– Нет, – на сей раз ответил отец.
Ага, дело проясняется.
– А если бы в жизни такой женщины появился другой мужчина, что бы с ним было?
– Вызов на поединок, – произнес воин.
– Смерть, – пояснила мама.
– То есть ненужные женщины так и остаются неприкаянными? – возмутилась я.
Мне никто не ответил. Кроме сейра:
«Феромон, значит? Девочка ты моя с завышенными тарифами, мне плевать на Дрейга, а вот тебя сегодня до-о-олгий разговор ждет!»
Вот атом нестабильный.
«Обещаешь?» – ехидно спросила я, точно зная, что сегодня покину Гаэру.
«Гарантирую. Из космопорта мне тебя забирать, Киреныш».
Даже так. Мило, очень мило.
«Дейменыш, – что, только ему можно имя мое коверкать, – засунь свое болезненное самолюбие знаешь куда? Ну, ты у нас большой мальчик, сам догадаешься, генератор бракованный».
«Детка, нарываешься же!»
«На что?» – не могла не спросить, любопытно все-таки.
«Считай, что только что увеличила свою программу развлечений до утра».
Хохот мой папандр явно посчитал неуместным, но кого это волнует – меня вообще не трогало.
«Слабак ты, купидонище глюченое». – Да, нарываюсь, но приятно же.
«Сутки», – пришел ответ.
Написать еще гадостей не удалось – мы подлетели ко входу запасного космопорта и пришлось отключаться. Но настроение было – улетное! И улетательное тоже! Представляю рожу Дейма, когда я все же улечу с Гаэры!
Едва мы вышли из автомобилей, нас тут же взяли в круговое оцепление. Зачем им это надо было – тайна, покрытая вечной мерзлотой. Отец шел впереди этого отряда, остальные выстроились по бокам от нас, два воина шли след в след за нами. Они и держали все наши вещи. Даже сейр у меня опять отобрали, после приказа папандра, которому явно мое веселье не понравилось… а я так и не успела попрощаться с Микой.
Это был перерыв на грустный момент, но потом началось сплошное веселье.
Огромный зал второго столичного аэропорта, наверное, впервые видел подобное. Хотя нет, во второй раз, эти чундрики еще же и прилетели. В общем, мы идем, впереди арка контроля и над ней надпись: «Убедитесь в отсутствии металлических предметов». Воинам по барабану. Папашка первый прошел в проход, металлодетектор взвыл, но тут прошествовали остальные. Бедный аппарат загудел, сирены подхватили, сотрудники космопорта забегали, охранники прискакали. Забавно было – воины высоченные, сотрудники им в пупок дышат, что-то объяснить пытаются, подпрыгивают… бесполезно. А впереди очередная арка: «Вывоз драгоценных металлов запрещен. Убедитесь в отсутствии». И вопрос – на кой воинам золото? Ан нет, оно у них все-таки где-то было, хотя лично я и не видела, но детектор не проведешь! Бодяга с воем сирен, беготней служащих и тому подобным вновь повторяется. Воинам по барабану, они идут за вождем, невозмутимо взирая поверх всей этой суеты.
Впереди следующая арка контроля: «Провоз наркотических средств запрещен!» Ну, думаю, хоть тут обойдется без испытаний для моих ушей. Какое там! Сирена не просто взвыла, она билась в истерике. Я тоже, но по другому поводу:
– Все, мам! Я искренне полагала, что думать о них хуже, чем уже думала, просто невозможно. Так они мало того, что маньяки, убийцы, златолюбы и хмыри кровожадные, они еще и нарики!
Мама, идущая как на заклание, искренне рассмеялась, я только улыбалась и смотрела на нее. Красивая она у меня и молодая еще. Глядишь, к моему возвращению обзаведусь братишкой там или сестричкой. Будет здорово.
– Кир, – мама протянула руку, схватила мою ладонь, сжала. – Все будет хорошо, Пантеренок.
– Я знаю, мам, знаю.
– Эд все рассказал? – Она улыбнулась. – Вот и замечательно.
Подозрительно смотрю на нее и не менее подозрительно интересуюсь:
– Ма-а-ам, так ты знала, что он мне нравится?
