происходит?
Жан встал из кресла, но санитар одним движением посадил того обратно.
– Потише, Себастьян, – попросил доктор Этьен.
– Ты пришёл вытащить меня?! Да? Как там Диана, наверное, все нервы себе вытрепала.
Франсуа крепко обнял своего друга.
– Как я давно не слышал твоего голоса, – произнёс его друг.
– Перестань. Лучше вытащи меня отсюда. Я сделал Диане предложение… думаю, она тебя говорила, а эти… эти…»
– Он узнал своего друга. Я так и знал…. – прокомментировал встречу доктор Этьен, – значит, Диана оставила мостики комфорта, связывая тот и этот мир, чтобы подопечный не мог отличить реалии от сна. Умна, чертовка».
– Вот слышишь?! Слышишь! И так уже несколько дней… он ненормальный… Как ты меня нашёл, а?
– Доктор Этьен сообщил мне, что ты проснулся.
– И ты туда же…
– Друг мой, послушай,… я знаю, что тебе тяжело в это поверить, но меня вызвали, чтобы я рассказал тебе всю правду.
Франсуа сел рядом на стул и посмотрел на своего друга. Франсуа волновался, он не знал, как воспримет новость его старый приятель, ведь то, что он должен был рассказать – как волна горькой отвратительной правды, могла снести его голову. Промыть мозги и, может, всё-таки открыть глаза.
– Ты помнишь Натали? – начал он.
– Нет.
– Ты ведь веришь мне? Мне сказали, что половину всего ты забыл… того, что причинило тебе боль… Натали как раз та, кто причинила тебе боль. Вы были влюблены друг в друга… долго. У вас были совместные планы, идеи, решения. Я не мог нарадоваться на вас, вы были прекрасной парой. Ты думал делать ей предложение. Но твоя скучная рутинная работа не позволяла этого:… повышения не было, денег тоже,… да и на работе стресс. И вот прошло несколько лет и Натали… Натали встретила другого. Ты не верил, ты много пил, я не видел тебя месяцами…. Я очень за тебя переживал, как и твоя мама.
– Я не помню никакую Натали. Моя девушка Диана, и ты с ней знаком.
– Я не знаю никакую Диану. Точнее, знаю, ты говорил мне про неё, но я никогда её не видел. Ты пришёл как-то ко мне и сказал, что влюбился в девушку. Я спросил, где она, когда ты мне её покажешь,… а ты сказал, что она во сне. Сначала мне показалось это просто странностью, шуткой… но потом я понял, что это помешательство… Ты стал спать по четырнадцать, по восемнадцать часов в сутки. Тогда я и обратился к доктору Этьену, но когда он приехал, было поздно,… ты спал… Последнее, что я слышал, когда тебя забирали в эту клинику,… ты сказал «Диана, как чудесно… думаю, завтра стоит повторить».
Жан дослушал историю, он молчал. Всё, что ему сказали, не укладывалось в голове. Столько информации, которой он не понимал или не помнил.
– Я не верю, – сухим голосом выдавил из себя Жан.
– Жан… вспомните, как Вы познакомились с Дианой – спокойным, заботливым голосом спросил доктор, – Ну, или вспомните, когда последний раз Вам грубили на улице. А пасмурная погода когда последний раз была?».
– Я… Я не помню.
– Вы не помните, потому что сон не имеет начала. А пасмурной погоды нет, потому что сон «Диана», это как защитный механизм вашего мозга… ваша зона комфорта,… поэтому там все улыбчивые и всегда светит солнце.
Доктор говорил и говорил, и всё это казалось таким логичным, таким правильным. Доктор говорил, и Жан не понимал, как он мог быть так слеп.
– Мы… я и ваш друг, мы хотим, чтобы Вы перешли на добровольное лечение. Вам нужно будет принимать «А-согнорий» в капсульном виде. Два раза в день. Также капельницы для промывки морщинистых складок мозга. Вы согласны?
Жан сидел, молча переваривая всю информацию в своей голове. Снова начинало колоть виски. У мозга было самое настоящее несварение от настолько обильных и режущих фактов.
– Жан? Вы меня слышите?
– Да… – Жан проглотил слюну, – я согласен. Франсуа…
– Что?
– Пожалуйста, навещай меня каждый день… Ты… ты единственный, кого я помню.
– Конечно! Конечно, я буду навещать тебя каждый день.
– Ну, думаю, с этой позитивной ноты мы и начнём наше лечение, – доктор Этьен улыбнулся и жестом попросил санитара проводить пациента.
Себастьян взял нашего героя под руку и вывел в коридор.
В тот день его ждала последняя инъекция А-согнория, после чего Жан должен был перейти на добровольное лечение.
Так и было.
Со следующего дня, недавно проснувшийся пациент стал самостоятельно принимать лекарства. Днём он читала газеты, жадно. Газеты за прошлый год, за позапрошлый. Все новости, которые он пропустил. Многое его удивляло, многого он не понимал.
Сколько же он пропустил.
Но его смущало одно, если тот мир такой реальный, то почему и этот мир не может быть обманом. Ведь и здесь он не помнил, когда познакомился с Франсуа. Он не помнил начало своей истории, как попал в больницу… он помнил только то, что ему внушил доктор Этьен. Но ведь именно он и говорил, что болезнь умна… и она сама может внушать тебе новый реалии.
На седьмой день лечения Жан положил таблетку под язык, но не проглотил её. Через некоторое время он выплюнул её в раковину. На следующее утро он сделал так же.
И вот уже к середине дня Жан почувствовал вязкую и тягучую дремоту. Она крала кислород у него из под носа, заставляя зевать, наливала в руки и ноги свинец. Наш герой подошёл к кровати и лёг.
Моргая всё медленней, он проваливался в сон.
Всё медленней и медленней.
А потом…
Яркий свет резал веки, было слышно, как где-то вдали поют птицы. Жан открыл глаза, он снова лежал в палате, но теперь она была залита светом и цвета были более яркими.
– Проснулся!
К нему подбежала Диана, та самая, с которой он уже думал, что распрощался, та самая, которой он хотел сделать предложение в ресторане. Он обняла его и расцеловала.
– Проснулся! Проснулся! Позовите доктора! Как же ты меня напугал!
Диана села на кровать и влюблёнными глаза посмотрела на Жана. Её зрачки были переполнены радостью и восторгом.
– Где я? – спросил Жан.
– Ты в больнице. Ты упал в обморок в ресторане. Ты, наверное, переволновался. Ты спал несколько дней. Я так переживала. Слава Богу, у нас есть знакомый доктор, он и занялся твоим лечением.
В это момент в палату вошёл врач. Доктор, тот самый, который утверждал, что он вытащил его из сна, тот, который заведовал клиникой душевнобольных.
– Оооо, ну наконец-то мы проснулись, – радушно произнёс доктор Этьен, – Я же говорил, что мой препарат поможет.
– Я Вас знаю, – удивлённо произнёс Жан.
– Конечно знаешь. Это доктор Этьен, – ответила Диана, – Он у нас как-то ужинал со своей женой. Он ещё тогда заинтересовался твоей мигренью.
– Этьен… Да, наверное. Я плохо помню.
– Это не беда, думаю, пару дней реабилитации и Вы поправитесь. Завтра Вы придёте в мой кабинет и мы всё обсудим. Санитар введёт Вам специальный препарат. До завтра, Жан, отдыхайте.
Пришёл санитар и сделал инъекцию в вену. Диана продолжала радоваться, а Жан не мог поверить, что он снова вернулся домой, в прежний мир, где всё так привычно и знакомо.
* * *
Жан приходил в себя. Целый день он ни с кем не разговаривал. Тот мир был таким реальным – если это был сон, то он был таким реальным. Таким реальным кошмаром.
Диана беспокоилась, ей не нравилось состояние Жана. Он был молчалив, угрюм. Все, что он делал, это спал, ел и принимал лекарства.
На следующий день медсестра проводила его врачу – к доктору Этьену, которого Жан помнил из своего сна. Но где он впервые увидел его, тут или там? Где правда?… Жан запутывался.
Длинные коридоры больницы были залиты солнечным светом. Вымытые окна и стерильные палаты. Больница была идеально чистая.
В кабинете его уже ждал доктор. Он вышел из-за стола и поздоровался со своим пациентом.
– Ну, голубчик и перепугали же Вы свою супругу, я хочу Вам сказать, – его голос был радушным.
– Что со мной произошло?
– Вы провалились в сон – летаргию, если быть точным, и спали почти неделю.
– Доктор, Вы не поверите, мне снилось, что я лежу в больнице… в лечебнице.
– Так, так и…
– И… – Жан сбился с мысли, – доктор, а что эта за картина, девушка на ней мне очень знакома.
Доктор изменился в лице. Повернулся. На стене и правда была картина. Была нарисована девушка – рыжая, с курносым носом, волевым взглядом – её рот был открыт, как будто она что-то скандировала, а ниже была надпись: «Насыщайся горькой правдой – а не обжирайся сладкой ложью.» – Ах, эта! Эта картина девушки… эм… революционерки, кажется. Волевое у неё лицо, не правда ли?!
– Да. И такое знакомое, – лицо рыжей девушки щекотало память нашего героя, дразнило её.
– Может, Вы её видели в учебнике?
– Может.
Лицо с картины впивалось в Жана, резала ему память – словно шептало «вспоминай… вспоминай… вспоминай…».
– Так что Вы хотели мне рассказать.
– Сон… – Жан вернулся к потерянной мысли, – он был таким реальным. Там были Вы… и мой друг, Франсуа.
– Это вполне логично, во сне мы всегда видим, то, что видим в реальной жизни.
– Я боюсь этого сна. Меня держали взаперти, пичкали лекарствами.
– Это был кошмар. Он может быть связан с тем, что Вы водрузили на себя большую ответственность,… когда Вы делали предложение своей девушке, Вы просто-напросто переволновались. Думаю, Вам стоит полежать в моей лечебнице несколько дней, обследоваться. Если Вы, конечно, не будете против.
– Если это поможет, то я согласен.
– Это поможет, – заверил его Этьен, – Вы должны будете пропить курс лекарств и сдать некоторые анализы.
– Хорошо.
– Медсестра проводит Вас в вашу палату.
Жан и медсестра снова вышли в коридор. Девушка проводила нашего героя до палаты.
– Прошу сюда.
Палата была большой, одноместной и ярко освещённой. Стол, холодильник, кровать и… снова она. Картина большая – та же рыжая девушка, и такая же надпись «Насыщайся горькой правдой – а не обжирайся сладкой ложью».
– Ещё одна картина.
– Ох… наверное, повесили по ошибке… – ответила медсестра, – я попрошу перевесить её.