– Мы общаемся с Илли, – напомнила она про приятельские отношения с мамой Эда и Микаэллы, – и, конечно, его отношение к тебе нельзя было не заметить. Эдвард всегда хорошо к тебе относился, а уж его извечное стремление защитить вас с Микой от всех и вся… И как ты смотрела на него лет с двенадцати, я тоже прекрасно видела, так что…
Договорить мама не успела. Мы подошли к выходу из космопорта и входу на транспортер, который перемещал непосредственно к кораблю, и над ним уже горела синяя надпись: «Иристан. Частный рейс». Высокая стойка контроллера мигнула зеленым светом, демонстрируя, что готова к приему. Первым подошел отец, приставил запястье, зеленая полоса провела сканирование, и могучий воин прошел вперед.
– Иди ты, – мама улыбнулась, – так хоть смогу попрощаться с тобой.
Зато я не смогу. И поэтому, остановившись, я порывисто обняла маму, прижалась к ней и прошептала:
– Я тебя очень люблю. И не переживай за меня, я все-таки твоя дочь, и ты достойно меня воспитала.
Мама кивнула и тоже крепко обняла меня. Она-то верила, что система меня не пропустит. И она думала, что я останусь на Гаэре, пусть не с ней, но среди друзей и с человеком, который ко мне неравнодушен. Ведь мамочка сделала все, чтобы я была самостоятельной, и ее стараниями я сейчас в самом престижном университете Гаэры с перспективами на великолепную карьеру… Мама сделала все, чтобы у меня было будущее, которое не сможет отнять отец. Но мне не нужно будущее, оплаченное такой ценой, я не эгоистка, я не смогу жить, зная, что за мою жизнь мама заплатила своей.
– Все будет хорошо, – заверила я самого родного человека во вселенной и отошла.
Мама не скрывала слез, мысленно прощаясь со мной навсегда. Это она зря, я собиралась вернуться, закончить обучение и еще прославиться на всю Гаэру!
И, подмигнув мамуле, я весело направилась к контроллеру.
Подойдя, приложила запястье к зоне контроля, и зеленый луч сканера мягко двинулся поперек руки. Зеленый! Сдержав довольную улыбку, прохожу через зону контроля к отцу, чтобы услышать полное ужаса:
– Кира!
Обернулась, улыбнулась маме и пожала плечами.
– Кира… – Мама белела на глазах. – Киран… нет… Кирочка. Как?! Этого быть не может… Кира!
Отца это представление взбесило.
– Женщина.
На маму было страшно смотреть. Она поверить не могла в происходящее, она до последнего считала, что я останусь на планете.
– Женщина!
От папочкиного голоса все просто дрожит внутри.
Мама, белая, бледная, растерянная, поднесла руку к сканеру. А я улыбнулась, потому что знала, что будет дальше:
– Запрет! – Механический голос системы и алый свет, заполнивший помещение. – Запрет. Киара МакВаррас, отойдите от линии. Проследуйте в правый коридор!
И мама закричала! Уже не глядя на меня, злая и раздраженная, она кричала на подбежавших служащих:
– Это ошибка, Киран МакВаррас, а не Киара! У вас ошибка в системе! Вы…
Наверное, до нее все дошло именно в этот миг, потому что, резко крутанувшись, она уставилась на меня потрясенными зелеными глазами, чтобы выдохнуть:
– Кира…
Я постаралась улыбнуться и снова пожала плечами.
– Кира!
Моя мама в приступе ярости – шикарное зрелище. Красивая она у меня, яркая, стройная, стремительная, и вот такую маму я знала и любила.
– Все будет хорошо, – крикнула я, потому что шум нарастал от подбегающего народа в форме.
И в этот миг я увидела Дейма. Он тоже шел к нам, и степень его ярости понять было несложно. Едва в него врезался один из служащих – Дейм отшвырнул его не глядя, потому как не сводил глаз с меня. А я в ответ послала ему воздушный поцелуй и пренагло улыбнулась. Ну так он уже и сам понял, что нарываюсь я совершенно безнаказанно.
Дальше началось сплошное веселье: отец в ярости, его воины угрожающе держат ладони на клинках, охрана космопорта, усиленная боевыми дроидами, настаивает на своем. Мама тоже на своем настаивает, но ее вообще никто не слушает.
А я… я поняла, что сейчас просто начну плакать, и решила прекращать этот кошмар. Поэтому развернулась и потопала в свободную таможенную зону. За мной мгновенно увязалось шесть воинов – охрана. Отче остался выяснять отношения с государственными чиновниками. И вот иду я, оглядываюсь… чего уж там, так и оглядывалась, пока не увидела, как сотрудники космопорта увели мамочку. Она плакала, не хотела идти, но кто ж ее спрашивать будет, закон есть закон. А спецы Исинхая есть спецы Исинхая – провернули все четко, и не придерешься.
А мне просто хотелось сесть куда-нибудь под стеночку и завыть в голос над своей несчастной судьбой, потому как одно дело перед мамой делать вид, что все хорошо, и совсем другое – остаться один на один со всем этим кошмаром… А ведь еще утром я была в общаге и даже не полагала…
Нужно отвлечься. Нужно просто отвлечься, моих слез папандр не дождется.
Я огляделась, вспомнила, что только шопинг спасает от всех женских проблем, а потому я приняла единственно верное решение:
– Пошли в магазин! – скомандовала я воинам.
– Нет! – рявкнул один из них, тот самый, который МакХаррвед и до сих пор же на меня зло смотрит.
– А я ваша принцесса, – напоминаю на всякий пожарный.
Судя по усмешкам, плевать они на это хотели. Ладно, вам же хуже.
– Реветь начну, – пригрозила я.
Ухмыляться перестали.
– Так-то лучше, – подвела итог и потопала к магазинам.
Позади услышала хмурое:
– Наглая.
Решила не акцентировать внимание и сделать вид, что не слышала. Но мстить буду. И жестоко.
В итоге я, благо есть кодовая кредитка без указания имени, накупила себе столько всего, что пришлось и новый рюкзак приобретать, а потом еще пять. Среди моих покупок в основном наличествовали алкоголь, сладости, духи, духи с феромонами, сухой алкоголь в порошках и таблетках, с десяток охотничьих ножей, два десятка складных, белье разной степени развратности… и мужские стринги. Сама не знаю, зачем купила последнее, просто изображение морд многообразной степени ужасности на причинном месте окончательно покорило мое сердце и вдохновило на новые покупки.
Запиликал сейр. Не у меня, но мой. Оглядев верзил, определила, из чьего кармана это доносилось, молча и требовательно протянула руку. Воин, держащий только что купленный мной рюкзак, который я под завязку наполнила упаковками с бельем, демонстративно меня проигнорировал.
– Лучше отдай, – продолжаю стоять с протянутой рукой.
Мне насмешливо протянули… рюкзак.
– Не это, – прошипела я.
Рюкзак оттянули обратно. Сейр не унимается. Я разозлилась и пригрозила:
– Плакать буду.
Воин с черными глазами, папандра напоминающими, молча прошел к автомату, извлек собственную карту, сделал покупку и, вернувшись, издевательски протянул мне носовой платок. Я разозлилась окончательно и разорила собственный счет на покупку таких необходимых вещей, как перцовые баллончики, миниатюрные камеры видеонаблюдения, косметика… много косметики. Депиляторы разной степени действенности, краска для волос, крема, отбеливающие крема… Потом я подумала… Оглянулась, посмотрела на воинов и поняла, что все затарены уже и свободные руки только мои остались. Вдохновленная свободой собственных конечностей и злая на воинов, я обратила внимание на раздел детских татуировок… Скупила почти все! И вот после этого, уже набирая чего полегче, двинулась к выходу, размышляя над тем, как быстро воин разобрался в системах покупки через терминал. Как будто часто такими пользовался.
Снова запиликал сейр. Я остановилась в проходе, печально глянула на кафетерий с булочками, вспомнила, что даже не завтракала, и спросила у того самого узкоглазого издевателя:
– Издеваешься?
Воин молча достал сейр… смотрел на него секунд пять, после чего снял блокировку с экрана и вырубил связь! А затем совершенно спокойно вернул устройство обратно в карман! И я все понимаю, но…
– Как ты узнал код?! – Я сорвалась на крик.
А зря – разговор на повышенных тонах они просто проигнорировали, молча глядя на меня. И я почувствовала себя несмышленым ребенком под опекой взрослых умных дядей. И вот одного я не могла понять:
– А что, папик так меня боится, что шесть штук охранников ко мне приставил?
Воин, тот самый, с сейром, тяжело вздохнул и, сохраняя невероятное терпение, произнес:
– Дело не в вас.
Так как остановилась я в проходе, а окружали меня суровые воины, народ проходить не решался и образовались две невероятно терпеливые толпы – даже не возражал никто, что поразительно. Но мне стало неудобно, и, мысленно прокляв груды умного мяса, я пошла завтракать.
Вошла в кафе распространенной марки «Таунсин», уселась за барную стойку и, вежливо улыбнувшись бармену – невысокому пареньку с рыжим хаером и знаком смерти вселенной на висящей одинокой серьге, попросила:
– Кофе, чизкейк и булочку с изюмом.
– Понял, мисс, – отозвался тот, окидывая меня изучающим взглядом.
Похлопала ресничками в ответ.
– Далеко летите? – решил он продолжить беседу. – Я – Тэс.
– Кира, – представилась в свою очередь. – Лечу на историческую родину.
Передо мной поставили чашку с кофе. Запах был умопомрачительный. На мгновение прикрыв глаза, я вдохнула бодрящий аромат, стараясь отвлечься от всего случившегося. Внезапно надо мной раздалось:
– Ничего личного, но еще один взгляд на нее – и это будет последнее, что ты видел в своей жизни. Я понятно изъяснился?
Вздрогнула, распахнула глаза и увидела стремительно бледнеющего бармена, который с перепугу затрясся всем телом. А воин преспокойно сел рядом со мной, по другую сторону на заскрипевший от огромного веса стул сел второй из когорты меня конвоирующих.
Уроды!
– Ваш кофе, принцесса, – напомнил воин.
Медленно повернулась. Узкие черные глаза смотрели с откровенной насмешкой, да он просто издевался.
– Слушайте, а вы не хотите испариться на время, пока я поем? – вежливо интересуюсь у махины, который, даже сидя, выше меня больше чем на голову.
Воин спокойно ответил:
– Это не еда.
Все, он меня бесит! Дико.
– Я хочу просто поесть, – еще немного, и орать начну.
– Ешь.
Устало покачав головой, вернулась к кофе, поймала на себе взгляд ошалевшего бармена, который мгновенно глаза опустил, – боялся, и даже не скрывал этого. Он продержался с минуту, пытаясь вытирать стойку и переставлять бутылки… едва три из них разбились, парень просто сбежал в служебку. Заказ мне принесла женщина, тоже опасающаяся на меня смотреть. Вот только есть мне уже не хотелось. Достала карточку, провела над панелью, расплачиваясь за нетронутый кофе и еду, и встала, собираясь уйти. И вот промолчать бы этим, так нет:
– Женщины – такие непостоянные, – посмеиваясь, произнес воин.
Мрачно смотрю на него – громада мускулов, развалившаяся на высоком барном стуле. Ладно – не развалился, но наглости от этого не поубавилось.
– Хорошо, я передумала, – с самым невинным видом вернулась обратно.
Взяла ложечку, помешала кофе, посмотрела на чизкейк и булочку – первый был горячий и с медовым сиропом, вторая теплая и с изюмом.
– Простите, – обратилась я к женщине, – а можно мне другой кофе?
– А… – она удивленно на меня посмотрела, – какой?
– Точно такой же, – попросила я.
– З-зачем? – не поняла официантка.
– А этот закончился, – честно ответила я и одним движением выплеснула содержимое чашки в наглую рожу воина.
Он не успел увернуться – отшатнулся было назад, но там стальная спинка стула. Нет, стул он выдрал вместе с болтами, которыми тот был к полу прикручен, однако это заняло те мгновения, за которые кофе благополучно долетел до наглой рожи.
– Видите, – разговаривала я исключительно с женщиной, – закончился. А жаль. Так вы принесете мне другой?
Женщина побелела, грохот выломанного стула разнесся по кафетерию, я приступила к чизкейку, благо аппетит появился.
Потом мне принесли кофе. Потом я его долго и с наслаждением пила.
Когда все съела и обернулась, наглого узкоглазого уже не было – за моим стулом стоял другой воин, молча ожидая, когда я поем. Второй сидел рядом, тоже молча.
Уже лучше. А потом я увидела нечто – папандр с облитым мной узкоглазым, собственно на отца очень похожим, кажись, направлялись ко мне. Но это мелочи, суть не в этом – на них так смотрели местные женщины, просто-таки всеобщий восторг и обожание. А вот воины, и папандр в особенности, на эти взгляды реагировали с нескрываемым презрением.